Parshas Devorim
Человечество за свою историю успело создать не мало величественных сооружений, вполне доступных по современным туристическим расценкам. Большинство из них, как Колизей, представляют собой причудливые развалины. Но есть и такие массивные, как египетские пирамиды или пирамиды инков, что время не смогло их разрушить. Есть безлюдные, затерянные храмы в Камбодже, есть действующие и экзотические в Индии. Являясь стабильным источником доходов от туризма, эти сооружения пользуются заслуженным уважением у местного населения. Но нет ни одной архитектурной конструкции, чье не наличие, а именно отсутствие вызывало бы столь острые эмоции, как Храм у евреев. Валуны Стоунхеджа не легче камней в стене Плача, но кого они волнуют по-настоящему? Каково жить тем, о ком сказано: "Каждому поколению, в дни которого не построен Храм, засчитывается, как будто оно его разрушило"?
Каждый год 9 Ава для нас день траура по разрушению нашего Храма, первого за поклонение идолам - халдеями, второго за взаимную нетерпимость - римлянами. И поэтому мы скорбим не столько о его физическом падении, сколь о причинах к этому приведших. "Не за грехи Тита разрушен Храм, а за наши грехи". Увы, как говорится, слов из песни не выкинешь. Человеку духовному или по крайней мере стремящемуся к духовности это персональный укор, потому что нигде так явно не ощущалось коллективное еврейское Я, как в Храме в единении со Всевышним, а Изгнание, Галут неизбежно связаны со скитаниями, а, значит, и с распадом или нестабильностью связей между людьми. Отчаяние не раз подступало к евреям еще во времена вавилонского пленения. Но Всевышний показал пророку Йехезкелю будущий Храм и сказал: "Расскажи Дому Израиля об этом Храме, и пусть устыдятся они грехов своих и постигнут строение его".
В чем тут секрет, который нам так важно понять? Как открыли нам наши, мудрецы, в субботу перед 9 Ава, во сне, Всевышний показывает нам будущий Храм. Мы может не помним этот сон, но он тем не менее влияет на нашу душу и пробуждает в нас раскаяние и жажду Избавления. И в этот момент слезы о потерянном сменяются слезами о пока недоступном и горечь утраты вытесняется жаждой обретения. Представьте себе ребенка, у которого во дворе отобрали игрушку: он стоит, рыдает, одинокий во всем мире. А теперь представьте ребенка, у которого завтра день рождения и он знает, что отец уже принес подарок в дом, но спрятал его, чтобы завтра сделать сюрприз. Ребенок стоит и тоже рыдает, рыдает, что его день рождения завтра, а не сегодня. Он жутко обижен, что вокруг все родные и такие не сговорчивые. И только взрослые знают, что все свершится в свой срок: "Ибо есть ли такой народ великий, к которому боги были бы бы столь близки, как Б-г Всесильный наш (к нам) всякий раз, когда мы взываем к Нему".
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Известно, что освобождение из изгнания поднимает Израиль на более высокую ступень, нежели та, на которой он стоял до изгнания: ведь если бы возвращалось то же самое, что было раньше, - чему бы тогда служило изгнание? Так, разрушать здание имеет смысл лишь для того, чтобы новое, отстроенное стало лучше разрушенного. В самом общем плане это правило относится к любому освобождению из изгнания: даже освобождение, после которого будет новое изгнание (например, освобождение из Египта), должно поднимать Израиль на более высокую ступень. Внутренний смысл этого явления состоит в том, что истинное назначение изгнания - это отбор искр святости, упавших в клипу, и вознесение их в святость. Именно благодаря этому происходит последующий подъем.
Недельная Глава - Дварим
Недельную главу Дворим всегда читают в Субботу накануне 9 Ава, годовщины падения обоих Храмов. Эти трагедии отражаются и в выборе афтор для ближайших недель. В предшествующие недели в этих отрывках, соответствующих главам Торы, пророки упрекают народ за грехи, послужившие духовной причиной разрушений. После 9 Ава читаются афторы с утешениями. В отрывке, соответствующем этой главе, речь идет о знаменитом видении Ишаяу, с ним связано и наименование Субботы, в которую читают главу Дворим, - «Шабос Хазон», то есть «Суббота Видения». Эту главу читали как обвинение непокорному народу. Но рабби Леви-Ицхок из Бердичева, в соответствии с хасидской традицией видеть даже в явном проклятии благословение Всевышнего, сумел узреть в ней отдаленное видение третьего Храма эры Мошиаха. Ребе связывает эту идею с содержанием данной недельной главы, которая начинается с того, как Моше повторяет сынам Израиля учение Б-га перед их вступлением в Землю Обетованную.
СУББОТА ВИДЕНИЯ
Известно изречение рабби Леви-Ицхока из Бердичева о том, что в эту Субботу, Шабос Хазон (поскольку мы читаем в афторе о знаменитом «виде€нии» - «хазоне» - Ишаяу), перед нами, хотя и очень отдаленно, предстает видение третьего Храма (слово «хазон» и означает видение с большого расстояния).
Эти слова помогают нам понять связь между афторой с ее виде€нием и главой Дворим, которые всегда читаются вместе в последнюю Субботу перед 9 Ава.
Глава открывается кратким повторением Моше Торы, и вся книга Дворим отличается от остальных четырех книг Хумаша тем, что она адресована молодежи, которой предстояло войти в Святую Землю (ср. Мегила, 31б; Ликутей Тора, Бемидбар, 17в). Молодые люди нуждались в совете и предостережении гораздо больше предшествующих поколений, поскольку странствовавшие по пустыне старшие знали о Б-ге не понаслышке: они видели Его на горе Синай (Песикта, Пара, 14:9; Ликутей Тора, Бемидбар, 37б). Младшие же, столкнувшись с материальным миром и познав связанные с ним обязательства, утратили способность непосредственно воспринимать Б-жественное: они слышали Всевышнего, но не видели Его. К ним и были обращены слова «А теперь, Израиль, слушай...» (Дворим, 4:1).
Разница между зрением и слухом заключается в следующем: свидетель какого-либо события уверен в своем рассказе - он видел его собственными глазами, а человек, который только слышал о нем, может со временем засомневаться. Услышанное не внушает достаточной уверенности.
Вот почему поколению, готовившемуся вступить в Израиль и только слышавшему о Б-ге, но не видевшему Его, следовало внушить мысль о важности самопожертвования и прочих добродетелях, что было бы излишне для тех, кто странствовал в пустыне.
Итак, молодому поколению недоставало духовной непосредственности предшественников. Тем не менее, оно добилось большего, чем предки, которым было сказано: «Не пришли вы еще к месту покоя и в удел, который Б-г, Всесильный твой, дает тебе» (Дворим, 12:9). Это следующее поколение достигло Иерусалима и Шило (Мегила, 10а; Звохим, 119а; Иерусалимский Талмуд, Мегила, кон. гл. 1; ср. также Зогар, ч. I, 241а, 242а), поскольку обрести «покой и удел» можно было, лишь претворив волю Всевышнего в практические действия.
Словом, в Дворим утверждается парадоксальная вещь: истинного подъема можно добиться, если идти под гору, - высочайшие духовные победы одерживаются не в небесах, а на земле.
Сходная мысль подсказывается и видением. Хотя афтору о нем читают в период девятидневного траура по утраченному Храму (предшествует 9 Ава), последовавшее за его разрушением изгнание окончится новым обретением, видение которого предстает перед нами (по словам бердичевского раввина) в самый момент утраты.
ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ
Чувство скорби, пребывания «в теснинах» («Эйха», 1:3 - в этом отрывке, как утверждают наши мудрецы, подразумеваются три недели между 17 Тамуза и 9 Ава, так и называемые «Меж теснин»), преобладающее в нашем сознании в те девять дней, когда мы вспоминаем разрушение Храмов, прерывается Субботой всеобщей радости (Тойсфойс, Моэд Котн, 23б, где цитируется Иерусалимский Талмуд: Брохойс, 2:7; ср. Иерусалимский Талмуд, Мегила, 1:4; Сифри, Беаалойсехо, 10:10). В эту Субботу принято радоваться более, чем обычно, чтобы праздничное настроение не омрачалось даже отголосками прежней печали.
Впрочем, это имеет и более глубокий смысл. Суббота - отражение Грядущего Мира, в котором нам воздастся настолько, что все следы былого изгнания будут стерты. Вот почему в этот день не должно быть места воспоминаниям об изгнании.
В эту Субботу мы не просто бежим от грусти - мы умножаем свою радость.
Ведь грядущее возвращение должно быть в духовном плане значительнее прежнего. Если бы речь шла только о восстановлении статус-кво, изгнание было бы излишним. Каждое изгнание евреев завершалось достижением ими нового уровня духовности, поскольку, рассеиваясь по свету, они получали возможность спасти и приобщить к служению Всевышнему целые общества, в противном случае не приобщившиеся бы к Торе. И в конечном пункте этих странствий - в Грядущем Мире - еврейский народ ожидает возвращение уже без последующего изгнания, поскольку будет достигнута абсолютная духовность, не нуждающаяся в новых странствиях.
Итак, эта Суббота, наиболее тесно связанная с изгнанием, этот день Видения связан с брезжущим светом конца изгнания и переходом к безмятежной радости. Как сказано в «Шулхан Орух» (Орах Хаим, 552:10), в этот день позволительно устроить пир не хуже того, что устроил царь Шломо, восходя на царский престол: предвкушение будущего царства может дать нам силы превратить горести изгнания в радость возвращения.
Разрушение Первого Храма.
(Окончание)
Конец Первого Храма
В Первом Храме были чудеса и знамения. В его времена в Израиле существовал институт пророчества. Храм был местом, объединявшим Бога и народ, местом, где всякий мог приблизиться к Богу - и не только духовно приблизиться, но прийти и увидеть, - ведь чудо принятия Господом жертв происходило у него на глазах. Храм был "свидетельством" о том, что Всевышний пребывает среди народа Израиля: "И построят Мне Святилище, и Я буду пребывать среди них" (Исход 25:8). Не сказано "в нем" - в Святилище, сказано "среди них" - в народе. Когда наполнилась страна тремя преступлениями, изгоняющими Шехину: идолопоклонством, убийством и развратом, - то исчезло Божественное присутствие, не о чем стало свидетельствовать, и потеряло смысл существование Храма. Первый Храм был разрушен.
