Parshas Bamidbar
Глава Торы "Бамидбар" - "В Пустыне" - начинается с пересчета евреев и назван этот пересчет словом "пкуда", а не "сфира", что правильнее перевести не как подсчет, счисление, а как, если по-русски, то "соответствие штатному расписанию". Два эти слова с общим значением имеют совершенно разные смыслы. Известный закон о том, что, если разобрать и собрать механизм, то последней на столе останется самая важная деталь, которую надо было вставить первой, подтверждает это на практике. Дорогие часы состоят из множества уникальных элементов, их количество, а главное положение делают устройство работающим. Два анкерных рычага не нужны, но и без одного винтика - полный гевалт! Кому и зачем нужен был этот счет?
Одиноким изгоем противостоял Авраам языческому миру. Ему некого было пересчитывать и свою "должность на земле" он знал и в ней спал и бодрствовал. Он был евреем без еврейского народа. К горе Синай подошел уже Еврейский народ, но социально и духовно не однородный "от глав колен до черпальщиков воды". Всю правду об этом народе знал Всевышний. Наверно, очень многое знал и понимал Моше. Пересчитывать и "расставлять по росту" Им не было никакой надобности. Но когда начался счет "по семействам их, по отчим домам их" и каждый еврей смог явственно ощутить, что он обладает чем-то делающим его равным с самым великим представителем его народа и без него "ничего не завертится", всем стало ясно для кого.
"Вцепились они в высоту, как в свое. Огонь минометный, шквальный. А мы все лезли толпой на нее - Как на буфет вокзальный." Сколько раз, когда заходила речь о великих целях или идеях, вожди и "отцы-командиры" не считали жертвы, шли вперед по головам и трупам, во имя народа втаптывая его же в грязь! Дело ведь не только в том, что, когда каждый еврей занимает свое место и реализует свое предназначение, им достигается личное единение со своим народом, а народ крепнет и побеждает. Тора нам говорит - НЕТ - каждый Еврей и Мойше Рабейну и черпальщик воды и дровосек - Единица - без которой не будет полноты народа и Великая Цель Еврейства не может быть достигнута жертвуя даже одним Евреем, не дай Б-г!
Желаем Вам Шабат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Именно мир и единство вызывают раскрытие сущности еврейской души (а, как сказано, все евреи составляют единую сущность), и когда есть мир и единство, возможно воспринять (если можно так выразиться) саму Сущность Всевышнего, Который даровал евреям Тору.
Недельная Глава - Бемидбар: подсчитанное не пропадает
Факт существования еврейского народа на протяжении всей его многострадальной истории представляет собой «очевидное невероятное». В самом истоке своего зарождения евреи названы «овцой среди семидесяти волков». Не было такого народа, который не пытался бы завоевать их земли, отобрать их имущество, а зачастую и уничтожить. Большинство из этих народов стерты с лица земли, а евреи все еще существуют. В чем секрет этого?
В книге «Шило» говорится, что рецепт вечности еврейского народа заложен в заповеди, которую дает Б-г евреям в пустыне: «Пересчитать всех вышедших из Египта». «Сосчитанное не устраняется». Подсчет чего бы то ни было придает подсчитанному особый статус. Как говорят о рачительном хозяине: «У него каждая копейка на счету».
Однако в этом «рецепте» есть нечто непонятное. Что следствие, а что причина? Мы считаем то, что нам важно, а не наоборот, - то, что мы считаем, становится для нас важным. Может показаться, что и подсчет евреев в пустыне стал следствием особого статуса, который они приобрели благодаря Б-жественному откровению.
Заповедь о пересчете сынов Израиля расположена в главе «Бемидбар», которая примыкает по ежегодному циклу прочтения к празднику Швуэс. Что изменило дарование Торы на горе Синай? Еврейские источники утверждают, что Тора существовала и до этого, что ее учили праотцы, колено Леви...
С дарованием Торы изменился ее статус - Тора и заповедь перед Синайским Откровением лежали исключительно в духовной плоскости и не оказывали никакого влияния на материальность. А после Б-жественного Откровения на горе Синай сынам Израиля были даны силы на внесение святости в материальный мир.
Таким образом изменился «расклад сил». После дарования Торы основной целью стало не отрешение от материального мира, а действие в его рамках, привнесение именно в материальность святости. Теперь нет никакого смысла в «голой» духовности. Лишь та духовность ценна, которая материализовалась благодаря человеку.
По сходным причинам стало необходимым пересчитать колена Израиля. До этого связь Вс-вышнего со Своим народом оставалась совершенно духовной. И только после переписи эта духовная связь проявилась в материальном мире.
Иначе говоря, приказав пересчитать евреев, Вс-вышний обнаружил Свою особую связь с ними и в материальном мире и укрепил тем самым потенциал освящения материального мира, превращение его в «жилище для Вс-вышнего».
Из "Ор Тмимим" - Бемидбар
Б-г мог бы дать людям Тору где угодно; Он мог бы даровать ее евреям до того, как они покинули Египет или после того, как они прибыли в Израиль. Он даже мог дать ее Мойше лично, но Он этого не сделал... Он дал ее в пустыне.
Одна причина кроется в том, что он хотел, чтобы люди были в полной зависимости от Мойше.
Пустыня безлюдна и опасна; там нет ни еды, ни укрытия. Но благодаря заслугам Мойше, каким-то образом появились еда, вода, и даже облака, со всех сторон защитившие их (Талмуд, Таанит 9 а).
Но, в добавок ко всему тому, пустыня заставила людей понять, что Мойше привнес в иудаизм что-то еще более существенное, и следующая история это разъяснит:
Это случилось на Украине, прекрасным прохладным летним днем. Огромные поля переливались на солнце, светившем в чистом синем небе. Сквозь щебетание птиц и шум легкого ветерка в траве, издалека едва раздавалось пение Янкеле.
Янкела был хасидом Цемах Цедека (третьего Любавичского Ребе 1789 - 1866) и он зарабатывал себе на жизнь, продавая фермерам семена.
Раз в год он загружал пятьдесят повозок отборного зерна и привозил его фермерам для посадки пшеницы.
Это была тяжелая работа. Ему нужно было хранить семена, защищая их от влаги и грызунов, и так продолжалось весь год.
Затем, точно в нужный срок, он загружал повозки и совершал пятидневную поездку по фермам.
Привези он зерно на пять дней раньше срока, и оно бы сгнило, потому что фермерам негде было его хранить, а если немного позже, они не успели бы посеять его до первого дождя. Малейшая ошибка обернулась бы катастрофой для всего годового урожая пшеницы... и для него тоже; фермеры не очень дружелюбно относились к евреям. Его лучший клиент, барон, славился своим убийственным нравом.
Все же, не смотря на это, каждый год, когда приезжал Янкеле, фермеры устраивали ему прием, где было много музыки, танцев, водки и пирогов. А в конце они делили зерно и разъезжались по своим хозяйствам.
Но в этом году произошла трагедия.
Это случилось в середине последнего дня поездки. Янкеле сидел рядом с возничим в первой повозке, когда прибежал его преданный управляющий, Стефан. Он принес плохие новости.
- «Произошла ошибка, страшная ошибка! Не хватает шести повозок лучшего зерна!! Пшеницы барона! Наверное, мы их оставили!!»
Янкеле был в ужасе. Что делать? Вернуться назад было невозможно; тогда они потеряли бы десять дней. А приезд без пшеницы барона стоил бы ему жизни.
Он слез с повозки, остановил караван, пересчитал все вагоны и начал бормотать про себя. Он пересчитывал все снова, и снова, и снова. Он возвращался на свое место, затем снова спрыгивал с повозки, громким голосом разговаривая с собой, абсолютно не понятно о чем. Было ясно, что он попал в беду.
За два часа ему нужно было достать шесть вагонов пшеницы, но где? Каким образом? Он шагал взад-вперед, схватившись за голову руками.
