Parshas Bo
Свет и Тьма - два явления одной и той же сущности. Включая и выключая люстру, мы не задаемся высокими философскими вопросами. В повседневной жизни мы стараемся заниматься более "практическими" проблемами, радуясь, находя им выгодное на первый взгляд решение. Согласно Мидрашу только пятая часть евреев вышла из Египта, а остальным показалось, что если рабства больше нет - а рабский труд остановился уже после первой египетской казни, - то и незачем покидать такую обжитую страну. Участь этих евреев была ужастна - их бесследно поглотила тьма девятой казни. В нашей истории, к сожалению, было много подобных примеров. И не только в Испании. Границы нацистской Германии были открыты для евреев еще месяц после начала Второй мировой войны. И были такие, кто въезжал за каким-то визовым "гешефтом".
До окончания последнего галута, пока "египет" существует и внутри нас, наша величайшая тьма - это когда мы "не видим друг друга" и даже убеждаем себя, что не в силах шевельнуться, как когда-то египтяне. Невнимательность, нечувствительность и эгоизм - плотно осязаемые порой вещи, готовые спрятаться под маской здравого смысла и даже увлеченностью духовным самосовершенствованием. Как же можно бороться с тьмой, которая порой сгущается вокруг нас и наровит проникнуть под кожу? Вспомним: "Не видели друг друга [египтяне], и не вставал никто с места своего три дня; у всех же сынов Израиля был свет в жилищах их". Этот свет проистекал и проистекает от "искр святости", освобожденных из-под власти зла, крупиц того доброго, что мы "выгрызаем" из материального мира и своей рабской покорности внутреннему фараону.
Говорит Любавический Ребе, что наше поколение живет в последние годы изгнания, переживая трудный период, когда к обычной тьме добавляется особое сгущение тьмы перед приходом Машиаха. Но исход нашего народа из этого последнего изгнания совершается по тому же сценарию, что и выход из Египта. И в наших силах вернуть святость даже в те вещи, которые скрывают Б-жественное присутствие в мире и мешают человеку выполнять волю Творца. Фараон после казни первенцев сам бросился помогать евреям покинуть Египет. В нашей воле заставить препятствия содействовать извлечению "искр святости". В конце концов это - основная часть служения каждого еврея, который не хочет обнаружить однажды себя во тьме. Удача и благословение во всех материальных и духовных делах - "свет в жилищах их" - приходит к тем, кто не ленится провести электричество к люстре.
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Если исполнение всех заповедей требует мужества, то тем более это относится к исполнению заповеди агават Исраэлъ - любви к каждому еврею без исключения. Эта заповедь - основа всей Торы, поэтому, безусловно, для ее исполнения необходимо проявлять максимум силы и мужества и не бояться никого.
Надо говорить с евреями о Торе и заповедях, а если это не действует с первого раза - говорить еще и еще. Даже если тот, с кем вы говорите, "отбрыкивается", не следует обращать на это внимания. Наоборот, как раз тот факт, что он "отбрыкивается", свидетельствует, что эта тема ему не безразлична. Поэтому ясно, что с ним надо говорить еще раз и еще раз, пока слова не окажут влияние.
Необходимо постоянно проявлять силу и мужество. Правда, говорить следует мягко и спокойно, чтобы слова вошли в сердце. Но говорить надо настойчиво. А когда говорят спокойно и мягко, но с настойчивостью, добиваются успеха.
А тот, кто пока еще не добился успеха, должен знать: вина за это лежит не на том, с кем он говорил, но на нем самом. Тот, другой, по сути своей, хорош, просто говоривший не нашел слов, исходящих из самого сердца, - поэтому-то они и не нашли отклика. Он должен прочитать главу Тегилим, прося у Всевышнего подсказать ему нужные слова, и если слова будут исходить из сердца, они войдут в сердце.
Недельная Глава - Бо
Десятая казнь - смерть египетских первенцев - от предыдущих девяти отличается, во-первых, тем, что названо ее точное время («около полуночи»), а во-вторых, евреям пришлось принять меры предосторожности, чтобы самим не пострадать: оставаться дома, начертав некий знак на дверных косяках. Ребе объясняет особенности десятой казни, указывающие, как выясняется, путь, который приведет нас к окончательному освобождению - наступлению эры Мошиаха.
ВРЕМЯ И МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ
Предупреждая фараона о смерти египетских первенцев, Моше упомянул час, когда это произойдет. Б-г говорил, что это случится в полночь, Моше же сказал «около полуночи» (Шмойс, 11:4): он опасался, что астрологи фараона могут ошибиться и, неправильно рассчитав время полуночи, обвинить его в неточности (Раши). Тем не менее, многое остается непонятным. Зачем вообще было упоминать о времени казни? Простого предупреждения о ее приближении, как это делалось раньше, было бы достаточно. Напрашивается вывод: между казнью первенцев и полночью есть некая связь, и, упомянув об одном, Моше должен был сказать и другое.
Десятая казнь отличалась следующими двумя особенностями:
- во-первых, евреи, чтобы избежать этого наказания, должны были начертать особый знак «на дверных косяках и притолоке» (Шмойс, 12:22) - знак кровью от обрезания и от пасхального ягненка;
- во-вторых, они всю ночь должны были оставаться дома: «Вы же не выходите за двери дома своего до утра» (Шмойс, 12:22), потому что «разрушительная сила, получив всю власть (вырвавшись на волю), не делит людей на праведных и грешных» (Раши).
Но зачем нужны были подобные меры предосторожности? От предыдущих казней страдали только египтяне, и сыновьям Израиля не надо было опасаться за себя. Почему же десятая казнь отличалась от остальных? И для чего были две предосторожности (знак из крови и укрытие в своих домах)?
ОСОБЕННОСТИ ПОСЛЕДНЕЙ КАЗНИ
Мы можем приблизиться к ответу, если поймем, что «ничем не ограниченная разрушительная сила» не действовала во время предыдущих девяти казней. Тогда были определены метод воздействия и степень повреждения, то есть казни имели границы, пределы. Град, например, уничтожил «лен и ячмень... а пшеница и полба побиты не были, потому что они созревают позже» (Шмойс, 9:31-32). Но казнь первенцев не была ограничена каким-то способом уничтожения; сила, «не делящая людей на праведных и грешных», была выпущена на свободу, и сынам Израиля пришлось защищаться от нее.
На более высоком уровне казнь первенцев отличалась не только методом воздействия, но и целями. Задачей остальных казней было не уничтожить египтян, а заставить их понять, что Б-г существует: «Так узнаешь ты, что Я - Б-г» (Шмойс, 7:17; 8:18; 9:14). Сынам Израиля, и так признававшим Б-га, подобный урок был не нужен (Тора Ор). Первые девять казней давали пострадавшим (но не убитым) возможность исправиться и извлечь урок, увидев силу Б-га. Целью десятой казни, поскольку все первенцы погибли, не могло быть стремление дать жертвам урок. Их надо было в наказание уничтожить.
В данной ситуации строгий судья мог бы спросить: в чем разница между идолопоклонством и деградацией евреев (Ялкут Реувени на Шмойс, Зогар) и египетских первенцев? Ведь и те, и другие заслуживают наказания. Следовательно, сынам Израиля необходимо было защитить себя от разрушительной силы - инструмента строгого суда.
Чтобы спастись, следовало выполнить два приказа. Во всем Египте разрушительная сила оказалась на свободе. Раз она относилась ко всем непредвзято и не знала ограничений, ни один знак не мог защитить от нее. Значит, сыновья Израиля были вынуждены запереться в домах. Поскольку казнь Б-жья «миновала» эти дома, то в них ее действие было ограничено. Следовательно была возможность и необходимость установить «знак», который отличил бы евреев от египтян.
ПОЛНОЧЬ И Б-ЖЕСТВЕННАЯ СУЩНОСТЬ
Непонятным остается следующее. Голос строго суда вопрошает: «В чем разница между безбожным Египтом и грешным еврейским народом?». Как «знак» может послужить ответом на такую претензию?
Десятая казнь была осуществлена «самим Б-гом, в Его славе и сущности». А Б-г не поддается описанию и, в частности, не может быть объектом строгого суда. На таком уровне любые обвинения бессмысленны и недейственны.
А вот как связаны десятая казнь и полночь. Полночь - время, когда всепроникающий «Свет» Б-жий обнаруживает себя. Она соединяет две половины ночи: первую, ведущую от света к тьме, и следовательно, являющуюся символом строгости и сокрытия (гвура), со второй, ведущей от тьмы к свету, то есть символом добра и раскрытия. В какое-то мгновение, приведя две противоположные силы к гармонии и тем самым преодолев их, полночь становится временем, когда раскрывается Б-г и Его Сущность (Ор а-Тора).
Во время десятой казни Б-г проявил безграничную, бесконечную любовь к евреям, лишающую оснований любые обвинения голоса справедливости. Когда этот голос говорит: «Разве Эйсав не был братом Яакова?» (иначе говоря, разве они не равны?), Б-г отвечает: «Но я любил Яакова и ненавидел Эйсава» (Малахи, 1:2-3). Потому что Его любовь к евреям глубока и неизменна, как любовь отца к своим детям: «Сыны вы Б-гу Всесильному вашему» (Дворим, 14:1).
Потому-то Моше указал фараону время казни («около полуночи»). Таким образом он намекал, что Всевышний свершит ее, используя свое превосходство над миром разума. В противном случае фараон считал бы, что евреи, грешившие, как египтяне, также пострадают во время казни, цель которой не научить, а уничтожить. И только безусловная любовь Всевышнего могла их спасти.
ЗНАК И ЛЮБОВЬ
Зачем же евреи все-таки должны были подать знак?
Чтобы принести в этот мир вечный свет Б-га, человек должен исполнять заповеди, записанные в Торе. Даже вечно существующая, безусловная любовь Всевышнего требует ответной реакции еврея, если он хочет ощутить и раскрыть ее внутри себя. Учитывая однако, что эта любовь безгранична, он должен ответить чем-то выходящим за пределы рационального. Таковы кровь обрезания и кровь пасхального ягненка. Еврейского мальчика обрезают, когда ему всего восемь дней от роду, и он еще не способен разумно мыслить. Этот союз, заключаемый между Б-гом и евреем, стоит выше человеческого понимания.
Принести ягненка в качестве пасхальной жертвы тогда было настолько опасно, что считалось актом самопожертвования (на иврите - месирас нефеш). Ягненок считался в Египте священным животным. Кроме того, сыновья Израиля должны были не просто зарезать ягнят, но до этого еще держать их в своих домах четыре дня, о чем египтяне, конечно, узнали. Самопожертвование лишено всякого рационального смысла. Таким образом, сам пасхальный ягненок был знаком евреев для Всевышнего, стоящим выше разума.
Б-г ответил евреям сверхъестественной любовью - любовью полуночи, любовью, исходящей из самой Б-жественной сущности, пощадив их во время десятой казни.
