Parshas Emor
Тем, кто не в ладах с картой, GPS - спасительная соломинка. Когда надо, подскажет "налево-направо". Проскочил - делай U-turn. Это очевидное свойство пространства - оно имеет направления и количеством одинаковых предметов его легко измерить, не имеет значение метром или морской милей. Совсем другое дело - время. Текущее всегда в одном направлении - через настоящее от прошлого в будущее,- оно не подразумевает отклонений ни в какую сторону и никогда - поворотов вспять. Пространство мы еще как-то можем соединять, перебрасывая мосты через каньоны. Со временем такие номера не проходят. Мы относительно легко представляем себе пространственную бесконечность, но временная бесконечность пугает, причем в прошлом - никогда.
     Но ограниченные своим веком, мы ни над чем так не властны, как над своим временем. Сосуд беспредельной эластичности, оно расширяется или сокращается в зависимости от того, какое содержание мы в него вкладываем: разбазариваем по пустякам или концентрируем силу души и интеллекта. "И дольше века длится день" для одного, но сокращается до беспамятного нуля для другого. Поэтому истинной мерой времени оказываются не секунды и годы, а наши достижения, утраты или жертвы, на которые мы были готовы пойти. И уже в этом контексте однонаправленный поток времени оказывается измеряется совсем по-разному в зависимости от "обстоятельств души". Нерадивый студент считает сколько дней осталось до экзамена, любящая пара - сколько лет они вместе.
     От праздника Исхода, Песаха, начиная от второго дня с момента послеполуденного приношения в Храм ячменного дара объемом в 3,87 дм3, омера, до праздника Дарования Торы, Шавуот, мы измеряем дни, т.е. время, отталкиваясь от пространственной меры. Мы так и называем это - Счет Омера. Числа - 1, 2, 3 ...- как метроном равно добавляют дни, будто какой-то землемер идет со своим инструментом по краю поля, в своей монотонности показывая, что календарные дни - это только внешняя сторона реальности. Реальность - это само поле, духовное содержание жизни, где каждый день имеет собственное предназначение, являясь уникальным потоком энергии, направленной по определенному каналу на совершенствование человека в его бесконечном познании Торы. По дороге, с которой нельзя свернуть.
Желаем Вам Шабат Шалом!  

     Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский 


Отрывки из бесед Ребе:   

Что отличает человека от животного? Поскольку человек обладает разумом, его желания и эмоции не столь сильны, их ослабляет постоянный контроль разума. У животного же желания исключительно сильны. Так же и у человека желания Б-жественной души не столь сильны, как желания животной души. Но когда Б-жественная душа воздействует на душу животную, чтобы обратить ее желания - очень сильные - в сторону Б-жественного, то и ее собственные, направленные к Б-жественному желания тоже становятся еще сильнее.
Теперь мы понимаем, почему «дар омера» состоит из ячменя, «пищи скотины»: предназначение омера - очищать и возносить в святость животную душу.


Недельная Глава - Эмор
 
ДЕНЬ ПОСЛЕ

В недельной главе Эмор дается заповедь счета омера: «...и отсчитайте себе от второго дня празднования (Суббота) до дня принесения вами снопа возношения (омер) семь недель; полными да будут они» (Ваикра, 23:15). Талмуд (Менохос, 65а) говорит, что секта саддукеев толковала слово «Суббота» буквально, то есть как седьмой день недели, а не как день отдыха, или праздник Пейсах. Вследствие этого они полагали, что счет омера должен всегда начинаться с воскресенья. По этому поводу были серьезные дебаты, в ходе которых наши мудрецы привели много доказательств из письменной Торы, свидетельствующих об ошибочности мнения саддукеев. Но один вопрос все же остается: почему Тора допускает возможность такой ошибки, вместо того чтобы прямо сказать: «на следующий день после Пейсаха»?