Вдруг, Янкела замер... по его губам пробежала странная полуулыбка. Так он простоял несколько минут, а затем, он начал топать ногами, напевая веселую песню хасидов. Вскоре он уже кружился, хлопая в ладоши и дико, что есть мочи, распевая.
Весь мокрый от пота, он вдруг, остановился, дико оглядевшись вокруг, сел снова в повозку и закричал: «Сейчас у нас будет Симха!!» (веселье).
«Он сошел с ума», - подумал Стефан, «бедный Янкеле помешался!»
Два часа спустя, когда фермеры издалека увидели приближающийся обоз, они, как и каждый год, начали хлопать в ладоши и петь под веселую мелодию скрипки.
Но в этот раз все было иначе. Как только Янкела приблизился, он закричал: «Гей, гей!!», спрыгнул с повозки и побежал навстречу фермерам. - «Сегодня у нас будет Симха!!»
Минуя их, он забежал в таверну, купил сорок бутылок водки, все виды пряностей и фруктовых соков, и начал выливать все это в большую кастрюлю, которую принес хозяин.
«Ну?» - закричал он, с бокалом в руке, окуная его в «пунш». - «Кто первый? Может, ты, Иван?», повернулся он к одному из фермеров.
«Почему нет?» - ответил тот с улыбкой, пожимая плечами, взял бокал и выпил его содержимое. Все смотрели на Ивана. Поняв, что он оказался в центре внимания, он посмотрел направо, затем налево, подождал еще несколько минут, а затем, широко улыбаясь, произнес: «Очень вкусно!!»
Празднование перешло в ночь. Время от времени, опьяневшие фермеры подбегали к повозке, открывали зерно, брали большие горсти зерна и снова начинали веселиться!! Таверна была наполнена шумом, музыкой и смехом.
Никто даже не заметил, как в полночь пошел дождь (которого не ожидали в ближайшие две недели). Капли дождя падали на открытые повозки.
А когда все проснулись поздно утром следующего дня, то поняли, что уже слишком поздно. Дождь уничтожил весь груз. И никто даже не заметил, что нет повозок с зерном барона.
Янкела попытался отказаться от оплаты, но фермеры заставили его взять хотя бы половину. Ведь это они раскрыли зерно. А с барона он не взял ничего.
По дороге домой, Стефан повернулся к Янкеле и с благоговением произнес: «Господин Янкеле, вы сотворили чудо! Как Вам пришло в голову сделать пунш, и откуда Вы знали, что дожди начнутся раньше?»
«Я не сделал никакого чуда, - ответил он, - это все мой Ребе - Цемах Цедек».
Когда я в последний раз виделся наедине с Ребе, он говорил со мной о моем служении Б-гу и о личных вопросах. Когда он закончил, и я, как раз собрался уходить, он окликнул меня и сказал:
«Янкела, помни, веселье освободит тебя!» («Ки бесимхо тейцеу»)
«Еще несколько дней назад я не мог понять, что он имел в виду. Но когда ты, вдруг, принес мне такую страшную весть, мне явилось лицо Ребе, он снова произнес эти слова. Вот чем объясняется моя Симха!!»
Именно ее Мойше дал евреям в пустыне; РАДОСТЬ.
Именно Радость до этого позволила Аврааму (нашему отцу) пройти все испытания, ниспосланные ему Б-гом, и, следовательно, в ней - суть иудаизма (Тания, 4:21).
Без Радости иудаизм станет обычным ритуалом, а Тора - просто одной из множества религиозных книг. Вместе с ними обоими, иудаизм - это тепло и жизнь.
Безлюдная пустыня привела евреев к Смирению, а это - главная предпосылка для Радости. Они осознали, что у них, как и у пустыни, нет ничего своего собственного. Эгоисты никогда не могут быть по-настоящему счастливы, они всегда хотят для себя большего.
Вот почему Мойше был самым скромным человеком на земле (Бамидбор 12:13).
Но основным источником иудейской радости является связь с Мойше и его Святость, как сказано в Торе при рассечением Ям Суф: (Шмойс 14: 3, 15:1)
- И «(Евреи) поверили в Б-га и его слугу Мойше... И ТОГДА ОНИ ЗАПЕЛИ».
Вот почему хасиды (последователи учения Баал Шем Това) славились и по-прежнему известны своим веселым нравом; потому что они связаны с Беш"том, «Мойше» своего поколения.
В связи с этим, великие цадики, как, например, Любавичский Ребе, Ребе Нахман из Бреслова, Рабби Шимон Бар Йохай, и другие, еще живее, чем прежде, ибо все, кто связан с ними, чувствуют радость и оптимизм, изучая Тору.
И поэтому одним из главных атрибутов дней правления Мошиаха будет радость; «И тогда наши уста наполнятся смехом» (Тиллим 126).
Да будет Воля Вс-вышнего, чтобы мы получили Тору в этом году с Радостью, вместе с Мошиахом.
Мошиах Сейчас!!
Золотое правило иудаизма. (http://www.machanaim.org/)
Большинство людей либо не знают, либо не отдают себе отчет в том, что правило, выразившее максимальное требование к моральному уровню человека, врезавшееся в умы правителей и их подданных и положившее конец варварству и рабству, пришло к народам мира из иудаизма. Человек, которого принято считать одним из величайших мыслителей, - Джон Стюарт Милль - выразил удивление, когда узнал, что этот принцип записан в Торе. Задолго до возникновения христианства еврейские мыслители и философы рассматривали это правило как главное требование закона Торы, указывая, что оно лежит в основе всех заповедей, регулирующих отношения между людьми, а также в основе заповедей, определяющих обязанности человека по отношению ко Всевышнему. Об этом стихе из книги Ваикра говорили как об основе морали, непосредственно цитируя его, ссылаясь на него или перефразируя, использовали для объяснения того, как должны строиться отношения между людьми в той или иной ситуации. Так, например, Бен Сира говорит: "Уважай своего соседа, как самого себя". В трактате Авот говорится: "Не делай своему товарищу того, что ненавистно тебе". Похожие высказывания можно встретить в трудах Филона Александрийского и Иосифа Флавия. Мудрецы Торы, передававшие традицию из поколения в поколение, также утверждали, что отношение к ближнему, как к самому себе, является квинтэссенцией Учения. Известен случай, когда нееврей пришел к hилелю (главе Санhедрина в период, непосредственно предшествоваший разрушению Второго Храма) с тем, чтобы принять гиюр и присоединиться к еврейскому народу. С одной стороны, он искренне желал быть евреем, а с другой, опасался, что никогда не сможет постичь все законы Торы, а значит, никогда не сможет исполнять их как полагается. Этот нееврей обратился к hилелю с просьбой, чтобы великий учитель изложил ему все законы Торы за то время, в течение которого будущий гер сможет стоять на одной ноге. hилель, известный своим терпением, не счел эту просьбу дерзкой и неуважительной и дал исчерпывающий ответ: "Не делай ближнему своему того, что не желаешь, чтобы делали тебе. Это вся Тора, все остальное является комментарием к ней". Таргум Йонатан (перевод Торы на арамейский язык, выполненный Йонатаном бен Узиэлем) приводит развернутое пояснение к этому стиху из книги Ваикра, которое как по смыслу, так и по формулировке очень похоже на высказывание hилеля. Мудрецы считали, что основной причиной потери еврейским народом независимости, поражения в Великом восстании против Рима, разрушения Храма и всех страданий, выпавших на долю народа, является беспричинная ненависть в среде сынов Израиля. Раби Акива, самый выдающийся мудрец, руководитель поколения, которое выросло после разрушения Храма, сказал: "Люби ближнего своего, как самого себя, - это самое общее правило Торы". В трактате Авот (3:14) раби Акива, развивая эту мысль в качестве доказательства того, что любовь к человеку - основополагающий принцип, ссылается на первый стих девятой главы книги Брейшит: "По образу Бога создал Он человека" - "Любим [Всевышним] человек, потому что создан он по образу [Бога]. Особая любовь оказана ему тем, что создан он по образу [Бога]". Таким образом, раби Акива объясняет, что любовь к человеку - действительно самое общее правило в Торе, так как она не только лежит в основе всех заповедей, определяющих взаимоотношения между людьми, но без ее исполнения невозможно исполнение заповеди любви ко Всевышнему и всех остальных заповедей, определяющих обязанности человека по отношению к Творцу. Бен Азай, современник и последователь раби Акивы, говорит, что всегда следует помнить слова великого учителя всех поколений, придавшего практический смысл стиху Торы "По образу Бога создал Он человека", и не позволять себе унижать и оскорблять своего ближнего: "Не оскорбляй никого из людей".