Собственно, об этом мы и плачем: не стало места, куда можно прийти к Господу, потеряно свидетельство связи народа с Отцом небесным.
Второй Храм
Через пятьдесят лет после разрушения Первого Храма евреи вернулись в Иерусалим, восстановили жертвенник и решили вновь отстроить Храм. Пророки указали место. Подтвердили, что Храм можно восстановить. Но о чем должен был свидетельствовать новый Храм?
Изменилось время. Большинство народа Израиля находилось теперь вне пределов своей земли. Евреи рассеялись по разным странам: одни обосновались в Персии, другие - в Египте, третьи - в нынешнем Йемене, четвертые - на территории, занимаемой ныне Грузией. Только немногие возвратились в свою страну. Понятно, что в новое время Храм должен был изменить свое предназначение.
В Торе о строительстве переносного Храма сказано: "Все, как Я показал тебе: образец скинии и образец всей утвари, так и делайте" (Исход 25:9). Моисею в пророческом видении была показана небесная модель переносного Храма и модели всех его сосудов, и тот разъяснил строителям Храма и мастеровым, какой вид небесные образцы должны принять на земле. Известно высказывание наших, благословенной памяти, учителей о том, что нет двух пророков, пророчествующих одинаково, - каждый делает это в соответствии со своим служением Всевышнему. Моисею и поколению пустыни, которые стояли у горы Синай и получили Тору непосредственно из рук Всевышнего, было дано видение Храма, каким он был вскоре построен. Другое же поколение, решив строить Храм, неизбежно придаст небесным образцам земное воплощение, отвечающее представлениям этого поколения. Иными словами, всякий Храм должен соответствовать поколению, которое его возводит. Первый Храм был построен в период национального величия. Второй - создавался в условиях, когда "одна рука делала работу, а другая держала меч" (Нехемия 4:11). Ясно, что эти Храмы не могли быть одинаковыми. (Точно так же Третий Храм не будет похож на первые два.)
Последние пророки периода Первого Храма были еще живы, когда началось строительство Второго Храма. С их смертью кончилось пророчество в Израиле. Во времена Второго Храма оно уже не возвращалось. Храм перестал быть местом непрерывного чуда. Но вместе с тем в народе Израиля окончательно исчезла тяга к идолопоклонству. Более того, во времена Второго Храма произошла первая в истории религиозная война, в которой евреи во главе со священниками из рода Маккавеев с оружием в руках встали на защиту своей веры против засилья эллинской цивилизации. Второй Храм был призван объединить весь народ в единое целое. И это свое предназначение он выполнил: где бы ни находились евреи, они знали, что есть место в мире, которое делает их единым народом.
Храм всегда был сердцем народа Израиля. Три раза в году все мужчины страны приходили в Храм, чтобы вместе предстать перед Всевышним. Такой общий сбор в Иерусалиме преследовал две цели. Первая: каждый человек должен встретиться с Богом в Его доме. Вторая: все должны собраться воедино. Слово бейт-кнесет (синагога) и означает "дом собрания", то есть место, где все евреи собираются сообща. Но в синагогу приходят не для того, чтобы провести время, а для того, чтобы согласно служить Всевышнему, и эта цель определяет святость синагоги. Точно так же сбор в Иерусалиме в дни праздников обусловливался общей целью - предстать перед Богом Израиля.
Синагоги Вавилона, существовавшие в эпоху Второго Храма (а после его разрушения синагоги всего мира), не заменяли Храм. В синагогах собираются, чтобы помолиться всем обществом. Молитва же не является полной заменой жертвоприношения. Иерусалимский Храм был единственным святилищем для всех евреев, в какой бы стране они ни проживали. Даже существование в Египте храма, посвященного Богу Израиля (известен под названием Дома Хонио), не меняло отношения евреев к Иерусалимскому Храму. В еврейской литературе Египта того времени почти нет упоминананий о Доме Хонио, тогда как жертвоприношениям в Иерусалимском Храме посвящены многие страницы. Дом Хонио никогда не мог конкурировать с Иерусалимом, и его существование не отделяло евреев Египта от столицы всего еврейского мира.
Формально связь евреев с Иерусалимом осуществлялась через специальный храмовый налог в полшекеля. По закону этот налог распространялся только на мужчин, но полшекеля жертвовались и от имени женщин, и даже от имени детей. Борьба за право передавать эти деньги в Иерусалим всегда занимала значительное место в жизни еврейских общин всего мира ("Древности" 16.6).
Эти деньги тратились не только на ежедневные и дополнительные жертвоприношения от имени всей общины народа Израиля, но также на содержание высшего судебного и законодательного органа - Санhедрина, заседавшего на территории Храма. Из этих же денег оплачивались услуги корректоров священных свитков. Часть денег расходовалась на содержание акведука, общественных строений и городских стен Иерусалима (Шкалим 4). Незадолго до еврейских праздников в Иерусалим отправлялись огромные караваны, которые везли пожертвования в пользу Храма. К ним присоединялись десятки тысяч паломников. Три раза в году на праздники евреи сами приходили в Иерусалим. Евреи стран рассеяния хотя бы раз в жизни совершали паломничество в Святой город (формально они не были обязаны это делать), чтобы принести в Храме обязательные и добровольные жертвы. По свидетельству Иосифа Флавия (Иудейская война 6.9), однажды было подсчитано количество пасхальных жертв, и оно оказалось равным 256 500. Это значит, что для празднования Песаха в согласии с предписаниями Торы в Иерусалиме собиралось около трех миллионов человек (как правило, одну жертву приносили совместно несколько семей).
Иерусалим всегда был городом знатоков Торы, а Санhедрин - не только высшим судебным и законодательным органом, но и академией. В Иерусалимском Талмуде (Мегила, 4) говорится, что в Иерусалиме было 480 синагог и при каждой - общеобразовательная школа, школа по изучению Писания и школа по изучению Мишны. Иерусалим был главным центром еврейского знания, куда стекались и ученые, чтобы обсудить назревшие проблемы, и все, кто жаждал слова Торы. Такой общий сбор позволял обмениваться новыми идеями, сохранять интеллектуальную связь между еврейскими общинами мира.
Значительная часть полномочий Санhедрина базировалась на его пребывании в храмовом "Зале Тесаных Камней". Именно это обстоятельство давало ему право решать многие судебные вопросы. Только пребывая на территории Храма, Санhедрин мог назначать судей, в компетенцию которых входило решение вопросов, жизненно важных для подсудимого. Если же Санhедрин по каким-либо причинам предпочитал уклониться от решения подобных вопросов (такой факт имел место за сорок лет до разрушения Храма), ему достаточно было просто покинуть зал заседаний в Храме и больше туда не возвращаться.
Второй Храм постигла та же судьба, что и Первый. Когда выхолостились цели, ради которых Храм существовал, отпала надобность и в нем самом. Когда внутреннее разделение народа, "беспричинная ненависть", по выражению наших, благословенной памяти Мудрецов, перешли всякую грань, потеряло смысл связующее народ звено, и Храм был разрушен. С исчезновением объединявшего народ центра связь еврейских общин друг с другом резко ослабла.
"Нет сейчас в стране Израиля видимого глазу пребывания Всевышнего, ибо она (Шехина) может находиться либо на пророке, либо на угодном Богу народе и только в предназначенном для этого месте. Мы ожидаем, что это вернется к нам в соответствии с обещанием: "Ибо собственными глазами будете видеть возвращение Господа на Сион" (Исайя 52:8), и мы произносим в молитве: "И да увидят наши глаза Твое возвращение в жилище Твое, в Сион". Но скрытое, духовное пребывание Всевышнего есть в каждом сыне Израиля, чьи дела и сердца чисты и кто всей своей душою устремлен к Богу Израиля. Земля Израиля принадлежит Богу Израиля. Только в ней совершенны поступки. Тот, кто не живет в земле Израиля, не может выполнить многих из данных Израилю заповедей. Чистоты дел и мыслей, посвященных только Богу, можно достичь только в месте, которое, как говорит наша вера, предназначено Богу. Даже если бы это было только иносказанием, а тем более эта вера - истинна, как было доказано выше, - пробудилось бы страстное стремление к этому месту. Только в нем все помыслы будут направлены к Богу, особенно у человека, который стремился к этому месту издалека, тем более если он ищет прощения за свои грехи, которые совершил перед приходом туда. Ведь сегодня он не может совершить жертвоприношения, которые Бог заповедал приносить, - специальную жертву за каждый грех, совершенный "по умышлению или по неведению". Он может положиться только на слова мудрецов: "Изгнание искупает грех" (Санhедрин 37Б). Да пусть же его изгнание будет в благословенном месте!" (Иеhуда hа-Леви. Кузари 5:23).
Третий Храм
"Вспоминаю Бога и страдаю,
Когда вижу города, стоящие на своих холмах. -
Град Божий унижен до самой глубокой бездны!"
(Раби Амитай, Италия)
"Все молитвы Израиля только о Храме: Когда же, наконец, будет отстроен Храм?" (Берешит Раба 13).
Каждый раз, когда евреи видят, что на Храмовой горе в Иерусалиме все еще нет Храма, они тяжело вздыхают и спрашивают: "Почему до сих пор нет Храма на этой горе? Что мешает? Когда же, наконец, он будет построен?".
Нет человека, который знал бы ответ на вопрос: "Когда?". Нет единого мнения среди ученых по вопросу: "Как?". Есть много мнений. Мы перечислим лишь несколько основных.