ТРИ МЕСЯЦА

В недельной главе Шмойс Б-г говорит Моше: «когда выведешь этот народ из Египта, вы будете служить Всесильному на этой самой горе!» (Шмойс, 3:12). Иными словами, цель Исхода из Египта заключалась в даровании Торы. Между этими двумя событиями - Исходом и Синайским Откровением - семь недель счета омера. Эти семь недель представляли собой необходимый переходный период между началом и завершением процесса освобождения.

Этот период охватывает три месяца: Нисан, в котором произошел Исход, Ияр, полностью включенный в период счета омера, и Сиван, в котором произошло дарование Торы. Только эти три месяца прямо упоминаются в контексте освобождения. Нисан описывается как «месяц весны, в который вы вышли из Египта» (Шмойс, 23:15). Об Ияре сказано: «второй месяц... после Исхода из страны египетской» (Бамидбар, 1:1; Зогар, ч.3, 117б). А о Сиване говорится: «на третий месяц по выходе сынов Израиля из земли египетской» (Шмойс, 19:1). Каждый из трех месяцев упомянут потому, что он является неотъемлемой частью процесса освобождения.

ТРИ ВИДА ПИЩИ

Каждому из этих этапов соответствует особый вид пищи. Пейсах связан с мацой. Омер представлял собой меру ячменя (Сота, 14а). А в праздник Швуэс приносили особое приношение из двух квасных хлебов, испеченных из тонкой пшеничной муки (Ваикра, 23:17; Менохос, 54б). И здесь возникает целый ряд проблем.

Из всех злаковых приношений только два не были из пшеницы - омер и то, которое должна была принести подозреваемая в неверности жена. Оба они были из ячменя. Во втором случае Талмуд (Сота, там же) дает объяснение: приношение неверной жены было из ячменя, пищи животных, как урок за ее неподобающее поведение. Но почему же тогда и омер был из пищи для животных?

На Пейсах нам запрещено есть квасной хлеб, так как он символизирует человеческую склонность к завышенной самооценке и гордыне. Как тесто поднимается на дрожжах, так и гордец раздувается от высокомерия. Но почему тогда мы позволяем себе есть квасной хлеб в течение всего года, и даже обязаны делать это (в Храме) на Швуэс?

«ВЛЕКИ МЕНЯ, МЫ ПОСЛЕДУЕМ ЗА ТОБОЙ»

В Песне Песней, Шир а-Ширим, есть стих «Влеки меня, мы последуем за тобой; привел меня властитель в свои покои» (Шир а-Ширим, 1:4). Каждая из этих трех фраз соответствует одной из трех ступеней Исхода из Египта. «Влеки меня» - это сам Исход. «Мы последуем за тобой» - счет омера. «Привел меня властитель в свои покои» - это дарование Торы.

«Влеки меня» подразумевает пассивность объекта и относится к сынам Израилевым, которые были выведены Б-гом. Кроме того, местоимение стоит в единственном числе. Тогда как «мы последуем за тобой» одновременно подразумевает и активность, и использует форму множественного числа.

К концу периода рабства евреи ассимилировались в языческом обществе своих поработителей и не заслуживали освобождения. Их нужно было схватить и вырвать из рабства волей Б-га. Поскольку они не были внутренне готовы к этому, такое неожиданное освобождение не повлекло за собой внутренних изменений. Они следовали скорее воле Б-га, нежели велению собственных сердец. И хотя их «Б-жественная душа» откликнулась, «животная душа» не претерпела изменений. Одна часть их существа приняла откровение, но другая - способность делать зло - сохранилась. Именно поэтому, как объясняет Алтер Ребе, евреи бежали из Египта. Фактически они убегали от собственного злого начала.

Так мы можем понять выражение «влеки меня». В начале, когда мы получаем власть над каким-либо предметом, просто схватив его, в самом объекте изменений не происходит; он лишь переходит из рук в руки. В данном случае евреи из-под власти фараона перешли во власть Б-га. Сам по себе еврейский народ при этом не изменился. Кроме того, это выражение отражает его пассивность: Исход из Египта совершился рукой Всевышнего, не был результатом внезапно возникшего порыва самих евреев.