Заповедь, записанная в стихе 19:18 книги Ваикра, относится ко всем сынам Израиля и не допускает никакой классовой вражды. Пророки упрекали богатых за угнетение бедных. Эзра призвал простить все долги и отпустить продавших себя в рабство по бедности. Учение о том, что любовь к ближнему является ключевой заповедью, не забылось с прекращением пророчества. Мудрецы Торы и праведники, жившие в средние века, также ставили эту заповедь во главу угла. Раби Йе hехасиду принадлежит следующее высказывание: В день Последнего Суда [день окончания истории в ее обычном понимании и исправления недостатков всего мира] Всевышний, да будет благословенно имя Его, призовет на суд всех неевреев и спросит с них за нарушение заповеди "Люби ближнего своего, как самого себя". Все народы мира нарушали эту заповедь и жестоко обращались друг с другом.
Искажения заповеди, приведенной в книге Ваикра, 19:18. Хотя основатель христианства цитировал этот стих из книги Ваикра, но как только секта ранних христиан поставила себя вне иудаизма, отказавшись от традиции, она тут же утратила возможность соблюдать любые заповеди, в том числе и основу основ Торы - заповедь любви к ближнему. Для того, чтобы закон не остался голой теорией или не исказился при попытке воплотить его в жизнь, нужна широкая среда, обладающая определенной культурой. Оторвавшись от еврейской среды, христиане утратили способность воплощать этот закон Торы в жизнь. Орден иезуитов, опираясь на понятия Торы, извращенные в христианской среде до неузнаваемости, придал принципу любви к ближнему такой смысл, что выводы, сделанные на его основе, и их применение на практике привели к такой жестокости, к какой не могло привести ни одно толкование понятия "ненависть". Иезуиты подвергали пыткам людей, по их мнению, преступивших закон, с целью "спасти" их души страданиями и обеспечить им "удел в будущем мире". Следует отметить, что само по себе толкование принципа любви основоположником христианства не имеет ничего общего с бережно хранимой еврейской традицией и противоречит тем основам, на которых базируется этот основополагающий закон Торы. Тора не позволяет никому терпеть оскорбление и издевательства, если он имеет возможность защитить себя, так же как не дает разрешения человеку наносить самому себе раны или порочить собственное имя, распуская о себе дурные слухи. Это требование хранить собственное достоинство становится самоочевидным, если вспомнить, что любовь к человеку базируется на том, что он сотворен по образу Всевышнего. Поэтому для Торы неприемлемо, а для всех, кто хранит традицию, отвратительно предложение подставить вторую щеку, если тебя уже ударили по одной. Поскольку любовь к человеку проистекает из того, что он создан по образу Всевышнего, то понятие "ближний твой" относится только к тому, кто бережет этот облик и не позорит его.
"Ближний твой" относится и к тем, кто принял гиюр, присоединился к еврейскому народу, верит в единого Бога и соблюдает законы Торы. Тора, учитывая психологию человека, выделяет любовь к геру как отдельный закон и несколько раз возвращается к нему. В книге Ваикра, в той же 19-й главе, говорится: "И когда будет жить у тебя пришелец в стране вашей, не притесняй его. житель страны среди вас пусть будет у вас пришелец, проживающий среди вас; люби его, как самого себя, ибо пришельцами были вы в Стране Египетской" (Ваикра, 19:33,34). С другой стороны, еврей, сознательно нарушающий важнейшие законы Торы, запреты, связанные с идолопоклонством, нарушающий субботу и не соблюдающий требования законов для праздничных дней (например, таких как отказ от еды квасного в Песах и соблюдение поста в Йом-Кипур), пренебергает образом Всевышнего, по которому он создан, и недостоин любви, особенно если он толкает других к нарушению законов. Тора не предлагает любить идолопоклонника или того, кто умышленно оскверняет имя Всевышнего. Вопрос о том, кто достоин любви, решается не на основе родственных отношений. Определяется это тем, хранит ли человек тот образ, по которому он создан, или отказывается от него.
В целом принцип "Люби ближнего своего, как самого себя" остался непонятым христианской средой. Он подвергся ряду изменений, которые сделали его неузнаваемым и имеющим мало общего с еврейской традицией.
Заповедь любви к ближнему - не как повеление, а как запрет. Еврейская традиция стремится даже те заповеди, которые в основном относятся к "обязанностям сердца", т. е. к мыслительной деятельности человека и к миру его чувств, представить так, чтобы они нашли выражение в конкретных действиях или, напротив, приняли форму запрета, повелевающего устраниться от определенных действий. Заповедь любви к ближнему является наиболее ярким примером такого перемещения повеления в мир действий. Так hилель переформулировал повеление любить ближнего, как самого себя, таким образом, что оно приняло характер весьма конкретного запрета: "Не делай ближнему своему того, что ты не желаешь, чтобы делали тебе". Легко можно догадаться, что правило, сформулированное в составленных в более позднее время евангелиях - "все, что ты хочешь, чтобы человек делал тебе, - делай ему", является ни чем иным, как "позитивом", полученным в результате нехитрого перевертывания запрета в повеление. В этом принципе слышится и вызов мудрецам, которые, по мнению христиан, осмелились ограничить важнейший закон Торы (любить ближнего) и свести его к сухому ограничению действия, что лишает человека широты и полноты чувств. Но при ближайшем рассмотрении мы приходим к выводу, что повеление евангелия "все, что ты хочешь, чтобы человек делал тебе, - делай ему" не может стать критерием поведения человека. Ни у кого нет возможности постоянно делать для другого то, что он хочет, чтобы делали для него. Более того, это правило перечеркивает важнейшую основу принципа любви, сформулированного в Торе: "Люби ближнего своего, как самого себя". Человек не имеет права забывать о себе, о своей семье, друзьях и близких, безоговорочно отдав свое имущество, силы, энергию и способности, а может быть, и саму жизнь на благо другого человека. Великий принцип равенства пред лицом Всевышнего и образ Творца, заложенный при Творении в каждом человеке, обязывает нас заботиться о себе и своей семье не менее, чем о других. Евангелие, пришедшее оспорить формулировку принципа любви к ближнему, выдвинутую мудрецами Торы, в результате только подчеркнуло мудрость и величие тех, кто хранит традицию понимания текста и заповедей Торы, сообщенных Моше на горе Синай и передававшихся из поколения в поколение в устной форме.
Ранние христиане были знакомы с еврейской традицией, зафиксированной в мидрашах и Талмуде, и это нашло отражение в том, что принцип любви к ближнему, сформулированный как запрет, встречается в раннехристианской литературе наряду с его записью в форме положительной заповеди. "Болезненная реакция на различия между позитивной и негативной формулировкой заповеди возникла только в новейшее время. Она явилась результатом многочисленных исследований и аналитических работ, посвященных этой теме. В древнем мире никаких подобных дискуссий не возникало" (Киттель).