Крупнейший еврейский комментатор Торы и Талмуда Раши считает, что Храм будет возвращен с неба полностью отстроенным, а если нам и придется что-то делать для его возведения, то только пристроить ворота и укрепления. Великий еврейский философ Рамбам высказывает предположение, что Храм построит Машиах)">Машиах, когда он придет и укрепит свой престол. (Как это было во времена царя Давида и Соломона: после разгрома царем Давидом врагов Израиля его сын Соломон построил Храм.) И если будущий царь-помазанник действительно сможет это сделать, мы получим неоспоримое свидетельство, что он именно тот, кого мы так долго ждали. Рабби Саадия Гаон говорит, что вначале народ построит Храм, а потом на него опустится Шехина, как это произошло во времена Моше и во времена царя Соломона.
Завершить этот краткий обзор стоит цитатой из Рамбама (Законы Царей 12:2):
Как именно исполнятся эти и подобные им пророчества, не будет знать никто до тех пор, пока они не исполнятся. Ибо слова пророков об этом неясны. И у Мудрецов нет общепризнанного предания о том, как это будет происходить, они лишь толкуют стихи Танаха, и поэтому нет у них единого мнения в этом вопросе. Во всяком случае, нет обязательной для принятия версии о порядке событий и деталях того, что произойдет. И не следует человеку посвящать себя изучению преданий об этом и углублению в толкования пророчеств о Машиахе. Он не должен делать это основным своим занятием, ибо это не приведет его к любви и трепету перед Всевышним. И не следует ему заниматься вычислением сроков прихода Машиаха. Сказали Мудрецы: "Да отлетит душа от тех, кто вычисляет сроки" (Санhедрин 97б). Следует просто ждать его и верить..."
Что можно узнать о евреях из лучших еврейских шуток и анекдотов. Раввин Иосиф Телушкин.
(Продолжение)
Кал ва-кhомер - принцип логики Талмуда
Из принципов логической аргументации, использованной в Талмуде, наиболее известен кал ва-кhомер, что в классическом переводе Soncino Press передается латинским fortiori. Поскольку сегодня лишь некоторые знакомы с латынью, то лучше переводить это как «то насколько больше того», например, «если законы государства приговаривают людей к смерти за воровство, кал ва-кhомер должно быть наказание за преднамеренное убийство».
Талмуд приписывает происхождение кал ва-кhомер Mоисею. В своем последнем обращении к евреям он использовал эту аргументацию для выражения своей озабоченности их неверностью: «Если вы непокорны Богу, пока я живу с вами ныне, то насколько больший размах это примет после моей смерти?» (Второзаконие, 31:27). В начале своей карьеры Моисей даже обратил кал ва-кhомер против Господа, когда тот велел потребовать от фараона освободить евреев: «...сыны Израилевы не слушают меня: как же послушает меня фараон?» (Исход, 6:12).
Среди знающих евреев из Восточной Европы кал ва-кhомер стал излюбленной темой еврейских острот. Ирвинг Кристол, интеллектуальный крестный отец неоконсервативного мышления и крупный специалист по еврейскому юмору, цитирует кал ва-кhомер одного сумасшедшего знатока Талмуда:
«Если бы у меня было право взять деньги из своего кармана, из которого другой человек взять не имеет права, то разве не обладал бы я большим правом на то, чтобы взять деньги из его кармана, из которого даже он имеет право брать деньги?»
Раввины Талмуда понимали: теоретические аргументы можно выстроить так, что любая правовая система покажется абсурдной. Рабби Иоси бен Тадай из Тиверии, живший в I веке, любил использовать кал ва-кhомер для того, чтобы делать курьезные выводы. Как-то раз он бросил вызов Рабби Гамлиэлю:
Мне запрещено жениться на своей дочери, но позволено на матери моей дочери. Но не тем ли более должно быть мне запрещено жениться на дочери той, которая запретна для меня? [Поскольку] мне запрещено жениться на чьей-то жене, то мне должно быть запрещено жениться на дочери чьей-то жены. Таким образом, следует запретить любую женитьбу [помимо, как замечает Хаим Маккоби, женитьбы на дочерях незамужних матерей, вдов и разведенных женщин].
Рабби Гамлиэль, интеллектуальный лидер из поколения Рабби Иоси, имел массу достоинств, но чувства юмора в этом списке явно не было. Опасаясь, что шутки Рабби Иоси приведут к ситуациям, когда аргументация, используемая раввинами, станет рассматриваться как нелепая, Рабби Гамлиэль отлучил его от церкви.
Отголоски кал ва-кhомер слышны даже в историях на совершенно светские темы. Феликс Мендельсон в своем произведении «Еврей смеется» приводит следующую классическую восточноевропейскую историю:
Два студента ешивы, Сэндер и Мэндел, обсуждали слухи о войне, охватившие ужасом всю Европу в июле 1914 года. Мэндел был катастрофически пессимистично настроен относительно будущего, и Сэндер пытался его утешить.
«На твоем месте я бы не волновался, - сказал Сэндер. - Это событие может миновать, но даже если война все же случится, у тебя все равно будет два варианта: тебя могут отправить воевать на фронт, а могут и не отправить воевать на фронт. Если тебя не отправят на фронт, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебе предстоит отправиться на фронт, то у тебя все же остается два варианта: тебя могут ранить, а могут не ранить. Если тебя не ранят, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебя и ранят, то у тебя все еще есть два варианта: тебя могут ранить легко, а могут ранить тяжело. Если ранение легкое, тебе не о чем волноваться, а если ранение серьезное, то у тебя по-прежнему остается два варианта: ты можешь умереть от ранения, а можешь и не умереть. Если ты не умрешь, то тебе не о чем волноваться, а если ты умрешь, то у тебя еще есть два варианта: ты можешь отправиться в благое или дурное место. Если ты отправишься в благое место, тебе не о чем волноваться, но даже если ты отправишься в дурное место, у тебя, тем не менее, есть еще вариант: войну могут не объявить, и потому тебе еще не о чем волноваться».
Как ни странно, но моя любимая «талмудная» история не имеет к Талмуду никакого отношения. Когда я был студентом ешивы, у нас был один ученый раввин (я буду называть его Рабби Леви), который в преклонном возрасте ослеп. Тем не менее, поскольку раввин знал столь большие объемы Талмуда и комментариев наизусть, то мог продолжить проводить ежедневные занятия по Талмуду. К сожалению, Рабби Леви знал имя только одного студента - Голдстейна - и ежедневно вызывал его читать и объяснять ту часть Талмуда, которую изучали на занятиях. Голдстейн психовал по этому поводу, и как-то утром, когда Рабби Леви произнес: «Ну, Голдстейн, читай Талмуд», - он измененным голосом сказал: «Голдстейна сегодня нет». Рабби Леви умолк на мгновение, а потом ответил: «Раз Голдстейна нет, то читай Талмуд ты».
Здравый смысл сошел с ума: юмор абсурда
Пришло время, когда ношение таллита (иудейское молитвенное покрывало. - Примеч. пер.) и ермолки не закрывает человеку вхождение в Белый Дом - если только, разумеется, этот человек не еврей.
Джулес Фарбер, из сборника Уоллеса Маркфилда «Ты сможешь жить, если тебе позволят»
Юмор абсурда, как тот, что вдохновлен Талмудом, коренится в парадоксе и иронии. Соответственно, поскольку в иудаизме верят, что этот мир создан Богом совершенным, то это должно иметь смысл. Однако история евреев, полная антисемитского насилия и другой несправедливости, наводит на мысль, что большинство из того, что происходит в мире, не имеет вообще никакого смысла. Отсюда неучтивое мнение Уоллеса Маркфилда об американском плюрализме. При том, что еврейские ценности оказывают влияние на всеобщую культуру (христианство все же начиналось как одно из течений иудаизма), эта культура, тем не менее, не желает принять евреев.
Одним из примечательных образцов неприятия был Мартин Лютер, чей бунт против католической церкви в XVI веке был во многом подогрет его пониманием еврейской Библии. На самом деле он перевел Библию на немецкий язык, и, как он сам позже заметил: «Я старался сделать Моисея настолько немецким, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что он еврей», - что стало непреднамеренно комичным предвестием саркастического замечания Уоллеса Маркфилда.
Более, чем любой другой жанр еврейского юмора, абсурдный юмор часто подпадает под категорию «смеяться, чтобы не плакать».
К главе похоронной компании подходит человек, который хочет оформить похороны своей только что умершей супруги в кредит.
- Но мы же давали вам деньги на похороны жены три года назад, - говорит ему руководитель компании.
- Да, но я снова женился.
- О, я не знал. Мазал тов!
Помимо высмеивания неразумности мира, юмор абсурда обрушивается и на неразумность людскую.
Еврейка катит своего внука в коляске. Ее останавливает женщина и говорит:
- Какой замечательный ребенок.
- А, да разве это что-то. Вот вы бы видели его фотографии!
Бабушка совершила типичнейший проступок, являющий собой антипатию к реальности. Играет роль не то, что мы есть в действительности, а то, какой образ мы хотим представлять. Поэтому люди улыбаются на фотографиях даже тогда, когда они опечалены.
Гручо Маркс был особо искусен в указывании на губительную ошибку популярных, но неразумных убеждений. Лео Ростен, друг Гручо, вспоминает, как комик однажды проколол ауру, окружавшую широко известного медиума.
В Голливуде народ был очарован человеком, проводившим дорогостоящие сеансы, на которых демонстрировал сверхъестественные силы.
Гручо сагитировали сходить на один.
Медиум ходил вокруг стола, призывая души давно умерших родителей, передавая послания к умершим и от умерших, делая поразительные предсказания и уверенно отвечая на вопросы на любую тему.
Наконец, спустя два часа, медиум сказал: «Мой ангел-посредник устал. Есть время на один вопрос. Вы можете выяснить все, что хотите».
Гручо закричал: «Что является столицей Северной Дакоты?»
Три анекдота о ресторанах
Есть на удивление много анекдотов на тему еврейских ресторанов, и кажется, что абсурдность - это просто их суть. Начать хотя бы с того, что даже еврейские блюда, по крайней мере, их названия, вызывают смех. Как объяснил Стив Ален: «Такие слова, как копченая лососина, селедка, рубленая печень, куриный суп и маца, неимоверно забавнее, чем форель, окунь, тушеная баранина, овощной суп и хлеб из цельного зерна».[37] Говорят, что Ф. Скотт Фицджеральд специально ходил в гастроном, чтобы послушать, как люди говорят книш.