И, наконец, местоимение «меня» подразумевает единственное число: раскрытие такого неожиданного Б-жественного вмешательства повлияло только на одну сторону их природы. Отозвались их души, но не их физические желания.

РАЗУМ И ЭМОЦИИ

Все вышесказанное приводит к следующему: цель откровения состоит в том, чтобы дух изменил и физическую природу человека. Если бы человек был задуман как существо исключительно духовное, у него не было бы тела. Смысл религиозной жизни в этом материальном мире заключается в том, чтобы привлечь все стороны человеческой натуры к служению Б-гу: «"И возлюби Б-га, Всесильного твоего, всем сердцем твоим" (Дворим, 6:5) - это значит обоими своими началами» (Брохос, 54а). Такое взаимодействие с Б-гом возвышает не только физическую природу человека, но и его духовную жизнь, добавляя ей порыв и энергию физических желаний. Человек, как существо интеллектуальное, страстей лишен: его эмоции и желания укрощает контроль разума. Но животная энергия, независимо от того, заключена ли она в животном или в человеческих инстинктах, мощна и неукротима. Как сказано в Мишлей, Притчах Соломоновых, «Много прибавляет сила быка» (14:4), когда животное начало в человеке не воюет с разумом, а подчиняется ему, вся сила его страстей превращается в жизнь, полную святости.

Именно поэтому омер приносился из ячменя - пищи животных. Ибо задача этого периода (время счета омера) состоит в трансформации «животной души» евреев, незатронутой первоначальным откровением в Египте.

Как можно этого достичь? Ответ: с помощью размышлений. Размышления о природе Б-га пробуждают любовь и страх. Вначале, когда человек осознает, что бунт, гордыня, животное упрямство все еще являются мощными элементами его природы, он должен «убежать» от них. Это - период подавления. Но как только он покинул «Египет» искушения, наступает время размышлений и сублимации, когда две стороны человеческой натуры не борются более за власть, когда дух правит, а физическое начало трансформируется.

Поэтому писал царь Соломон: «Мы побежим за тобой». Побежим, ибо наше служение ускоряется за счет этого нового источника энергии. Мы, ибо это уже от нас самих, а не от Б-га исходит религиозный порыв. И «мы» - местоимение множественного числа, ибо обе стороны нашей натуры вовлечены в усилие приблизиться к Б-гу, и одна поддерживает другую.

ФИНАЛ

Но есть и следующий этап. При Исходе был Б-жественный зов. Во время счета омера был ответ на этот зов со стороны человека. Но при даровании Торы произошло полное устранение человека перед лицом Б-га. В течение сорока девяти дней, пока человек трансформировал себя, он все еще оставался собой, используя свои силы и полагаясь на себя самого. Но у горы Синай, перед лицом Б-га, «при каждом слове, исходившем из уст Святого, благословен Он, души сынов Израиля покидали тела» (Шабос, 88б). Они были пусты: единственной реальностью был сам Б-г.

Поэтому на Пейсах мы не можем есть квасной хлеб. Вначале, когда гордыня и желание самоутвердиться сохраняют свою власть, их надо подавить, устранить. С ними невозможно бороться силой разума, поскольку они в состоянии его сбить с пути: «мудры они, дабы творить зло» (Ирмиягу, 4: 22).

В период счета омера мы используем свой разум, чтобы переориентировать наши эмоции. Мы используем внутреннюю «закваску», чтобы изменить себя.

А когда в Швуэс мы, наконец, достигаем финала - полной открытости всего нашего существа для Б-га, - вот тогда мы обязаны употреблять квасной хлеб, превращая все без исключения элементы нашей природы в канал, проводящий Б-жественный свет в мир.

КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Сказали мудрецы: «Во всяком поколении и каждый день человек должен смотреть на себя так, словно в этот день вышел он из Египта» (Псохим, 116б, Тания, ч.1, гл. 47). В самой первой утренней молитве мы говорим: «Признаю я перед Тобою...» (молитва Мойде ани). Это признание, это подчинение Б-гу предшествует нашему осознанному пониманию. Это - Нисан нашего дня, это - персональный Исход.

Затем в утренней молитве идут псалмы восхваления (Псукей д'зимра) и молитва Шма с сопутствующими ей благословениями. Это молитвы размышления и понимания. Первая фраза молитвы Шма «Слушай, Исроэл» означает «понимай». Такая медитация пробуждает чувства, и любовь к Б-гу овладевает «всем сердцем твоим, всей душой твоей, всем твоим достоянием». Это - ежедневный эквивалент Ияра и счета омера.

Но все это пока представляет собой лишь сражение с «животной половиной» человеческой природы (битул а-йеш). Нам еще предстоит достичь полного устранения самосознания (битул би-мециюс), что достигается в молитве Амида, когда мы не в состоянии сами говорить, подобно «рабу, стоящему перед господином» (Шабос, 10а). Мы сами по себе лишены слов. Мы просим перед началом этой молитвы: «О, Г-сподь, открой уста мои». И это - Сиван нашего дня, когда мы подобно евреям у горы Синай встречаемся со всеобъемлющим Б-жественным присутствием.

ДЕНЬ ПОСЛЕ ШАБАТА

Теперь, наконец, мы поняли, почему Тора во фразе, анализом которой мы начали нашу беседу, говорит: «от второго дня после дня празднования (Субботы)», а не «после Пейсаха».

Достижение трансформации «животной души» требует огромных запасов духовной энергии. Чтобы вырвать сынов Израиля из глубин нечистоты, нужен был не ангел, не посланник, а сам Б-г во всей Его Славе. Если это применимо к бегству от зла, то тем более относится к трансформации зла в добро. Для этого нужен духовный источник, способный проникнуть в самое сердце зла, и при этом не поддаться ему.

Суббота - это источник интенсивной духовности. Это пик недели. Но все же он относится к неделе, то есть к конечному, ограниченному времени. «День после Субботы» относится к следующему этапу, лежащему за пределами времени, к Высшему Откровению, выходящему за рамки этого мира.

Чтобы вести счет сорока девяти дням омера или, иначе говоря, чтобы превратить в священное всякое чувство, которое мы испытываем, нам нужно основывать свои усилия на «дне после Субботы» - то есть на Б-жественном свете, идущем из-за пределов этого мира.