Мудрецы Торы, в том числе и сам hилель, не отрицали позитивную формулировку заповеди любви, однако пользовались общим правилом, не предполагая, что оно может быть конкретным руководством к действию. Так, в трактате Авот приводится высказывание hилеля: "Люби людей и стремись к миру".
Упрек в адрес мудрецов, что из позитивной заповеди любви к ближнему они сделали сухой запрет, был предъявлен уже во время близкое к нам, когда деятели церкви получили, с одной стороны, возможность познакомиться с традиционными еврейскими источниками, а с другой стороны, не смогли составить для себя полного представления ни по одному из вопросов, относящихся к еврейскому закону. Тенденциозность этого упрека становится очевидной, если вспомнить, что для мудрецов первоисточником всегда была сама Тора. Их высказывания никогда не рассматривались ими как замена принципов Торы, а лишь - как комментарий и разъяснение, отражающие одну из сторон многогранного по своему смыслу письменного текста Торы.
Христианский мир давно уже оставил попытки ограбить иудаизм и лишить его права законно считаться тем учением, которое сформулировало для всего человечества принцип любви. Сегодня никто серьезно не пытается противопоставить словам мудрецов слова евангелия и утверждать, что мудрецы придерживались лишь негативной формулировки заповеди, а христианство впервые сформулировало ее как позитивную. С того момента, как широкие массы во всем мире познакомились с текстом Торы, невозможно никого обмануть и ни от кого невозможно скрыть, что позитивная формулировка заповеди любви впервые встречается в тексте самой Торы: "Люби ближнего своего, как самого себя".
Как самого себя. Собственная жизнь и достоинство человека имеют не меньшее значение, чем жизнь и достоинство другого. Никто не имеет права не защищать себя. Более того, если кто-либо посягает на жизнь человека, существует обязаность убить преследователя раньше, чем он сможет нанести смертельный удар своей жертве. Учение наших мудрецов, которое развертывает перед нами традицию, передаваемую со времен Моше из поколения в поколение, не состоит из одного принципа, декларация которого якобы должна перечеркнуть все, что было сказано до этого, и все, что должно быть сказано в будущем. Так, например, hилель, кроме известного высказывания "Не делай ближнему своему того, что не желаешь, чтобы делали тебе", произнес также фразу, которая выявляет важнейшую сторону взаимоотношений между людьми: "Если я - не для себя, то кто - для меня, а если я - только для себя, то кто же я?". В Сифре, являющейся одной из самых древних книг, в которой традиция, передаваемая со времен Моше, нашла выражение в письменной форме, рассматривается следующая ситуация: "Два человека шли по пустыне. У одного из них было небольшое количество воды, достаточное для того, чтобы добраться до населенных мест. Однако, если воду эту разделить на двоих, то ни у одного из путников не хватило бы сил, и погибли бы оба". Бен Птура сказал: "Воду надо поделить, даже если оба они погибнут". Раби Акива сказал, что в подобном случае "твоя жизнь (т. е. жизнь того, кому принадлежит вода) дороже жизни товарища". Раби Акива рассматривал жизнь человека, как принадлежащую не ему самому и имеющую ценность не как частная собственность, а как средство служения Всевышнему. Закон Торы указывает на то, что человек не имеет права отдать свою жизнь, пойти на верную смерть, чтобы спасти другого. Иногда это бывает труднее, чем пожертвовать собой. Но Тора раз и навсегда определила: "Люби ближнего своего, как самого себя" - как самого себя, но не более себя.
Многие из великих современников раби Акивы не соглашались с ним, отдавая предпочтение мнению Бен Птуры, призывавшего человека к большему альтруизму и героизму.
Современные мыслители пытались выразить принцип любви к ближнему иначе и найти для него другую формулировку. Однако трудно придумать замену тому, что написано в Торе. В качестве примера можно привести один из лозунгов: "Жизнь во имя других". С философской точки зрения, такая формулировка принципа любви не выдерживает никакой критики. В самом деле, речь идет о глобальном, общем правиле, которое должно быть применимо для всех. Но если представить себе, что все посвящают свою жизнь другим, то непонятно, во имя кого они это делают, так как каждый отказывается от своих личных интересов и даже от собственной личности. Любая попытка расширить или дополнить Тору приводит только к тому, что глубина и глобальность еврейского Учения проявляется с еще большей очевидностью.
Шутка недели...
Господи, - молит Б-га Финкельштейн, - дай мне выиграть в лотерею десять тысяч рублей! Клянусь, десятую часть этих денег я потрачу на бедных... Если же Ты мне не веришь, вычти десятую часть и Сам потрать ее на бедных, а мне дай выиграть на десять процентов меньше».
Магазин одежды в Одессе. Приходит женщина с мальчиком:
- Хочу купить сыну костюм. Скажите, из каких тканей вы шьете?
- Мадам, это самая хорошая ткань. Это, мадам, настоящее английское сукно. Сносу нет.
- А оно не садится?
- Мадам, шо вы такое говорите? Вы знаете, что такое английское сукно? Ваш мальчик будет носить его до старости.
- Ну хорошо, покупаю.
Мальчик надевает новый костюм, они с мамой выходят на улицу. Через пять минут начинается дождь, костюм моментально садится. Рукава становятся до локтей, брюки по коленку. Мамаша, таща за руку сына, в гневе влетает обратно в магазин. Навстречу им выходит хозяин:
- Мальчик! Как же ты вырос!!!
Клиент похоронной фирмы в Бостоне никак не может выбрать гроб для усопшего родственника. Хозяин конторы Самуил Шток советует:
- Пластиковые гробы самые дешёвые, металлические дольше сохраняются, зато деревянные очень полезны для здоровья.
До Ноябрьской революции 1918 года в Германии было принято, что хозяева называли служащих только по фамилии: «Майер», «Шульце» и так далее. После революции служащие берлинского банкира Фюрстенберга явились к нему и потребовали, чтобы отныне он называл их «господин Майер» и «господин Шульце».
- Охотно, господа, - ответил Фюрстенберг, - но меня в таком случае я прошу называть просто «Фюрстенберг», потому что должно же быть между нами различие!
Нищий еврей приходит к врачу. Тот прописывает ему лекарство, а поскольку ему жалко беднягу, то он не только обследует его бесплатно, но еще и дарит ему двадцать крон. Спустя несколько месяцев он случайно встречает еврея на улице и спрашивает, как его дела.
- Мои дела намного лучше, чтоб не сглазить! Вы были очень добры ко мне и подарили мне двадцать крон, так что я мог себе позволить пойти на прием к дорогому, настоящему доктору.
Доктор говорит Роту:
- Ваш грипп вылечен. Вы должны мне десять злотых.
- А я думал, меня вы лечите бесплатно.
- С чего бы это?
- Так ведь я заразил гриппом все наше местечко!
У венского специалиста по болезням ног.
- Ноги вы могли бы помыть как следует!
Еврей из Румынии:
- Это мне уже советовал доктор у нас дома, но я подумал: прежде чем его послушаться, спрошу-ка я совета у венской знаменитости.
Психоаналитик объясняет:
- Миссис Гинсберг, смотрите на это дело так: в вас существуют две личности. Одна - кошерная, другая - трефная.
У психоаналитика звонит телефон:
- Я попал к доктору Финкельштайну, который лечит от безумия?
- Совершенно точно.
- Сколько стоит у вас консультация? Мне очень нужно.
- Пятьдесят долларов.
- Пятьдесят долларов? Я еще не настолько обезумел!
Старый еврей стал говорить сам с собой, и сыновья пригласили к нему доктора. Еврей обиделся:
- Впервые в жизни стал говорить с разумным человеком, а меня хотят убедить, что я умалишенный!
- Доктор, со мной что-то не в порядке: с некоторых пор я постоянно говорю с самим собой.
- Это же замечательно! - восклицает врач. - Вы можете говорить себе разные приятные вещи.
- Нет, доктор, вы не знаете, какой я зануда!
