Parshas Behar-Bechukosai
Наших предков во все времена отличала такое упорство и стойкость, что вызывало удивление у окружающих народов, которые в конкретных обстоятельствах проявляли "разумную гибкость и деловой интерес". Ссорились наши соседи по любому поводу, меняли законы в угоду коньюнктуре и плодили разнообразие форм и поэтому есть католики и православные, протестанты и англиканцы и еще и еще. Непримиримые и разнообразные течения есть и у мусульман. Нельзя сказать, что вот, дескать, у евреев обходилось без споров. Были. И до "драк" доходило. Но со временем все затягивалось и зарубцовывалось. Только ли тут дело в дипломатичности евреев или мягкости характера? Ой ли.
Есть в душе нашего народа чувство непреходящей ценности законов, данных в свое время Всевышним. Эти законы стоят в сознании выше каких-то личных амбиций, политических интересов, сиюминутной выгоды. Вспоминается случай в эпоху Макабим, когда эллинисты мудрецу Эльазару для наглядности отмирания «устаревшей» еврейской религии предложили в публичном месте съесть некашерное. На категорический отказ Эльазару "по секрету" сообщили, что дадут-то ему кошерное, раз он такой "старорежимный" и все делается только для "развития" народа. "Для чего мне это? Чтобы немного продлить жизнь? От суда Б-га никуда не уйду"- удивился мудрец и был зверски замучен.
Сотни тысяч евреев со словами «Шма, Исраэль» оставались в охваченных огнем домах, уходили под воду во времена крестоносцев или Богдана Хмельницкого, отказываясь принять христианство. В наше время в Северной Америке, слава Б-гу, таких жертв не требуется. Всех делов-то, например, прочитать, что не годится для принесения в жертву животное с изъяном и вслед за Рамбамом сделать вывод: если строишь синагогу - сделай ее красивее своего дома, если даешь еду голодному или делишься одеждой с нагим - дай из лучшего, что у тебя есть. Или если знаешь и соблюдаешь Тору, то уж покажи "простым людям", что ты не гневлив и нет у тебя "двух гирь", будь приветлив и отзывчив. Короче, покажи, что время не властно над законами Торы.
Желаем Вам Шаббат Шалом и с праздником Лаг БаОмер!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Что отличает человека от животного? Поскольку человек обладает разумом, его желания и эмоции не столь сильны, их ослабляет постоянный контроль разума. У животного же желания исключительно сильны. Так же и у человека желания Б-жественной души не столь сильны, как желания животной души. Но когда Б-жественная душа воздействует на душу животную, чтобы обратить ее желания - очень сильные - в сторону Б-жественного, то и ее собственные, направленные к Б-жественному желания тоже становятся еще сильнее.
Недельная Глава - Эмор
Мнения мудрецов и саддукеев относительно заповеди счета омера («...и отсчитайте себе от второго дня после Субботы») принципиально разные. Мудрецы в данном случае трактовали слово «Суббота» как Пейсах, то есть праздничный день («день отдыха»). Саддукеи же понимали этот термин буквально, то есть как седьмой день недели, и поэтому всегда начинали считать омер с воскресенья. Хотя мудрецы убедительно доказали правильность своего мнения, остается вопрос: почему Тора употребила слово, которое может быть интерпретировано ошибочно? Чтобы ответить на этот вопрос, в данной беседе детально рассматриваются три стадии процесса освобождения, начиная с Исхода из Египта и кончая дарованием Торы на горе Синай.
ДЕНЬ ПОСЛЕ
В недельной главе Эмор дается заповедь счета омера: «...и отсчитайте себе от второго дня празднования (Суббота) до дня принесения вами снопа возношения (омер) семь недель; полными да будут они» (Ваикра, 23:15). Талмуд (Менохос, 65а) говорит, что секта саддукеев толковала слово «Суббота» буквально, то есть как седьмой день недели, а не как день отдыха, или праздник Пейсах. Вследствие этого они полагали, что счет омера должен всегда начинаться с воскресенья. По этому поводу были серьезные дебаты, в ходе которых наши мудрецы привели много доказательств из письменной Торы, свидетельствующих об ошибочности мнения саддукеев. Но один вопрос все же остается: почему Тора допускает возможность такой ошибки, вместо того чтобы прямо сказать: «на следующий день после Пейсаха»?
ТРИ МЕСЯЦА
В недельной главе Шмойс Б-г говорит Моше: «когда выведешь этот народ из Египта, вы будете служить Всесильному на этой самой горе!» (Шмойс, 3:12). Иными словами, цель Исхода из Египта заключалась в даровании Торы. Между этими двумя событиями - Исходом и Синайским Откровением - семь недель счета омера. Эти семь недель представляли собой необходимый переходный период между началом и завершением процесса освобождения.
Этот период охватывает три месяца: Нисан, в котором произошел Исход, Ияр, полностью включенный в период счета омера, и Сиван, в котором произошло дарование Торы. Только эти три месяца прямо упоминаются в контексте освобождения. Нисан описывается как «месяц весны, в который вы вышли из Египта» (Шмойс, 23:15). Об Ияре сказано: «второй месяц... после Исхода из страны египетской» (Бамидбар, 1:1; Зогар, ч.3, 117б). А о Сиване говорится: «на третий месяц по выходе сынов Израиля из земли египетской» (Шмойс, 19:1). Каждый из трех месяцев упомянут потому, что он является неотъемлемой частью процесса освобождения.
ТРИ ВИДА ПИЩИ
Каждому из этих этапов соответствует особый вид пищи. Пейсах связан с мацой. Омер представлял собой меру ячменя (Сота, 14а). А в праздник Швуэс приносили особое приношение из двух квасных хлебов, испеченных из тонкой пшеничной муки (Ваикра, 23:17; Менохос, 54б). И здесь возникает целый ряд проблем.
Из всех злаковых приношений только два не были из пшеницы - омер и то, которое должна была принести подозреваемая в неверности жена. Оба они были из ячменя. Во втором случае Талмуд (Сота, там же) дает объяснение: приношение неверной жены было из ячменя, пищи животных, как урок за ее неподобающее поведение. Но почему же тогда и омер был из пищи для животных?
На Пейсах нам запрещено есть квасной хлеб, так как он символизирует человеческую склонность к завышенной самооценке и гордыне. Как тесто поднимается на дрожжах, так и гордец раздувается от высокомерия. Но почему тогда мы позволяем себе есть квасной хлеб в течение всего года, и даже обязаны делать это (в Храме) на Швуэс?
«ВЛЕКИ МЕНЯ, МЫ ПОСЛЕДУЕМ ЗА ТОБОЙ»
В Песне Песней, Шир а-Ширим, есть стих «Влеки меня, мы последуем за тобой; привел меня властитель в свои покои» (Шир а-Ширим, 1:4). Каждая из этих трех фраз соответствует одной из трех ступеней Исхода из Египта. «Влеки меня» - это сам Исход. «Мы последуем за тобой» - счет омера. «Привел меня властитель в свои покои» - это дарование Торы.
«Влеки меня» подразумевает пассивность объекта и относится к сынам Израилевым, которые были выведены Б-гом. Кроме того, местоимение стоит в единственном числе. Тогда как «мы последуем за тобой» одновременно подразумевает и активность, и использует форму множественного числа.
К концу периода рабства евреи ассимилировались в языческом обществе своих поработителей и не заслуживали освобождения. Их нужно было схватить и вырвать из рабства волей Б-га. Поскольку они не были внутренне готовы к этому, такое неожиданное освобождение не повлекло за собой внутренних изменений. Они следовали скорее воле Б-га, нежели велению собственных сердец. И хотя их «Б-жественная душа» откликнулась, «животная душа» не претерпела изменений. Одна часть их существа приняла откровение, но другая - способность делать зло - сохранилась. Именно поэтому, как объясняет Алтер Ребе, евреи бежали из Египта. Фактически они убегали от собственного злого начала.
Так мы можем понять выражение «влеки меня». В начале, когда мы получаем власть над каким-либо предметом, просто схватив его, в самом объекте изменений не происходит; он лишь переходит из рук в руки. В данном случае евреи из-под власти фараона перешли во власть Б-га. Сам по себе еврейский народ при этом не изменился. Кроме того, это выражение отражает его пассивность: Исход из Египта совершился рукой Всевышнего, не был результатом внезапно возникшего порыва самих евреев.
И, наконец, местоимение «меня» подразумевает единственное число: раскрытие такого неожиданного Б-жественного вмешательства повлияло только на одну сторону их природы. Отозвались их души, но не их физические желания.
РАЗУМ И ЭМОЦИИ
Все вышесказанное приводит к следующему: цель откровения состоит в том, чтобы дух изменил и физическую природу человека. Если бы человек был задуман как существо исключительно духовное, у него не было бы тела. Смысл религиозной жизни в этом материальном мире заключается в том, чтобы привлечь все стороны человеческой натуры к служению Б-гу: «"И возлюби Б-га, Всесильного твоего, всем сердцем твоим" (Дворим, 6:5) - это значит обоими своими началами» (Брохос, 54а). Такое взаимодействие с Б-гом возвышает не только физическую природу человека, но и его духовную жизнь, добавляя ей порыв и энергию физических желаний. Человек, как существо интеллектуальное, страстей лишен: его эмоции и желания укрощает контроль разума. Но животная энергия, независимо от того, заключена ли она в животном или в человеческих инстинктах, мощна и неукротима. Как сказано в Мишлей, Притчах Соломоновых, «Много прибавляет сила быка» (14:4), когда животное начало в человеке не воюет с разумом, а подчиняется ему, вся сила его страстей превращается в жизнь, полную святости.
Именно поэтому омер приносился из ячменя - пищи животных. Ибо задача этого периода (время счета омера) состоит в трансформации «животной души» евреев, незатронутой первоначальным откровением в Египте.
Как можно этого достичь? Ответ: с помощью размышлений. Размышления о природе Б-га пробуждают любовь и страх. Вначале, когда человек осознает, что бунт, гордыня, животное упрямство все еще являются мощными элементами его природы, он должен «убежать» от них. Это - период подавления. Но как только он покинул «Египет» искушения, наступает время размышлений и сублимации, когда две стороны человеческой натуры не борются более за власть, когда дух правит, а физическое начало трансформируется.
Поэтому писал царь Соломон: «Мы побежим за тобой». Побежим, ибо наше служение ускоряется за счет этого нового источника энергии. Мы, ибо это уже от нас самих, а не от Б-га исходит религиозный порыв. И «мы» - местоимение множественного числа, ибо обе стороны нашей натуры вовлечены в усилие приблизиться к Б-гу, и одна поддерживает другую.