ВЕРА И РАЗУМ
Теперь мы можем разрешить видимое противоречие в утверждениях наших мудрецов, выясняющих, за какую заслугу израильтяне были освобождены из Египта. Из одних комментариев мы узнаем, что такой заслугой являлась их вера. «И поверил народ, и понял, что вспомнил Б-г о сынах Израиля и увидел их страдания, - и поклонились они, и пали ниц» (Шмойc, 4:31). В другой книге сказано, что они были награждены за то, что начертали знаки кровью: «В крови твоей - живи» (Иехезкел, 16:6).
На самом деле оба мнения по сути одно целое. Два знака выражают связь евреев с Б-гом узами, превосходящими разум. Вера евреев выходила за пределы рационального. До освобождения «ни один раб не мог убежать из Египта, потому что границы со всех сторон были закрыты» (Раши). Как угнетенный народ, 600 000 человек, постоянно находящийся под угрозой вымирания из-за указа фараона топить всех новорожденных мальчиков, может совершить побег? Выше человеческого разума была и вера евреев в миссию Моше, и обещанное Всевышним избавление. И такая вера породила безоговорочную любовь Б-га к своему народу, укрепившую их неразрывную связь. Знаки, ее выражающие, привнесли Б-жественную любовь в мир.
ГРЯДУЩЕЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ
«Как в дни твоего исхода из Египта, явлю Я чудеса» (Миха, 7:15). Это значит, что грядущее избавление будет подобно тому, что было.
Выход из Египта стал наградой за веру евреев, что была выше человеческого понимания, веру, настолько глубокую, что она влияла и на их видимые, внешние возможности (символизируемые кровью обрезания) и даже на нечеловеческое окружение (пасхальный ягненок).
Подобно этому конечное освобождение будет наградой за веру, игнорирующую сокрытие Б-га, которое вызвано изгнанием. За веру, твердо хранящую убеждение в скором приходе Мошиаха. За веру, существующую не на поверхностных уровнях сознания, а создающую внутреннюю уверенность и пронизывающую все сферы жизни.
ПРАЗДНИК СВОБОДЫ Рав Элиягу Эссас(http://www.evrey.com)
Как ни странно, когда-то евреев не было. Среди многочисленных древнейших народов наш не значился, среди больших империй и малых княжеств нашей страны не было. Медленно, но верно человечество погружалось в сплошной мрак идолопоклонства со всеми, неизбежно вытекающими отсюда последствиями: искажением основ справедливости, произволом в социальных и семейных связях, грабежами, насилием и утратой представления о ценности человеческой жизни. Смысл существования человеческого рода, когда и каждый отдельный человек, и все человечество могут подняться на уготованную им вершину - стать венцом Творения, мудрым и добрым хозяином, управляющим окружающим миром и признающим абсолютную власть Всевышнего, по законам и воле Которого и должен жить мир. Когда жизнь отдельного человека начиналась и завершалась во лжи, проходила в пустопорожнем потоке дней, а жизнь всего человечества погружалась в кромешный мрак подземного тоннеля - без признаков света впереди, когда сам смысл существования затушевывался, стирался, мир приближался к логическому концу - полному краху и уничтожению. И чтобы спасти человечество, нужна была прочная, неразрушимая конструкция - крепкий стержень, на котором будет держаться все здание рода человеческого. И пусть отдельные жилища и помещения в нем будут продолжать ломаться и переустраиваться, этот стержень выстоит в любой ситуации, а потом, в конце концов, здание будет капитально отремонтировано и - завершено.
Таким стержнем не мог быть один человек, даже самый выдающийся, - он смертен, или группа людей, даже самых умных и честных, - группы возникают и распадаются. Им мог стать только народ, передающий из поколения в поколение, от отца к сыну, от учителя к ученику знания, мудрость и идеалы. Но поскольку человеческие знания не беспредельны, а идеалы изменчивы, этот народ должен получить их от Того, Кто не изменяется и беспределен в мудрости, в пространстве и во времени, - от Творца мира.
Эта схема содержит два условия, без которых она не могла бы работать: народ этот должен быть достоин получить эту беспредельную мудрость и должен быть способен пронести ее через всю историю человечества, несмотря ни на какие трудности и испытания.
Первое условие оказалось выполненным, когда около 3800 лет тому назад в мир пришел Авраам, среди моря идолопоклонства признавший Творца единым и единственным Правителем мира и своей жизни. Авраам стал первым евреем. Он передал свое понимание мира сыну Ицхаку, а тот - Яакову. Глубина мудрости, духовная мощь и свечение души этих людей были столь велики, что их потомки получили в наследство "генофонд", сделавший их - еврейский народ - достойными через 500 лет после рождения Авраама получить Тору.
Чтобы выполнилось второе условие, наш народ должен был пройти через плавильный тигель египетского рабства (это выражение заимствовано нами из Торы), проявить и закалить в себе определенные позитивные черты, испытать горечь и муки рабской жизни, познать всю глубину безысходности, а затем увидеть воочию гибель своих господ и крушение их идолов и наконец осознать, кто спас его и вывел на свободу, и признать Оплот избавления и Источник жизни. И еще нужно, чтобы народ этот никогда не забыл, что такое жить в рабстве и Того, Кто вывел его оттуда. Поэтому Тора требует, "чтобы ты рассказывал об этом сыну своему и внуку своему" (Книга Шмот,гл. 10). Выполнив эти два условия, наш народ и стал тем самым стержнем, сохранившимся во всей истории человечества и по сей день и несущим в себе - для себя и для других - свидетельство единственности и всесилия Всевышнего, воля Которого управляет миром.
Что такое раб?
Советский энциклопедический словарь определяет это понятие так: "...раб наряду с орудиями производства является собственностью своего хозяина..." Были ли мы, в соответствии с этим определением, рабами в СССР? Не совсем ясно, но зато мы хорошо понимали, что там мы не были свободны. Ожегов в своем "Словаре русского языка" повторяет это определение, но дает в придачу еще два. Одно из них: "Раб - зависимый, угнетенный... человек. Вместо трех точек у него стоит обычный советский штамп: "в условиях эксплуататорского общества"; но поскольку слово "эксплуатация" сам Ожегов определил в словаре так, что любое общество под него подпадает, а уж советское - тем более, то пропуск этих слов только очищает ожеговское определение, поскольку, сообразуясь с ним, мы в СССР были самыми настоящими рабами.
Но являемся ли мы свободными в других странах? Если да - где и когда? Знаток русского языка Ожегов понимал, что приведенных двух определений для всех случаев жизни недостаточно, и он дает третье определение. Мы еще к нему вернемся, а пока зададимся вопросом: каким образом человек вообще становится рабом?
Историческая справка. Египет, XVI век до н.э. (по привычному летосчислению). В одной из провинций - в земле Гошен - живут евреи. Фараон решает: евреи - многочисленны и опасны. Они могут при случае оказаться "пятой колонной". Их надо поставить на место, придавить, закабалить. Объявляется всеобщая трудовая повинность, обязательная для всего населения страны, но вскоре евреи получают особые, тяжелейшие нормы выработки. Постепенно условия труда становятся еще и унизительными. Следующий этап - устранение понятия "частная жизнь". Отныне дома евреев просматриваются и прослушиваются (тогда обходились без электронных средств). Новорожденных мальчиков убивают. Оглушенных ужасом, подавленных и униженных людей бросают на "великие стройки"- во славу фараона и Египта - возводить города и храмы. Для успешного завершения процесса воспитания "нового человека" в строящиеся стены на глазах у родителей вмуровывают детей.
Но и это еще не все. Частью процесса воспитания раба является демонстрация несокрушимой мощи этой сверхдержавы - Египта и величия ее "идеологической надстройки" - отлажено функционирующей системы передачи духовных знаний - египетского варианта изощренного идолопоклонства.
Результатом всего этого и стал "тот, кто целиком подчинил чему-нибудь свою волю, свои поступки". Это - третье определение раба по Ожегову.
Как освобождаются от рабства?
Биографическая справка. Мальчик Моше родился в 2368 году по еврейскому летосчислению (в XIV веке до н.э.). Отец - Амрам, мать - Иохевед, оба из колена Леви (евреи, потомки двенадцати сыновей Яакова, делились на двенадцать больших родов - "колен", как их называют). Сестра - Мирьям, брат - Аарон. Удивительное стечение обстоятельств спасло мальчика от неминуемой гибели от рук египтян. Воспитывался он во дворце фараона, но всегда ощущал себя частью своего народа. За убийство египтянина, избивавшего еврея, он был приговорен к смерти. Бежал. Много лет жил в странах Африки и Среднего Востока.
Однажды, перегоняя стадо овец через Синайский полуостров, увидел горящий, но не сгорающий куст. Из огня раздался голос Всевышнего, повелевающего Моше отправиться в Египет и вывести евреев из рабства.
Мы не будем пересказывать, как Моше пришел в Египет, как многие евреи по слабости душевной предпочли тянуть лямку рабского существования и требовали, чтобы Моше не "мутил воду", как фараон отказывался и слышать о том, чтобы евреи ушли из Египта, хотя большинство египтян считали их пятой колонной (но одно дело - ненависть и подозрения, а другое - добровольно отпустить рабов, работающих на тебя). Подробности - в книге "Шмот" (вторая книга Торы) и в разъяснениях к ней наших Учителей.
Так начался удивительный, уникальный процесс освобождения из рабства, который можно назвать "выдавливанием из человека раба".
На глазах у изумленного мира и замученных евреев-рабов стала разваливаться, получая удар за ударом, могучая империя. Превращение нильской воды в кровь, появление несметного множества жаб, неодолимых полчищ вшей, гибель урожая от града и саранчи, сплошной трехдневный мрак и, наконец - гибель всех первенцев...
Разруха, запустение, страх. Некогда грозный фараон и египтяне, эти жестокие рабовладельцы, не только
разрешают - они просят евреев уйти.
Но не это имел в виду Всевышний , когда говорил Моше, что приступает к освобождению евреев. Точнее, не только это. Прежде всего вся эта серия ударов должна была не только разрушить мощную египетскую машину угнетения - для этого достаточно было бы одного-единственного сокрушительного удара. Сложнее было освободить еврейские души, несшие печать рабства. Поэтому все эти (эсер макот) - десять ударов - должны были разбить сложнейшее духовное и интеллектуальное учение египтян, которое они возводили много столетий, их идолов, их "измы". Египтяне обожествляли реку Нил - залог, как им казалось, хорошего урожая,- все воды Нила превратились в кровь. Ритуал предписывает их бритоголовым жрецам частые омовения - их одолели неистребимые полчища вшей. Они объявили священными символами плодородия быков и овец-был падеж скота. И т.д., и т.п.
Идолы были повержены один за другим. В душах евреев забрезжил свет надежды. Но Всевышний ожидал от своего народа большего: народ должен стать достойным свободы и суметь выполнить особые возложенные на него задачи. Он ожидает от евреев действий, возвышающих Имя Его среди людей, возвращающих им истинный человеческий облик.