Глава Торы "Бамидбар" - "В Пустыне" - начинается с пересчета евреев и назван этот пересчет словом "пкуда", а не "сфира", что правильнее перевести не как подсчет, счисление, а как, если по-русски, то "соответствие штатному расписанию". Два эти слова с общим значением имеют совершенно разные смыслы. Известный закон о том, что, если разобрать и собрать механизм, то последней на столе останется самая важная деталь, которую надо было вставить первой, подтверждает это на практике. Дорогие часы состоят из множества уникальных элементов, их количество, а главное положение делают устройство работающим. Два анкерных рычага не нужны, но и без одного винтика - полный гевалт! Кому и зачем нужен был этот счет?
Одиноким изгоем противостоял Авраам языческому миру. Ему некого было пересчитывать и свою "должность на земле" он знал и в ней спал и бодрствовал. Он был евреем без еврейского народа. К горе Синай подошел уже Еврейский народ, но социально и духовно не однородный "от глав колен до черпальщиков воды". Всю правду об этом народе знал Всевышний. Наверно, очень многое знал и понимал Моше. Пересчитывать и "расставлять по росту" Им не было никакой надобности. Но когда начался счет "по семействам их, по отчим домам их" и каждый еврей смог явственно ощутить, что он обладает чем-то делающим его равным с самым великим представителем его народа и без него "ничего не завертится", всем стало ясно для кого.
"Вцепились они в высоту, как в свое. Огонь минометный, шквальный. А мы все лезли толпой на нее - Как на буфет вокзальный." Сколько раз, когда заходила речь о великих целях или идеях, вожди и "отцы-командиры" не считали жертвы, шли вперед по головам и трупам, во имя народа втаптывая его же в грязь! Дело ведь не только в том, что, когда каждый еврей занимает свое место и реализует свое предназначение, им достигается личное единение со своим народом, а народ крепнет и побеждает. Тора нам говорит - НЕТ - каждый Еврей и Мойше Рабейну и черпальщик воды и дровосек - Единица - без которой не будет полноты народа и Великая Цель Еврейства не может быть достигнута жертвуя даже одним Евреем, не дай Б-г!
Желаем Вам Шабат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Именно мир и единство вызывают раскрытие сущности еврейской души (а, как сказано, все евреи составляют единую сущность), и когда есть мир и единство, возможно воспринять (если можно так выразиться) саму Сущность Всевышнего, Который даровал евреям Тору.
Недельная Глава - Бемидбар: подсчитанное не пропадает
Факт существования еврейского народа на протяжении всей его многострадальной истории представляет собой «очевидное невероятное». В самом истоке своего зарождения евреи названы «овцой среди семидесяти волков». Не было такого народа, который не пытался бы завоевать их земли, отобрать их имущество, а зачастую и уничтожить. Большинство из этих народов стерты с лица земли, а евреи все еще существуют. В чем секрет этого?
В книге «Шило» говорится, что рецепт вечности еврейского народа заложен в заповеди, которую дает Б-г евреям в пустыне: «Пересчитать всех вышедших из Египта». «Сосчитанное не устраняется». Подсчет чего бы то ни было придает подсчитанному особый статус. Как говорят о рачительном хозяине: «У него каждая копейка на счету».
Однако в этом «рецепте» есть нечто непонятное. Что следствие, а что причина? Мы считаем то, что нам важно, а не наоборот, - то, что мы считаем, становится для нас важным. Может показаться, что и подсчет евреев в пустыне стал следствием особого статуса, который они приобрели благодаря Б-жественному откровению.
Заповедь о пересчете сынов Израиля расположена в главе «Бемидбар», которая примыкает по ежегодному циклу прочтения к празднику Швуэс. Что изменило дарование Торы на горе Синай? Еврейские источники утверждают, что Тора существовала и до этого, что ее учили праотцы, колено Леви...
С дарованием Торы изменился ее статус - Тора и заповедь перед Синайским Откровением лежали исключительно в духовной плоскости и не оказывали никакого влияния на материальность. А после Б-жественного Откровения на горе Синай сынам Израиля были даны силы на внесение святости в материальный мир.
Таким образом изменился «расклад сил». После дарования Торы основной целью стало не отрешение от материального мира, а действие в его рамках, привнесение именно в материальность святости. Теперь нет никакого смысла в «голой» духовности. Лишь та духовность ценна, которая материализовалась благодаря человеку.
По сходным причинам стало необходимым пересчитать колена Израиля. До этого связь Вс-вышнего со Своим народом оставалась совершенно духовной. И только после переписи эта духовная связь проявилась в материальном мире.
Иначе говоря, приказав пересчитать евреев, Вс-вышний обнаружил Свою особую связь с ними и в материальном мире и укрепил тем самым потенциал освящения материального мира, превращение его в «жилище для Вс-вышнего».
Из "Ор Тмимим" - Бемидбар
Б-г мог бы дать людям Тору где угодно; Он мог бы даровать ее евреям до того, как они покинули Египет или после того, как они прибыли в Израиль. Он даже мог дать ее Мойше лично, но Он этого не сделал... Он дал ее в пустыне.
Одна причина кроется в том, что он хотел, чтобы люди были в полной зависимости от Мойше.
Пустыня безлюдна и опасна; там нет ни еды, ни укрытия. Но благодаря заслугам Мойше, каким-то образом появились еда, вода, и даже облака, со всех сторон защитившие их (Талмуд, Таанит 9 а).
Но, в добавок ко всему тому, пустыня заставила людей понять, что Мойше привнес в иудаизм что-то еще более существенное, и следующая история это разъяснит:
Это случилось на Украине, прекрасным прохладным летним днем. Огромные поля переливались на солнце, светившем в чистом синем небе. Сквозь щебетание птиц и шум легкого ветерка в траве, издалека едва раздавалось пение Янкеле.
Янкела был хасидом Цемах Цедека (третьего Любавичского Ребе 1789 - 1866) и он зарабатывал себе на жизнь, продавая фермерам семена.
Раз в год он загружал пятьдесят повозок отборного зерна и привозил его фермерам для посадки пшеницы.
Это была тяжелая работа. Ему нужно было хранить семена, защищая их от влаги и грызунов, и так продолжалось весь год.
Затем, точно в нужный срок, он загружал повозки и совершал пятидневную поездку по фермам.
Привези он зерно на пять дней раньше срока, и оно бы сгнило, потому что фермерам негде было его хранить, а если немного позже, они не успели бы посеять его до первого дождя. Малейшая ошибка обернулась бы катастрофой для всего годового урожая пшеницы... и для него тоже; фермеры не очень дружелюбно относились к евреям. Его лучший клиент, барон, славился своим убийственным нравом.
Все же, не смотря на это, каждый год, когда приезжал Янкеле, фермеры устраивали ему прием, где было много музыки, танцев, водки и пирогов. А в конце они делили зерно и разъезжались по своим хозяйствам.
Но в этом году произошла трагедия.
Это случилось в середине последнего дня поездки. Янкеле сидел рядом с возничим в первой повозке, когда прибежал его преданный управляющий, Стефан. Он принес плохие новости.
- «Произошла ошибка, страшная ошибка! Не хватает шести повозок лучшего зерна!! Пшеницы барона! Наверное, мы их оставили!!»
Янкеле был в ужасе. Что делать? Вернуться назад было невозможно; тогда они потеряли бы десять дней. А приезд без пшеницы барона стоил бы ему жизни.
Он слез с повозки, остановил караван, пересчитал все вагоны и начал бормотать про себя. Он пересчитывал все снова, и снова, и снова. Он возвращался на свое место, затем снова спрыгивал с повозки, громким голосом разговаривая с собой, абсолютно не понятно о чем. Было ясно, что он попал в беду.
За два часа ему нужно было достать шесть вагонов пшеницы, но где? Каким образом? Он шагал взад-вперед, схватившись за голову руками.