ФИНАЛ
Но есть и следующий этап. При Исходе был Б-жественный зов. Во время счета омера был ответ на этот зов со стороны человека. Но при даровании Торы произошло полное устранение человека перед лицом Б-га. В течение сорока девяти дней, пока человек трансформировал себя, он все еще оставался собой, используя свои силы и полагаясь на себя самого. Но у горы Синай, перед лицом Б-га, «при каждом слове, исходившем из уст Святого, благословен Он, души сынов Израиля покидали тела» (Шабос, 88б). Они были пусты: единственной реальностью был сам Б-г.
Поэтому на Пейсах мы не можем есть квасной хлеб. Вначале, когда гордыня и желание самоутвердиться сохраняют свою власть, их надо подавить, устранить. С ними невозможно бороться силой разума, поскольку они в состоянии его сбить с пути: «мудры они, дабы творить зло» (Ирмиягу, 4: 22).
В период счета омера мы используем свой разум, чтобы переориентировать наши эмоции. Мы используем внутреннюю «закваску», чтобы изменить себя.
А когда в Швуэс мы, наконец, достигаем финала - полной открытости всего нашего существа для Б-га, - вот тогда мы обязаны употреблять квасной хлеб, превращая все без исключения элементы нашей природы в канал, проводящий Б-жественный свет в мир.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ
Сказали мудрецы: «Во всяком поколении и каждый день человек должен смотреть на себя так, словно в этот день вышел он из Египта» (Псохим, 116б, Тания, ч.1, гл. 47). В самой первой утренней молитве мы говорим: «Признаю я перед Тобою...» (молитва Мойде ани). Это признание, это подчинение Б-гу предшествует нашему осознанному пониманию. Это - Нисан нашего дня, это - персональный Исход.
Затем в утренней молитве идут псалмы восхваления (Псукей д'зимра) и молитва Шма с сопутствующими ей благословениями. Это молитвы размышления и понимания. Первая фраза молитвы Шма «Слушай, Исроэл» означает «понимай». Такая медитация пробуждает чувства, и любовь к Б-гу овладевает «всем сердцем твоим, всей душой твоей, всем твоим достоянием». Это - ежедневный эквивалент Ияра и счета омера.
Но все это пока представляет собой лишь сражение с «животной половиной» человеческой природы (битул а-йеш). Нам еще предстоит достичь полного устранения самосознания (битул би-мециюс), что достигается в молитве Амида, когда мы не в состоянии сами говорить, подобно «рабу, стоящему перед господином» (Шабос, 10а). Мы сами по себе лишены слов. Мы просим перед началом этой молитвы: «О, Г-сподь, открой уста мои». И это - Сиван нашего дня, когда мы подобно евреям у горы Синай встречаемся со всеобъемлющим Б-жественным присутствием.
ДЕНЬ ПОСЛЕ ШАБАТА
Теперь, наконец, мы поняли, почему Тора во фразе, анализом которой мы начали нашу беседу, говорит: «от второго дня после дня празднования (Субботы)», а не «после Пейсаха».
Достижение трансформации «животной души» требует огромных запасов духовной энергии. Чтобы вырвать сынов Израиля из глубин нечистоты, нужен был не ангел, не посланник, а сам Б-г во всей Его Славе. Если это применимо к бегству от зла, то тем более относится к трансформации зла в добро. Для этого нужен духовный источник, способный проникнуть в самое сердце зла, и при этом не поддаться ему.
Суббота - это источник интенсивной духовности. Это пик недели. Но все же он относится к неделе, то есть к конечному, ограниченному времени. «День после Субботы» относится к следующему этапу, лежащему за пределами времени, к Высшему Откровению, выходящему за рамки этого мира.
Чтобы вести счет сорока девяти дням омера или, иначе говоря, чтобы превратить в священное всякое чувство, которое мы испытываем, нам нужно основывать свои усилия на «дне после Субботы» - то есть на Б-жественном свете, идущем из-за пределов этого мира.
Лаг-Баомер
Лаг-Баомер - 33-й день отсчета Омера (28 апреля в 2013 году) - отмечается как праздник, когда устраивают пикники и прочие увеселения, жгут костры и стреляют из лука. Множество людей посещает в этот день гору Мерон в Израиле, где находится могила великого мудреца рабби Шимона Бар Йохая (Рашби), годовщиной кончины которого и является Лаг-Баомер.
Рабби Шимон Бар Йохай, живший во втором веке нашей эры, был автором книги Зогар, основного труда Каббалы - мистического учения Торы. День своей кончины Рашби завещал своим ученикам отмечать как день великой радости.
Как объясняют хасидские мудрецы, последний день земной жизни праведника является моментом, когда "все его деяния, учение и труд" достигают окончательного совершенства и законченности. Таким образом, Лаг-Баомер - это праздник жизни рабби Шимона и раскрытия эзотерического учения Торы.
Этот день также связан с еще одним радостным событием. В Талмуде рассказывается о том, что на протяжении недель между праздниками Песах и Шавуот вспыхнувшая эпидемия унесла жизни 24 тысячь учеников рабби Акивы, "в наказание за то, что они не выказывали должного уважения друг другу" (поэтому в дни отсчета Омера принято соблюдать некоторые обычаи траура). В Лаг-Баомер же их смерть прекратилась. Поэтому другой темой этого праздника является Аават-Исраэль - обязанность любви и уважения к своему ближнему.
В день своей кончины Рашби раскрыл своим ученикам тайны мирозданья, содержащиеся в книге Зогар, отчего весь мир озарился небывалым светом. А сам дом его, как написано в Зогар, наполнился таким ярким огнем и свечением, что никто не мог подойти или даже взглянуть на рабби Шимона. В память об этом в Лаг-Баомер жгут костры.
По традиции, в Лаг-Баомер дети стреляют из лука, так как лук на иврите обозначается тем же словом (кешет), что и радуга, а в течение всей жизни Рашби радуга ни разу не появлялась в небесах. Со времен Потопа радуга, явленная Ною, как знак союза Творца с этим миром, является знаком, предостерегающим о том, что люди могли бы навлеч на себя новую кару, если бы не тот союз. Однако в дни Рашби его заслуги охраняли мир и делали этот знак ненужным.
По инициативе Любавического Ребе во многих местах в честь Лаг-Баомера проводятся детские парады как демонстрация еврейского единства, являющегося одной из важнейших тем этого праздника.
В некоторых общинах принято в Лаг-Баомер есть плоды рожкового дерева в память о спасении жизни рабби Шимона. На протяжении тринадцати лет Рашби и его сын рабби Злиэзер были вынуждены, скрываясь от римлян, жить в пещере в горах на севере Израиля. У входа в пещеру выросло рожковое дерево, плодами которого рабби Шимон и его сын питались все эти годы.
В день Лаг-Баомер действие всех траурных обычаев периода осчета Омера приостановлено.
Жерар Кан. ЧТО ТАКОЕ ЕВРЕЙСКОЕ ВОСПИТАНИЕ?
Понятие еврейское воспитание описать довольно сложно - столь не похожи представления о нем в разных течениях внутри еврейства. Так, говоря лишь об основных различиях, следует отметить, что ортодоксальные евреи воспитывают детей иначе, чем либеральные, те, в свою очередь, выделяют в воспитании иные приоритеты, нежели ассимилированные евреи, а хасидское воспитание есть нечто совершенно иное, чем воспитание сионистское. Причем и в каждом из названных течений существуют внутренние различия. Добавим, что литература о еврейском воспитании не очень обширна, а работ о еврейском воспитании в ассимилированных семьях вообще нет.
В основе еврейского воспитания любого толка лежат Тора и Талмуд. Корчак, как мы знаем, рос в семье сторонников еврейского Просвещения, в семье в известной степени ассимилированной, но прежде чем говорить о воспитании в ассимилированной семье, следует уяснить, что есть, ассимиляция .
Ассимиляция
Движение еврейской эмансипации, начало которому положил М. Мендельсон, вскоре было вынуждено противодействовать угрозе ассимиляции. Понятие ассимиляции в социологическом смысле означает "процесс интеграции людей, живущих внутри иной, отличной от их собственной, этнической или расовой группы, в эту коренную группу. Существенным признаком этого процесса, наряду с принятием системы ценностей и правил поведения основного населения, является - в отличие от процесса акультурации -утрата ассимилированной группой группового сознания".
Для большинства ассимилированных польских евреев конца XIX в., а для семьи Голъдшмитов в особенности, это определение справедливо лишь отчасти: разделяя господствующие в польском обществе систему ценностей и правила повеления, они не отреклись от еврейства полностью, хотя религия и сводилась у них к признанию иудаизма как своего вероисповедания. В этом случае нельзя говорить ни о полной ассимиляции в собственном смысле, ни о культурной ассимиляции - здесь часто вообще отсутствовала внутренняя связь с иудаизмом. Различие между евреями-сторонниками Просвещения и ассимилированными евреями с течением времени стиралось: в то время как первые сознательно отказывались от некоторых традиционных форм (прежде всего, от сугубо самобытных), но признавали свое еврейство, последние в своем стремлении интегрировался в польскую культуру отвергали все, что этому препятствовало. Несмотря на это, еврейское сознание в той или иной степени у них обычно все же сохранялось. Прежде всего это проявлялось, когда начинались притеснения; тогда многие ассимилированные евреи "вспоминали" о своем еврействе, и путь к нему часто лежал через сионизм. Случаев обращения в таких обстоятельствах в христианство было очень мало.
Наряду с ориентацией на идеалы польской культуры (эта тема заслуживает отдельного исследования) и, вероятно, как раз несмотря на эту ориентацию, ассимилированные евреи воспринимали еврейскую традицию. Осознанно или неосознанно, но у них сохранялись основные черты еврейского мышления. Ниже мы остановимся на тех из них, которые имели значение для еврейского воспитания в целом, а также, по большей части, не утратили своего значения и для воспитания в ассимилированных еврейских семьях.
Основы еврейского воспитания
Какой бы ориентации ни придерживались евреи, какую бы концепцию еврейства ни разделяли, общей основой для них оставалось отношение к двум фундаментальным еврейским текстам - Торе и Талмуду. Поэтому ставя вопрос, что значит воспитывать по-еврейски, прежде всего необходимо обратиться к названным текстам.