Мидраш рассказывает

Кидуш Ашем (заповедь освящения Б-жественного Имени)
Ашем заповедал: "Я освящусь в среде народа Израиля" (22:32).
Заповедь освящать Б-жественное Имя обязывает нас жертвовать всем, что мы имеем, даже нашими жизнями, но не соглашаться на требование отвергнуть существование и единственность Ашема и истинность Его святой Торы. Мы нарушаем эту мицву даже в том случае если поддаемся на это требование лишь по видимости, продолжая в своем сердце верить в упомянутые выше истины.
Обстоятельства, при которых мы обязаны жертвовать своей жизнью, совпадают с теми, что перечислены были в предыдущем параграфе. Повторим их ради ясности:
<> Если от еврея потребуют под страхом смерти совершить одно из трех тягчайших прегрешений (кровопролитие, идолопоклонство и запрещенная интимная связь), он должен отдать свою жизнь, но не совершить такого греха, будь-то прилюдно или нет.
Если от него потребуют преступить любую заповедь, кроме этих трех, он должен уступить насилию, но не расставаться с жизнью, за исключением двух случаев:
<> в присутствии десяти евреев он должен пожертвовать своей жизнью, но не нарушить ни одной заповеди Торы;
<> в период религиозных гонений он должен отдать свою жизнь ради соблюдения любого даже на первый взгляд незначительного установления мудрецов, и даже если он окажется перед страшным выбором в полном одиночестве.
Еврей обязан жертвовать своей жизнью лишь тогда, когда от него требуют нарушить запрещающую заповедь Торы. Если же его вынуждают воздерживаться от выполнения какой-либо предписывающей заповеди, то он должен согласиться и уступить.
Нам известны случаи, когда евреи предыдущих поколений принимали смерть, но не отказывались даже от выполнения предписывающей заповеди Торы. Например, римляне привязывали к столбам и сжигали евреев, которые, несмотря на указ властей, делали своим детям обрезание или покупали четыре вида растений для праздника Суккот. В те времена жили великие и святые мудрецы, которым дозволено было жертвовать своей жизнью, даже тогда, когда Тора не требовала этого. Нам же запрещено предпочитать самопожертвование отказу от выполнения предписывающей заповеди.
Перечислять имена отдельных мучеников, чтобы проиллюстрировать эту мицву, было бы несправедливо по отношению к тем бесчисленным евреям, которые во все времена - и в наше тоже - отдавали свои жизни ради Его Святого Имени. Мужчины, женщины и дети нашего народа, несравненного по своей святости, без колебаний шли на смерть от огня и меча, лишь бы не отказаться от веры в Единого Б-га. Они были, говоря словами молитвы, "легче орлов и сильнее львов, исполняя волю своего Создателя".
Когда р. Йосе заболел, его пришли навестить р. Аба, р. Йеуда и р. Ицхак. Они застали его спящим и стали ждать, когда он пробудится. Посмотрев на него, они увидели, что лицо спящего сияет от счастья. Когда р. Йосе проснулся, р. Аба сказал ему: "Должно быть, ты лицезрел чудесное видение?"
"Верно, - ответил р. Йосе. - Пока я спал, душа моя поднялась на Небеса и я мельком увидел почести, коих удостоены те, кто пожертвовал жизнью ради Славы Ашема. Они возносятся на тринадцатый наарей апарсемон таор (мистическое духовное понятие, описывающее наслаждения Ган Эдена), и Всемогущий Сам развлекает их. Я видел чудеса, но мне нельзя рассказать о них.
Кроме почестей, коих удостоены освятившие Великое Имя, лицезрел я и блаженство, которым щедро оделены те, кто любил Ашема в этом мире (кто служил Ему из любви). Я возрадовался их величию в Мире Грядущем".
Император Нэвухаднэцар приказал, чтобы каждый житель империи пал ниц перед изваянием, сооруженным в его честь. Евреи убоялись за свои жизни и падали ниц, подобно всем прочим.
Но Ханания, Мишаэль и Азария поднялись и прилюдно освятили Великое Имя, отказавшись поклониться изваянию (хоть оно и не было идолом, а изображало императора, склониться перед ним значило, тем не менее, умалить Честь Всемогущего).
Эти трое юношей рассуждали так: "Даже египетские жабы во время Второй Казни добровольно прыгали в пылающие печи, дабы навредить египтянам. Они жертвовали своими жизнями, хоть им и не было заповедано святить Имя Ашема, а ведь нам дана такая заповедь. Так что мы, несомненно, должны отдать за Него свои жизни!"
Ашем вознаградил их готовность к самопожертвованию, и они чудесным образом вышли из пылающего огня целыми и невредимыми.