И поэтому евреи должны были взять из скота, к которому они были приставлены в качестве пастухов (и который не погиб, как скот египтян), молодых барашков, зарезать их, зажарить и съесть на глазах у изумленных, все еще сильных и надменных египтян - съесть тех самых баранов, которым поклонялись их египетские хозяева!
Это и был тот барьер, который евреи должны были взять. Урок мужества и одновременно исполнения воли Всевышнего. Ибо требовалось не просто съесть мясо, но сделать это открыто, а за несколько дней до этого необходимо было при свете дня пометить косяки дверей своих домов кровью этих баранов. А в ночь, когда на Египет обрушился десятый, последний, удар и в каждой семье погибли первенцы, все еврейские дома, помеченные таким образом, смерть обошла стороной. Всевышний обошел ( , пасах) эти дома, и никто в них не пострадал. Поэтому праздник, отмечаемый с тех пор, называется Песах.
Но и это еще не все. Разрушив идолов и укрепив веру евреев в Себя, Всевышний должен был преподать евреям новый урок, тоже на века: дом рабства надо покидать быстро! Поэтому в дорогу они взяли не обычный хлеб, а лепешки, испеченные из муки с водой, без закваски. Иначе говоря, в дорогу была взята маца - . И теперь каждый год в течение всех семи дней праздника Песах мы не едим никаких изделий из кислого теста, но только мацу (или блюда, приготовленные из нее).
Еще две заповеди получили евреи, отправляясь в дорогу. Одна из них - четко понимать, что целью Исхода не мог быть лишь уход из дома рабства. Исход - это совершенствование себя, возвышение и раскрытие своего потенциала как еврея. Обратное этому - духовный застой и порча. Символом этой порчи служит процесс брожения, сквашивания теста. Поэтому в течение всех семи дней Песаха мы не должны иметь в доме - хамец, продукт сбраживания молотого зерна. Более того, мы не должны оставлять у себя ничего съестного, сухого или жидкого, в состав которого входит хотя бы малая доля хамеца. Подробнее об этом ниже.
Другая заповедь, полученная "на дорогу" перед Исходом, - это обязанность передавать рассказ об Исходе от родителей к детям, от учителя к ученику, из поколения в поколение, с тем чтобы они никогда больше не соблазнились рабской долей. Поэтому каждый год в первый вечер праздника (сутки в нашей традиции начинаются с вечера, как указано в переданном нам Торой рассказе о Творении: "И был вечер, и было утро: один день") собираются на - седер - и слушают рассказ об Исходе - Пасхальную Агаду - .
Итак, в ночь с 14-го на 15-ое Нисана 2448 года по еврейскому летосчислению (1312 г. до н.э.), после трапезы, во время которой евреи ели - корбан песах - мясо тех самых принесенных в жертву Всевышнему барашков, - взяв с собой мацу, под аккомпанемент просьб недавних господ: "уйдите скорее", вышли евреи в дорогу. Впереди - Эрец Исраэль. Но чтобы восхождение - алия - в Эрец Исраэль наполнилось смыслом, в дороге евреев ожидало совершенно непостижимое явление: получение Торы: мудрости, знаний и идеалов от самого Всевышнего. У той самой горы Синай, где Моше, почтительно именуемый затем во всех поколениях Моше Рабейну (Моше, наш Учитель), увидел несгораемый куст и услышал весть о предстоящем избавлении.
Дорога предстояла непростая, но после получения Торы идти по ней предстояло уже по-настоящему свободным людям. Дом рабства остался позади. Навсегда.
Совсем другой Исход (Исход евреев из Испании).
Эдикт об изгнании был подписан в Гранаде 31 марта памятного 1492 года - того года, когда Испания, наконец полностью восстановила монархию на руинах бывшего королевства вестготов, когда мореплаватель Колумб положил Новый Свет к подножию трона католических сюзеренов.
В эдикте об изгнании говорилось, что этот документ выпущен вследствие настоятельной необходимости с корнем вырвать зло, произрастающее на почве отношений, установившихся между христианами и иудеями, поскольку все предпринятые до сего времени усилия в этом направлении оказались бесплодными.
Согласно эдикту все иудеи, независимо от пола и возраста, которые отказались принять крещение, должны покинуть Испанию в течение трех месяцев и никогда не возвращаться под страхом смерти и конфискации всей собственности.
Жестокость такой экспатриации совершенно очевидна. Испания была родиной этих иудеев. Веками она была домом для их предков, и они испытывали к ней глубокую сердечную привязанность, какую каждый из нас испытывает к своей родине. И теперь их вынуждали уехать отсюда в какую-то чужую страну, и только в течение указанного срока они были защищены от действия беспощадного закона, лишающего их чего-то очень дорогого - столь же дорогого, как сама честь. В противном случае они должны были предать веру своих отцов и отречься от бога израильского.
Такой выбор встал перед сынами израилевыми - выбор, который надменная христианская церковь ставила перед всеми людьми, когда чувствовала себя достаточно могущественной.
Декретом устанавливалось, что после истечения отпущенных на сборы трех месяцев ни один христианин не должен поддерживать с иудеями дружеских отношений или помогать им, предоставлять им пищу или кров под страхом обвинения в сочувствии еретикам.
До момента депортации жизнь и собственность изгоев официально находилась под защитой монархов. Им надлежало уточнить размеры своей собственности и получить доходы от ее реализации векселями или товарами, но не золотом, которое запрещалось вывозить из страны. Что касается векселей, Амадор де лос-Риос («Historia de los Judios») вполне справедливо задается вопросом, как они могли получить по этим векселям деньги?
Наибольший ущерб им нанесла бы полная конфискация собственности. Но и реализовать имущество за должную цену в столь короткий срок было невозможно, а покупатели знали о неизбежной распродаже и не давали хорошей цены. Что же оставалось делать иудеям? Как могли они избежать бессовестного грабежа со стороны христиан, оказавшись в столь бесправном положении?
«Христиане приобретали, - утверждает Берналдес, - значительную собственность и очень богатые дома и владения за бесценок; иудеи не могли найти покупателей и потому были вынуждены менять дом на осла, а виноградник - на штуку ткани».
Этот отрывок из хроники, автор которой (о чем мы раньше говорили) испытывает жгучую ненависть к иудеям, красноречиво свидетельствует о паническом страхе, охватившем иудеев, и о том, с каким безжалостным хладнокровием христиане извлекали выгоду из их несчастья.
Амадор де лос-Риос добавляет, что в жертву приносились целые гетто, поскольку иудеи, не имея возможности распорядиться общественной собственностью, передавали их в дар муниципалитетам, которые проявляли так мало сострадания к изгнанникам.
Но Торквемада в своем великом усердии этим не удовлетворился. В конечном итоге главной его целью было не изгнание иудеев, а их обращение в христианскую веру и полное уничтожение их вероучения. Эдикт монархов об изгнании являлся лишь средством достижения этой цели.
Именно на эту массовую кампанию по обращению направил он орды доминиканцев. Заручившись санкцией короля, Великий инквизитор издал указ, в котором призывал израильтян принять крещение и подкреплял свое воззвание обещанием: принявшие крещение в течение трех месяцев, отпущенных на выезд из страны, получат право остаться и сохранят свое имущество.
В каждом городе, в каждом поселке, в каждой захудалой деревушке в церквах, на торговых площадях и на перекрестках улиц пестрели черно-белые одежды доминиканцев, неутомимо исторгающих увещевания и доводы в адрес всякого повстречавшегося иудея, убеждая принять крещение, дабы сохранить благополучие и процветание в мире земном и обеспечить спасение души в мире ином. Охваченные фанатичным рвением проповедники заходили в синагоги и твердили свои призывы даже в иудейских храмах, стремясь привести заблудших в лоно христианства. В Сеговии, когда пробил час депортации, иудеи провели три дня на своем кладбище, оплакивая могилы предков, которые они вынуждены были покинуть. Доминиканцы не постеснялись нарушить церемонию горестного прощания, прославляя благо крещения перед скорбным этим собранием.
Но лишь пренебрежение было ответом на все их проповеди. Если, с одной стороны, собратья Торквемады воспевали христианство, пытаясь теоретическими доводами и посулами материальных выгод склонить иудеев к принятию крещения, то, с другой стороны, раввины прикладывали не менее энергичные усилия, чтобы укрепить в израильтянах стойкость веры в своего бога. Они стремились помочь им устоять перед соблазном предложенных благ и убедить, что как однажды бог избавил их от плена египетского и привел в землю обетованную, так и при исходе из Испании он поможет детям своим, если они не опорочат честь и не поддадутся мирским искушениям.
Поверили израильтяне в уговоры раввинов или нет, но большинство их осталось непоколебимым в вере своей и вместо покоя и выгоды, обещанных в награду за принятие крещения, предпочло изгнание и утрату всего нажитого. Инспирированный Торквемадой декрет делал эти лишения неизбежными.
Берналдес пишет, что, несмотря на запрет вывозить золото из Испании, многие изгнанники брали его с собой в немалых количествах, тщательно пряча, что весьма вероятно. Впрочем, некоторые из приводимых им слухов кажутся преувеличенными. Основной способ вывоза, утверждает Берналдес. состоял в том, что дукаты переплавляли в мелкие шарики, которые заглатывали перед досмотром. Особенно усердствовали (если опять-таки верить слухам) женщины, ухитрявшиеся прятать внутри себя до тридцати дукатов каждая.
Эти россказни, получившие широкое распространение, добавили горя беглецам: некоторые из них, плывшие из Кадиса в Фес79, попадали в руки мавров у берегов Африки; их не только лишали пожитков - случалось, бандиты вспарывали им животы в поисках золота.
За три месяца - столь краткий срок был отпущен израильтянам - они продали или обменяли то, что успели, и бросили все, на что не смогли найти покупателей. Все девочки и мальчики в возрасте от двенадцати лет и старше вступили в брак, чтобы всякая достигшая брачного возраста девушка находилась под защитой мужа.
Исход из Испании начался в первую неделю июля 1492 года. Те из изгоев, кто был побогаче, обеспечивали своих более бедных собратьев, следуя обычаю, установившемуся еще в гетто. Многие очень богатые преуспевающие торговцы оставляли огромные состояния и, по словам Берналдеса, доверившись «напрасной безрассудной надежде», избирали суровую стезю изгнания.
Приходский придворный священник запечатлел живописную картину этой эмиграции - картину, которая должна вызывать у христианина слезы стыда.
...Они двигались пешком, верхом на лошадях или ослах, сидя на телегах, молодые и старые, крепкие и немощные, здоровые и больные, кто умирая, кто только родившись, и многие от усталости валились с ног в придорожную пыль - эти скорбные процессии тащились сквозь июльскую жару и пыль. На каждой ведущей из страны дороге - на юг ли, к морю; на запад ли - в Португалию; на северо-восток ли - в Наварру - встречались движущиеся в беспорядке толпы людей, представлявшие собой столь безутешное зрелище, что не было христианина, у которого оно не вызвало бы жалости.