Тора и Талмуд
Как основной источник еврейского права и еврейской этики, Тора регулирует отношения между человеком и Богом и между человеком и человеком. Приобщение к содержащимся в ней 613 заповедям (мицвот) и образует цель воспитания в соответствии с духом Торы. Понятие мицва (мицвот - мн. ч.) - трудно переводимое. "Мицва - это все, что делается в согласии с волей Божьей... Но это понятие еще более широкое. Кроме значений "заповедь, закон, обязательство, поступок", оно имеет еще множество свойств, производных от основных значений, таких, как добро, ценность, добродетель, заслуга, похвальный поступок, благочестие и даже святость"60. 613 мицвот содержат 365 запретов и 248 предписаний, заповедей, для соблюдения которых недостаточно их формального выполнения - необходимо глубинное осознание их смысла и цели. Здесь и сокрыта причина значения воспитания и образования в иудаизме. Изучение Торы и учение вообще становится у евреев мицвой и, в сущности, центральной задачей. Пожалуй, самое известное место, отражающее долг еврея учиться и передавать знание, содержатся в "Шма, Исраэль", главной молитве в еврейской традиции (Втор. 6: 4-7): "Слушай, Исраэль: Господь, Бог наш, Господь один. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душою твоею, и всеми силами твоими. Да будут слова эти, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. И тверди их детям твоим, и говори о них, сидя в доме твоем, и идя дорогою, и когда ты ложишься, и когда ты встаешь".
Высказывания, которые подчеркивают значение учения, встречаются и в других местах. У Хиллела есть изречение, стоящее в таком контексте: "Ни один невежественный не может бояться греха, ни один незнающий не может быть благочестивым, ни одни несмелый не может учиться, ни один гневающийся не может учить ...". В кодексе галахических предписаний "Шулхан Арух" Иосефа Каро (1488-1575) сказано об обязанности изучать Тору: "Насущный долг каждого еврея, будь он богат или беден, здоров или болен, молод или преклонных лет, изучать Тopy... Долг этот отменяет только смерть...". Главное в этих высказываниях - факт, что только знающий может исполнить Волю Божью.
Исследования Торы и Талмуда на предмет отраженных в них педагогических принципов и методов свидетельствуют о том, что в них не много собственно педагогических формулировок61. В Encyclopaedia Judaica говорится по этому поводу: "Библия является главным источником для понимания процесса воспитания в древнем Израиле. Поскольку в тексте Библии нет непосредственных формулировок, относящихся к философии, методологии и методике воспитания, эти сведения могут быть почерпнуты из различных замечаний, историй, эпизодов, дополненных известными фактами, касающимися типов воспитательных институтов, существовавших на Ближнем Востоке".
Сопоставление различных сведений на тему воспитания выявляет рамки воспитания, некоторые его существенные элементы.
Воспитание в древнем Израиле носило неформальный характер и было обязанностью родителей и, отчасти, священников. Институциональных форм воспитания не было. Воспитание заключалось в том, чтобы понимать мицвот, действенно выполнять их и таким образом формировать ребенка как "нравственную личность". Для этого были необходимы обширные общие знания, которые охватывали такие современные дисциплины, как биология, арифметика, история, география, астрономия, химия и т.п., воспринимаемые в те времена как единое целое, и, разумеется, знание Писания, чтение и письмо. Долгом отца было обучать ребенка, давать ему нравственное воспитание, передавать традиции, наставлять в учении, в заповедях и в истории, внушать нормы Торы, но также передавать практические знания в области земледелия и основ военного дела.
Способы передачи знаний в Торе дифференцированы слабо. Три места в Торе иллюстрируют различные возможности: посредством пробуждения интереса (например, к Песаху), посредством повторяющегося обучения (заповеди) и посредством чтения вслух (по субботам). В семье определяющим был пример родителей, тем не менее не отказывались и от применения розог.
Цель Талмуда состояла в том, чтобы, придерживаясь устной традиции, конкретизировать и стандартизировать еврейскую веру, не прекращая тем самым дискуссии в толковании Торы. Цель воспитания в Талмуде оставалась та же, что и в Торе: знать, понимать и выполнять писаные законы. В конечном счете, речь шла о нравственном развитии отдельного человека, которое должно было выражаться в его поступках, и тем самым - о выживании социума. Различные места в Талмуде (например, Мишна Пеа I, 1) свидетельствуют о том, что и здесь главное значение придается учению: "Следующим вещам не указаны [в Писании] размеры: пеа (а), бервинкам, благотворительности и изучению Торы.
От следующих вещей человек вкушает плоды в сем мире, а главное возмездие отлагается до мира грядущего: от почитания родителей, благотворительности, водворения мира среди людей и изучения закона, которое равносильно всему".
Значение учения и здесь ставится превыше всего. Поразительно отличается от Торы содержащаяся в Талмуде концепция институционального школьного воспитания, которое приходит на смену домашнему воспитанию. Ответственность за воспитание детей возлагается теперь на общину; учителя же выступают как "духовные родители". Так формируется некая идеальная система обучения: "Родители относятся к воспитанию своих подрастающих детей всерьез, как к божьему наказу, с целью обновления и сохранения общины. Вначале отец обучает своего сына дома [девочек, как правило, обучали лишь тому, что было необходимо для проведения праздников и субботы, а также предписаниям относительно ведения домашнего хозяйства], до тех пор пока сам не поведет его первый раз в школу, где тот будет дальше изучать с учителями Библию, Мшину [то есть "учение" -это основополагающая часть "устной Торы"], Талмуд и молитвы. Весь Израиль стоит на таком обучении и учении, на примере и подражании...
В первую субботу после достижения тринадцати лет юношу впервые вызывают читать фрагмент недельного раздела Торы во время богослужения в общине. С этого времени он достигает своего религиозного совершеннолетия, становится "сыном заповеди" и обязуется выполнять все заповеди; отныне его причисляют к собранию десяти мужчин, необходимых для совершения публичного богослужения (миньян).
На учителей возлагают многое: они должны быть примером, должны обладать соответствующими педагогическими навыками, установками и способностями. Ученый, внутренний мир которого не соответствует внешнему, считается недостойным. Но и ученики должны вносить свой вклад: от них ждут активности на занятиях, их наставляют, как лучше всего учиться. В отличие от Торы, методы обучения в Талмуде описываются дифференцированно: постепенное обучение, отвечающее возможностям ученика - "нужно изучать только то, к чему лежит душа". Оговаривается в Талмуде и организация учебного процесса.
Хотя Тора и Талмуд не являются педагогическими трудами в собственном смысле, в них четко сформулирована обязанность учить и учиться. Таким образом, институт воспитания сформировался у евреев очень рано.
И все-таки, что специфически еврейского содержится в еврейском воспитании? Чем оно отличается от другого воспитания, например, христианского? Этт вопросы ведут нас к основополагающему вопросу о сущности (то есть если следовать определению Дильтея, о "сохранении самости в изменении") еврейства. Что есть то общее, что лежит в основе различных еврейских течений и что связывает их с еврейством?
Специфически еврейское
Согласно Францу Розенцвейгу, еврейство - это "вовсе не нечто, ...не некий объект среди других, не просто одна жизненная сфера из множества, к чему его хотело бы свести культурное благоденствие века эмансипации - это нечто в человеке, нечто особенное, что делает его евреем, что-то невыразимо малое и все же неизмеримо большое, что-то непостижимо таинственное и все-таки проглядывающее в каждом жесте и в каждом слове, нечто совершенно незаметное, что, однако, заметнее всего. Еврейское начало, о котором я веду речь, не есть "литература", некое книжное знание. Это не опишешь в книгах. Это не вычитаешь из книг. Это даже нельзя - да простят меня все современные умы -"пережить". В лучшем случае, это надо прожить. А может быть, и ни то, ни другое. Это просто есть".
Это фундаментальное еврейское чувство, сознание, что ты еврей, рассматривается и другими исследователями как то общее, что присутствует в различных еврейских течениях. (Рассказывают, что Бен Гурион однажды сказал: "Раньше евреев объединяли три вещи: молитва на древнееврейском языке, соблюдение заповедей и ожидание Мессии. Теперь осталась одна: вопрос самому себе, что значит быть евреем").
Сказать так - еще не значит осмыслить суть еврейства. Учитывая, что литература о "сущности еврейства" - огромна, предлагаемое нами изложение проблемы отнюдь нельзя считать полным. Однако и оно в определенном смысле дает ключ к пониманию отношения Корчака к еврейскому мышлению.
Вслед за еврейским теологом Пинхасом Лапиде понятие "исконное и своеобразное в еврействе" можно выразить словами "жажда единства". Под этим Лапиде понимает неутомимую "жажду к тому изначальному праединству, которое лежит в основе почти неисчерпаемого многообразия творения". Бог еврейства, один и единственный, создал вселенную, мир, в который он поместил человека. "Бог Израиля Bce-Един не потому, что он один есть и один делает то, что суть и делают все языческие Боги, а потому что он иной по самой сущности своей. Ибо он один -живой, творящий и, не в последнюю очередь, повелевающий, который провозглашает заповеданное как нравственный закон".
В лице Авраама Господь избрал народ Израиля для того, чтобы признать веру в единого Бога на земле, и в откровении на Синае он дал этому народу Тору как свод законов. В содержащихся в ней заповедях и заключается ядро еврейского самосознания. Мицвот должны быть "путеводителем в облагораживании человеческой жизни"; они направлены на поступок и - в своей мессианской направленности - придают жизни смысл: Закон привносит поэзию в прозу дня. А. Хешель пишет об этом: "Еврей призван отважиться не столько на мысль, сколько на поступок. Он призван превзойти собственные потребности, делать больше, чем он понимает, с тем чтобы понимать больше, чем делает. ...Праведная жизнь есть путь к праведным мыслям"69.
Наглядно это можно показать, говоря о значении субботы: после шести рабочих дней человек должен на один день прервать свой труд и освободиться для размышлений. Только соблюдение заповеди субботы дает ему возможность выйти за пределы повседневности: "Суббота учит нас чувствовать радость духа, радость добра, величия жизни перед лицом вечности". Таким образом, "суббота - это момент предвосхищения ожидаемого мессианского избавления".
В центре заповедей стоит человек в его отношении к Богу и к ближнему. Однако обязательный и предписывающий характер законов заканчивается там, где жизни человека угрожает опасность: "Соблюдайте же уставы Мои и законы Мои, исполняя которые человек будет жив ими. Я Господь" (Лев.18:5). Закон действует только там, где идет человеку на пользу, а не во вред. За исключением трех главных запретов (не поклоняйся другим богам, не убий, не прелюбодействуй), все запреты снимаются ради спасения человеческой жизни. Эта возможность самостоятельной отмены (закона) в момент угрозы для жизни свидетельствует о том, что первостепенное значение в иудаизме придается всему живому.