Р. Йосеф, сын р. Йеошуа, опасно заболел, и душа его временно отлетела от тела. Когда он пришел в себя, мудрецы стали спрашивать его о том, что он видел.
Кроме прочего, р. Йосеф рассказал: "Я услыхал, как провозглашают в Мире Том: "Счастлив человек, который приходит сюда с познаниями в Торе!" И еще услышал я возгласы: "Тому, кто умер ради Освящения Великого Имени, отводится столь великолепный удел в Ган Эдене, что никто другой не может войти туда!" Он имел в виду таких мучеников, как Лульянус и Папус и подобных им.
Братья Лульянус и Папус жили во времена р. Акивы и были безупречными праведниками. В те дни дочь римского императора Траяна нашли убитой, и вину за это преступление возложили на евреев. Траян угрожал истребить их всех, ибо не знал, какой именно еврей убил его дочь.
Чтобы спасти своих невинных братьев от злой участи, Лульянус и Папус взяли на себя вину за это убийство, тем самым обрекая себя на казнь от руки римского палача.
Нечестивый Траян прекрасно понимал, что они не виноваты в этом преступлении.
"Вы ведь из народа Ханании, Мишаэля и Азарии, не так ли! - насмехался он. - Вы не боитесь палача - ваш Б-г спасет вас, как спас Он ваших предков!"
"Ты ошибаешься, - ответили братья. - Мы предаем себя в твои руки, не питая надежды на спасение. Ханания, Мишаэль и Азария были безупречно праведны и заслуживали чуда, а мы нет. Кроме того, Нэвухаднэцар был достойным императором, ибо когда чудо свершилось, он признал могущество Б-га. В результате Имя Неба было освящено. Ты же не оставишь свои нечестивые пути, даже если мы будем спасены, и поэтому никакого чуда не произойдет.
И не думай, что мы умрем по твоему приказу. На самом деле мы виновны в каком-то грехе, за который заслуживаем смерти. У Всемогущего есть множество посланцев для свершения правосудия: к Его услугам медведи, львы и пантеры, которые могут убить человека. Тем не менее Он выбрал своим посредником тебя, дабы Он мог в свою очередь покарать и тебя за то, что ты посылаешь на смерть двух невинных людей".
Их речь не впечатлила Траяна. Он отдал приказ, чтобы братьев немедленно казнили. Вскоре после этого он тоже нашел свой конец от рук убийц. Двое знатных римлян умертвили его, раздробив ему голову деревянными дубинками.
В повседневной жизни мы можем двумя способами освятить Б-жественное Имя.
<> Каждый из нас может освятить Имя Ашема Всемогущего всякий раз, когда перед ним встает выбор: преступить ли ему какой-нибудь запрет Торы или нет (либо выполнять ли ему какую-нибудь предписывающую мицву). Если мы воздерживаемся от греха (или выполняем мицву) не из-за давления окружающих обстоятельств: не из-за людского мнения и не ради награды, но только лишь из-за того, что нам так повелел Всемогущий, то такой наш поступок освящает Имя Ашема. Каждый раз, когда действиями еврея руководит это побуждение (даже если этого поступка никто не видит), он выполняет заповедь святить Имя Всевышнего.
<> Вторая возможность выполнять эту заповедь - это вести себя так, чтобы каждый встречный был поражен величием и достоинством еврея, воспитанного в духе Торы. Таким образом, каждый день праведника становится свидетельством величия Всемогущего и Его Торы.
Рамбам так описывает еврея, внешний облик и поведение которого представляют собой истинное прославление Б-жественного Имени.
"Если еврей, сведущий в Торе, обращается с другими мягко и дружелюбно, принимает их у себя с радостью, не обижает их даже в ответ на оскорбления, почитает даже тех, кто им пренебрегает, честен в своих делах, сторонится невежд; если его все время видят погруженным в изучение Торы, облаченным в талит и тфилин, и если, кроме всего этого, он всегда поступает с ближним лучше, чем обязывает его закон, то такой еврей подлинно освящает Б-жественное Имя. Это о нем сказано: "Ты - Мой раб, Израиль, через коего Я прославлюсь" (Йешаяу 49:3).
Нарисованный Рамбамом облик не совпадает с распространенным мнением о том, что больше всех прославляет Имя Творца соблюдающий заповеди профессор университета.
Конечно, религиозный еврей, общающийся с языческим или нерелигиозным окружением, несет ответственность за освящение Б-жественного Имени. И тем не менее не он является идеальным евреем.
Из заповеди об освящении Имени наши мудрецы выводят, что для всех видов освящения требуется кворум из десяти совершеннолетних евреев-мужчин (миньян). Только при наличии миньяна мы читаем Тору во время молитвы, произносим кдушу, кадиш, борху, биркат коаним и т.д.