Возможно, лучше всего из еврейских слов о еде известно слово «кошер». В современной Америке это слово приобрело положительные оттенки, символизируя чистоплотность и чистоту. Многие кошерные продукты, в частности, мясо, покупаются неевреями и нерелигиозными евреями, которые убеждены в том, что эти продукты лучшего качества. Приведенный ниже анекдот американских евреев начала XX века показывает, что это отношение могло появиться в достаточно недавнем прошлом.
Два человека зашли в ресторан в Нижнем Ист-сайде на Манхэттене. Первый заказал чай.
Второй тоже заказал чай, но добавил официанту: «Проверьте, чтобы стакан был чистым».
Официант возвращается с двумя стаканами чая и спрашивает: «Кто из вас просил в чистом стакане?»
Следующий анекдот крутится вокруг восклицания «Axa!» на идише, которое часто используется в споре в качестве решающего штриха. Состоя только из трех букв, оно подразумевает: «Вы видите, насколько я прав и насколько неразумно было с вашей стороны противоречить мне все это время?»
Голдстейн десять лет ходил в один и тот же ресторан в Нижнем Ист-Сайде. Каждый день он начинал с одного и того же - перлового супа. Как-то раз, едва он зашел, официант тут же подал ему на стол тарелку супа.
- Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, - сказал Голдстейн, когда официант развернулся уходить.
- В чем дело? - говорит официант. - Вы ежедневно заказываете перловый суп.
- Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, - повторил Голдстейн.
- Вы не желаете перловый суп? - говорит официант. - Я принесу вам что-то другое.
- Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, - повторил Голдстейн.
- Ну хорошо, хорошо, я попробую перловый суп, - устало говорит официант. - А где ложка?
- Axa!
Дело происходит в другом еврейском ресторане. Заходит посетитель, и у него принимает заказ официант-китаец, говорящий на безупречном идише.
После того, как официант принял заказ и отправился на кухню, человек подозвал управляющего:
- Где вы нашли официанта-китайца, который знает идиш?
- Тсс! - говорит ему управляющий. - Он думает, что изучает английский.
Старейшие абсурдные шутки связаны с Челмом и восходят к XIX веку. За жителями Челма, реального города в Польше, по неизвестным причинам оказался закрепленным образ идиотов. Большинство челмских анекдотов безвкусны, в них горожане изображены настолько глупыми, что смеяться над этим сродни тому, чтобы смеяться над умственно отсталым человеком.
Однако лучшие челмские анекдоты - не о глупости, а, скорее, о наивности, столь неординарной, что слушателей просто выбрасывает в новое видение реальности. Лос-Анджелесский комедийный актер Лари Вилде рассказывает один из них:
Хокман, еврейский учитель, и Лучинский, рабби Челма, потягивают чай и обсуждают городскую экономику.
- На бедных сваливается огромная несправедливость, - вздыхает Хокман. - Богатый, у которого денег больше, чем ему требуется, может покупать товары в рассрочку. Бедный же, у которого даже мелочь в кармане не звенит, вынужден платить за все наличными. Разве это справедливо?
- Конечно, - отвечает рабби.
- Но ведь должно же быть иначе, - настаивает Хокман. - Богатый, который при деньгах, должен платить наличными, а бедный должен иметь возможность приобретать товары в рассрочку.
- Я высоко ценю твои идеалы, - говорит рабби, - но коммерсант, который дает возможность бедным вместо богатых покупать товары в рассрочку, вскорости сам станет бедным.
- Значит, - возражает еврейский учитель, - он тогда тоже сможет покупать товары в рассрочку!
А вот другой анекдот:
Еврейский учитель в Челме как-то заявил:
- Если бы я был Ротшильдом, я бы был богаче, чем Ротшильд.
- Почему?
- Потому что я бы давал уроки еврейского на стороне.
Челмские евреи слышат те же слова, что и мы, но понимают их по-другому:
Еврей из Челма попал в Варшаву. В главной шуле (синагоге) он слышит, как шамме загадывает загадку:
«Сын моего отца, но не мой брат. Кто это?»
Никто не знает.
«Это я», - говорит шамме.
На челмского еврея это произвело глубокое впечатление. Вернувшись домой, он после службы в шуле спрашивает: «Сын моего отца, но не мой брат. Кто это?»
Никто не знает, и тогда челмский еврей отвечает сам: «Шамме в Варшаве».
В «Арабском политическом юморе» Халид Киштайни приводит египетский аналог этой истории, который более язвителен своей социальной критикой.
Женщина, живущая бедной жизнью, все время раздражалась тем, насколько ее муж был озабочен политикой и его восторгами по поводу бывшего президента Египта Гамаля Абделя Нассера и его партии Социалистический союз. «Посмотри на себя! Что ты получил от Нассера и всех твоих разговоров о его партии? Почему бы тебе не пойти и не попросить его? Что мы имеем с него?»
Женщина «достала» мужа, и отчаявшийся супруг решил принять ее вызов и поехал встретиться с политическим лидером. Выслушав историю, Нассер предложил ему подойти к окну и рассказать, что он видит. Там были чудесные президентские сады, идеально спланированные и чистые дорожки, величественные дворцы и четырехзвездный отель «Каир». «Теперь отправляйся к своей жене, и скажи ей, что через десять лет, под руководством Социалистического союза, таким станет весь Египет».
Человек был глубоко поражен и спешил домой рассказать обо всем жене. «Подойди к окну и расскажи, что ты видишь». Жена подошла к окну их лачуги и начала описывать, что она видела - разверзнутую помойную яму, смердящую в зной, детей в лохмотьях, дерущихся за заплесневелое печенье, кучу мусора, свалку ржавых машин и т. д. и т. п. «Еще десять лет под руководством Социалистического союза, и весь Египет станет таким», - сказал муж жене.
Шутка недели...
В Киеве на Подоле стояли по соседству две парикмахерские. На одной появилась вывеска:
«Мы стрижем за 45 копеек». На следующий день вторая украсилась надписью: «У нас вы пострижетесь за 30 копеек». Тогда первый хозяин вывесил следующее объявление:
«Обещаем за 15 копеек залечить все раны, полученные вами в соседней парикмахерской».
В одесской химчистке:
- Безобразие! Почему вы пришили к моему пальто чужие пуговицы?
- А что, было бы лучше, если бы к вашим пуговицам мы пришили чужое пальто?
- Счастье находится в наших руках, - утверждает Исаак Абрамович.
- Наоборот, - возражает Лев Соломонович, - в ногах.
- Почему вдруг?
- Купите ботинки на два размера меньше, поносите их целый день, а вечером снимите. Тогда вы поймёте, что такое счастье и где оно находится.
- Это контора фирмы «Френкель, Френкель, Френкель и Френкель»?
- Да.
- Попросите, пожалуйста, мистера Френкеля.
- Он еще не пришёл.
- Тогда мистера Френкеля.
- Он только что вышел.
- А Френкель?
- В отпуске.
- Тогда Френкеля, пожалуйста.
- Я вас слушаю.
Михаиля Таля однажды спросили:
- Как вы оцениваете шансы Майи Чибурданидзе стать чемпионом мира среди мужчин?
- Гораздо выше, чем мои - стать чемпионкой мира среди женщин.
- Чему Вы так радуетесь? - интересуется соседка у 98-летнего Рабиновича.
- Я зеркало разбил, Сарочка! - отвечает тот.
- Боже! - всплескивает руками женщина. - Но это значит, что Вас целых семь лет будут преследовать неудачи!
- Я знаю, - улыбается старик. - Разве это не замечательно?
Молодой еврей приходит в гости к родственникам, которые проживают на другом конце города. Пока он был в гостях, стемнело, да и погода испортилась. Сильный ветер, ливень, холодно... Гость собрался уходить, но хозяева говорят:
- Куда же ты в темень и в такую погоду? Оставайся уж на ночь, а утром спокойно пойдешь домой.
- Благодарю вас! И впрямь, так будет лучше, - отвечает молодой человек и... выходит на улицу.
Хозяева в недоумении. Через пару часов гость возвращается. Естественно, промокший до нитки и простуженый.
- Изя, где ты был?!
- Я ходил сказать маме, что сегодня не ночую дома...
«С чего начинается Родина» - широко известная советская песня из кинофильма «Щит и меч». Написана Вениамином Баснером на слова Михаила Матусовского в 1968 году. Звучит за кадром в начале и в конце каждой из 4-х серий. Исполнитель - Марк Бернес
Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна и кухней, и обслуживанием.
- Позовите директора, - сказал она, расплатившись.
А когда тот пришел, предложила ему обняться.
- Что такое? - смутился тот.
- Обнимите меня, - повторила Фаина Георгиевна.
- Но зачем?
- На прощание. Больше вы меня здесь не увидите.
Пошел Беня на рынок купить курицу и вернулся с кувшином воды:
- Пришёл я на базар, а там торговка своих кур расхваливает: «Уж такие мои куры замечательные - один жир!» Я и подумал: жир, видно, лучше курицы; пойду, куплю жир. Пришел к мяснику, а он свой товар нахваливает: «Смотри, какой жир, - чистое масло!» Я и подумал: видать, масло-то лучше жира; пойду, куплю масло. Захожу в лавку, а лавочник достает бутыль и говорит: «Ты посмотри, что за масло! Да оно прозрачно, как вода!» Э, думаю, чем масло покупать, куплю лучше воду...
Богач отдал своего сына в учение к меламеду. Через некоторое время он зашёл узнать, как идёт учеба.
- Всё хорошо. Разучиваем поминальную молитву.
- Зачем? Я пока умирать не собираюсь.
- Э-э, чтоб вам жить столько лет, сколько он будет учить эту молитву.
- Сема, вот ведь парадокс! Когда я жил в СССР, во всем были виноваты евреи. Потом я жил в России, и снова во всем были виноваты евреи.
- Ну и где же тут парадокс, Моня?
- Ты не дослушал, Сема! Теперь я живу в Израиле. И знаешь, кто во всем виноват?!