Из веры в единого Бога вытекают некоторые другие установления: существует единая для всех людей мораль, все люди равны и имеют право на избавление: "Ни одна тварь, созданная по образу и подобию Божьему, не лишена права на спасение...". Из строгого иудейского единобожия следует идея целостности, столь чуждая христианству: "Все, что существует, является частью органичного целого, составленного из множества противоположных гармоний, ничто само по себе не достойно презрения, ибо человеческая воля и сила духа могут и должны избавить этот мир. В Освенцим или в рай - оба пути открыты человеку, которому суждено быть свободным, и каждый день он вновь должен выбирать между жизнью и смертью, между благословением и проклятием, между добром и злом, вводимый в искушения и подверженный слабостям, но никогда не покоренный".
Но эта свобода (решения) означает также личную ответственность, которую никто не снимает с еврея. Этим еврейство отличается от христианства: если у христиан спасение дается сверху, то у евреев решающим условием спасения является покаяние, примирение, идущее от сердца человека. Тшува, раскаяние возможно для каждого еврея в любое время - от этого, в конечном счете, зависит приход Мессии, избавление мира. Человек подвержен греху, но не отдан на произвол греху, мир не спасен, но в то же время может быть спасен с помощью человека. Человек может и должен уже сейчас способствовать избавлению мира. Поэтому иудаизм прочно связан с настоящим. "Еврейство всегда и везде живет в этом мире и в настоящем - вечно недовольное этим миром и этим настоящим"73. Из этого Здесь и Сейчас - всегда открывается будущее, воодушевленное взглядом в прошлое, ко времени откровения на Синае.
Еврейская вера в Мессию неизбежно отражает реалистическую оценку неспособности человечества ''управлять миром Божьим по-божески". Но в то же время она свидетельствует о глубоком доверии евреев к Богу и неисчерпаемой оптимистической вере в грядущее избавление.
П. Лапиде называет христианство "Кто-религия", которая вопрошает о сущности Божественного: "Кто Творец вселенной? Кто его сын? Кто истинный Христос?" Иудаизм, напротив, это "Что-религия", ибо он довольствуется прагматической констатацией того, что Бог создал на земле, что соответствует его воле и что он намерен делать с нами. Описывать его сущность означало бы ограничивать ее. Из этого следует: "Там, где нет знания о Боге, там не может быть ни догм, ни обязательных религиозных формул, ни церковных властей, которые отделяли бы правоверных от еретиков. Никакое кредо не откроет врат в "единоспасающую синагогу", которой никогда не было. Ни один смертный не может посредничать между человеком и Творцом; ни одно таинство не помилует и не обеспечит спасение.
В нагой непосредственности один на один перед Богом стоит каждый еврей".
Об этом пишет и Ф. Розенцвейг своему кузену Р. Эренбергу в знаменитом письме от 1 ноября 1913 г., где он сообщает о своем решении остаться иудеем: "Христианство признает еврейского Бога не Богом, а "отцом Иисуса Христа". (...) Мы едины в понимании того, что Христос и его церковь значат в мире: никто не приходит к Отцу, как только чрез Него (Иоан. 14:6). В самом деле, никто не приходит к Отцу - но иначе, если кому-то и не надо идти к Отцу, ибо он уже у него. Этот кто-то - народ Израиля... Народ Израиля, избранный Отцом, непреклонно смотрит сквозь мир и историю в ту последнюю дальнюю точку, где находится его Отец, тот самый, Один-Единственный - "Все во Всем"! В том пункте, где Христос перестает быть Господом, Израиль перестает быть избранным, в тот день Господь утрачивает имя, которым зовет его один Израиль; Бог тогда более не "его" Бог. Но до этого дня жизнь Израиля в том, чтобы предвосхищать верой и делом этот день, быть живым предзнаменованием этого дня, народом священников, законом, святостью своей освящать имя Господне".
Таковы основные черты еврейства: глубокая вера в приход Мессии, который следует предвосхищать ежедневным трудом и выполнением мицвот. Не твердые догматы веры, а глубокое убеждение в грядущем Царстве Божьем ведет человека. Недогматический характер иудаизма предоставляет свободу мысли, но требует определенного действия. В отличие от христианства, человек стоит здесь непосредственно перед Богом, никакой посредник не снимет с него вину, он сам призван раскаяться - и может сделать это в любую минуту.
Еврейские истории
В мае 1881 года царь издал ужасные указы против евреев. Узнав об этом, три еврея в маленьком украинском местечке дали волю сврему возмущению:
- Он просто болван! Идиот какой-то! - кричал один.
- Напился! Водки насосался, как свинья! - презрительно сказал второй.
- Дерёт с нас налоги, и всё себе в карман, ворюга! - вопил третий.
И вдруг, как из-под земли вырос, появился городовой.
- Попались, жидки! - проревел он. - Ответите за оскорбление величества! Вы арестованы!
Дрожа от страха, евреи поплелись за городовым в участок.
- Как вы посмели оскорбить нашего батюшку-царя?! - заорал на них квартальный.
- При чём тут царь? - пожали плечами евреи. - Мы ругали кайзера Вильгельма, врага Израиля!
- Ах, вильгельма? - смягчился квартальный. - Ну что ж, в следующий раз будьте осторожнее... Откуда же городовому знать?... Он услышал "идиот, пьяница, ворюга", и, само собой, подумал, что вы о нашем царе говорите.
***
Еврей тонул и звал на помощь. На берег выбежал городовой и, увидев, что тонет еврей, облегчённо вздохнул:
- Нехай себе тонет!
Еврей высунулся из вод ы и завопил:
- Долой царя!
Городовой бросился в воду, вытащил утопленника и посадил его в кутузку.
***
Городовой в Петербурге схватил на улице еврея, у которого не было вида на жительство. На допросе еврей заявил, что имеет право на проживание в столицах: у него нужное и полезное ремесло. Запутанное дело послали на рассмотрение самому губернатору.
- Так каким ремеслом ты занимаешься? - спросил губернатор.
- Чернила делаю, ваше превосходительство! - ответил еврей.
- Подумаешь, нужное и полезное ремесло! - фыркнул губернатор. - Чернила и я бы мог делать, если б захотел!
- Ну, значит, и вам бы тогда было разрешено жить в столицах, ваше превосходительство.
Жили-были в одном городе два брата. Один - раввин, другой - вор. Раввин стеснялся такого родственника и всячески избегал его. Раз встретились они на улице, и раввин сделал вид, что не заметил брата. Тот возмутился и сказал:
- Чем ты, собственно, гордишься? Это я горжусь: мой брат - раввин. А у тебя кто брат? Вор! Нашёл чем похваляться!
***
Сидели два старика молчали и пили чай. Один вздохнул и вымолвил:
- Ой вей!
- И не говори! - ответил другой.
***
Лавочник из Бриска (Бреста) отправил в Лодзь заказ на партию товара. Из Лодзи сообщили: "К сожалению, мы сможем выполнить ваш заказ, когда будет оплачен предыдущий".
В ответ лавочник написал: "Последний заказ отменяется. Столько я ждать не могу".
***
Лавочник держал деньги в сберегательном банке. Дела его шли всё хуже и хуже. Наконец, он отправился в банк, снял со счёта последние рубли и закрыл счёт. В глубокой печали он шёл к выходу и у двери увидел швейцара.
- Господин швейцар, - сказал он и любезно улыбнулся, - если вас интересуем моё мнение, так вы можете идти домой. Сторожить тут больше нечего!
***
Одним из главных источников дохода синагоги является продажа мест на Рош-а-Шана, Йом-Кипур и Суккот. Это всегда делается заранее: во время праздников верующим евреям запрещено иметь дело с деньгами. По той же причине принято нанимать в привратники неевреев.
Однажды в Йом-Кипур к дверям бруклинской синагоги подошёл еврей, у которого не было входного билета.
- Без билета не пущу! - решительно заявил привратник.
- Но мне надо повидаться с Лейбовичем. Мы с ним партнёры в деле. Он сидит в синагоге, в четвёртом ряду. - настаивал безбилетник. - Лейбович мне срочно нужен.
- Говорю вам ещё раз. - повторил привратник. - Без билета я вас в синагогу не пущу.
- Но у меня же деловая встреча! - упирался безбилетник. - Пустите всего на минутку! Честное слово, только на минутку!
- Ну, если у вас деловая встреча... - не устоял привратник, - тогда ладно, на минутку можете войти... Только смотрите мне - не молиться!
Шутка недели...
Выслушав от отца длинную проповедь о скромности, юный Рабинович говорит:
- Папа, но ведь и ты когда-то выкурил первую сигарету, покинул родительский дом, женился, у тебя родился ребёнок... Почему же ты считаешь, что мне этого нельзя?
- Кто говорит, что нельзя? - вздохнул отец. - Беда в том, что ты пытаешься проделать все это в обратном порядке.
- Хочу сшить костюм цвета кофе с молоком, - говорит Гольдштейн.
- С сахаром или без? - спрашивает портной.
Велвл угодил в больницу. Из-за блох бедняга никак не может уснуть. Наконец, поймав одну, он обращается к ней:
- Мерзавка! Если ты здорова, что ты делаешь в больнице? А если больна, то почему скачешь?
Юный сын Михаила Таля не был силен в школьной программе по литературе, но не губить же отпрыска советского чемпиона мира!
Не сильно уповая на конкретику - названия романов, герои, коллизии - учительница литературы поставила вопрос максимально размыто:
- Что оставил после себя Достоевский?
И юный Таль ответил:
- Хорошее впечатление.
К директору цирка приходит человек, ставит на стол чемоданчик, оттуда выбегают мышки во фраках, достают из крохотных чехольчиков инструменты и играют вторую симфонию Чайковского.
Директор:
- Неслыханно! Невероятно!
- Что, берёте?
- Не могу. Первая скрипка у вас, несомненно, еврей.
На международном конкурсе йогов первое место занял товарищ Рабинович, который 73 года живет, затаив дыхание.
Украинец идет по Москве. Видит надпись: «Бей жидов!» и говорит:
- От це добрэ!
Потом видит чуть ниже: «Спасай Россию!»:
- Нэ бачу логыкы...
Штирлиц, внедренный в гестапо, сгорел так: Мюллер вызвал его и,
желая испытать, сказал:
- Нам стало известно, что вы еврей!
- Что вы, я русский! - вырвалось у Штирлица.