Помогать им не смели из страха перед указом Великого инквизитора, зато со всех сторон доносились призывы принять крещение, что лишь увеличивало их страдания. И некоторые, не имея более сил терпеть муку полного изнеможения и безнадежности, сдавались и отрекались от бога израильского.
Но таких было относительно мало. Раввины всегда оказывались рядом, чтобы поддержать людей, поднять настроение. Юношей и девушек просили петь в пути песни, и звуки бубнов подбадривали изнуренных путников.
Андалузцы направлялись в Кадис, где собирались сесть на корабли. Арагонцы также шли к побережью, чтобы отчалить из Картахены; многие каталонцы тоже выбирали морской путь, отплывая в Италию, где - любопытная деталь! - папа-каталонец (Родриго Борджа) предоставил им кров и защиту. В самом сердце преследовавшей их системы!
О тех, кто добрался до Кадиса, Берналдес пишет, что при виде моря они пришли в великое волнение. Воображение изгнанников разгорячилось от проповедей раввинов, в которых их сравнивали с предками, спасавшимися от египетской неволи. Они доверчиво ожидали увидеть повторение чуда, которое произошло с водами Красного моря, надеясь, что и воды Средиземного моря расступятся и пропустят их к побережью Берберии - Северной Африки.
Тех, кто отправился на запад, принял король Жуан Португальский, назначив низкую пошлину в размере одного крузадо80 с человека за шесть месяцев пребывания в стране. Поэтому многие осели в Португалии и занялись торговлей, что им было позволено при условии уплаты сотни крузадо с семьи.
В нашу задачу не входит следовать за израильтянами в изгнание и подробно описывать печальную участь, постигшую многих из них как от рук последователей милосердного Христа, так и от рук детей пророка Магомета. Многие мыслители и раввины покинули тогда Испанию, и в их числе были Исаак Абоаб, последний принц кастильских иудеев, и Исаак Абарбанель, откупщик королевских податей.
«Исход (по описаниям Абарбанеля) сопровождался грабежом на суше и на море; и среди тех, кто, избитый и оборванный, отправился в чужие страны, был и я.
С превеликим трудом удалось мне добраться до Неаполя, но и там я не обрел покоя из-за вторжения французов. Они стали хозяевами положения в городе, и сами жители покидали насиженные места. Все восстали против нашего братства, не делая разницы между богатыми и бедными, мужчинами и женщинами, отцами и сыновьями из рода сионского и угрожая им величайшими бедствиями и страданиями. Некоторые изменили своей религии, испугавшись, что вот-вот кровь потечет рекой, либо их просто продадут в рабство, поскольку мужчин и женщин, молодых и старых похищали и увозили на кораблях, не испытывая жалости к их стенаниям, силой заставляя отказаться от веры предков и покориться неволе».
Некоторых беглецов приняли Франция и Англия, другие осели на Ближнем Востоке. Наиболее несчастливыми, по-видимому, оказались те, кто высадился на Африканском побережье и пытался через пустыню добраться до города Фес, где существовала иудейская колония. Путь им преградила орда грабителей-соплеменников, которые отобрали последние пожитки и жестоко, поистине бесчеловечно расправились с переселенцами: изнасиловали жен у них на глазах и бросили избитых и разоренных беглецов среди пустыни. Страдания превысили предел терпимости. Многие оставшиеся в живых приняли крещение в первом же повстречавшемся на пути поселении христиан и, заполучив таким образом признание на покинутой родине, вернулись в Испанию.
Вообще, велико было число тех, кто, встретив те или иные трудности, в конце концов отступал, принимал крещение и возвращался или возвращался, чтобы принять крещение, которое только и давало возможность обрести мир в стране, где они появились на свет.
Берналдес сообщает, что целых три года не иссякал непрерывный поток возвращавшихся иудеев, которые прежде отказались от всего ради веры, а теперь отреклись от самой веры и приехали обратно, чтобы начать все сначала. Их крестили гурьбой, всех сразу, окропляя толпы иссопом81. Сам Берналдес крестил изгнанников в придворной приходской церкви и «посчитал свершившимся пророчество Давида - «Covertentur ad vesperani et famen patiuntur ut canes et circundabuni civitatem» («Пусть возвращаются к вечеру, воют как псы и ходят вокруг города» (лат.)).
По его оценкам, тридцать шесть тысяч еврейских семей отправились в изгнание, что составило почти двести тысяч человек. Но Саласар де Мендоса и Сурита полагают, что число изгоев было в два раза больше, тогда как Мариано настаивает на цифре восемьсот тысяч. Возможно, наиболее соответствуют действительности данные иудейских писателей, которые утверждают, что в 5252 году от сотворения мира триста тысяч иудеев покинули Испанию - землю, на которой их предки обитали более двух тысяч лет.
Эти сведения говорят о непоправимой ошибке монархов, согласившихся на изгнание иудеев. Если необходимы доказательства неуступчивости Торквемады и его фанатизма, то приведенных выше примеров вполне достаточно.
Ведь до издания эдикта предложение об изгнании должно было дотошно обсуждаться на совете (Парамо утверждает, что так и было («DeOrigine»), и его поддерживает Саласар де Мендоса («MonarquiadеEspana»)); и для всех было очевидно, что Испания не сможет избежать материальных потерь, если ее покинут около сорока тысяч трудолюбивых семей. Немыслимо, чтобы король или советник не поднял вопроса о неблагоразумности, даже опасности такой меры. Также очевидно, что ни король, ни член совета не мог устоять перед настойчивым, бескомпромиссным монахом, в котором они видели представителя Бога на земле - Бога, образ которого трансформировался в некое кровожадное, мстительное божество.
Распятие Торквемады, столь драматично обрушившееся на чашу весов, однозначно разрешило все колебания.
Султан Баязет, который радушно принял часть беженцев и предоставил им убежище в Турции, открыто выразил свое удивление по поводу подобного промаха в искусстве управления государством и, как пишут, спросил, стоит ли считать серьезным государственным деятелем короля, который обогащает чужие королевства за счет ослабления своего.
Но, покорившись давлению духовенства, Фердинанд не посмел осознать то, что сразу постиг Великий Турок.
Изгоняя иудеев и мусульман с земли, ставшей им родиной, - последние были вынуждены последовать за первыми в соответствии с условиями капитуляции Гранады - Испания изгоняла своих купцов и финансистов, с одной стороны, и своих земледельцев и ремесленников - с другой. Иными словами, она изгоняла своих работников - слой общества, занятый производительным трудом. Многие полагают, что это было сделано с полным осознанием последствий - акт героического самопожертвования из религиозных убеждений. Возможно, Испания могла посчитать себя вознагражденной Богом за подобную жертву, когда обрела - словно подарок небес - земли Нового Света.
Ремесла, промышленность, земледелие и торговля Испании в течение четырехсот последующих лет неизменно испытывали нехватку рабочих рук. Новый Свет оказался иллюзорной и краткосрочной компенсацией. Его золото не смогло привлечь в Испанию столь необходимых работников. Напротив, оно увеличило эту потребность. Новый Свет вызвал огромный интерес. В обмен на дары, направляемые в казну Испании, он забирал ее детей, маня их за моря легендами о легкодоступных баснословных богатствах. Влекомые жаждой золота, многие семьи эмигрировали, в результате чего земли Испании становились все более безлюдными. А когда, с течением времени, эти выходцы из Испании в Новом Свете обрели достаточную силу, чтобы провозгласить свою независимость, они сделали это и распределили между собой огромные заморские владения Испании. Теперь сама Испания осталась совершенно нищей, своими действиями лишив себя ресурсов и только сейчас осознав, какую услугу оказал ей настоятель монастыря Санта-Крус.
Шутка недели...
- Ребе, это правда, что на том свете богачи станут бедняками, а бедняки - богачами?
- Да, это так.
- Тогда одолжите мне сто рублей, а на том свете я вам верну.
- А на что ты хочешь истратить эти деньги?
- Я накуплю для своей лавочки дешёвых товаров, и они принесут мне большую прибыль.
- Но таким образом ты станешь богатым; следовательно, на том свете окажешься бедным. Как же ты сможешь вернуть мне долг? Придумай что-нибудь поумнее.
Приятель учит Залмана знакомиться с девушками. Сперва, советует он, надо заговорить о погоде, потом о родственниках, затем о еде, а уж потом пофилософствовать и коснуться темы любви.
Залман, встретившись с девушкой, применяет советы на практике.
- Хорошая погода! - замечает он.
- Не очень, - отвечает девушка.
- А дядя у вас есть?
- Умер.
- А фаршированную рыбу вы любите?
- Нет.
- А если бы погода была хорошей и ваш дядя был жив, вы бы любили фаршированную рыбу?
- Гурфинкель, говорят, вы женитесь? - обращаются к старому холостяку.
- Собираюсь.
- И как невеста?
- Знаете, на вкус и цвет товарищей нет. Всем не угодишь. Мне лично она не нравится.
На станции Бердичев когда-то висели двое огромных часов. Пассажиров это возмущало:
- Зачем нужны двое часов, если они показывают разное время?
Дежурный по станции Рувим Меерзон возражает:
- А к чему нам двое часов, если они будут показывать одно и то же время?!
Мейер, измученный морской болезнью, приплывает в Нью-Йорк. Шатаясь, он спускается по трапу. И вдруг видит водолаза, который в полном снаряжении поднимается из воды.
- Ой, - говорит Мейер, - если бы я знал, что сюда можно прийти пешком...
Восьмилетний ребенок падает за борт. Его отец в отчаянии; он обещает тому, кто спасет его дитя, десять тысяч долларов. Пока все, оцепенев от растерянности, стоят у поручней, Залман уже в воде. С ребенком в руках он хватается за спасательный круг, и их поднимают на борт. Счастливый отец зовет спасителя в свою каюту, чтобы выписать чек.
- О деле поговорим после, - останавливает его Залман. - Сначала я хотел бы выяснить, кто мне дал под зад пинок, от которого я очутился за бортом.
Корабль тонет. Еврей жалобно кричит и плачет. К нему подходит другой еврей и говорит:
- Ты чего орешь? Это что, твой корабль?
Старый Шмуль плывет в двухместной каюте вместе с другим пассажиром. Ночью Шмуль принимается во весь голос причитать:
- Ой, мне хочется пить! Ой, мне хочется пить!
И нет этому конца. Наконец сосед, проклиная все на свете, одевается и приносит для Шмуля бутылку сельтерской. На некоторое время становится тихо. Потом Шмуль начинает причитать снова:
- Ой, как мне хотелось пить!
Корабль вот-вот пойдет ко дну. Пассажиры молятся. Гольдберг тоже молится вслух, просит Б-га спасти их. Еврей, который его знает, трясет Гольдберга за плечо и шепчет:
- Замолчи, пожалуйста. Если Б-г узнает, что ты плывешь на этом пароходе, мы все пропали!