СМЕЛОСТЬ ОПОЗДАВШИХ (http://www.chabadoncarlisle.com.au/)

Когда, одолев Наполеона, русские войска вошли в Париж, гусары кричали: "Суши хрусталь!" Это значит, бокалы нужно пить до дна, потому что победа была полной. Увы, сие не для евреев. В Тании сказано, что борьбу со своим злым началом еврей ведет всегда, приближая тем самым приход Мошиаха. Лехаим на привале - да. Но не более того. "Песах шени", праздник баалей тшува, мы отмечаем широко, но не шумно. Работа не закончена, дорога продолжается, и никто не скажет "Устал, сдаюсь!" 
Наш Ребе хвалит за смелость опоздавших, тех, кто из-за нечистоты, или по другим причинам, не смогли принести в пустыне пасхальную жертву. Не стыдясь своих недостатков, вольных или невольных, они пришли к Моше-рабейну и закричали: "Почему из-за того, что случилось мы не можем принести жертву Творцу?!" 
Это стиль Любавич. Даже находясь в большом минусе, одолевая с трудом болотистые участки своей судьбы, еврей должен мечтать о цельности и добиваться ее. И не стесняться просить о помощи людей, которым повезло найти сухую гать в вязком болоте. И не искать оправдалки-обвинялки: "А вот, не помогли..." 
Мы живем среди людей, а люди (я, вы, он, они) не всегда ангелы. Нужно научиться брать у них то, что они могут дать, но еще больше полагаться на помощь Творца и на свое умение воспользоваться ею. Вот несколько советов в дорогу: 
- Тшува означает возвращение ко Всевышнему, не покидая этот мир, который мы хотим превратить в жилище для Б-га. 
- Нужно выполнять Его заповеди, учить Его Тору, прибавляя каждый день очень понемногу в своем знании и соблюдении. Но каждый день. 
- Еще способ - учиться у простых людей, которых нет в энциклопедиях. 

Жил-был хасид, рав Зискинд из местечка Коренец. Однажды у него гостил молодой человек по имени Гендель, решавший для себя вопрос, нужно ли ему становиться хасидом. Поэтому он приглядывался, как ведет себя реб Зушке (чем больше уважали еврея в хабадском кругу, тем проще называли), в разных обстоятельствах. 
Поднимая голову, и снова ныряя в сон, Гендель приметил, что хозяин дома встал вскоре после полуночи и учил Гемару и хасидут несколько часов подряд. Потом он погружался в микву, а затем они отправлялись в синагогу и реб Зишке читал Танию перед молитвой. "Нет, это много, даже чересчур", - подумал Гендель, и решил в хасиды не вступать. 
Но день идет... Гендель увидел, как соседка пришла к хозяину рассказать о своем горе, и глаза реб Зишке наполнились слезами. А потом он навестил известного купца, который не сразу, но огласился помочь кому-то разобраться с долгами. Все эти факты, не такие уж важные сами по себе, складывались в большой красивый узор. И к Генделю вновь вернулась его мечта. Он спросил: 
- Как мне стать хасидом? Только прошу: не наваливайте поначалу слишком много!.. 
- Не бойся, все очень просто, - успокоил его реб Зишке. - Самое первое, научись любить других евреев"... 
И хозяин дома стал объяснять, как любить "нудников" и грубиянов, попрошаек и гордецов. Ведь и ты, как и другие, занимаешь свое место в этом ряду. Ведь и ты, как все евреи, способен повернуться к людям самой сокровенной, самой лучшей стороной. Сил прибавится, одиночество уйдет. Появятся другие баалей тшува, которые назовут себя твоими учениками. Слыша за спиной их дыхание, ты поймешь, что нужно двигаться еще быстрее. В свежий майский день дышится легко. 
Лехаим на дорогу. Суши хрусталь!.. 
   Шутка недели...    