Наших предков во все времена отличала такое упорство и стойкость, что вызывало удивление у окружающих народов, которые в конкретных обстоятельствах проявляли "разумную гибкость и деловой интерес". Ссорились наши соседи по любому поводу, меняли законы в угоду коньюнктуре и плодили разнообразие форм и поэтому есть католики и православные, протестанты и англиканцы и еще и еще. Непримиримые и разнообразные течения есть и у мусульман. Нельзя сказать, что вот, дескать, у евреев обходилось без споров. Были. И до "драк" доходило. Но со временем все затягивалось и зарубцовывалось. Только ли тут дело в дипломатичности евреев или мягкости характера? Ой ли.
Есть в душе нашего народа чувство непреходящей ценности законов, данных в свое время Всевышним. Эти законы стоят в сознании выше каких-то личных амбиций, политических интересов, сиюминутной выгоды. Вспоминается случай в эпоху Макабим, когда эллинисты мудрецу Эльазару для наглядности отмирания «устаревшей» еврейской религии предложили в публичном месте съесть некашерное. На категорический отказ Эльазару "по секрету" сообщили, что дадут-то ему кошерное, раз он такой "старорежимный" и все делается только для "развития" народа. "Для чего мне это? Чтобы немного продлить жизнь? От суда Б-га никуда не уйду"- удивился мудрец и был зверски замучен.
Сотни тысяч евреев со словами «Шма, Исраэль» оставались в охваченных огнем домах, уходили под воду во времена крестоносцев или Богдана Хмельницкого, отказываясь принять христианство. В наше время в Северной Америке, слава Б-гу, таких жертв не требуется. Всех делов-то, например, прочитать, что не годится для принесения в жертву животное с изъяном и вслед за Рамбамом сделать вывод: если строишь синагогу - сделай ее красивее своего дома, если даешь еду голодному или делишься одеждой с нагим - дай из лучшего, что у тебя есть. Или если знаешь и соблюдаешь Тору, то уж покажи "простым людям", что ты не гневлив и нет у тебя "двух гирь", будь приветлив и отзывчив. Короче, покажи, что время не властно над законами Торы.
Желаем Вам Шаббат Шалом и с праздником Лаг БаОмер!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Что отличает человека от животного? Поскольку человек обладает разумом, его желания и эмоции не столь сильны, их ослабляет постоянный контроль разума. У животного же желания исключительно сильны. Так же и у человека желания Б-жественной души не столь сильны, как желания животной души. Но когда Б-жественная душа воздействует на душу животную, чтобы обратить ее желания - очень сильные - в сторону Б-жественного, то и ее собственные, направленные к Б-жественному желания тоже становятся еще сильнее.
Недельная Глава - Эмор
Мнения мудрецов и саддукеев относительно заповеди счета омера («...и отсчитайте себе от второго дня после Субботы») принципиально разные. Мудрецы в данном случае трактовали слово «Суббота» как Пейсах, то есть праздничный день («день отдыха»). Саддукеи же понимали этот термин буквально, то есть как седьмой день недели, и поэтому всегда начинали считать омер с воскресенья. Хотя мудрецы убедительно доказали правильность своего мнения, остается вопрос: почему Тора употребила слово, которое может быть интерпретировано ошибочно? Чтобы ответить на этот вопрос, в данной беседе детально рассматриваются три стадии процесса освобождения, начиная с Исхода из Египта и кончая дарованием Торы на горе Синай.
ДЕНЬ ПОСЛЕ
В недельной главе Эмор дается заповедь счета омера: «...и отсчитайте себе от второго дня празднования (Суббота) до дня принесения вами снопа возношения (омер) семь недель; полными да будут они» (Ваикра, 23:15). Талмуд (Менохос, 65а) говорит, что секта саддукеев толковала слово «Суббота» буквально, то есть как седьмой день недели, а не как день отдыха, или праздник Пейсах. Вследствие этого они полагали, что счет омера должен всегда начинаться с воскресенья. По этому поводу были серьезные дебаты, в ходе которых наши мудрецы привели много доказательств из письменной Торы, свидетельствующих об ошибочности мнения саддукеев. Но один вопрос все же остается: почему Тора допускает возможность такой ошибки, вместо того чтобы прямо сказать: «на следующий день после Пейсаха»?
ТРИ МЕСЯЦА
В недельной главе Шмойс Б-г говорит Моше: «когда выведешь этот народ из Египта, вы будете служить Всесильному на этой самой горе!» (Шмойс, 3:12). Иными словами, цель Исхода из Египта заключалась в даровании Торы. Между этими двумя событиями - Исходом и Синайским Откровением - семь недель счета омера. Эти семь недель представляли собой необходимый переходный период между началом и завершением процесса освобождения.
Этот период охватывает три месяца: Нисан, в котором произошел Исход, Ияр, полностью включенный в период счета омера, и Сиван, в котором произошло дарование Торы. Только эти три месяца прямо упоминаются в контексте освобождения. Нисан описывается как «месяц весны, в который вы вышли из Египта» (Шмойс, 23:15). Об Ияре сказано: «второй месяц... после Исхода из страны египетской» (Бамидбар, 1:1; Зогар, ч.3, 117б). А о Сиване говорится: «на третий месяц по выходе сынов Израиля из земли египетской» (Шмойс, 19:1). Каждый из трех месяцев упомянут потому, что он является неотъемлемой частью процесса освобождения.
ТРИ ВИДА ПИЩИ
Каждому из этих этапов соответствует особый вид пищи. Пейсах связан с мацой. Омер представлял собой меру ячменя (Сота, 14а). А в праздник Швуэс приносили особое приношение из двух квасных хлебов, испеченных из тонкой пшеничной муки (Ваикра, 23:17; Менохос, 54б). И здесь возникает целый ряд проблем.
Из всех злаковых приношений только два не были из пшеницы - омер и то, которое должна была принести подозреваемая в неверности жена. Оба они были из ячменя. Во втором случае Талмуд (Сота, там же) дает объяснение: приношение неверной жены было из ячменя, пищи животных, как урок за ее неподобающее поведение. Но почему же тогда и омер был из пищи для животных?
На Пейсах нам запрещено есть квасной хлеб, так как он символизирует человеческую склонность к завышенной самооценке и гордыне. Как тесто поднимается на дрожжах, так и гордец раздувается от высокомерия. Но почему тогда мы позволяем себе есть квасной хлеб в течение всего года, и даже обязаны делать это (в Храме) на Швуэс?
«ВЛЕКИ МЕНЯ, МЫ ПОСЛЕДУЕМ ЗА ТОБОЙ»
В Песне Песней, Шир а-Ширим, есть стих «Влеки меня, мы последуем за тобой; привел меня властитель в свои покои» (Шир а-Ширим, 1:4). Каждая из этих трех фраз соответствует одной из трех ступеней Исхода из Египта. «Влеки меня» - это сам Исход. «Мы последуем за тобой» - счет омера. «Привел меня властитель в свои покои» - это дарование Торы.
«Влеки меня» подразумевает пассивность объекта и относится к сынам Израилевым, которые были выведены Б-гом. Кроме того, местоимение стоит в единственном числе. Тогда как «мы последуем за тобой» одновременно подразумевает и активность, и использует форму множественного числа.
К концу периода рабства евреи ассимилировались в языческом обществе своих поработителей и не заслуживали освобождения. Их нужно было схватить и вырвать из рабства волей Б-га. Поскольку они не были внутренне готовы к этому, такое неожиданное освобождение не повлекло за собой внутренних изменений. Они следовали скорее воле Б-га, нежели велению собственных сердец. И хотя их «Б-жественная душа» откликнулась, «животная душа» не претерпела изменений. Одна часть их существа приняла откровение, но другая - способность делать зло - сохранилась. Именно поэтому, как объясняет Алтер Ребе, евреи бежали из Египта. Фактически они убегали от собственного злого начала.
Так мы можем понять выражение «влеки меня». В начале, когда мы получаем власть над каким-либо предметом, просто схватив его, в самом объекте изменений не происходит; он лишь переходит из рук в руки. В данном случае евреи из-под власти фараона перешли во власть Б-га. Сам по себе еврейский народ при этом не изменился. Кроме того, это выражение отражает его пассивность: Исход из Египта совершился рукой Всевышнего, не был результатом внезапно возникшего порыва самих евреев.
И, наконец, местоимение «меня» подразумевает единственное число: раскрытие такого неожиданного Б-жественного вмешательства повлияло только на одну сторону их природы. Отозвались их души, но не их физические желания.
РАЗУМ И ЭМОЦИИ
Все вышесказанное приводит к следующему: цель откровения состоит в том, чтобы дух изменил и физическую природу человека. Если бы человек был задуман как существо исключительно духовное, у него не было бы тела. Смысл религиозной жизни в этом материальном мире заключается в том, чтобы привлечь все стороны человеческой натуры к служению Б-гу: «"И возлюби Б-га, Всесильного твоего, всем сердцем твоим" (Дворим, 6:5) - это значит обоими своими началами» (Брохос, 54а). Такое взаимодействие с Б-гом возвышает не только физическую природу человека, но и его духовную жизнь, добавляя ей порыв и энергию физических желаний. Человек, как существо интеллектуальное, страстей лишен: его эмоции и желания укрощает контроль разума. Но животная энергия, независимо от того, заключена ли она в животном или в человеческих инстинктах, мощна и неукротима. Как сказано в Мишлей, Притчах Соломоновых, «Много прибавляет сила быка» (14:4), когда животное начало в человеке не воюет с разумом, а подчиняется ему, вся сила его страстей превращается в жизнь, полную святости.
Именно поэтому омер приносился из ячменя - пищи животных. Ибо задача этого периода (время счета омера) состоит в трансформации «животной души» евреев, незатронутой первоначальным откровением в Египте.
Как можно этого достичь? Ответ: с помощью размышлений. Размышления о природе Б-га пробуждают любовь и страх. Вначале, когда человек осознает, что бунт, гордыня, животное упрямство все еще являются мощными элементами его природы, он должен «убежать» от них. Это - период подавления. Но как только он покинул «Египет» искушения, наступает время размышлений и сублимации, когда две стороны человеческой натуры не борются более за власть, когда дух правит, а физическое начало трансформируется.
Поэтому писал царь Соломон: «Мы побежим за тобой». Побежим, ибо наше служение ускоряется за счет этого нового источника энергии. Мы, ибо это уже от нас самих, а не от Б-га исходит религиозный порыв. И «мы» - местоимение множественного числа, ибо обе стороны нашей натуры вовлечены в усилие приблизиться к Б-гу, и одна поддерживает другую.