Свет и Тьма - два явления одной и той же сущности. Включая и выключая люстру, мы не задаемся высокими философскими вопросами. В повседневной жизни мы стараемся заниматься более "практическими" проблемами, радуясь, находя им выгодное на первый взгляд решение. Согласно Мидрашу только пятая часть евреев вышла из Египта, а остальным показалось, что если рабства больше нет - а рабский труд остановился уже после первой египетской казни, - то и незачем покидать такую обжитую страну. Участь этих евреев была ужастна - их бесследно поглотила тьма девятой казни. В нашей истории, к сожалению, было много подобных примеров. И не только в Испании. Границы нацистской Германии были открыты для евреев еще месяц после начала Второй мировой войны. И были такие, кто въезжал за каким-то визовым "гешефтом".
До окончания последнего галута, пока "египет" существует и внутри нас, наша величайшая тьма - это когда мы "не видим друг друга" и даже убеждаем себя, что не в силах шевельнуться, как когда-то египтяне. Невнимательность, нечувствительность и эгоизм - плотно осязаемые порой вещи, готовые спрятаться под маской здравого смысла и даже увлеченностью духовным самосовершенствованием. Как же можно бороться с тьмой, которая порой сгущается вокруг нас и наровит проникнуть под кожу? Вспомним: "Не видели друг друга [египтяне], и не вставал никто с места своего три дня; у всех же сынов Израиля был свет в жилищах их". Этот свет проистекал и проистекает от "искр святости", освобожденных из-под власти зла, крупиц того доброго, что мы "выгрызаем" из материального мира и своей рабской покорности внутреннему фараону.
Говорит Любавический Ребе, что наше поколение живет в последние годы изгнания, переживая трудный период, когда к обычной тьме добавляется особое сгущение тьмы перед приходом Машиаха. Но исход нашего народа из этого последнего изгнания совершается по тому же сценарию, что и выход из Египта. И в наших силах вернуть святость даже в те вещи, которые скрывают Б-жественное присутствие в мире и мешают человеку выполнять волю Творца. Фараон после казни первенцев сам бросился помогать евреям покинуть Египет. В нашей воле заставить препятствия содействовать извлечению "искр святости". В конце концов это - основная часть служения каждого еврея, который не хочет обнаружить однажды себя во тьме. Удача и благословение во всех материальных и духовных делах - "свет в жилищах их" - приходит к тем, кто не ленится провести электричество к люстре.
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Если исполнение всех заповедей требует мужества, то тем более это относится к исполнению заповеди агават Исраэлъ - любви к каждому еврею без исключения. Эта заповедь - основа всей Торы, поэтому, безусловно, для ее исполнения необходимо проявлять максимум силы и мужества и не бояться никого.
Надо говорить с евреями о Торе и заповедях, а если это не действует с первого раза - говорить еще и еще. Даже если тот, с кем вы говорите, "отбрыкивается", не следует обращать на это внимания. Наоборот, как раз тот факт, что он "отбрыкивается", свидетельствует, что эта тема ему не безразлична. Поэтому ясно, что с ним надо говорить еще раз и еще раз, пока слова не окажут влияние.
Необходимо постоянно проявлять силу и мужество. Правда, говорить следует мягко и спокойно, чтобы слова вошли в сердце. Но говорить надо настойчиво. А когда говорят спокойно и мягко, но с настойчивостью, добиваются успеха.
А тот, кто пока еще не добился успеха, должен знать: вина за это лежит не на том, с кем он говорил, но на нем самом. Тот, другой, по сути своей, хорош, просто говоривший не нашел слов, исходящих из самого сердца, - поэтому-то они и не нашли отклика. Он должен прочитать главу Тегилим, прося у Всевышнего подсказать ему нужные слова, и если слова будут исходить из сердца, они войдут в сердце.
Недельная Глава - Бо
Десятая казнь - смерть египетских первенцев - от предыдущих девяти отличается, во-первых, тем, что названо ее точное время («около полуночи»), а во-вторых, евреям пришлось принять меры предосторожности, чтобы самим не пострадать: оставаться дома, начертав некий знак на дверных косяках. Ребе объясняет особенности десятой казни, указывающие, как выясняется, путь, который приведет нас к окончательному освобождению - наступлению эры Мошиаха.
ВРЕМЯ И МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ
Предупреждая фараона о смерти египетских первенцев, Моше упомянул час, когда это произойдет. Б-г говорил, что это случится в полночь, Моше же сказал «около полуночи» (Шмойс, 11:4): он опасался, что астрологи фараона могут ошибиться и, неправильно рассчитав время полуночи, обвинить его в неточности (Раши). Тем не менее, многое остается непонятным. Зачем вообще было упоминать о времени казни? Простого предупреждения о ее приближении, как это делалось раньше, было бы достаточно. Напрашивается вывод: между казнью первенцев и полночью есть некая связь, и, упомянув об одном, Моше должен был сказать и другое.
Десятая казнь отличалась следующими двумя особенностями:
- во-первых, евреи, чтобы избежать этого наказания, должны были начертать особый знак «на дверных косяках и притолоке» (Шмойс, 12:22) - знак кровью от обрезания и от пасхального ягненка;
- во-вторых, они всю ночь должны были оставаться дома: «Вы же не выходите за двери дома своего до утра» (Шмойс, 12:22), потому что «разрушительная сила, получив всю власть (вырвавшись на волю), не делит людей на праведных и грешных» (Раши).
Но зачем нужны были подобные меры предосторожности? От предыдущих казней страдали только египтяне, и сыновьям Израиля не надо было опасаться за себя. Почему же десятая казнь отличалась от остальных? И для чего были две предосторожности (знак из крови и укрытие в своих домах)?
ОСОБЕННОСТИ ПОСЛЕДНЕЙ КАЗНИ
Мы можем приблизиться к ответу, если поймем, что «ничем не ограниченная разрушительная сила» не действовала во время предыдущих девяти казней. Тогда были определены метод воздействия и степень повреждения, то есть казни имели границы, пределы. Град, например, уничтожил «лен и ячмень... а пшеница и полба побиты не были, потому что они созревают позже» (Шмойс, 9:31-32). Но казнь первенцев не была ограничена каким-то способом уничтожения; сила, «не делящая людей на праведных и грешных», была выпущена на свободу, и сынам Израиля пришлось защищаться от нее.
На более высоком уровне казнь первенцев отличалась не только методом воздействия, но и целями. Задачей остальных казней было не уничтожить египтян, а заставить их понять, что Б-г существует: «Так узнаешь ты, что Я - Б-г» (Шмойс, 7:17; 8:18; 9:14). Сынам Израиля, и так признававшим Б-га, подобный урок был не нужен (Тора Ор). Первые девять казней давали пострадавшим (но не убитым) возможность исправиться и извлечь урок, увидев силу Б-га. Целью десятой казни, поскольку все первенцы погибли, не могло быть стремление дать жертвам урок. Их надо было в наказание уничтожить.
В данной ситуации строгий судья мог бы спросить: в чем разница между идолопоклонством и деградацией евреев (Ялкут Реувени на Шмойс, Зогар) и египетских первенцев? Ведь и те, и другие заслуживают наказания. Следовательно, сынам Израиля необходимо было защитить себя от разрушительной силы - инструмента строгого суда.
Чтобы спастись, следовало выполнить два приказа. Во всем Египте разрушительная сила оказалась на свободе. Раз она относилась ко всем непредвзято и не знала ограничений, ни один знак не мог защитить от нее. Значит, сыновья Израиля были вынуждены запереться в домах. Поскольку казнь Б-жья «миновала» эти дома, то в них ее действие было ограничено. Следовательно была возможность и необходимость установить «знак», который отличил бы евреев от египтян.
ПОЛНОЧЬ И Б-ЖЕСТВЕННАЯ СУЩНОСТЬ
Непонятным остается следующее. Голос строго суда вопрошает: «В чем разница между безбожным Египтом и грешным еврейским народом?». Как «знак» может послужить ответом на такую претензию?
Десятая казнь была осуществлена «самим Б-гом, в Его славе и сущности». А Б-г не поддается описанию и, в частности, не может быть объектом строгого суда. На таком уровне любые обвинения бессмысленны и недейственны.
А вот как связаны десятая казнь и полночь. Полночь - время, когда всепроникающий «Свет» Б-жий обнаруживает себя. Она соединяет две половины ночи: первую, ведущую от света к тьме, и следовательно, являющуюся символом строгости и сокрытия (гвура), со второй, ведущей от тьмы к свету, то есть символом добра и раскрытия. В какое-то мгновение, приведя две противоположные силы к гармонии и тем самым преодолев их, полночь становится временем, когда раскрывается Б-г и Его Сущность (Ор а-Тора).
Во время десятой казни Б-г проявил безграничную, бесконечную любовь к евреям, лишающую оснований любые обвинения голоса справедливости. Когда этот голос говорит: «Разве Эйсав не был братом Яакова?» (иначе говоря, разве они не равны?), Б-г отвечает: «Но я любил Яакова и ненавидел Эйсава» (Малахи, 1:2-3). Потому что Его любовь к евреям глубока и неизменна, как любовь отца к своим детям: «Сыны вы Б-гу Всесильному вашему» (Дворим, 14:1).
Потому-то Моше указал фараону время казни («около полуночи»). Таким образом он намекал, что Всевышний свершит ее, используя свое превосходство над миром разума. В противном случае фараон считал бы, что евреи, грешившие, как египтяне, также пострадают во время казни, цель которой не научить, а уничтожить. И только безусловная любовь Всевышнего могла их спасти.
ЗНАК И ЛЮБОВЬ
Зачем же евреи все-таки должны были подать знак?
Чтобы принести в этот мир вечный свет Б-га, человек должен исполнять заповеди, записанные в Торе. Даже вечно существующая, безусловная любовь Всевышнего требует ответной реакции еврея, если он хочет ощутить и раскрыть ее внутри себя. Учитывая однако, что эта любовь безгранична, он должен ответить чем-то выходящим за пределы рационального. Таковы кровь обрезания и кровь пасхального ягненка. Еврейского мальчика обрезают, когда ему всего восемь дней от роду, и он еще не способен разумно мыслить. Этот союз, заключаемый между Б-гом и евреем, стоит выше человеческого понимания.
Принести ягненка в качестве пасхальной жертвы тогда было настолько опасно, что считалось актом самопожертвования (на иврите - месирас нефеш). Ягненок считался в Египте священным животным. Кроме того, сыновья Израиля должны были не просто зарезать ягнят, но до этого еще держать их в своих домах четыре дня, о чем египтяне, конечно, узнали. Самопожертвование лишено всякого рационального смысла. Таким образом, сам пасхальный ягненок был знаком евреев для Всевышнего, стоящим выше разума.
Б-г ответил евреям сверхъестественной любовью - любовью полуночи, любовью, исходящей из самой Б-жественной сущности, пощадив их во время десятой казни.