- Алло, это Одесский городской морг?


- Нет, это баня. 
- А мне нужен морг. 
- Помылись бы сначала.

Фабрикант Майзель решил сфотографироваться с сыном.  
- Попрошу папашу сесть в кресло, - хлопочет фотограф, - а сыночек пусть встанет сзади и положит руку вам на плечо. Чтоб было естественней.  
- Для него естественней запустить руку в мой карман, - говорит Майзель.

Когда гроссмейстер Арон Нимцович безуспешно пытался добиться права на проведение матча за мировое первенство с Капабланкой, он заказал визитку с текстом: «Нимцович - кандидат в чемпионы мира по шахматам». Один из репортеров спросил его:  
- Вы боитесь забыть о том, что вы кандидат?  
Нимцович, измученный безуспешными переговорами, ответил:  
- Я боюсь, что об этом забудет шахматный мир.

Богатый еврей: 
- Моя касса в данный момент пуста. Приходите завтра! 
Нищий: 
- Ну уж нет. Я так долго верил обещаниям, что понес слишком много убытков!

Богача преследует страх смерти. 
- Смерти вам бояться не надо, - говорит ему попав­ший в город нищий. - У такого богатого человека, как вы, есть прекрасный выход. Приезжайте к нам в Мазеповку! Там у нас еще ни один богач не умер.

Почему ученые люди с почтением относятся к деньгам, а богатые люди без всякого почтения относятся к бедным ученым? 
Потому что ученые и мудрецы знают цену денег, а бо­гачи не знают цену образования.

- Аарон, ты интеллигентный, образованный человек. Зачем ты так унижаешься перед каждым богатым невеждой? 
- Так уж повелось со времен Адама: хочешь подоить корову, будь добр, поклонись ей.

Нищий, мечтательно, обращаясь к другому нищему: 
- Представляешь, как было бы здорово, если бы у те­бя вместо каморки в подвале был настоящий королевский дворец? 
- Избави Бог! - в ужасе машет руками другой. - Во дворце столько дверей, и на каждую нужна мезуза - где я наберу их такое количество?

Хаим, сапожник, любит рассказывать: 
- Моя мама хотела, чтобы я стал портным, но отец от­дал меня в ученики к сапожнику. И это было мое счастье! Я работаю уже тридцать лет, и никто ни разу не заказал у меня сюртук. Будь я портным, я бы точно с голоду умер!

Хозяин дома, нищему: 
- Берите же сахар к чаю! 
- Спасибо, сахар я всегда беру только свой. 
Выпив чай, нищий берет со стола сахарницу и высыпа­ет содержимое себе в мешочек. 
- Но вы только что похвалились, что кладете в чай только свой сахар. А теперь высыпали себе всю сахарницу! 
- Ну да, - удивляется нищий. - А иначе как бы я мог класть в чай свой сахар?

В каждой еврейской общине Восточной Европы был так на­зываемый «хекдейш», нечто среднее между ночлежкой и бо­гадельней, где мог бесплатно переночевать любой немест­ный еврей. 
Встречаются в хекдейше три еврея. Один вытаскивает из своего узелка небольшой мешочек и говорит: 
- Здесь у меня сахар. Каждый раз, когда я прихожу в богатый дом, где на стакан чаю дают больше одного кусоч­ка, второй кусочек я стараюсь сэкономить и беру с собой. Я собрал сахара уже на четыре стакана! 
- А я вчера, - рассказывает второй еврей, - был в та­ком богатом доме, где разрешают брать аж по три кусочка сахара на стакан! Если такое возможно у обычного еврей­ского балабоса (домовладельца, хозяина), тогда что же дела­ется у Ротшильда? 
- У Ротшильда? - вступает в разговор третий. - Рот­шильд не кладет в чай сахар, а наоборот: берет целую са­харную голову и делает в ней ямку. В эту ямку он налива­ет горячий чай и тянет его оттуда.