ФИНАЛ
Но есть и следующий этап. При Исходе был Б-жественный зов. Во время счета омера был ответ на этот зов со стороны человека. Но при даровании Торы произошло полное устранение человека перед лицом Б-га. В течение сорока девяти дней, пока человек трансформировал себя, он все еще оставался собой, используя свои силы и полагаясь на себя самого. Но у горы Синай, перед лицом Б-га, «при каждом слове, исходившем из уст Святого, благословен Он, души сынов Израиля покидали тела» (Шабос, 88б). Они были пусты: единственной реальностью был сам Б-г.
Поэтому на Пейсах мы не можем есть квасной хлеб. Вначале, когда гордыня и желание самоутвердиться сохраняют свою власть, их надо подавить, устранить. С ними невозможно бороться силой разума, поскольку они в состоянии его сбить с пути: «мудры они, дабы творить зло» (Ирмиягу, 4: 22).
В период счета омера мы используем свой разум, чтобы переориентировать наши эмоции. Мы используем внутреннюю «закваску», чтобы изменить себя.
А когда в Швуэс мы, наконец, достигаем финала - полной открытости всего нашего существа для Б-га, - вот тогда мы обязаны употреблять квасной хлеб, превращая все без исключения элементы нашей природы в канал, проводящий Б-жественный свет в мир.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ
Сказали мудрецы: «Во всяком поколении и каждый день человек должен смотреть на себя так, словно в этот день вышел он из Египта» (Псохим, 116б, Тания, ч.1, гл. 47). В самой первой утренней молитве мы говорим: «Признаю я перед Тобою...» (молитва Мойде ани). Это признание, это подчинение Б-гу предшествует нашему осознанному пониманию. Это - Нисан нашего дня, это - персональный Исход.
Затем в утренней молитве идут псалмы восхваления (Псукей д'зимра) и молитва Шма с сопутствующими ей благословениями. Это молитвы размышления и понимания. Первая фраза молитвы Шма «Слушай, Исроэл» означает «понимай». Такая медитация пробуждает чувства, и любовь к Б-гу овладевает «всем сердцем твоим, всей душой твоей, всем твоим достоянием». Это - ежедневный эквивалент Ияра и счета омера.
Но все это пока представляет собой лишь сражение с «животной половиной» человеческой природы (битул а-йеш). Нам еще предстоит достичь полного устранения самосознания (битул би-мециюс), что достигается в молитве Амида, когда мы не в состоянии сами говорить, подобно «рабу, стоящему перед господином» (Шабос, 10а). Мы сами по себе лишены слов. Мы просим перед началом этой молитвы: «О, Г-сподь, открой уста мои». И это - Сиван нашего дня, когда мы подобно евреям у горы Синай встречаемся со всеобъемлющим Б-жественным присутствием.
ДЕНЬ ПОСЛЕ ШАБАТА
Теперь, наконец, мы поняли, почему Тора во фразе, анализом которой мы начали нашу беседу, говорит: «от второго дня после дня празднования (Субботы)», а не «после Пейсаха».
Достижение трансформации «животной души» требует огромных запасов духовной энергии. Чтобы вырвать сынов Израиля из глубин нечистоты, нужен был не ангел, не посланник, а сам Б-г во всей Его Славе. Если это применимо к бегству от зла, то тем более относится к трансформации зла в добро. Для этого нужен духовный источник, способный проникнуть в самое сердце зла, и при этом не поддаться ему.
Суббота - это источник интенсивной духовности. Это пик недели. Но все же он относится к неделе, то есть к конечному, ограниченному времени. «День после Субботы» относится к следующему этапу, лежащему за пределами времени, к Высшему Откровению, выходящему за рамки этого мира.
Чтобы вести счет сорока девяти дням омера или, иначе говоря, чтобы превратить в священное всякое чувство, которое мы испытываем, нам нужно основывать свои усилия на «дне после Субботы» - то есть на Б-жественном свете, идущем из-за пределов этого мира.
Лаг-Баомер
Лаг-Баомер - 33-й день отсчета Омера (28 апреля в 2013 году) - отмечается как праздник, когда устраивают пикники и прочие увеселения, жгут костры и стреляют из лука. Множество людей посещает в этот день гору Мерон в Израиле, где находится могила великого мудреца рабби Шимона Бар Йохая (Рашби), годовщиной кончины которого и является Лаг-Баомер.
Рабби Шимон Бар Йохай, живший во втором веке нашей эры, был автором книги Зогар, основного труда Каббалы - мистического учения Торы. День своей кончины Рашби завещал своим ученикам отмечать как день великой радости.
Как объясняют хасидские мудрецы, последний день земной жизни праведника является моментом, когда "все его деяния, учение и труд" достигают окончательного совершенства и законченности. Таким образом, Лаг-Баомер - это праздник жизни рабби Шимона и раскрытия эзотерического учения Торы.
Этот день также связан с еще одним радостным событием. В Талмуде рассказывается о том, что на протяжении недель между праздниками Песах и Шавуот вспыхнувшая эпидемия унесла жизни 24 тысячь учеников рабби Акивы, "в наказание за то, что они не выказывали должного уважения друг другу" (поэтому в дни отсчета Омера принято соблюдать некоторые обычаи траура). В Лаг-Баомер же их смерть прекратилась. Поэтому другой темой этого праздника является Аават-Исраэль - обязанность любви и уважения к своему ближнему.
В день своей кончины Рашби раскрыл своим ученикам тайны мирозданья, содержащиеся в книге Зогар, отчего весь мир озарился небывалым светом. А сам дом его, как написано в Зогар, наполнился таким ярким огнем и свечением, что никто не мог подойти или даже взглянуть на рабби Шимона. В память об этом в Лаг-Баомер жгут костры.
По традиции, в Лаг-Баомер дети стреляют из лука, так как лук на иврите обозначается тем же словом (кешет), что и радуга, а в течение всей жизни Рашби радуга ни разу не появлялась в небесах. Со времен Потопа радуга, явленная Ною, как знак союза Творца с этим миром, является знаком, предостерегающим о том, что люди могли бы навлеч на себя новую кару, если бы не тот союз. Однако в дни Рашби его заслуги охраняли мир и делали этот знак ненужным.
По инициативе Любавического Ребе во многих местах в честь Лаг-Баомера проводятся детские парады как демонстрация еврейского единства, являющегося одной из важнейших тем этого праздника.
В некоторых общинах принято в Лаг-Баомер есть плоды рожкового дерева в память о спасении жизни рабби Шимона. На протяжении тринадцати лет Рашби и его сын рабби Злиэзер были вынуждены, скрываясь от римлян, жить в пещере в горах на севере Израиля. У входа в пещеру выросло рожковое дерево, плодами которого рабби Шимон и его сын питались все эти годы.
В день Лаг-Баомер действие всех траурных обычаев периода осчета Омера приостановлено.
Жерар Кан. ЧТО ТАКОЕ ЕВРЕЙСКОЕ ВОСПИТАНИЕ?
Понятие еврейское воспитание описать довольно сложно - столь не похожи представления о нем в разных течениях внутри еврейства. Так, говоря лишь об основных различиях, следует отметить, что ортодоксальные евреи воспитывают детей иначе, чем либеральные, те, в свою очередь, выделяют в воспитании иные приоритеты, нежели ассимилированные евреи, а хасидское воспитание есть нечто совершенно иное, чем воспитание сионистское. Причем и в каждом из названных течений существуют внутренние различия. Добавим, что литература о еврейском воспитании не очень обширна, а работ о еврейском воспитании в ассимилированных семьях вообще нет.
В основе еврейского воспитания любого толка лежат Тора и Талмуд. Корчак, как мы знаем, рос в семье сторонников еврейского Просвещения, в семье в известной степени ассимилированной, но прежде чем говорить о воспитании в ассимилированной семье, следует уяснить, что есть, ассимиляция .
Ассимиляция
Движение еврейской эмансипации, начало которому положил М. Мендельсон, вскоре было вынуждено противодействовать угрозе ассимиляции. Понятие ассимиляции в социологическом смысле означает "процесс интеграции людей, живущих внутри иной, отличной от их собственной, этнической или расовой группы, в эту коренную группу. Существенным признаком этого процесса, наряду с принятием системы ценностей и правил поведения основного населения, является - в отличие от процесса акультурации -утрата ассимилированной группой группового сознания".
Для большинства ассимилированных польских евреев конца XIX в., а для семьи Голъдшмитов в особенности, это определение справедливо лишь отчасти: разделяя господствующие в польском обществе систему ценностей и правила повеления, они не отреклись от еврейства полностью, хотя религия и сводилась у них к признанию иудаизма как своего вероисповедания. В этом случае нельзя говорить ни о полной ассимиляции в собственном смысле, ни о культурной ассимиляции - здесь часто вообще отсутствовала внутренняя связь с иудаизмом. Различие между евреями-сторонниками Просвещения и ассимилированными евреями с течением времени стиралось: в то время как первые сознательно отказывались от некоторых традиционных форм (прежде всего, от сугубо самобытных), но признавали свое еврейство, последние в своем стремлении интегрировался в польскую культуру отвергали все, что этому препятствовало. Несмотря на это, еврейское сознание в той или иной степени у них обычно все же сохранялось. Прежде всего это проявлялось, когда начинались притеснения; тогда многие ассимилированные евреи "вспоминали" о своем еврействе, и путь к нему часто лежал через сионизм. Случаев обращения в таких обстоятельствах в христианство было очень мало.
Наряду с ориентацией на идеалы польской культуры (эта тема заслуживает отдельного исследования) и, вероятно, как раз несмотря на эту ориентацию, ассимилированные евреи воспринимали еврейскую традицию. Осознанно или неосознанно, но у них сохранялись основные черты еврейского мышления. Ниже мы остановимся на тех из них, которые имели значение для еврейского воспитания в целом, а также, по большей части, не утратили своего значения и для воспитания в ассимилированных еврейских семьях.
Основы еврейского воспитания
Какой бы ориентации ни придерживались евреи, какую бы концепцию еврейства ни разделяли, общей основой для них оставалось отношение к двум фундаментальным еврейским текстам - Торе и Талмуду. Поэтому ставя вопрос, что значит воспитывать по-еврейски, прежде всего необходимо обратиться к названным текстам.