ВЕРА И РАЗУМ
Теперь мы можем разрешить видимое противоречие в утверждениях наших мудрецов, выясняющих, за какую заслугу израильтяне были освобождены из Египта. Из одних комментариев мы узнаем, что такой заслугой являлась их вера. «И поверил народ, и понял, что вспомнил Б-г о сынах Израиля и увидел их страдания, - и поклонились они, и пали ниц» (Шмойc, 4:31). В другой книге сказано, что они были награждены за то, что начертали знаки кровью: «В крови твоей - живи» (Иехезкел, 16:6).
На самом деле оба мнения по сути одно целое. Два знака выражают связь евреев с Б-гом узами, превосходящими разум. Вера евреев выходила за пределы рационального. До освобождения «ни один раб не мог убежать из Египта, потому что границы со всех сторон были закрыты» (Раши). Как угнетенный народ, 600 000 человек, постоянно находящийся под угрозой вымирания из-за указа фараона топить всех новорожденных мальчиков, может совершить побег? Выше человеческого разума была и вера евреев в миссию Моше, и обещанное Всевышним избавление. И такая вера породила безоговорочную любовь Б-га к своему народу, укрепившую их неразрывную связь. Знаки, ее выражающие, привнесли Б-жественную любовь в мир.
ГРЯДУЩЕЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ
«Как в дни твоего исхода из Египта, явлю Я чудеса» (Миха, 7:15). Это значит, что грядущее избавление будет подобно тому, что было.
Выход из Египта стал наградой за веру евреев, что была выше человеческого понимания, веру, настолько глубокую, что она влияла и на их видимые, внешние возможности (символизируемые кровью обрезания) и даже на нечеловеческое окружение (пасхальный ягненок).
Подобно этому конечное освобождение будет наградой за веру, игнорирующую сокрытие Б-га, которое вызвано изгнанием. За веру, твердо хранящую убеждение в скором приходе Мошиаха. За веру, существующую не на поверхностных уровнях сознания, а создающую внутреннюю уверенность и пронизывающую все сферы жизни.
ПРАЗДНИК СВОБОДЫ Рав Элиягу Эссас(http://www.evrey.com)
Как ни странно, когда-то евреев не было. Среди многочисленных древнейших народов наш не значился, среди больших империй и малых княжеств нашей страны не было. Медленно, но верно человечество погружалось в сплошной мрак идолопоклонства со всеми, неизбежно вытекающими отсюда последствиями: искажением основ справедливости, произволом в социальных и семейных связях, грабежами, насилием и утратой представления о ценности человеческой жизни. Смысл существования человеческого рода, когда и каждый отдельный человек, и все человечество могут подняться на уготованную им вершину - стать венцом Творения, мудрым и добрым хозяином, управляющим окружающим миром и признающим абсолютную власть Всевышнего, по законам и воле Которого и должен жить мир. Когда жизнь отдельного человека начиналась и завершалась во лжи, проходила в пустопорожнем потоке дней, а жизнь всего человечества погружалась в кромешный мрак подземного тоннеля - без признаков света впереди, когда сам смысл существования затушевывался, стирался, мир приближался к логическому концу - полному краху и уничтожению. И чтобы спасти человечество, нужна была прочная, неразрушимая конструкция - крепкий стержень, на котором будет держаться все здание рода человеческого. И пусть отдельные жилища и помещения в нем будут продолжать ломаться и переустраиваться, этот стержень выстоит в любой ситуации, а потом, в конце концов, здание будет капитально отремонтировано и - завершено.
Таким стержнем не мог быть один человек, даже самый выдающийся, - он смертен, или группа людей, даже самых умных и честных, - группы возникают и распадаются. Им мог стать только народ, передающий из поколения в поколение, от отца к сыну, от учителя к ученику знания, мудрость и идеалы. Но поскольку человеческие знания не беспредельны, а идеалы изменчивы, этот народ должен получить их от Того, Кто не изменяется и беспределен в мудрости, в пространстве и во времени, - от Творца мира.
Эта схема содержит два условия, без которых она не могла бы работать: народ этот должен быть достоин получить эту беспредельную мудрость и должен быть способен пронести ее через всю историю человечества, несмотря ни на какие трудности и испытания.
Первое условие оказалось выполненным, когда около 3800 лет тому назад в мир пришел Авраам, среди моря идолопоклонства признавший Творца единым и единственным Правителем мира и своей жизни. Авраам стал первым евреем. Он передал свое понимание мира сыну Ицхаку, а тот - Яакову. Глубина мудрости, духовная мощь и свечение души этих людей были столь велики, что их потомки получили в наследство "генофонд", сделавший их - еврейский народ - достойными через 500 лет после рождения Авраама получить Тору.
Чтобы выполнилось второе условие, наш народ должен был пройти через плавильный тигель египетского рабства (это выражение заимствовано нами из Торы), проявить и закалить в себе определенные позитивные черты, испытать горечь и муки рабской жизни, познать всю глубину безысходности, а затем увидеть воочию гибель своих господ и крушение их идолов и наконец осознать, кто спас его и вывел на свободу, и признать Оплот избавления и Источник жизни. И еще нужно, чтобы народ этот никогда не забыл, что такое жить в рабстве и Того, Кто вывел его оттуда. Поэтому Тора требует, "чтобы ты рассказывал об этом сыну своему и внуку своему" (Книга Шмот,гл. 10). Выполнив эти два условия, наш народ и стал тем самым стержнем, сохранившимся во всей истории человечества и по сей день и несущим в себе - для себя и для других - свидетельство единственности и всесилия Всевышнего, воля Которого управляет миром.
Что такое раб?
Советский энциклопедический словарь определяет это понятие так: "...раб наряду с орудиями производства является собственностью своего хозяина..." Были ли мы, в соответствии с этим определением, рабами в СССР? Не совсем ясно, но зато мы хорошо понимали, что там мы не были свободны. Ожегов в своем "Словаре русского языка" повторяет это определение, но дает в придачу еще два. Одно из них: "Раб - зависимый, угнетенный... человек. Вместо трех точек у него стоит обычный советский штамп: "в условиях эксплуататорского общества"; но поскольку слово "эксплуатация" сам Ожегов определил в словаре так, что любое общество под него подпадает, а уж советское - тем более, то пропуск этих слов только очищает ожеговское определение, поскольку, сообразуясь с ним, мы в СССР были самыми настоящими рабами.
Но являемся ли мы свободными в других странах? Если да - где и когда? Знаток русского языка Ожегов понимал, что приведенных двух определений для всех случаев жизни недостаточно, и он дает третье определение. Мы еще к нему вернемся, а пока зададимся вопросом: каким образом человек вообще становится рабом?
Историческая справка. Египет, XVI век до н.э. (по привычному летосчислению). В одной из провинций - в земле Гошен - живут евреи. Фараон решает: евреи - многочисленны и опасны. Они могут при случае оказаться "пятой колонной". Их надо поставить на место, придавить, закабалить. Объявляется всеобщая трудовая повинность, обязательная для всего населения страны, но вскоре евреи получают особые, тяжелейшие нормы выработки. Постепенно условия труда становятся еще и унизительными. Следующий этап - устранение понятия "частная жизнь". Отныне дома евреев просматриваются и прослушиваются (тогда обходились без электронных средств). Новорожденных мальчиков убивают. Оглушенных ужасом, подавленных и униженных людей бросают на "великие стройки"- во славу фараона и Египта - возводить города и храмы. Для успешного завершения процесса воспитания "нового человека" в строящиеся стены на глазах у родителей вмуровывают детей.
Но и это еще не все. Частью процесса воспитания раба является демонстрация несокрушимой мощи этой сверхдержавы - Египта и величия ее "идеологической надстройки" - отлажено функционирующей системы передачи духовных знаний - египетского варианта изощренного идолопоклонства.
Результатом всего этого и стал "тот, кто целиком подчинил чему-нибудь свою волю, свои поступки". Это - третье определение раба по Ожегову.
Как освобождаются от рабства?
Биографическая справка. Мальчик Моше родился в 2368 году по еврейскому летосчислению (в XIV веке до н.э.). Отец - Амрам, мать - Иохевед, оба из колена Леви (евреи, потомки двенадцати сыновей Яакова, делились на двенадцать больших родов - "колен", как их называют). Сестра - Мирьям, брат - Аарон. Удивительное стечение обстоятельств спасло мальчика от неминуемой гибели от рук египтян. Воспитывался он во дворце фараона, но всегда ощущал себя частью своего народа. За убийство египтянина, избивавшего еврея, он был приговорен к смерти. Бежал. Много лет жил в странах Африки и Среднего Востока.
Однажды, перегоняя стадо овец через Синайский полуостров, увидел горящий, но не сгорающий куст. Из огня раздался голос Всевышнего, повелевающего Моше отправиться в Египет и вывести евреев из рабства.
Мы не будем пересказывать, как Моше пришел в Египет, как многие евреи по слабости душевной предпочли тянуть лямку рабского существования и требовали, чтобы Моше не "мутил воду", как фараон отказывался и слышать о том, чтобы евреи ушли из Египта, хотя большинство египтян считали их пятой колонной (но одно дело - ненависть и подозрения, а другое - добровольно отпустить рабов, работающих на тебя). Подробности - в книге "Шмот" (вторая книга Торы) и в разъяснениях к ней наших Учителей.
Так начался удивительный, уникальный процесс освобождения из рабства, который можно назвать "выдавливанием из человека раба".
На глазах у изумленного мира и замученных евреев-рабов стала разваливаться, получая удар за ударом, могучая империя. Превращение нильской воды в кровь, появление несметного множества жаб, неодолимых полчищ вшей, гибель урожая от града и саранчи, сплошной трехдневный мрак и, наконец - гибель всех первенцев...
Разруха, запустение, страх. Некогда грозный фараон и египтяне, эти жестокие рабовладельцы, не только
разрешают - они просят евреев уйти.
Но не это имел в виду Всевышний , когда говорил Моше, что приступает к освобождению евреев. Точнее, не только это. Прежде всего вся эта серия ударов должна была не только разрушить мощную египетскую машину угнетения - для этого достаточно было бы одного-единственного сокрушительного удара. Сложнее было освободить еврейские души, несшие печать рабства. Поэтому все эти (эсер макот) - десять ударов - должны были разбить сложнейшее духовное и интеллектуальное учение египтян, которое они возводили много столетий, их идолов, их "измы". Египтяне обожествляли реку Нил - залог, как им казалось, хорошего урожая,- все воды Нила превратились в кровь. Ритуал предписывает их бритоголовым жрецам частые омовения - их одолели неистребимые полчища вшей. Они объявили священными символами плодородия быков и овец-был падеж скота. И т.д., и т.п.
Идолы были повержены один за другим. В душах евреев забрезжил свет надежды. Но Всевышний ожидал от своего народа большего: народ должен стать достойным свободы и суметь выполнить особые возложенные на него задачи. Он ожидает от евреев действий, возвышающих Имя Его среди людей, возвращающих им истинный человеческий облик.