Человечество за свою историю успело создать не мало величественных сооружений, вполне доступных по современным туристическим расценкам. Большинство из них, как Колизей, представляют собой причудливые развалины. Но есть и такие массивные, как египетские пирамиды или пирамиды инков, что время не смогло их разрушить. Есть безлюдные, затерянные храмы в Камбодже, есть действующие и экзотические в Индии. Являясь стабильным источником доходов от туризма, эти сооружения пользуются заслуженным уважением у местного населения. Но нет ни одной архитектурной конструкции, чье не наличие, а именно отсутствие вызывало бы столь острые эмоции, как Храм у евреев. Валуны Стоунхеджа не легче камней в стене Плача, но кого они волнуют по-настоящему? Каково жить тем, о ком сказано: "Каждому поколению, в дни которого не построен Храм, засчитывается, как будто оно его разрушило"?
Каждый год 9 Ава для нас день траура по разрушению нашего Храма, первого за поклонение идолам - халдеями, второго за взаимную нетерпимость - римлянами. И поэтому мы скорбим не столько о его физическом падении, сколь о причинах к этому приведших. "Не за грехи Тита разрушен Храм, а за наши грехи". Увы, как говорится, слов из песни не выкинешь. Человеку духовному или по крайней мере стремящемуся к духовности это персональный укор, потому что нигде так явно не ощущалось коллективное еврейское Я, как в Храме в единении со Всевышним, а Изгнание, Галут неизбежно связаны со скитаниями, а, значит, и с распадом или нестабильностью связей между людьми. Отчаяние не раз подступало к евреям еще во времена вавилонского пленения. Но Всевышний показал пророку Йехезкелю будущий Храм и сказал: "Расскажи Дому Израиля об этом Храме, и пусть устыдятся они грехов своих и постигнут строение его".
В чем тут секрет, который нам так важно понять? Как открыли нам наши, мудрецы, в субботу перед 9 Ава, во сне, Всевышний показывает нам будущий Храм. Мы может не помним этот сон, но он тем не менее влияет на нашу душу и пробуждает в нас раскаяние и жажду Избавления. И в этот момент слезы о потерянном сменяются слезами о пока недоступном и горечь утраты вытесняется жаждой обретения. Представьте себе ребенка, у которого во дворе отобрали игрушку: он стоит, рыдает, одинокий во всем мире. А теперь представьте ребенка, у которого завтра день рождения и он знает, что отец уже принес подарок в дом, но спрятал его, чтобы завтра сделать сюрприз. Ребенок стоит и тоже рыдает, рыдает, что его день рождения завтра, а не сегодня. Он жутко обижен, что вокруг все родные и такие не сговорчивые. И только взрослые знают, что все свершится в свой срок: "Ибо есть ли такой народ великий, к которому боги были бы бы столь близки, как Б-г Всесильный наш (к нам) всякий раз, когда мы взываем к Нему".
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Известно, что освобождение из изгнания поднимает Израиль на более высокую ступень, нежели та, на которой он стоял до изгнания: ведь если бы возвращалось то же самое, что было раньше, - чему бы тогда служило изгнание? Так, разрушать здание имеет смысл лишь для того, чтобы новое, отстроенное стало лучше разрушенного. В самом общем плане это правило относится к любому освобождению из изгнания: даже освобождение, после которого будет новое изгнание (например, освобождение из Египта), должно поднимать Израиль на более высокую ступень. Внутренний смысл этого явления состоит в том, что истинное назначение изгнания - это отбор искр святости, упавших в клипу, и вознесение их в святость. Именно благодаря этому происходит последующий подъем.
Недельная Глава - Дварим
Недельную главу Дворим всегда читают в Субботу накануне 9 Ава, годовщины падения обоих Храмов. Эти трагедии отражаются и в выборе афтор для ближайших недель. В предшествующие недели в этих отрывках, соответствующих главам Торы, пророки упрекают народ за грехи, послужившие духовной причиной разрушений. После 9 Ава читаются афторы с утешениями. В отрывке, соответствующем этой главе, речь идет о знаменитом видении Ишаяу, с ним связано и наименование Субботы, в которую читают главу Дворим, - «Шабос Хазон», то есть «Суббота Видения». Эту главу читали как обвинение непокорному народу. Но рабби Леви-Ицхок из Бердичева, в соответствии с хасидской традицией видеть даже в явном проклятии благословение Всевышнего, сумел узреть в ней отдаленное видение третьего Храма эры Мошиаха. Ребе связывает эту идею с содержанием данной недельной главы, которая начинается с того, как Моше повторяет сынам Израиля учение Б-га перед их вступлением в Землю Обетованную.
СУББОТА ВИДЕНИЯ
Известно изречение рабби Леви-Ицхока из Бердичева о том, что в эту Субботу, Шабос Хазон (поскольку мы читаем в афторе о знаменитом «виде€нии» - «хазоне» - Ишаяу), перед нами, хотя и очень отдаленно, предстает видение третьего Храма (слово «хазон» и означает видение с большого расстояния).
Эти слова помогают нам понять связь между афторой с ее виде€нием и главой Дворим, которые всегда читаются вместе в последнюю Субботу перед 9 Ава.
Глава открывается кратким повторением Моше Торы, и вся книга Дворим отличается от остальных четырех книг Хумаша тем, что она адресована молодежи, которой предстояло войти в Святую Землю (ср. Мегила, 31б; Ликутей Тора, Бемидбар, 17в). Молодые люди нуждались в совете и предостережении гораздо больше предшествующих поколений, поскольку странствовавшие по пустыне старшие знали о Б-ге не понаслышке: они видели Его на горе Синай (Песикта, Пара, 14:9; Ликутей Тора, Бемидбар, 37б). Младшие же, столкнувшись с материальным миром и познав связанные с ним обязательства, утратили способность непосредственно воспринимать Б-жественное: они слышали Всевышнего, но не видели Его. К ним и были обращены слова «А теперь, Израиль, слушай...» (Дворим, 4:1).
Разница между зрением и слухом заключается в следующем: свидетель какого-либо события уверен в своем рассказе - он видел его собственными глазами, а человек, который только слышал о нем, может со временем засомневаться. Услышанное не внушает достаточной уверенности.
Вот почему поколению, готовившемуся вступить в Израиль и только слышавшему о Б-ге, но не видевшему Его, следовало внушить мысль о важности самопожертвования и прочих добродетелях, что было бы излишне для тех, кто странствовал в пустыне.
Итак, молодому поколению недоставало духовной непосредственности предшественников. Тем не менее, оно добилось большего, чем предки, которым было сказано: «Не пришли вы еще к месту покоя и в удел, который Б-г, Всесильный твой, дает тебе» (Дворим, 12:9). Это следующее поколение достигло Иерусалима и Шило (Мегила, 10а; Звохим, 119а; Иерусалимский Талмуд, Мегила, кон. гл. 1; ср. также Зогар, ч. I, 241а, 242а), поскольку обрести «покой и удел» можно было, лишь претворив волю Всевышнего в практические действия.
Словом, в Дворим утверждается парадоксальная вещь: истинного подъема можно добиться, если идти под гору, - высочайшие духовные победы одерживаются не в небесах, а на земле.
Сходная мысль подсказывается и видением. Хотя афтору о нем читают в период девятидневного траура по утраченному Храму (предшествует 9 Ава), последовавшее за его разрушением изгнание окончится новым обретением, видение которого предстает перед нами (по словам бердичевского раввина) в самый момент утраты.
ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ
Чувство скорби, пребывания «в теснинах» («Эйха», 1:3 - в этом отрывке, как утверждают наши мудрецы, подразумеваются три недели между 17 Тамуза и 9 Ава, так и называемые «Меж теснин»), преобладающее в нашем сознании в те девять дней, когда мы вспоминаем разрушение Храмов, прерывается Субботой всеобщей радости (Тойсфойс, Моэд Котн, 23б, где цитируется Иерусалимский Талмуд: Брохойс, 2:7; ср. Иерусалимский Талмуд, Мегила, 1:4; Сифри, Беаалойсехо, 10:10). В эту Субботу принято радоваться более, чем обычно, чтобы праздничное настроение не омрачалось даже отголосками прежней печали.
Впрочем, это имеет и более глубокий смысл. Суббота - отражение Грядущего Мира, в котором нам воздастся настолько, что все следы былого изгнания будут стерты. Вот почему в этот день не должно быть места воспоминаниям об изгнании.
В эту Субботу мы не просто бежим от грусти - мы умножаем свою радость.
Ведь грядущее возвращение должно быть в духовном плане значительнее прежнего. Если бы речь шла только о восстановлении статус-кво, изгнание было бы излишним. Каждое изгнание евреев завершалось достижением ими нового уровня духовности, поскольку, рассеиваясь по свету, они получали возможность спасти и приобщить к служению Всевышнему целые общества, в противном случае не приобщившиеся бы к Торе. И в конечном пункте этих странствий - в Грядущем Мире - еврейский народ ожидает возвращение уже без последующего изгнания, поскольку будет достигнута абсолютная духовность, не нуждающаяся в новых странствиях.
Итак, эта Суббота, наиболее тесно связанная с изгнанием, этот день Видения связан с брезжущим светом конца изгнания и переходом к безмятежной радости. Как сказано в «Шулхан Орух» (Орах Хаим, 552:10), в этот день позволительно устроить пир не хуже того, что устроил царь Шломо, восходя на царский престол: предвкушение будущего царства может дать нам силы превратить горести изгнания в радость возвращения.
Разрушение Первого Храма.
(Окончание)
Конец Первого Храма
В Первом Храме были чудеса и знамения. В его времена в Израиле существовал институт пророчества. Храм был местом, объединявшим Бога и народ, местом, где всякий мог приблизиться к Богу - и не только духовно приблизиться, но прийти и увидеть, - ведь чудо принятия Господом жертв происходило у него на глазах. Храм был "свидетельством" о том, что Всевышний пребывает среди народа Израиля: "И построят Мне Святилище, и Я буду пребывать среди них" (Исход 25:8). Не сказано "в нем" - в Святилище, сказано "среди них" - в народе. Когда наполнилась страна тремя преступлениями, изгоняющими Шехину: идолопоклонством, убийством и развратом, - то исчезло Божественное присутствие, не о чем стало свидетельствовать, и потеряло смысл существование Храма. Первый Храм был разрушен.