Тора и Талмуд
Как основной источник еврейского права и еврейской этики, Тора регулирует отношения между человеком и Богом и между человеком и человеком. Приобщение к содержащимся в ней 613 заповедям (мицвот) и образует цель воспитания в соответствии с духом Торы. Понятие мицва (мицвот - мн. ч.) - трудно переводимое. "Мицва - это все, что делается в согласии с волей Божьей... Но это понятие еще более широкое. Кроме значений "заповедь, закон, обязательство, поступок", оно имеет еще множество свойств, производных от основных значений, таких, как добро, ценность, добродетель, заслуга, похвальный поступок, благочестие и даже святость"60. 613 мицвот содержат 365 запретов и 248 предписаний, заповедей, для соблюдения которых недостаточно их формального выполнения - необходимо глубинное осознание их смысла и цели. Здесь и сокрыта причина значения воспитания и образования в иудаизме. Изучение Торы и учение вообще становится у евреев мицвой и, в сущности, центральной задачей. Пожалуй, самое известное место, отражающее долг еврея учиться и передавать знание, содержатся в "Шма, Исраэль", главной молитве в еврейской традиции (Втор. 6: 4-7): "Слушай, Исраэль: Господь, Бог наш, Господь один. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душою твоею, и всеми силами твоими. Да будут слова эти, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. И тверди их детям твоим, и говори о них, сидя в доме твоем, и идя дорогою, и когда ты ложишься, и когда ты встаешь".
Высказывания, которые подчеркивают значение учения, встречаются и в других местах. У Хиллела есть изречение, стоящее в таком контексте: "Ни один невежественный не может бояться греха, ни один незнающий не может быть благочестивым, ни одни несмелый не может учиться, ни один гневающийся не может учить ...". В кодексе галахических предписаний "Шулхан Арух" Иосефа Каро (1488-1575) сказано об обязанности изучать Тору: "Насущный долг каждого еврея, будь он богат или беден, здоров или болен, молод или преклонных лет, изучать Тopy... Долг этот отменяет только смерть...". Главное в этих высказываниях - факт, что только знающий может исполнить Волю Божью.
Исследования Торы и Талмуда на предмет отраженных в них педагогических принципов и методов свидетельствуют о том, что в них не много собственно педагогических формулировок61. В Encyclopaedia Judaica говорится по этому поводу: "Библия является главным источником для понимания процесса воспитания в древнем Израиле. Поскольку в тексте Библии нет непосредственных формулировок, относящихся к философии, методологии и методике воспитания, эти сведения могут быть почерпнуты из различных замечаний, историй, эпизодов, дополненных известными фактами, касающимися типов воспитательных институтов, существовавших на Ближнем Востоке".
Сопоставление различных сведений на тему воспитания выявляет рамки воспитания, некоторые его существенные элементы.
Воспитание в древнем Израиле носило неформальный характер и было обязанностью родителей и, отчасти, священников. Институциональных форм воспитания не было. Воспитание заключалось в том, чтобы понимать мицвот, действенно выполнять их и таким образом формировать ребенка как "нравственную личность". Для этого были необходимы обширные общие знания, которые охватывали такие современные дисциплины, как биология, арифметика, история, география, астрономия, химия и т.п., воспринимаемые в те времена как единое целое, и, разумеется, знание Писания, чтение и письмо. Долгом отца было обучать ребенка, давать ему нравственное воспитание, передавать традиции, наставлять в учении, в заповедях и в истории, внушать нормы Торы, но также передавать практические знания в области земледелия и основ военного дела.
Способы передачи знаний в Торе дифференцированы слабо. Три места в Торе иллюстрируют различные возможности: посредством пробуждения интереса (например, к Песаху), посредством повторяющегося обучения (заповеди) и посредством чтения вслух (по субботам). В семье определяющим был пример родителей, тем не менее не отказывались и от применения розог.
Цель Талмуда состояла в том, чтобы, придерживаясь устной традиции, конкретизировать и стандартизировать еврейскую веру, не прекращая тем самым дискуссии в толковании Торы. Цель воспитания в Талмуде оставалась та же, что и в Торе: знать, понимать и выполнять писаные законы. В конечном счете, речь шла о нравственном развитии отдельного человека, которое должно было выражаться в его поступках, и тем самым - о выживании социума. Различные места в Талмуде (например, Мишна Пеа I, 1) свидетельствуют о том, что и здесь главное значение придается учению: "Следующим вещам не указаны [в Писании] размеры: пеа (а), бервинкам, благотворительности и изучению Торы.
От следующих вещей человек вкушает плоды в сем мире, а главное возмездие отлагается до мира грядущего: от почитания родителей, благотворительности, водворения мира среди людей и изучения закона, которое равносильно всему".
Значение учения и здесь ставится превыше всего. Поразительно отличается от Торы содержащаяся в Талмуде концепция институционального школьного воспитания, которое приходит на смену домашнему воспитанию. Ответственность за воспитание детей возлагается теперь на общину; учителя же выступают как "духовные родители". Так формируется некая идеальная система обучения: "Родители относятся к воспитанию своих подрастающих детей всерьез, как к божьему наказу, с целью обновления и сохранения общины. Вначале отец обучает своего сына дома [девочек, как правило, обучали лишь тому, что было необходимо для проведения праздников и субботы, а также предписаниям относительно ведения домашнего хозяйства], до тех пор пока сам не поведет его первый раз в школу, где тот будет дальше изучать с учителями Библию, Мшину [то есть "учение" -это основополагающая часть "устной Торы"], Талмуд и молитвы. Весь Израиль стоит на таком обучении и учении, на примере и подражании...
В первую субботу после достижения тринадцати лет юношу впервые вызывают читать фрагмент недельного раздела Торы во время богослужения в общине. С этого времени он достигает своего религиозного совершеннолетия, становится "сыном заповеди" и обязуется выполнять все заповеди; отныне его причисляют к собранию десяти мужчин, необходимых для совершения публичного богослужения (миньян).
На учителей возлагают многое: они должны быть примером, должны обладать соответствующими педагогическими навыками, установками и способностями. Ученый, внутренний мир которого не соответствует внешнему, считается недостойным. Но и ученики должны вносить свой вклад: от них ждут активности на занятиях, их наставляют, как лучше всего учиться. В отличие от Торы, методы обучения в Талмуде описываются дифференцированно: постепенное обучение, отвечающее возможностям ученика - "нужно изучать только то, к чему лежит душа". Оговаривается в Талмуде и организация учебного процесса.
Хотя Тора и Талмуд не являются педагогическими трудами в собственном смысле, в них четко сформулирована обязанность учить и учиться. Таким образом, институт воспитания сформировался у евреев очень рано.
И все-таки, что специфически еврейского содержится в еврейском воспитании? Чем оно отличается от другого воспитания, например, христианского? Этт вопросы ведут нас к основополагающему вопросу о сущности (то есть если следовать определению Дильтея, о "сохранении самости в изменении") еврейства. Что есть то общее, что лежит в основе различных еврейских течений и что связывает их с еврейством?
Специфически еврейское
Согласно Францу Розенцвейгу, еврейство - это "вовсе не нечто, ...не некий объект среди других, не просто одна жизненная сфера из множества, к чему его хотело бы свести культурное благоденствие века эмансипации - это нечто в человеке, нечто особенное, что делает его евреем, что-то невыразимо малое и все же неизмеримо большое, что-то непостижимо таинственное и все-таки проглядывающее в каждом жесте и в каждом слове, нечто совершенно незаметное, что, однако, заметнее всего. Еврейское начало, о котором я веду речь, не есть "литература", некое книжное знание. Это не опишешь в книгах. Это не вычитаешь из книг. Это даже нельзя - да простят меня все современные умы -"пережить". В лучшем случае, это надо прожить. А может быть, и ни то, ни другое. Это просто есть".
Это фундаментальное еврейское чувство, сознание, что ты еврей, рассматривается и другими исследователями как то общее, что присутствует в различных еврейских течениях. (Рассказывают, что Бен Гурион однажды сказал: "Раньше евреев объединяли три вещи: молитва на древнееврейском языке, соблюдение заповедей и ожидание Мессии. Теперь осталась одна: вопрос самому себе, что значит быть евреем").
Сказать так - еще не значит осмыслить суть еврейства. Учитывая, что литература о "сущности еврейства" - огромна, предлагаемое нами изложение проблемы отнюдь нельзя считать полным. Однако и оно в определенном смысле дает ключ к пониманию отношения Корчака к еврейскому мышлению.
Вслед за еврейским теологом Пинхасом Лапиде понятие "исконное и своеобразное в еврействе" можно выразить словами "жажда единства". Под этим Лапиде понимает неутомимую "жажду к тому изначальному праединству, которое лежит в основе почти неисчерпаемого многообразия творения". Бог еврейства, один и единственный, создал вселенную, мир, в который он поместил человека. "Бог Израиля Bce-Един не потому, что он один есть и один делает то, что суть и делают все языческие Боги, а потому что он иной по самой сущности своей. Ибо он один -живой, творящий и, не в последнюю очередь, повелевающий, который провозглашает заповеданное как нравственный закон".
В лице Авраама Господь избрал народ Израиля для того, чтобы признать веру в единого Бога на земле, и в откровении на Синае он дал этому народу Тору как свод законов. В содержащихся в ней заповедях и заключается ядро еврейского самосознания. Мицвот должны быть "путеводителем в облагораживании человеческой жизни"; они направлены на поступок и - в своей мессианской направленности - придают жизни смысл: Закон привносит поэзию в прозу дня. А. Хешель пишет об этом: "Еврей призван отважиться не столько на мысль, сколько на поступок. Он призван превзойти собственные потребности, делать больше, чем он понимает, с тем чтобы понимать больше, чем делает. ...Праведная жизнь есть путь к праведным мыслям"69.
Наглядно это можно показать, говоря о значении субботы: после шести рабочих дней человек должен на один день прервать свой труд и освободиться для размышлений. Только соблюдение заповеди субботы дает ему возможность выйти за пределы повседневности: "Суббота учит нас чувствовать радость духа, радость добра, величия жизни перед лицом вечности". Таким образом, "суббота - это момент предвосхищения ожидаемого мессианского избавления".
В центре заповедей стоит человек в его отношении к Богу и к ближнему. Однако обязательный и предписывающий характер законов заканчивается там, где жизни человека угрожает опасность: "Соблюдайте же уставы Мои и законы Мои, исполняя которые человек будет жив ими. Я Господь" (Лев.18:5). Закон действует только там, где идет человеку на пользу, а не во вред. За исключением трех главных запретов (не поклоняйся другим богам, не убий, не прелюбодействуй), все запреты снимаются ради спасения человеческой жизни. Эта возможность самостоятельной отмены (закона) в момент угрозы для жизни свидетельствует о том, что первостепенное значение в иудаизме придается всему живому.