И поэтому евреи должны были взять из скота, к которому они были приставлены в качестве пастухов (и который не погиб, как скот египтян), молодых барашков, зарезать их, зажарить и съесть на глазах у изумленных, все еще сильных и надменных египтян - съесть тех самых баранов, которым поклонялись их египетские хозяева!
Это и был тот барьер, который евреи должны были взять. Урок мужества и одновременно исполнения воли Всевышнего. Ибо требовалось не просто съесть мясо, но сделать это открыто, а за несколько дней до этого необходимо было при свете дня пометить косяки дверей своих домов кровью этих баранов. А в ночь, когда на Египет обрушился десятый, последний, удар и в каждой семье погибли первенцы, все еврейские дома, помеченные таким образом, смерть обошла стороной. Всевышний обошел ( , пасах) эти дома, и никто в них не пострадал. Поэтому праздник, отмечаемый с тех пор, называется Песах.
Но и это еще не все. Разрушив идолов и укрепив веру евреев в Себя, Всевышний должен был преподать евреям новый урок, тоже на века: дом рабства надо покидать быстро! Поэтому в дорогу они взяли не обычный хлеб, а лепешки, испеченные из муки с водой, без закваски. Иначе говоря, в дорогу была взята маца - . И теперь каждый год в течение всех семи дней праздника Песах мы не едим никаких изделий из кислого теста, но только мацу (или блюда, приготовленные из нее).
Еще две заповеди получили евреи, отправляясь в дорогу. Одна из них - четко понимать, что целью Исхода не мог быть лишь уход из дома рабства. Исход - это совершенствование себя, возвышение и раскрытие своего потенциала как еврея. Обратное этому - духовный застой и порча. Символом этой порчи служит процесс брожения, сквашивания теста. Поэтому в течение всех семи дней Песаха мы не должны иметь в доме - хамец, продукт сбраживания молотого зерна. Более того, мы не должны оставлять у себя ничего съестного, сухого или жидкого, в состав которого входит хотя бы малая доля хамеца. Подробнее об этом ниже.
Другая заповедь, полученная "на дорогу" перед Исходом, - это обязанность передавать рассказ об Исходе от родителей к детям, от учителя к ученику, из поколения в поколение, с тем чтобы они никогда больше не соблазнились рабской долей. Поэтому каждый год в первый вечер праздника (сутки в нашей традиции начинаются с вечера, как указано в переданном нам Торой рассказе о Творении: "И был вечер, и было утро: один день") собираются на - седер - и слушают рассказ об Исходе - Пасхальную Агаду - .
Итак, в ночь с 14-го на 15-ое Нисана 2448 года по еврейскому летосчислению (1312 г. до н.э.), после трапезы, во время которой евреи ели - корбан песах - мясо тех самых принесенных в жертву Всевышнему барашков, - взяв с собой мацу, под аккомпанемент просьб недавних господ: "уйдите скорее", вышли евреи в дорогу. Впереди - Эрец Исраэль. Но чтобы восхождение - алия - в Эрец Исраэль наполнилось смыслом, в дороге евреев ожидало совершенно непостижимое явление: получение Торы: мудрости, знаний и идеалов от самого Всевышнего. У той самой горы Синай, где Моше, почтительно именуемый затем во всех поколениях Моше Рабейну (Моше, наш Учитель), увидел несгораемый куст и услышал весть о предстоящем избавлении.
Дорога предстояла непростая, но после получения Торы идти по ней предстояло уже по-настоящему свободным людям. Дом рабства остался позади. Навсегда.
Совсем другой Исход (Исход евреев из Испании).
Эдикт об изгнании был подписан в Гранаде 31 марта памятного 1492 года - того года, когда Испания, наконец полностью восстановила монархию на руинах бывшего королевства вестготов, когда мореплаватель Колумб положил Новый Свет к подножию трона католических сюзеренов.
В эдикте об изгнании говорилось, что этот документ выпущен вследствие настоятельной необходимости с корнем вырвать зло, произрастающее на почве отношений, установившихся между христианами и иудеями, поскольку все предпринятые до сего времени усилия в этом направлении оказались бесплодными.
Согласно эдикту все иудеи, независимо от пола и возраста, которые отказались принять крещение, должны покинуть Испанию в течение трех месяцев и никогда не возвращаться под страхом смерти и конфискации всей собственности.
Жестокость такой экспатриации совершенно очевидна. Испания была родиной этих иудеев. Веками она была домом для их предков, и они испытывали к ней глубокую сердечную привязанность, какую каждый из нас испытывает к своей родине. И теперь их вынуждали уехать отсюда в какую-то чужую страну, и только в течение указанного срока они были защищены от действия беспощадного закона, лишающего их чего-то очень дорогого - столь же дорогого, как сама честь. В противном случае они должны были предать веру своих отцов и отречься от бога израильского.
Такой выбор встал перед сынами израилевыми - выбор, который надменная христианская церковь ставила перед всеми людьми, когда чувствовала себя достаточно могущественной.
Декретом устанавливалось, что после истечения отпущенных на сборы трех месяцев ни один христианин не должен поддерживать с иудеями дружеских отношений или помогать им, предоставлять им пищу или кров под страхом обвинения в сочувствии еретикам.
До момента депортации жизнь и собственность изгоев официально находилась под защитой монархов. Им надлежало уточнить размеры своей собственности и получить доходы от ее реализации векселями или товарами, но не золотом, которое запрещалось вывозить из страны. Что касается векселей, Амадор де лос-Риос («Historia de los Judios») вполне справедливо задается вопросом, как они могли получить по этим векселям деньги?
Наибольший ущерб им нанесла бы полная конфискация собственности. Но и реализовать имущество за должную цену в столь короткий срок было невозможно, а покупатели знали о неизбежной распродаже и не давали хорошей цены. Что же оставалось делать иудеям? Как могли они избежать бессовестного грабежа со стороны христиан, оказавшись в столь бесправном положении?
«Христиане приобретали, - утверждает Берналдес, - значительную собственность и очень богатые дома и владения за бесценок; иудеи не могли найти покупателей и потому были вынуждены менять дом на осла, а виноградник - на штуку ткани».
Этот отрывок из хроники, автор которой (о чем мы раньше говорили) испытывает жгучую ненависть к иудеям, красноречиво свидетельствует о паническом страхе, охватившем иудеев, и о том, с каким безжалостным хладнокровием христиане извлекали выгоду из их несчастья.
Амадор де лос-Риос добавляет, что в жертву приносились целые гетто, поскольку иудеи, не имея возможности распорядиться общественной собственностью, передавали их в дар муниципалитетам, которые проявляли так мало сострадания к изгнанникам.
Но Торквемада в своем великом усердии этим не удовлетворился. В конечном итоге главной его целью было не изгнание иудеев, а их обращение в христианскую веру и полное уничтожение их вероучения. Эдикт монархов об изгнании являлся лишь средством достижения этой цели.
Именно на эту массовую кампанию по обращению направил он орды доминиканцев. Заручившись санкцией короля, Великий инквизитор издал указ, в котором призывал израильтян принять крещение и подкреплял свое воззвание обещанием: принявшие крещение в течение трех месяцев, отпущенных на выезд из страны, получат право остаться и сохранят свое имущество.
В каждом городе, в каждом поселке, в каждой захудалой деревушке в церквах, на торговых площадях и на перекрестках улиц пестрели черно-белые одежды доминиканцев, неутомимо исторгающих увещевания и доводы в адрес всякого повстречавшегося иудея, убеждая принять крещение, дабы сохранить благополучие и процветание в мире земном и обеспечить спасение души в мире ином. Охваченные фанатичным рвением проповедники заходили в синагоги и твердили свои призывы даже в иудейских храмах, стремясь привести заблудших в лоно христианства. В Сеговии, когда пробил час депортации, иудеи провели три дня на своем кладбище, оплакивая могилы предков, которые они вынуждены были покинуть. Доминиканцы не постеснялись нарушить церемонию горестного прощания, прославляя благо крещения перед скорбным этим собранием.
Но лишь пренебрежение было ответом на все их проповеди. Если, с одной стороны, собратья Торквемады воспевали христианство, пытаясь теоретическими доводами и посулами материальных выгод склонить иудеев к принятию крещения, то, с другой стороны, раввины прикладывали не менее энергичные усилия, чтобы укрепить в израильтянах стойкость веры в своего бога. Они стремились помочь им устоять перед соблазном предложенных благ и убедить, что как однажды бог избавил их от плена египетского и привел в землю обетованную, так и при исходе из Испании он поможет детям своим, если они не опорочат честь и не поддадутся мирским искушениям.
Поверили израильтяне в уговоры раввинов или нет, но большинство их осталось непоколебимым в вере своей и вместо покоя и выгоды, обещанных в награду за принятие крещения, предпочло изгнание и утрату всего нажитого. Инспирированный Торквемадой декрет делал эти лишения неизбежными.
Берналдес пишет, что, несмотря на запрет вывозить золото из Испании, многие изгнанники брали его с собой в немалых количествах, тщательно пряча, что весьма вероятно. Впрочем, некоторые из приводимых им слухов кажутся преувеличенными. Основной способ вывоза, утверждает Берналдес. состоял в том, что дукаты переплавляли в мелкие шарики, которые заглатывали перед досмотром. Особенно усердствовали (если опять-таки верить слухам) женщины, ухитрявшиеся прятать внутри себя до тридцати дукатов каждая.
Эти россказни, получившие широкое распространение, добавили горя беглецам: некоторые из них, плывшие из Кадиса в Фес79, попадали в руки мавров у берегов Африки; их не только лишали пожитков - случалось, бандиты вспарывали им животы в поисках золота.
За три месяца - столь краткий срок был отпущен израильтянам - они продали или обменяли то, что успели, и бросили все, на что не смогли найти покупателей. Все девочки и мальчики в возрасте от двенадцати лет и старше вступили в брак, чтобы всякая достигшая брачного возраста девушка находилась под защитой мужа.
Исход из Испании начался в первую неделю июля 1492 года. Те из изгоев, кто был побогаче, обеспечивали своих более бедных собратьев, следуя обычаю, установившемуся еще в гетто. Многие очень богатые преуспевающие торговцы оставляли огромные состояния и, по словам Берналдеса, доверившись «напрасной безрассудной надежде», избирали суровую стезю изгнания.
Приходский придворный священник запечатлел живописную картину этой эмиграции - картину, которая должна вызывать у христианина слезы стыда.
...Они двигались пешком, верхом на лошадях или ослах, сидя на телегах, молодые и старые, крепкие и немощные, здоровые и больные, кто умирая, кто только родившись, и многие от усталости валились с ног в придорожную пыль - эти скорбные процессии тащились сквозь июльскую жару и пыль. На каждой ведущей из страны дороге - на юг ли, к морю; на запад ли - в Португалию; на северо-восток ли - в Наварру - встречались движущиеся в беспорядке толпы людей, представлявшие собой столь безутешное зрелище, что не было христианина, у которого оно не вызвало бы жалости.