Собственно, об этом мы и плачем: не стало места, куда можно прийти к Господу, потеряно свидетельство связи народа с Отцом небесным.
Второй Храм
Через пятьдесят лет после разрушения Первого Храма евреи вернулись в Иерусалим, восстановили жертвенник и решили вновь отстроить Храм. Пророки указали место. Подтвердили, что Храм можно восстановить. Но о чем должен был свидетельствовать новый Храм?
Изменилось время. Большинство народа Израиля находилось теперь вне пределов своей земли. Евреи рассеялись по разным странам: одни обосновались в Персии, другие - в Египте, третьи - в нынешнем Йемене, четвертые - на территории, занимаемой ныне Грузией. Только немногие возвратились в свою страну. Понятно, что в новое время Храм должен был изменить свое предназначение.
В Торе о строительстве переносного Храма сказано: "Все, как Я показал тебе: образец скинии и образец всей утвари, так и делайте" (Исход 25:9). Моисею в пророческом видении была показана небесная модель переносного Храма и модели всех его сосудов, и тот разъяснил строителям Храма и мастеровым, какой вид небесные образцы должны принять на земле. Известно высказывание наших, благословенной памяти, учителей о том, что нет двух пророков, пророчествующих одинаково, - каждый делает это в соответствии со своим служением Всевышнему. Моисею и поколению пустыни, которые стояли у горы Синай и получили Тору непосредственно из рук Всевышнего, было дано видение Храма, каким он был вскоре построен. Другое же поколение, решив строить Храм, неизбежно придаст небесным образцам земное воплощение, отвечающее представлениям этого поколения. Иными словами, всякий Храм должен соответствовать поколению, которое его возводит. Первый Храм был построен в период национального величия. Второй - создавался в условиях, когда "одна рука делала работу, а другая держала меч" (Нехемия 4:11). Ясно, что эти Храмы не могли быть одинаковыми. (Точно так же Третий Храм не будет похож на первые два.)
Последние пророки периода Первого Храма были еще живы, когда началось строительство Второго Храма. С их смертью кончилось пророчество в Израиле. Во времена Второго Храма оно уже не возвращалось. Храм перестал быть местом непрерывного чуда. Но вместе с тем в народе Израиля окончательно исчезла тяга к идолопоклонству. Более того, во времена Второго Храма произошла первая в истории религиозная война, в которой евреи во главе со священниками из рода Маккавеев с оружием в руках встали на защиту своей веры против засилья эллинской цивилизации. Второй Храм был призван объединить весь народ в единое целое. И это свое предназначение он выполнил: где бы ни находились евреи, они знали, что есть место в мире, которое делает их единым народом.
Храм всегда был сердцем народа Израиля. Три раза в году все мужчины страны приходили в Храм, чтобы вместе предстать перед Всевышним. Такой общий сбор в Иерусалиме преследовал две цели. Первая: каждый человек должен встретиться с Богом в Его доме. Вторая: все должны собраться воедино. Слово бейт-кнесет (синагога) и означает "дом собрания", то есть место, где все евреи собираются сообща. Но в синагогу приходят не для того, чтобы провести время, а для того, чтобы согласно служить Всевышнему, и эта цель определяет святость синагоги. Точно так же сбор в Иерусалиме в дни праздников обусловливался общей целью - предстать перед Богом Израиля.
Синагоги Вавилона, существовавшие в эпоху Второго Храма (а после его разрушения синагоги всего мира), не заменяли Храм. В синагогах собираются, чтобы помолиться всем обществом. Молитва же не является полной заменой жертвоприношения. Иерусалимский Храм был единственным святилищем для всех евреев, в какой бы стране они ни проживали. Даже существование в Египте храма, посвященного Богу Израиля (известен под названием Дома Хонио), не меняло отношения евреев к Иерусалимскому Храму. В еврейской литературе Египта того времени почти нет упоминананий о Доме Хонио, тогда как жертвоприношениям в Иерусалимском Храме посвящены многие страницы. Дом Хонио никогда не мог конкурировать с Иерусалимом, и его существование не отделяло евреев Египта от столицы всего еврейского мира.
Формально связь евреев с Иерусалимом осуществлялась через специальный храмовый налог в полшекеля. По закону этот налог распространялся только на мужчин, но полшекеля жертвовались и от имени женщин, и даже от имени детей. Борьба за право передавать эти деньги в Иерусалим всегда занимала значительное место в жизни еврейских общин всего мира ("Древности" 16.6).
Эти деньги тратились не только на ежедневные и дополнительные жертвоприношения от имени всей общины народа Израиля, но также на содержание высшего судебного и законодательного органа - Санhедрина, заседавшего на территории Храма. Из этих же денег оплачивались услуги корректоров священных свитков. Часть денег расходовалась на содержание акведука, общественных строений и городских стен Иерусалима (Шкалим 4). Незадолго до еврейских праздников в Иерусалим отправлялись огромные караваны, которые везли пожертвования в пользу Храма. К ним присоединялись десятки тысяч паломников. Три раза в году на праздники евреи сами приходили в Иерусалим. Евреи стран рассеяния хотя бы раз в жизни совершали паломничество в Святой город (формально они не были обязаны это делать), чтобы принести в Храме обязательные и добровольные жертвы. По свидетельству Иосифа Флавия (Иудейская война 6.9), однажды было подсчитано количество пасхальных жертв, и оно оказалось равным 256 500. Это значит, что для празднования Песаха в согласии с предписаниями Торы в Иерусалиме собиралось около трех миллионов человек (как правило, одну жертву приносили совместно несколько семей).
Иерусалим всегда был городом знатоков Торы, а Санhедрин - не только высшим судебным и законодательным органом, но и академией. В Иерусалимском Талмуде (Мегила, 4) говорится, что в Иерусалиме было 480 синагог и при каждой - общеобразовательная школа, школа по изучению Писания и школа по изучению Мишны. Иерусалим был главным центром еврейского знания, куда стекались и ученые, чтобы обсудить назревшие проблемы, и все, кто жаждал слова Торы. Такой общий сбор позволял обмениваться новыми идеями, сохранять интеллектуальную связь между еврейскими общинами мира.
Значительная часть полномочий Санhедрина базировалась на его пребывании в храмовом "Зале Тесаных Камней". Именно это обстоятельство давало ему право решать многие судебные вопросы. Только пребывая на территории Храма, Санhедрин мог назначать судей, в компетенцию которых входило решение вопросов, жизненно важных для подсудимого. Если же Санhедрин по каким-либо причинам предпочитал уклониться от решения подобных вопросов (такой факт имел место за сорок лет до разрушения Храма), ему достаточно было просто покинуть зал заседаний в Храме и больше туда не возвращаться.
Второй Храм постигла та же судьба, что и Первый. Когда выхолостились цели, ради которых Храм существовал, отпала надобность и в нем самом. Когда внутреннее разделение народа, "беспричинная ненависть", по выражению наших, благословенной памяти Мудрецов, перешли всякую грань, потеряло смысл связующее народ звено, и Храм был разрушен. С исчезновением объединявшего народ центра связь еврейских общин друг с другом резко ослабла.
"Нет сейчас в стране Израиля видимого глазу пребывания Всевышнего, ибо она (Шехина) может находиться либо на пророке, либо на угодном Богу народе и только в предназначенном для этого месте. Мы ожидаем, что это вернется к нам в соответствии с обещанием: "Ибо собственными глазами будете видеть возвращение Господа на Сион" (Исайя 52:8), и мы произносим в молитве: "И да увидят наши глаза Твое возвращение в жилище Твое, в Сион". Но скрытое, духовное пребывание Всевышнего есть в каждом сыне Израиля, чьи дела и сердца чисты и кто всей своей душою устремлен к Богу Израиля. Земля Израиля принадлежит Богу Израиля. Только в ней совершенны поступки. Тот, кто не живет в земле Израиля, не может выполнить многих из данных Израилю заповедей. Чистоты дел и мыслей, посвященных только Богу, можно достичь только в месте, которое, как говорит наша вера, предназначено Богу. Даже если бы это было только иносказанием, а тем более эта вера - истинна, как было доказано выше, - пробудилось бы страстное стремление к этому месту. Только в нем все помыслы будут направлены к Богу, особенно у человека, который стремился к этому месту издалека, тем более если он ищет прощения за свои грехи, которые совершил перед приходом туда. Ведь сегодня он не может совершить жертвоприношения, которые Бог заповедал приносить, - специальную жертву за каждый грех, совершенный "по умышлению или по неведению". Он может положиться только на слова мудрецов: "Изгнание искупает грех" (Санhедрин 37Б). Да пусть же его изгнание будет в благословенном месте!" (Иеhуда hа-Леви. Кузари 5:23).
Третий Храм
"Вспоминаю Бога и страдаю,
Когда вижу города, стоящие на своих холмах. -
Град Божий унижен до самой глубокой бездны!"
(Раби Амитай, Италия)
"Все молитвы Израиля только о Храме: Когда же, наконец, будет отстроен Храм?" (Берешит Раба 13).
Каждый раз, когда евреи видят, что на Храмовой горе в Иерусалиме все еще нет Храма, они тяжело вздыхают и спрашивают: "Почему до сих пор нет Храма на этой горе? Что мешает? Когда же, наконец, он будет построен?".
Нет человека, который знал бы ответ на вопрос: "Когда?". Нет единого мнения среди ученых по вопросу: "Как?". Есть много мнений. Мы перечислим лишь несколько основных.