Вдруг, Янкела замер... по его губам пробежала странная полуулыбка. Так он простоял несколько минут, а затем, он начал топать ногами, напевая веселую песню хасидов. Вскоре он уже кружился, хлопая в ладоши и дико, что есть мочи, распевая.
Весь мокрый от пота, он вдруг, остановился, дико оглядевшись вокруг, сел снова в повозку и закричал: «Сейчас у нас будет Симха!!» (веселье).
«Он сошел с ума», - подумал Стефан, «бедный Янкеле помешался!»
Два часа спустя, когда фермеры издалека увидели приближающийся обоз, они, как и каждый год, начали хлопать в ладоши и петь под веселую мелодию скрипки.
Но в этот раз все было иначе. Как только Янкела приблизился, он закричал: «Гей, гей!!», спрыгнул с повозки и побежал навстречу фермерам. - «Сегодня у нас будет Симха!!»
Минуя их, он забежал в таверну, купил сорок бутылок водки, все виды пряностей и фруктовых соков, и начал выливать все это в большую кастрюлю, которую принес хозяин.
«Ну?» - закричал он, с бокалом в руке, окуная его в «пунш». - «Кто первый? Может, ты, Иван?», повернулся он к одному из фермеров.
«Почему нет?» - ответил тот с улыбкой, пожимая плечами, взял бокал и выпил его содержимое. Все смотрели на Ивана. Поняв, что он оказался в центре внимания, он посмотрел направо, затем налево, подождал еще несколько минут, а затем, широко улыбаясь, произнес: «Очень вкусно!!»
Празднование перешло в ночь. Время от времени, опьяневшие фермеры подбегали к повозке, открывали зерно, брали большие горсти зерна и снова начинали веселиться!! Таверна была наполнена шумом, музыкой и смехом.
Никто даже не заметил, как в полночь пошел дождь (которого не ожидали в ближайшие две недели). Капли дождя падали на открытые повозки.
А когда все проснулись поздно утром следующего дня, то поняли, что уже слишком поздно. Дождь уничтожил весь груз. И никто даже не заметил, что нет повозок с зерном барона.
Янкела попытался отказаться от оплаты, но фермеры заставили его взять хотя бы половину. Ведь это они раскрыли зерно. А с барона он не взял ничего.
По дороге домой, Стефан повернулся к Янкеле и с благоговением произнес: «Господин Янкеле, вы сотворили чудо! Как Вам пришло в голову сделать пунш, и откуда Вы знали, что дожди начнутся раньше?»
«Я не сделал никакого чуда, - ответил он, - это все мой Ребе - Цемах Цедек».
Когда я в последний раз виделся наедине с Ребе, он говорил со мной о моем служении Б-гу и о личных вопросах. Когда он закончил, и я, как раз собрался уходить, он окликнул меня и сказал:
«Янкела, помни, веселье освободит тебя!» («Ки бесимхо тейцеу»)
«Еще несколько дней назад я не мог понять, что он имел в виду. Но когда ты, вдруг, принес мне такую страшную весть, мне явилось лицо Ребе, он снова произнес эти слова. Вот чем объясняется моя Симха!!»
Именно ее Мойше дал евреям в пустыне; РАДОСТЬ.
Именно Радость до этого позволила Аврааму (нашему отцу) пройти все испытания, ниспосланные ему Б-гом, и, следовательно, в ней - суть иудаизма (Тания, 4:21).
Без Радости иудаизм станет обычным ритуалом, а Тора - просто одной из множества религиозных книг. Вместе с ними обоими, иудаизм - это тепло и жизнь.
Безлюдная пустыня привела евреев к Смирению, а это - главная предпосылка для Радости. Они осознали, что у них, как и у пустыни, нет ничего своего собственного. Эгоисты никогда не могут быть по-настоящему счастливы, они всегда хотят для себя большего.
Вот почему Мойше был самым скромным человеком на земле (Бамидбор 12:13).
Но основным источником иудейской радости является связь с Мойше и его Святость, как сказано в Торе при рассечением Ям Суф: (Шмойс 14: 3, 15:1)
- И «(Евреи) поверили в Б-га и его слугу Мойше... И ТОГДА ОНИ ЗАПЕЛИ».
Вот почему хасиды (последователи учения Баал Шем Това) славились и по-прежнему известны своим веселым нравом; потому что они связаны с Беш"том, «Мойше» своего поколения.
В связи с этим, великие цадики, как, например, Любавичский Ребе, Ребе Нахман из Бреслова, Рабби Шимон Бар Йохай, и другие, еще живее, чем прежде, ибо все, кто связан с ними, чувствуют радость и оптимизм, изучая Тору.
И поэтому одним из главных атрибутов дней правления Мошиаха будет радость; «И тогда наши уста наполнятся смехом» (Тиллим 126).
Да будет Воля Вс-вышнего, чтобы мы получили Тору в этом году с Радостью, вместе с Мошиахом.
Мошиах Сейчас!!
Золотое правило иудаизма. (http://www.machanaim.org/)
Большинство людей либо не знают, либо не отдают себе отчет в том, что правило, выразившее максимальное требование к моральному уровню человека, врезавшееся в умы правителей и их подданных и положившее конец варварству и рабству, пришло к народам мира из иудаизма. Человек, которого принято считать одним из величайших мыслителей, - Джон Стюарт Милль - выразил удивление, когда узнал, что этот принцип записан в Торе. Задолго до возникновения христианства еврейские мыслители и философы рассматривали это правило как главное требование закона Торы, указывая, что оно лежит в основе всех заповедей, регулирующих отношения между людьми, а также в основе заповедей, определяющих обязанности человека по отношению ко Всевышнему. Об этом стихе из книги Ваикра говорили как об основе морали, непосредственно цитируя его, ссылаясь на него или перефразируя, использовали для объяснения того, как должны строиться отношения между людьми в той или иной ситуации. Так, например, Бен Сира говорит: "Уважай своего соседа, как самого себя". В трактате Авот говорится: "Не делай своему товарищу того, что ненавистно тебе". Похожие высказывания можно встретить в трудах Филона Александрийского и Иосифа Флавия. Мудрецы Торы, передававшие традицию из поколения в поколение, также утверждали, что отношение к ближнему, как к самому себе, является квинтэссенцией Учения. Известен случай, когда нееврей пришел к hилелю (главе Санhедрина в период, непосредственно предшествоваший разрушению Второго Храма) с тем, чтобы принять гиюр и присоединиться к еврейскому народу. С одной стороны, он искренне желал быть евреем, а с другой, опасался, что никогда не сможет постичь все законы Торы, а значит, никогда не сможет исполнять их как полагается. Этот нееврей обратился к hилелю с просьбой, чтобы великий учитель изложил ему все законы Торы за то время, в течение которого будущий гер сможет стоять на одной ноге. hилель, известный своим терпением, не счел эту просьбу дерзкой и неуважительной и дал исчерпывающий ответ: "Не делай ближнему своему того, что не желаешь, чтобы делали тебе. Это вся Тора, все остальное является комментарием к ней". Таргум Йонатан (перевод Торы на арамейский язык, выполненный Йонатаном бен Узиэлем) приводит развернутое пояснение к этому стиху из книги Ваикра, которое как по смыслу, так и по формулировке очень похоже на высказывание hилеля. Мудрецы считали, что основной причиной потери еврейским народом независимости, поражения в Великом восстании против Рима, разрушения Храма и всех страданий, выпавших на долю народа, является беспричинная ненависть в среде сынов Израиля. Раби Акива, самый выдающийся мудрец, руководитель поколения, которое выросло после разрушения Храма, сказал: "Люби ближнего своего, как самого себя, - это самое общее правило Торы". В трактате Авот (3:14) раби Акива, развивая эту мысль в качестве доказательства того, что любовь к человеку - основополагающий принцип, ссылается на первый стих девятой главы книги Брейшит: "По образу Бога создал Он человека" - "Любим [Всевышним] человек, потому что создан он по образу [Бога]. Особая любовь оказана ему тем, что создан он по образу [Бога]". Таким образом, раби Акива объясняет, что любовь к человеку - действительно самое общее правило в Торе, так как она не только лежит в основе всех заповедей, определяющих взаимоотношения между людьми, но без ее исполнения невозможно исполнение заповеди любви ко Всевышнему и всех остальных заповедей, определяющих обязанности человека по отношению к Творцу. Бен Азай, современник и последователь раби Акивы, говорит, что всегда следует помнить слова великого учителя всех поколений, придавшего практический смысл стиху Торы "По образу Бога создал Он человека", и не позволять себе унижать и оскорблять своего ближнего: "Не оскорбляй никого из людей".