Помогать им не смели из страха перед указом Великого инквизитора, зато со всех сторон доносились призывы принять крещение, что лишь увеличивало их страдания. И некоторые, не имея более сил терпеть муку полного изнеможения и безнадежности, сдавались и отрекались от бога израильского.
Но таких было относительно мало. Раввины всегда оказывались рядом, чтобы поддержать людей, поднять настроение. Юношей и девушек просили петь в пути песни, и звуки бубнов подбадривали изнуренных путников.
Андалузцы направлялись в Кадис, где собирались сесть на корабли. Арагонцы также шли к побережью, чтобы отчалить из Картахены; многие каталонцы тоже выбирали морской путь, отплывая в Италию, где - любопытная деталь! - папа-каталонец (Родриго Борджа) предоставил им кров и защиту. В самом сердце преследовавшей их системы!
О тех, кто добрался до Кадиса, Берналдес пишет, что при виде моря они пришли в великое волнение. Воображение изгнанников разгорячилось от проповедей раввинов, в которых их сравнивали с предками, спасавшимися от египетской неволи. Они доверчиво ожидали увидеть повторение чуда, которое произошло с водами Красного моря, надеясь, что и воды Средиземного моря расступятся и пропустят их к побережью Берберии - Северной Африки.
Тех, кто отправился на запад, принял король Жуан Португальский, назначив низкую пошлину в размере одного крузадо80 с человека за шесть месяцев пребывания в стране. Поэтому многие осели в Португалии и занялись торговлей, что им было позволено при условии уплаты сотни крузадо с семьи.
В нашу задачу не входит следовать за израильтянами в изгнание и подробно описывать печальную участь, постигшую многих из них как от рук последователей милосердного Христа, так и от рук детей пророка Магомета. Многие мыслители и раввины покинули тогда Испанию, и в их числе были Исаак Абоаб, последний принц кастильских иудеев, и Исаак Абарбанель, откупщик королевских податей.
«Исход (по описаниям Абарбанеля) сопровождался грабежом на суше и на море; и среди тех, кто, избитый и оборванный, отправился в чужие страны, был и я.
С превеликим трудом удалось мне добраться до Неаполя, но и там я не обрел покоя из-за вторжения французов. Они стали хозяевами положения в городе, и сами жители покидали насиженные места. Все восстали против нашего братства, не делая разницы между богатыми и бедными, мужчинами и женщинами, отцами и сыновьями из рода сионского и угрожая им величайшими бедствиями и страданиями. Некоторые изменили своей религии, испугавшись, что вот-вот кровь потечет рекой, либо их просто продадут в рабство, поскольку мужчин и женщин, молодых и старых похищали и увозили на кораблях, не испытывая жалости к их стенаниям, силой заставляя отказаться от веры предков и покориться неволе».
Некоторых беглецов приняли Франция и Англия, другие осели на Ближнем Востоке. Наиболее несчастливыми, по-видимому, оказались те, кто высадился на Африканском побережье и пытался через пустыню добраться до города Фес, где существовала иудейская колония. Путь им преградила орда грабителей-соплеменников, которые отобрали последние пожитки и жестоко, поистине бесчеловечно расправились с переселенцами: изнасиловали жен у них на глазах и бросили избитых и разоренных беглецов среди пустыни. Страдания превысили предел терпимости. Многие оставшиеся в живых приняли крещение в первом же повстречавшемся на пути поселении христиан и, заполучив таким образом признание на покинутой родине, вернулись в Испанию.
Вообще, велико было число тех, кто, встретив те или иные трудности, в конце концов отступал, принимал крещение и возвращался или возвращался, чтобы принять крещение, которое только и давало возможность обрести мир в стране, где они появились на свет.
Берналдес сообщает, что целых три года не иссякал непрерывный поток возвращавшихся иудеев, которые прежде отказались от всего ради веры, а теперь отреклись от самой веры и приехали обратно, чтобы начать все сначала. Их крестили гурьбой, всех сразу, окропляя толпы иссопом81. Сам Берналдес крестил изгнанников в придворной приходской церкви и «посчитал свершившимся пророчество Давида - «Covertentur ad vesperani et famen patiuntur ut canes et circundabuni civitatem» («Пусть возвращаются к вечеру, воют как псы и ходят вокруг города» (лат.)).
По его оценкам, тридцать шесть тысяч еврейских семей отправились в изгнание, что составило почти двести тысяч человек. Но Саласар де Мендоса и Сурита полагают, что число изгоев было в два раза больше, тогда как Мариано настаивает на цифре восемьсот тысяч. Возможно, наиболее соответствуют действительности данные иудейских писателей, которые утверждают, что в 5252 году от сотворения мира триста тысяч иудеев покинули Испанию - землю, на которой их предки обитали более двух тысяч лет.
Эти сведения говорят о непоправимой ошибке монархов, согласившихся на изгнание иудеев. Если необходимы доказательства неуступчивости Торквемады и его фанатизма, то приведенных выше примеров вполне достаточно.
Ведь до издания эдикта предложение об изгнании должно было дотошно обсуждаться на совете (Парамо утверждает, что так и было («DeOrigine»), и его поддерживает Саласар де Мендоса («MonarquiadеEspana»)); и для всех было очевидно, что Испания не сможет избежать материальных потерь, если ее покинут около сорока тысяч трудолюбивых семей. Немыслимо, чтобы король или советник не поднял вопроса о неблагоразумности, даже опасности такой меры. Также очевидно, что ни король, ни член совета не мог устоять перед настойчивым, бескомпромиссным монахом, в котором они видели представителя Бога на земле - Бога, образ которого трансформировался в некое кровожадное, мстительное божество.
Распятие Торквемады, столь драматично обрушившееся на чашу весов, однозначно разрешило все колебания.
Султан Баязет, который радушно принял часть беженцев и предоставил им убежище в Турции, открыто выразил свое удивление по поводу подобного промаха в искусстве управления государством и, как пишут, спросил, стоит ли считать серьезным государственным деятелем короля, который обогащает чужие королевства за счет ослабления своего.
Но, покорившись давлению духовенства, Фердинанд не посмел осознать то, что сразу постиг Великий Турок.
Изгоняя иудеев и мусульман с земли, ставшей им родиной, - последние были вынуждены последовать за первыми в соответствии с условиями капитуляции Гранады - Испания изгоняла своих купцов и финансистов, с одной стороны, и своих земледельцев и ремесленников - с другой. Иными словами, она изгоняла своих работников - слой общества, занятый производительным трудом. Многие полагают, что это было сделано с полным осознанием последствий - акт героического самопожертвования из религиозных убеждений. Возможно, Испания могла посчитать себя вознагражденной Богом за подобную жертву, когда обрела - словно подарок небес - земли Нового Света.
Ремесла, промышленность, земледелие и торговля Испании в течение четырехсот последующих лет неизменно испытывали нехватку рабочих рук. Новый Свет оказался иллюзорной и краткосрочной компенсацией. Его золото не смогло привлечь в Испанию столь необходимых работников. Напротив, оно увеличило эту потребность. Новый Свет вызвал огромный интерес. В обмен на дары, направляемые в казну Испании, он забирал ее детей, маня их за моря легендами о легкодоступных баснословных богатствах. Влекомые жаждой золота, многие семьи эмигрировали, в результате чего земли Испании становились все более безлюдными. А когда, с течением времени, эти выходцы из Испании в Новом Свете обрели достаточную силу, чтобы провозгласить свою независимость, они сделали это и распределили между собой огромные заморские владения Испании. Теперь сама Испания осталась совершенно нищей, своими действиями лишив себя ресурсов и только сейчас осознав, какую услугу оказал ей настоятель монастыря Санта-Крус.
Шутка недели...
- Ребе, это правда, что на том свете богачи станут бедняками, а бедняки - богачами?
- Да, это так.
- Тогда одолжите мне сто рублей, а на том свете я вам верну.
- А на что ты хочешь истратить эти деньги?
- Я накуплю для своей лавочки дешёвых товаров, и они принесут мне большую прибыль.
- Но таким образом ты станешь богатым; следовательно, на том свете окажешься бедным. Как же ты сможешь вернуть мне долг? Придумай что-нибудь поумнее.
Приятель учит Залмана знакомиться с девушками. Сперва, советует он, надо заговорить о погоде, потом о родственниках, затем о еде, а уж потом пофилософствовать и коснуться темы любви.
Залман, встретившись с девушкой, применяет советы на практике.
- Хорошая погода! - замечает он.
- Не очень, - отвечает девушка.
- А дядя у вас есть?
- Умер.
- А фаршированную рыбу вы любите?
- Нет.
- А если бы погода была хорошей и ваш дядя был жив, вы бы любили фаршированную рыбу?
- Гурфинкель, говорят, вы женитесь? - обращаются к старому холостяку.
- Собираюсь.
- И как невеста?
- Знаете, на вкус и цвет товарищей нет. Всем не угодишь. Мне лично она не нравится.
На станции Бердичев когда-то висели двое огромных часов. Пассажиров это возмущало:
- Зачем нужны двое часов, если они показывают разное время?
Дежурный по станции Рувим Меерзон возражает:
- А к чему нам двое часов, если они будут показывать одно и то же время?!
Мейер, измученный морской болезнью, приплывает в Нью-Йорк. Шатаясь, он спускается по трапу. И вдруг видит водолаза, который в полном снаряжении поднимается из воды.
- Ой, - говорит Мейер, - если бы я знал, что сюда можно прийти пешком...
Восьмилетний ребенок падает за борт. Его отец в отчаянии; он обещает тому, кто спасет его дитя, десять тысяч долларов. Пока все, оцепенев от растерянности, стоят у поручней, Залман уже в воде. С ребенком в руках он хватается за спасательный круг, и их поднимают на борт. Счастливый отец зовет спасителя в свою каюту, чтобы выписать чек.
- О деле поговорим после, - останавливает его Залман. - Сначала я хотел бы выяснить, кто мне дал под зад пинок, от которого я очутился за бортом.
Корабль тонет. Еврей жалобно кричит и плачет. К нему подходит другой еврей и говорит:
- Ты чего орешь? Это что, твой корабль?
Старый Шмуль плывет в двухместной каюте вместе с другим пассажиром. Ночью Шмуль принимается во весь голос причитать:
- Ой, мне хочется пить! Ой, мне хочется пить!
И нет этому конца. Наконец сосед, проклиная все на свете, одевается и приносит для Шмуля бутылку сельтерской. На некоторое время становится тихо. Потом Шмуль начинает причитать снова:
- Ой, как мне хотелось пить!
Корабль вот-вот пойдет ко дну. Пассажиры молятся. Гольдберг тоже молится вслух, просит Б-га спасти их. Еврей, который его знает, трясет Гольдберга за плечо и шепчет:
- Замолчи, пожалуйста. Если Б-г узнает, что ты плывешь на этом пароходе, мы все пропали!