Крупнейший еврейский комментатор Торы и Талмуда Раши считает, что Храм будет возвращен с неба полностью отстроенным, а если нам и придется что-то делать для его возведения, то только пристроить ворота и укрепления. Великий еврейский философ Рамбам высказывает предположение, что Храм построит Машиах)">Машиах, когда он придет и укрепит свой престол. (Как это было во времена царя Давида и Соломона: после разгрома царем Давидом врагов Израиля его сын Соломон построил Храм.) И если будущий царь-помазанник действительно сможет это сделать, мы получим неоспоримое свидетельство, что он именно тот, кого мы так долго ждали. Рабби Саадия Гаон говорит, что вначале народ построит Храм, а потом на него опустится Шехина, как это произошло во времена Моше и во времена царя Соломона.
Завершить этот краткий обзор стоит цитатой из Рамбама (Законы Царей 12:2):
Как именно исполнятся эти и подобные им пророчества, не будет знать никто до тех пор, пока они не исполнятся. Ибо слова пророков об этом неясны. И у Мудрецов нет общепризнанного предания о том, как это будет происходить, они лишь толкуют стихи Танаха, и поэтому нет у них единого мнения в этом вопросе. Во всяком случае, нет обязательной для принятия версии о порядке событий и деталях того, что произойдет. И не следует человеку посвящать себя изучению преданий об этом и углублению в толкования пророчеств о Машиахе. Он не должен делать это основным своим занятием, ибо это не приведет его к любви и трепету перед Всевышним. И не следует ему заниматься вычислением сроков прихода Машиаха. Сказали Мудрецы: "Да отлетит душа от тех, кто вычисляет сроки" (Санhедрин 97б). Следует просто ждать его и верить..."
Что можно узнать о евреях из лучших еврейских шуток и анекдотов. Раввин Иосиф Телушкин.
(Продолжение)
Кал ва-кhомер - принцип логики Талмуда
Из принципов логической аргументации, использованной в Талмуде, наиболее известен кал ва-кhомер, что в классическом переводе Soncino Press передается латинским fortiori. Поскольку сегодня лишь некоторые знакомы с латынью, то лучше переводить это как «то насколько больше того», например, «если законы государства приговаривают людей к смерти за воровство, кал ва-кhомер должно быть наказание за преднамеренное убийство».
Талмуд приписывает происхождение кал ва-кhомер Mоисею. В своем последнем обращении к евреям он использовал эту аргументацию для выражения своей озабоченности их неверностью: «Если вы непокорны Богу, пока я живу с вами ныне, то насколько больший размах это примет после моей смерти?» (Второзаконие, 31:27). В начале своей карьеры Моисей даже обратил кал ва-кhомер против Господа, когда тот велел потребовать от фараона освободить евреев: «...сыны Израилевы не слушают меня: как же послушает меня фараон?» (Исход, 6:12).
Среди знающих евреев из Восточной Европы кал ва-кhомер стал излюбленной темой еврейских острот. Ирвинг Кристол, интеллектуальный крестный отец неоконсервативного мышления и крупный специалист по еврейскому юмору, цитирует кал ва-кhомер одного сумасшедшего знатока Талмуда:
«Если бы у меня было право взять деньги из своего кармана, из которого другой человек взять не имеет права, то разве не обладал бы я большим правом на то, чтобы взять деньги из его кармана, из которого даже он имеет право брать деньги?»
Раввины Талмуда понимали: теоретические аргументы можно выстроить так, что любая правовая система покажется абсурдной. Рабби Иоси бен Тадай из Тиверии, живший в I веке, любил использовать кал ва-кhомер для того, чтобы делать курьезные выводы. Как-то раз он бросил вызов Рабби Гамлиэлю:
Мне запрещено жениться на своей дочери, но позволено на матери моей дочери. Но не тем ли более должно быть мне запрещено жениться на дочери той, которая запретна для меня? [Поскольку] мне запрещено жениться на чьей-то жене, то мне должно быть запрещено жениться на дочери чьей-то жены. Таким образом, следует запретить любую женитьбу [помимо, как замечает Хаим Маккоби, женитьбы на дочерях незамужних матерей, вдов и разведенных женщин].
Рабби Гамлиэль, интеллектуальный лидер из поколения Рабби Иоси, имел массу достоинств, но чувства юмора в этом списке явно не было. Опасаясь, что шутки Рабби Иоси приведут к ситуациям, когда аргументация, используемая раввинами, станет рассматриваться как нелепая, Рабби Гамлиэль отлучил его от церкви.
Отголоски кал ва-кhомер слышны даже в историях на совершенно светские темы. Феликс Мендельсон в своем произведении «Еврей смеется» приводит следующую классическую восточноевропейскую историю:
Два студента ешивы, Сэндер и Мэндел, обсуждали слухи о войне, охватившие ужасом всю Европу в июле 1914 года. Мэндел был катастрофически пессимистично настроен относительно будущего, и Сэндер пытался его утешить.
«На твоем месте я бы не волновался, - сказал Сэндер. - Это событие может миновать, но даже если война все же случится, у тебя все равно будет два варианта: тебя могут отправить воевать на фронт, а могут и не отправить воевать на фронт. Если тебя не отправят на фронт, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебе предстоит отправиться на фронт, то у тебя все же остается два варианта: тебя могут ранить, а могут не ранить. Если тебя не ранят, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебя и ранят, то у тебя все еще есть два варианта: тебя могут ранить легко, а могут ранить тяжело. Если ранение легкое, тебе не о чем волноваться, а если ранение серьезное, то у тебя по-прежнему остается два варианта: ты можешь умереть от ранения, а можешь и не умереть. Если ты не умрешь, то тебе не о чем волноваться, а если ты умрешь, то у тебя еще есть два варианта: ты можешь отправиться в благое или дурное место. Если ты отправишься в благое место, тебе не о чем волноваться, но даже если ты отправишься в дурное место, у тебя, тем не менее, есть еще вариант: войну могут не объявить, и потому тебе еще не о чем волноваться».
Как ни странно, но моя любимая «талмудная» история не имеет к Талмуду никакого отношения. Когда я был студентом ешивы, у нас был один ученый раввин (я буду называть его Рабби Леви), который в преклонном возрасте ослеп. Тем не менее, поскольку раввин знал столь большие объемы Талмуда и комментариев наизусть, то мог продолжить проводить ежедневные занятия по Талмуду. К сожалению, Рабби Леви знал имя только одного студента - Голдстейна - и ежедневно вызывал его читать и объяснять ту часть Талмуда, которую изучали на занятиях. Голдстейн психовал по этому поводу, и как-то утром, когда Рабби Леви произнес: «Ну, Голдстейн, читай Талмуд», - он измененным голосом сказал: «Голдстейна сегодня нет». Рабби Леви умолк на мгновение, а потом ответил: «Раз Голдстейна нет, то читай Талмуд ты».
Здравый смысл сошел с ума: юмор абсурда
Пришло время, когда ношение таллита (иудейское молитвенное покрывало. - Примеч. пер.) и ермолки не закрывает человеку вхождение в Белый Дом - если только, разумеется, этот человек не еврей.
Джулес Фарбер, из сборника Уоллеса Маркфилда «Ты сможешь жить, если тебе позволят»
Юмор абсурда, как тот, что вдохновлен Талмудом, коренится в парадоксе и иронии. Соответственно, поскольку в иудаизме верят, что этот мир создан Богом совершенным, то это должно иметь смысл. Однако история евреев, полная антисемитского насилия и другой несправедливости, наводит на мысль, что большинство из того, что происходит в мире, не имеет вообще никакого смысла. Отсюда неучтивое мнение Уоллеса Маркфилда об американском плюрализме. При том, что еврейские ценности оказывают влияние на всеобщую культуру (христианство все же начиналось как одно из течений иудаизма), эта культура, тем не менее, не желает принять евреев.
Одним из примечательных образцов неприятия был Мартин Лютер, чей бунт против католической церкви в XVI веке был во многом подогрет его пониманием еврейской Библии. На самом деле он перевел Библию на немецкий язык, и, как он сам позже заметил: «Я старался сделать Моисея настолько немецким, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что он еврей», - что стало непреднамеренно комичным предвестием саркастического замечания Уоллеса Маркфилда.
Более, чем любой другой жанр еврейского юмора, абсурдный юмор часто подпадает под категорию «смеяться, чтобы не плакать».
К главе похоронной компании подходит человек, который хочет оформить похороны своей только что умершей супруги в кредит.
- Но мы же давали вам деньги на похороны жены три года назад, - говорит ему руководитель компании.
- Да, но я снова женился.
- О, я не знал. Мазал тов!
Помимо высмеивания неразумности мира, юмор абсурда обрушивается и на неразумность людскую.
Еврейка катит своего внука в коляске. Ее останавливает женщина и говорит:
- Какой замечательный ребенок.
- А, да разве это что-то. Вот вы бы видели его фотографии!
Бабушка совершила типичнейший проступок, являющий собой антипатию к реальности. Играет роль не то, что мы есть в действительности, а то, какой образ мы хотим представлять. Поэтому люди улыбаются на фотографиях даже тогда, когда они опечалены.
Гручо Маркс был особо искусен в указывании на губительную ошибку популярных, но неразумных убеждений. Лео Ростен, друг Гручо, вспоминает, как комик однажды проколол ауру, окружавшую широко известного медиума.
В Голливуде народ был очарован человеком, проводившим дорогостоящие сеансы, на которых демонстрировал сверхъестественные силы.
Гручо сагитировали сходить на один.
Медиум ходил вокруг стола, призывая души давно умерших родителей, передавая послания к умершим и от умерших, делая поразительные предсказания и уверенно отвечая на вопросы на любую тему.
Наконец, спустя два часа, медиум сказал: «Мой ангел-посредник устал. Есть время на один вопрос. Вы можете выяснить все, что хотите».
Гручо закричал: «Что является столицей Северной Дакоты?»
Три анекдота о ресторанах
Есть на удивление много анекдотов на тему еврейских ресторанов, и кажется, что абсурдность - это просто их суть. Начать хотя бы с того, что даже еврейские блюда, по крайней мере, их названия, вызывают смех. Как объяснил Стив Ален: «Такие слова, как копченая лососина, селедка, рубленая печень, куриный суп и маца, неимоверно забавнее, чем форель, окунь, тушеная баранина, овощной суп и хлеб из цельного зерна».[37] Говорят, что Ф. Скотт Фицджеральд специально ходил в гастроном, чтобы послушать, как люди говорят книш.