Заповедь, записанная в стихе 19:18 книги Ваикра, относится ко всем сынам Израиля и не допускает никакой классовой вражды. Пророки упрекали богатых за угнетение бедных. Эзра призвал простить все долги и отпустить продавших себя в рабство по бедности. Учение о том, что любовь к ближнему является ключевой заповедью, не забылось с прекращением пророчества. Мудрецы Торы и праведники, жившие в средние века, также ставили эту заповедь во главу угла. Раби Йе hехасиду принадлежит следующее высказывание: В день Последнего Суда [день окончания истории в ее обычном понимании и исправления недостатков всего мира] Всевышний, да будет благословенно имя Его, призовет на суд всех неевреев и спросит с них за нарушение заповеди "Люби ближнего своего, как самого себя". Все народы мира нарушали эту заповедь и жестоко обращались друг с другом.
Искажения заповеди, приведенной в книге Ваикра, 19:18. Хотя основатель христианства цитировал этот стих из книги Ваикра, но как только секта ранних христиан поставила себя вне иудаизма, отказавшись от традиции, она тут же утратила возможность соблюдать любые заповеди, в том числе и основу основ Торы - заповедь любви к ближнему. Для того, чтобы закон не остался голой теорией или не исказился при попытке воплотить его в жизнь, нужна широкая среда, обладающая определенной культурой. Оторвавшись от еврейской среды, христиане утратили способность воплощать этот закон Торы в жизнь. Орден иезуитов, опираясь на понятия Торы, извращенные в христианской среде до неузнаваемости, придал принципу любви к ближнему такой смысл, что выводы, сделанные на его основе, и их применение на практике привели к такой жестокости, к какой не могло привести ни одно толкование понятия "ненависть". Иезуиты подвергали пыткам людей, по их мнению, преступивших закон, с целью "спасти" их души страданиями и обеспечить им "удел в будущем мире". Следует отметить, что само по себе толкование принципа любви основоположником христианства не имеет ничего общего с бережно хранимой еврейской традицией и противоречит тем основам, на которых базируется этот основополагающий закон Торы. Тора не позволяет никому терпеть оскорбление и издевательства, если он имеет возможность защитить себя, так же как не дает разрешения человеку наносить самому себе раны или порочить собственное имя, распуская о себе дурные слухи. Это требование хранить собственное достоинство становится самоочевидным, если вспомнить, что любовь к человеку базируется на том, что он сотворен по образу Всевышнего. Поэтому для Торы неприемлемо, а для всех, кто хранит традицию, отвратительно предложение подставить вторую щеку, если тебя уже ударили по одной. Поскольку любовь к человеку проистекает из того, что он создан по образу Всевышнего, то понятие "ближний твой" относится только к тому, кто бережет этот облик и не позорит его.
"Ближний твой" относится и к тем, кто принял гиюр, присоединился к еврейскому народу, верит в единого Бога и соблюдает законы Торы. Тора, учитывая психологию человека, выделяет любовь к геру как отдельный закон и несколько раз возвращается к нему. В книге Ваикра, в той же 19-й главе, говорится: "И когда будет жить у тебя пришелец в стране вашей, не притесняй его. житель страны среди вас пусть будет у вас пришелец, проживающий среди вас; люби его, как самого себя, ибо пришельцами были вы в Стране Египетской" (Ваикра, 19:33,34). С другой стороны, еврей, сознательно нарушающий важнейшие законы Торы, запреты, связанные с идолопоклонством, нарушающий субботу и не соблюдающий требования законов для праздничных дней (например, таких как отказ от еды квасного в Песах и соблюдение поста в Йом-Кипур), пренебергает образом Всевышнего, по которому он создан, и недостоин любви, особенно если он толкает других к нарушению законов. Тора не предлагает любить идолопоклонника или того, кто умышленно оскверняет имя Всевышнего. Вопрос о том, кто достоин любви, решается не на основе родственных отношений. Определяется это тем, хранит ли человек тот образ, по которому он создан, или отказывается от него.
В целом принцип "Люби ближнего своего, как самого себя" остался непонятым христианской средой. Он подвергся ряду изменений, которые сделали его неузнаваемым и имеющим мало общего с еврейской традицией.
Заповедь любви к ближнему - не как повеление, а как запрет. Еврейская традиция стремится даже те заповеди, которые в основном относятся к "обязанностям сердца", т. е. к мыслительной деятельности человека и к миру его чувств, представить так, чтобы они нашли выражение в конкретных действиях или, напротив, приняли форму запрета, повелевающего устраниться от определенных действий. Заповедь любви к ближнему является наиболее ярким примером такого перемещения повеления в мир действий. Так hилель переформулировал повеление любить ближнего, как самого себя, таким образом, что оно приняло характер весьма конкретного запрета: "Не делай ближнему своему того, что ты не желаешь, чтобы делали тебе". Легко можно догадаться, что правило, сформулированное в составленных в более позднее время евангелиях - "все, что ты хочешь, чтобы человек делал тебе, - делай ему", является ни чем иным, как "позитивом", полученным в результате нехитрого перевертывания запрета в повеление. В этом принципе слышится и вызов мудрецам, которые, по мнению христиан, осмелились ограничить важнейший закон Торы (любить ближнего) и свести его к сухому ограничению действия, что лишает человека широты и полноты чувств. Но при ближайшем рассмотрении мы приходим к выводу, что повеление евангелия "все, что ты хочешь, чтобы человек делал тебе, - делай ему" не может стать критерием поведения человека. Ни у кого нет возможности постоянно делать для другого то, что он хочет, чтобы делали для него. Более того, это правило перечеркивает важнейшую основу принципа любви, сформулированного в Торе: "Люби ближнего своего, как самого себя". Человек не имеет права забывать о себе, о своей семье, друзьях и близких, безоговорочно отдав свое имущество, силы, энергию и способности, а может быть, и саму жизнь на благо другого человека. Великий принцип равенства пред лицом Всевышнего и образ Творца, заложенный при Творении в каждом человеке, обязывает нас заботиться о себе и своей семье не менее, чем о других. Евангелие, пришедшее оспорить формулировку принципа любви к ближнему, выдвинутую мудрецами Торы, в результате только подчеркнуло мудрость и величие тех, кто хранит традицию понимания текста и заповедей Торы, сообщенных Моше на горе Синай и передававшихся из поколения в поколение в устной форме.
Ранние христиане были знакомы с еврейской традицией, зафиксированной в мидрашах и Талмуде, и это нашло отражение в том, что принцип любви к ближнему, сформулированный как запрет, встречается в раннехристианской литературе наряду с его записью в форме положительной заповеди. "Болезненная реакция на различия между позитивной и негативной формулировкой заповеди возникла только в новейшее время. Она явилась результатом многочисленных исследований и аналитических работ, посвященных этой теме. В древнем мире никаких подобных дискуссий не возникало" (Киттель).