Из веры в единого Бога вытекают некоторые другие установления: существует единая для всех людей мораль, все люди равны и имеют право на избавление: "Ни одна тварь, созданная по образу и подобию Божьему, не лишена права на спасение...". Из строгого иудейского единобожия следует идея целостности, столь чуждая христианству: "Все, что существует, является частью органичного целого, составленного из множества противоположных гармоний, ничто само по себе не достойно презрения, ибо человеческая воля и сила духа могут и должны избавить этот мир. В Освенцим или в рай - оба пути открыты человеку, которому суждено быть свободным, и каждый день он вновь должен выбирать между жизнью и смертью, между благословением и проклятием, между добром и злом, вводимый в искушения и подверженный слабостям, но никогда не покоренный".
Но эта свобода (решения) означает также личную ответственность, которую никто не снимает с еврея. Этим еврейство отличается от христианства: если у христиан спасение дается сверху, то у евреев решающим условием спасения является покаяние, примирение, идущее от сердца человека. Тшува, раскаяние возможно для каждого еврея в любое время - от этого, в конечном счете, зависит приход Мессии, избавление мира. Человек подвержен греху, но не отдан на произвол греху, мир не спасен, но в то же время может быть спасен с помощью человека. Человек может и должен уже сейчас способствовать избавлению мира. Поэтому иудаизм прочно связан с настоящим. "Еврейство всегда и везде живет в этом мире и в настоящем - вечно недовольное этим миром и этим настоящим"73. Из этого Здесь и Сейчас - всегда открывается будущее, воодушевленное взглядом в прошлое, ко времени откровения на Синае.
Еврейская вера в Мессию неизбежно отражает реалистическую оценку неспособности человечества ''управлять миром Божьим по-божески". Но в то же время она свидетельствует о глубоком доверии евреев к Богу и неисчерпаемой оптимистической вере в грядущее избавление.
П. Лапиде называет христианство "Кто-религия", которая вопрошает о сущности Божественного: "Кто Творец вселенной? Кто его сын? Кто истинный Христос?" Иудаизм, напротив, это "Что-религия", ибо он довольствуется прагматической констатацией того, что Бог создал на земле, что соответствует его воле и что он намерен делать с нами. Описывать его сущность означало бы ограничивать ее. Из этого следует: "Там, где нет знания о Боге, там не может быть ни догм, ни обязательных религиозных формул, ни церковных властей, которые отделяли бы правоверных от еретиков. Никакое кредо не откроет врат в "единоспасающую синагогу", которой никогда не было. Ни один смертный не может посредничать между человеком и Творцом; ни одно таинство не помилует и не обеспечит спасение.
В нагой непосредственности один на один перед Богом стоит каждый еврей".
Об этом пишет и Ф. Розенцвейг своему кузену Р. Эренбергу в знаменитом письме от 1 ноября 1913 г., где он сообщает о своем решении остаться иудеем: "Христианство признает еврейского Бога не Богом, а "отцом Иисуса Христа". (...) Мы едины в понимании того, что Христос и его церковь значат в мире: никто не приходит к Отцу, как только чрез Него (Иоан. 14:6). В самом деле, никто не приходит к Отцу - но иначе, если кому-то и не надо идти к Отцу, ибо он уже у него. Этот кто-то - народ Израиля... Народ Израиля, избранный Отцом, непреклонно смотрит сквозь мир и историю в ту последнюю дальнюю точку, где находится его Отец, тот самый, Один-Единственный - "Все во Всем"! В том пункте, где Христос перестает быть Господом, Израиль перестает быть избранным, в тот день Господь утрачивает имя, которым зовет его один Израиль; Бог тогда более не "его" Бог. Но до этого дня жизнь Израиля в том, чтобы предвосхищать верой и делом этот день, быть живым предзнаменованием этого дня, народом священников, законом, святостью своей освящать имя Господне".
Таковы основные черты еврейства: глубокая вера в приход Мессии, который следует предвосхищать ежедневным трудом и выполнением мицвот. Не твердые догматы веры, а глубокое убеждение в грядущем Царстве Божьем ведет человека. Недогматический характер иудаизма предоставляет свободу мысли, но требует определенного действия. В отличие от христианства, человек стоит здесь непосредственно перед Богом, никакой посредник не снимет с него вину, он сам призван раскаяться - и может сделать это в любую минуту.
Еврейские истории
В мае 1881 года царь издал ужасные указы против евреев. Узнав об этом, три еврея в маленьком украинском местечке дали волю сврему возмущению:
- Он просто болван! Идиот какой-то! - кричал один.
- Напился! Водки насосался, как свинья! - презрительно сказал второй.
- Дерёт с нас налоги, и всё себе в карман, ворюга! - вопил третий.
И вдруг, как из-под земли вырос, появился городовой.
- Попались, жидки! - проревел он. - Ответите за оскорбление величества! Вы арестованы!
Дрожа от страха, евреи поплелись за городовым в участок.
- Как вы посмели оскорбить нашего батюшку-царя?! - заорал на них квартальный.
- При чём тут царь? - пожали плечами евреи. - Мы ругали кайзера Вильгельма, врага Израиля!
- Ах, вильгельма? - смягчился квартальный. - Ну что ж, в следующий раз будьте осторожнее... Откуда же городовому знать?... Он услышал "идиот, пьяница, ворюга", и, само собой, подумал, что вы о нашем царе говорите.
***
Еврей тонул и звал на помощь. На берег выбежал городовой и, увидев, что тонет еврей, облегчённо вздохнул:
- Нехай себе тонет!
Еврей высунулся из вод ы и завопил:
- Долой царя!
Городовой бросился в воду, вытащил утопленника и посадил его в кутузку.
***
Городовой в Петербурге схватил на улице еврея, у которого не было вида на жительство. На допросе еврей заявил, что имеет право на проживание в столицах: у него нужное и полезное ремесло. Запутанное дело послали на рассмотрение самому губернатору.
- Так каким ремеслом ты занимаешься? - спросил губернатор.
- Чернила делаю, ваше превосходительство! - ответил еврей.
- Подумаешь, нужное и полезное ремесло! - фыркнул губернатор. - Чернила и я бы мог делать, если б захотел!
- Ну, значит, и вам бы тогда было разрешено жить в столицах, ваше превосходительство.
Жили-были в одном городе два брата. Один - раввин, другой - вор. Раввин стеснялся такого родственника и всячески избегал его. Раз встретились они на улице, и раввин сделал вид, что не заметил брата. Тот возмутился и сказал:
- Чем ты, собственно, гордишься? Это я горжусь: мой брат - раввин. А у тебя кто брат? Вор! Нашёл чем похваляться!
***
Сидели два старика молчали и пили чай. Один вздохнул и вымолвил:
- Ой вей!
- И не говори! - ответил другой.
***
Лавочник из Бриска (Бреста) отправил в Лодзь заказ на партию товара. Из Лодзи сообщили: "К сожалению, мы сможем выполнить ваш заказ, когда будет оплачен предыдущий".
В ответ лавочник написал: "Последний заказ отменяется. Столько я ждать не могу".
***
Лавочник держал деньги в сберегательном банке. Дела его шли всё хуже и хуже. Наконец, он отправился в банк, снял со счёта последние рубли и закрыл счёт. В глубокой печали он шёл к выходу и у двери увидел швейцара.
- Господин швейцар, - сказал он и любезно улыбнулся, - если вас интересуем моё мнение, так вы можете идти домой. Сторожить тут больше нечего!
***
Одним из главных источников дохода синагоги является продажа мест на Рош-а-Шана, Йом-Кипур и Суккот. Это всегда делается заранее: во время праздников верующим евреям запрещено иметь дело с деньгами. По той же причине принято нанимать в привратники неевреев.
Однажды в Йом-Кипур к дверям бруклинской синагоги подошёл еврей, у которого не было входного билета.
- Без билета не пущу! - решительно заявил привратник.
- Но мне надо повидаться с Лейбовичем. Мы с ним партнёры в деле. Он сидит в синагоге, в четвёртом ряду. - настаивал безбилетник. - Лейбович мне срочно нужен.
- Говорю вам ещё раз. - повторил привратник. - Без билета я вас в синагогу не пущу.
- Но у меня же деловая встреча! - упирался безбилетник. - Пустите всего на минутку! Честное слово, только на минутку!
- Ну, если у вас деловая встреча... - не устоял привратник, - тогда ладно, на минутку можете войти... Только смотрите мне - не молиться!
Шутка недели...
Выслушав от отца длинную проповедь о скромности, юный Рабинович говорит:
- Папа, но ведь и ты когда-то выкурил первую сигарету, покинул родительский дом, женился, у тебя родился ребёнок... Почему же ты считаешь, что мне этого нельзя?
- Кто говорит, что нельзя? - вздохнул отец. - Беда в том, что ты пытаешься проделать все это в обратном порядке.
- Хочу сшить костюм цвета кофе с молоком, - говорит Гольдштейн.
- С сахаром или без? - спрашивает портной.
Велвл угодил в больницу. Из-за блох бедняга никак не может уснуть. Наконец, поймав одну, он обращается к ней:
- Мерзавка! Если ты здорова, что ты делаешь в больнице? А если больна, то почему скачешь?
Юный сын Михаила Таля не был силен в школьной программе по литературе, но не губить же отпрыска советского чемпиона мира!
Не сильно уповая на конкретику - названия романов, герои, коллизии - учительница литературы поставила вопрос максимально размыто:
- Что оставил после себя Достоевский?
И юный Таль ответил:
- Хорошее впечатление.
К директору цирка приходит человек, ставит на стол чемоданчик, оттуда выбегают мышки во фраках, достают из крохотных чехольчиков инструменты и играют вторую симфонию Чайковского.
Директор:
- Неслыханно! Невероятно!
- Что, берёте?
- Не могу. Первая скрипка у вас, несомненно, еврей.
На международном конкурсе йогов первое место занял товарищ Рабинович, который 73 года живет, затаив дыхание.
Украинец идет по Москве. Видит надпись: «Бей жидов!» и говорит:
- От це добрэ!
Потом видит чуть ниже: «Спасай Россию!»:
- Нэ бачу логыкы...
Штирлиц, внедренный в гестапо, сгорел так: Мюллер вызвал его и,
желая испытать, сказал:
- Нам стало известно, что вы еврей!
- Что вы, я русский! - вырвалось у Штирлица.