Возможно, лучше всего из еврейских слов о еде известно слово «кошер». В современной Америке это слово приобрело положительные оттенки, символизируя чистоплотность и чистоту. Многие кошерные продукты, в частности, мясо, покупаются неевреями и нерелигиозными евреями, которые убеждены в том, что эти продукты лучшего качества. Приведенный ниже анекдот американских евреев начала XX века показывает, что это отношение могло появиться в достаточно недавнем прошлом.
Два человека зашли в ресторан в Нижнем Ист-сайде на Манхэттене. Первый заказал чай.
Второй тоже заказал чай, но добавил официанту: «Проверьте, чтобы стакан был чистым».
Официант возвращается с двумя стаканами чая и спрашивает: «Кто из вас просил в чистом стакане?»
Следующий анекдот крутится вокруг восклицания «Axa!» на идише, которое часто используется в споре в качестве решающего штриха. Состоя только из трех букв, оно подразумевает: «Вы видите, насколько я прав и насколько неразумно было с вашей стороны противоречить мне все это время?»
Голдстейн десять лет ходил в один и тот же ресторан в Нижнем Ист-Сайде. Каждый день он начинал с одного и того же - перлового супа. Как-то раз, едва он зашел, официант тут же подал ему на стол тарелку супа.
- Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, - сказал Голдстейн, когда официант развернулся уходить.
- В чем дело? - говорит официант. - Вы ежедневно заказываете перловый суп.
- Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, - повторил Голдстейн.
- Вы не желаете перловый суп? - говорит официант. - Я принесу вам что-то другое.
- Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, - повторил Голдстейн.
- Ну хорошо, хорошо, я попробую перловый суп, - устало говорит официант. - А где ложка?
- Axa!
Дело происходит в другом еврейском ресторане. Заходит посетитель, и у него принимает заказ официант-китаец, говорящий на безупречном идише.
После того, как официант принял заказ и отправился на кухню, человек подозвал управляющего:
- Где вы нашли официанта-китайца, который знает идиш?
- Тсс! - говорит ему управляющий. - Он думает, что изучает английский.
Старейшие абсурдные шутки связаны с Челмом и восходят к XIX веку. За жителями Челма, реального города в Польше, по неизвестным причинам оказался закрепленным образ идиотов. Большинство челмских анекдотов безвкусны, в них горожане изображены настолько глупыми, что смеяться над этим сродни тому, чтобы смеяться над умственно отсталым человеком.
Однако лучшие челмские анекдоты - не о глупости, а, скорее, о наивности, столь неординарной, что слушателей просто выбрасывает в новое видение реальности. Лос-Анджелесский комедийный актер Лари Вилде рассказывает один из них:
Хокман, еврейский учитель, и Лучинский, рабби Челма, потягивают чай и обсуждают городскую экономику.
- На бедных сваливается огромная несправедливость, - вздыхает Хокман. - Богатый, у которого денег больше, чем ему требуется, может покупать товары в рассрочку. Бедный же, у которого даже мелочь в кармане не звенит, вынужден платить за все наличными. Разве это справедливо?
- Конечно, - отвечает рабби.
- Но ведь должно же быть иначе, - настаивает Хокман. - Богатый, который при деньгах, должен платить наличными, а бедный должен иметь возможность приобретать товары в рассрочку.
- Я высоко ценю твои идеалы, - говорит рабби, - но коммерсант, который дает возможность бедным вместо богатых покупать товары в рассрочку, вскорости сам станет бедным.
- Значит, - возражает еврейский учитель, - он тогда тоже сможет покупать товары в рассрочку!
А вот другой анекдот:
Еврейский учитель в Челме как-то заявил:
- Если бы я был Ротшильдом, я бы был богаче, чем Ротшильд.
- Почему?
- Потому что я бы давал уроки еврейского на стороне.
Челмские евреи слышат те же слова, что и мы, но понимают их по-другому:
Еврей из Челма попал в Варшаву. В главной шуле (синагоге) он слышит, как шамме загадывает загадку:
«Сын моего отца, но не мой брат. Кто это?»
Никто не знает.
«Это я», - говорит шамме.
На челмского еврея это произвело глубокое впечатление. Вернувшись домой, он после службы в шуле спрашивает: «Сын моего отца, но не мой брат. Кто это?»
Никто не знает, и тогда челмский еврей отвечает сам: «Шамме в Варшаве».
В «Арабском политическом юморе» Халид Киштайни приводит египетский аналог этой истории, который более язвителен своей социальной критикой.
Женщина, живущая бедной жизнью, все время раздражалась тем, насколько ее муж был озабочен политикой и его восторгами по поводу бывшего президента Египта Гамаля Абделя Нассера и его партии Социалистический союз. «Посмотри на себя! Что ты получил от Нассера и всех твоих разговоров о его партии? Почему бы тебе не пойти и не попросить его? Что мы имеем с него?»
Женщина «достала» мужа, и отчаявшийся супруг решил принять ее вызов и поехал встретиться с политическим лидером. Выслушав историю, Нассер предложил ему подойти к окну и рассказать, что он видит. Там были чудесные президентские сады, идеально спланированные и чистые дорожки, величественные дворцы и четырехзвездный отель «Каир». «Теперь отправляйся к своей жене, и скажи ей, что через десять лет, под руководством Социалистического союза, таким станет весь Египет».
Человек был глубоко поражен и спешил домой рассказать обо всем жене. «Подойди к окну и расскажи, что ты видишь». Жена подошла к окну их лачуги и начала описывать, что она видела - разверзнутую помойную яму, смердящую в зной, детей в лохмотьях, дерущихся за заплесневелое печенье, кучу мусора, свалку ржавых машин и т. д. и т. п. «Еще десять лет под руководством Социалистического союза, и весь Египет станет таким», - сказал муж жене.
Шутка недели...
В Киеве на Подоле стояли по соседству две парикмахерские. На одной появилась вывеска:
«Мы стрижем за 45 копеек». На следующий день вторая украсилась надписью: «У нас вы пострижетесь за 30 копеек». Тогда первый хозяин вывесил следующее объявление:
«Обещаем за 15 копеек залечить все раны, полученные вами в соседней парикмахерской».
В одесской химчистке:
- Безобразие! Почему вы пришили к моему пальто чужие пуговицы?
- А что, было бы лучше, если бы к вашим пуговицам мы пришили чужое пальто?
- Счастье находится в наших руках, - утверждает Исаак Абрамович.
- Наоборот, - возражает Лев Соломонович, - в ногах.
- Почему вдруг?
- Купите ботинки на два размера меньше, поносите их целый день, а вечером снимите. Тогда вы поймёте, что такое счастье и где оно находится.
- Это контора фирмы «Френкель, Френкель, Френкель и Френкель»?
- Да.
- Попросите, пожалуйста, мистера Френкеля.
- Он еще не пришёл.
- Тогда мистера Френкеля.
- Он только что вышел.
- А Френкель?
- В отпуске.
- Тогда Френкеля, пожалуйста.
- Я вас слушаю.
Михаиля Таля однажды спросили:
- Как вы оцениваете шансы Майи Чибурданидзе стать чемпионом мира среди мужчин?
- Гораздо выше, чем мои - стать чемпионкой мира среди женщин.
- Чему Вы так радуетесь? - интересуется соседка у 98-летнего Рабиновича.
- Я зеркало разбил, Сарочка! - отвечает тот.
- Боже! - всплескивает руками женщина. - Но это значит, что Вас целых семь лет будут преследовать неудачи!
- Я знаю, - улыбается старик. - Разве это не замечательно?
Молодой еврей приходит в гости к родственникам, которые проживают на другом конце города. Пока он был в гостях, стемнело, да и погода испортилась. Сильный ветер, ливень, холодно... Гость собрался уходить, но хозяева говорят:
- Куда же ты в темень и в такую погоду? Оставайся уж на ночь, а утром спокойно пойдешь домой.
- Благодарю вас! И впрямь, так будет лучше, - отвечает молодой человек и... выходит на улицу.
Хозяева в недоумении. Через пару часов гость возвращается. Естественно, промокший до нитки и простуженый.
- Изя, где ты был?!
- Я ходил сказать маме, что сегодня не ночую дома...
«С чего начинается Родина» - широко известная советская песня из кинофильма «Щит и меч». Написана Вениамином Баснером на слова Михаила Матусовского в 1968 году. Звучит за кадром в начале и в конце каждой из 4-х серий. Исполнитель - Марк Бернес
Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна и кухней, и обслуживанием.
- Позовите директора, - сказал она, расплатившись.
А когда тот пришел, предложила ему обняться.
- Что такое? - смутился тот.
- Обнимите меня, - повторила Фаина Георгиевна.
- Но зачем?
- На прощание. Больше вы меня здесь не увидите.
Пошел Беня на рынок купить курицу и вернулся с кувшином воды:
- Пришёл я на базар, а там торговка своих кур расхваливает: «Уж такие мои куры замечательные - один жир!» Я и подумал: жир, видно, лучше курицы; пойду, куплю жир. Пришел к мяснику, а он свой товар нахваливает: «Смотри, какой жир, - чистое масло!» Я и подумал: видать, масло-то лучше жира; пойду, куплю масло. Захожу в лавку, а лавочник достает бутыль и говорит: «Ты посмотри, что за масло! Да оно прозрачно, как вода!» Э, думаю, чем масло покупать, куплю лучше воду...
Богач отдал своего сына в учение к меламеду. Через некоторое время он зашёл узнать, как идёт учеба.
- Всё хорошо. Разучиваем поминальную молитву.
- Зачем? Я пока умирать не собираюсь.
- Э-э, чтоб вам жить столько лет, сколько он будет учить эту молитву.
- Сема, вот ведь парадокс! Когда я жил в СССР, во всем были виноваты евреи. Потом я жил в России, и снова во всем были виноваты евреи.
- Ну и где же тут парадокс, Моня?
- Ты не дослушал, Сема! Теперь я живу в Израиле. И знаешь, кто во всем виноват?!