Мудрецы Торы, в том числе и сам hилель, не отрицали позитивную формулировку заповеди любви, однако пользовались общим правилом, не предполагая, что оно может быть конкретным руководством к действию. Так, в трактате Авот приводится высказывание hилеля: "Люби людей и стремись к миру".
Упрек в адрес мудрецов, что из позитивной заповеди любви к ближнему они сделали сухой запрет, был предъявлен уже во время близкое к нам, когда деятели церкви получили, с одной стороны, возможность познакомиться с традиционными еврейскими источниками, а с другой стороны, не смогли составить для себя полного представления ни по одному из вопросов, относящихся к еврейскому закону. Тенденциозность этого упрека становится очевидной, если вспомнить, что для мудрецов первоисточником всегда была сама Тора. Их высказывания никогда не рассматривались ими как замена принципов Торы, а лишь - как комментарий и разъяснение, отражающие одну из сторон многогранного по своему смыслу письменного текста Торы.
Христианский мир давно уже оставил попытки ограбить иудаизм и лишить его права законно считаться тем учением, которое сформулировало для всего человечества принцип любви. Сегодня никто серьезно не пытается противопоставить словам мудрецов слова евангелия и утверждать, что мудрецы придерживались лишь негативной формулировки заповеди, а христианство впервые сформулировало ее как позитивную. С того момента, как широкие массы во всем мире познакомились с текстом Торы, невозможно никого обмануть и ни от кого невозможно скрыть, что позитивная формулировка заповеди любви впервые встречается в тексте самой Торы: "Люби ближнего своего, как самого себя".
Как самого себя. Собственная жизнь и достоинство человека имеют не меньшее значение, чем жизнь и достоинство другого. Никто не имеет права не защищать себя. Более того, если кто-либо посягает на жизнь человека, существует обязаность убить преследователя раньше, чем он сможет нанести смертельный удар своей жертве. Учение наших мудрецов, которое развертывает перед нами традицию, передаваемую со времен Моше из поколения в поколение, не состоит из одного принципа, декларация которого якобы должна перечеркнуть все, что было сказано до этого, и все, что должно быть сказано в будущем. Так, например, hилель, кроме известного высказывания "Не делай ближнему своему того, что не желаешь, чтобы делали тебе", произнес также фразу, которая выявляет важнейшую сторону взаимоотношений между людьми: "Если я - не для себя, то кто - для меня, а если я - только для себя, то кто же я?". В Сифре, являющейся одной из самых древних книг, в которой традиция, передаваемая со времен Моше, нашла выражение в письменной форме, рассматривается следующая ситуация: "Два человека шли по пустыне. У одного из них было небольшое количество воды, достаточное для того, чтобы добраться до населенных мест. Однако, если воду эту разделить на двоих, то ни у одного из путников не хватило бы сил, и погибли бы оба". Бен Птура сказал: "Воду надо поделить, даже если оба они погибнут". Раби Акива сказал, что в подобном случае "твоя жизнь (т. е. жизнь того, кому принадлежит вода) дороже жизни товарища". Раби Акива рассматривал жизнь человека, как принадлежащую не ему самому и имеющую ценность не как частная собственность, а как средство служения Всевышнему. Закон Торы указывает на то, что человек не имеет права отдать свою жизнь, пойти на верную смерть, чтобы спасти другого. Иногда это бывает труднее, чем пожертвовать собой. Но Тора раз и навсегда определила: "Люби ближнего своего, как самого себя" - как самого себя, но не более себя.
Многие из великих современников раби Акивы не соглашались с ним, отдавая предпочтение мнению Бен Птуры, призывавшего человека к большему альтруизму и героизму.
Современные мыслители пытались выразить принцип любви к ближнему иначе и найти для него другую формулировку. Однако трудно придумать замену тому, что написано в Торе. В качестве примера можно привести один из лозунгов: "Жизнь во имя других". С философской точки зрения, такая формулировка принципа любви не выдерживает никакой критики. В самом деле, речь идет о глобальном, общем правиле, которое должно быть применимо для всех. Но если представить себе, что все посвящают свою жизнь другим, то непонятно, во имя кого они это делают, так как каждый отказывается от своих личных интересов и даже от собственной личности. Любая попытка расширить или дополнить Тору приводит только к тому, что глубина и глобальность еврейского Учения проявляется с еще большей очевидностью.
Шутка недели...
Господи, - молит Б-га Финкельштейн, - дай мне выиграть в лотерею десять тысяч рублей! Клянусь, десятую часть этих денег я потрачу на бедных... Если же Ты мне не веришь, вычти десятую часть и Сам потрать ее на бедных, а мне дай выиграть на десять процентов меньше».
Магазин одежды в Одессе. Приходит женщина с мальчиком:
- Хочу купить сыну костюм. Скажите, из каких тканей вы шьете?
- Мадам, это самая хорошая ткань. Это, мадам, настоящее английское сукно. Сносу нет.
- А оно не садится?
- Мадам, шо вы такое говорите? Вы знаете, что такое английское сукно? Ваш мальчик будет носить его до старости.
- Ну хорошо, покупаю.
Мальчик надевает новый костюм, они с мамой выходят на улицу. Через пять минут начинается дождь, костюм моментально садится. Рукава становятся до локтей, брюки по коленку. Мамаша, таща за руку сына, в гневе влетает обратно в магазин. Навстречу им выходит хозяин:
- Мальчик! Как же ты вырос!!!
Клиент похоронной фирмы в Бостоне никак не может выбрать гроб для усопшего родственника. Хозяин конторы Самуил Шток советует:
- Пластиковые гробы самые дешёвые, металлические дольше сохраняются, зато деревянные очень полезны для здоровья.
До Ноябрьской революции 1918 года в Германии было принято, что хозяева называли служащих только по фамилии: «Майер», «Шульце» и так далее. После революции служащие берлинского банкира Фюрстенберга явились к нему и потребовали, чтобы отныне он называл их «господин Майер» и «господин Шульце».
- Охотно, господа, - ответил Фюрстенберг, - но меня в таком случае я прошу называть просто «Фюрстенберг», потому что должно же быть между нами различие!
Нищий еврей приходит к врачу. Тот прописывает ему лекарство, а поскольку ему жалко беднягу, то он не только обследует его бесплатно, но еще и дарит ему двадцать крон. Спустя несколько месяцев он случайно встречает еврея на улице и спрашивает, как его дела.
- Мои дела намного лучше, чтоб не сглазить! Вы были очень добры ко мне и подарили мне двадцать крон, так что я мог себе позволить пойти на прием к дорогому, настоящему доктору.
Доктор говорит Роту:
- Ваш грипп вылечен. Вы должны мне десять злотых.
- А я думал, меня вы лечите бесплатно.
- С чего бы это?
- Так ведь я заразил гриппом все наше местечко!
У венского специалиста по болезням ног.
- Ноги вы могли бы помыть как следует!
Еврей из Румынии:
- Это мне уже советовал доктор у нас дома, но я подумал: прежде чем его послушаться, спрошу-ка я совета у венской знаменитости.
Психоаналитик объясняет:
- Миссис Гинсберг, смотрите на это дело так: в вас существуют две личности. Одна - кошерная, другая - трефная.
У психоаналитика звонит телефон:
- Я попал к доктору Финкельштайну, который лечит от безумия?
- Совершенно точно.
- Сколько стоит у вас консультация? Мне очень нужно.
- Пятьдесят долларов.
- Пятьдесят долларов? Я еще не настолько обезумел!
Старый еврей стал говорить сам с собой, и сыновья пригласили к нему доктора. Еврей обиделся:
- Впервые в жизни стал говорить с разумным человеком, а меня хотят убедить, что я умалишенный!
- Доктор, со мной что-то не в порядке: с некоторых пор я постоянно говорю с самим собой.
- Это же замечательно! - восклицает врач. - Вы можете говорить себе разные приятные вещи.
- Нет, доктор, вы не знаете, какой я зануда!