Parshas Matos
Вести себя этично и достойно - первейшая обязанность соседа. Уступчивость, склонность к компромиссу и дипломатичность евреев были известны и в средние века и в новое время. Поэтому многих из них делали ответственными переговорщиками. Хотя и с такой же легкостью обвиняли в отсутствии должного патриотизма, когда все остальные буквально угорали от него. А евреи все никак не могли понять, что этика национального поведения не может быть такой же, как этика поведения индивидуального, а механическое перенесение второго на первое, говорит о тех изменениях, которые произошли в сознании народа за время долгого галута, когда мы можем составлять прекрасные собрания прекрасных индивидуумов, но без "Царя и Храма" как единый народ не существуем. Но ведь были и другие времена.
"И Господь сказал Моисею: Когда перейдете через Иордан в землю Ханаанскую, то прогоните от себя всех жителей той земли и уничтожьте всех их идолов, и жертвенники их разрушьте. И завладейте землею, и заселите ее, ибо вам даю Я ее. Если же вы не прогоните жителей той земли и оставите их, то будут они колючками в глазах ваших и шипами в боках ваших, и стеснят они вас на земле, в которой вы поселились. И то, что думал Я сделать им, сделаю Я вам". Сказано перед тем, как еврейский народ начнет самостоятельную национальную жизнь в Святой Земле, но вовсе не уничтожит каждого в отдельности на своем пути в духе геноцида в Руанде. Он уничтожит саму общность идолопоклонников, их дух и коллективную силу. Это не спор пастухов за пастбища, но духовное столкновение. И поэтому не о воинской славе говорит Моше, но призывает «отомстить Мидьяну за Господа»!
Есть воля Господа, есть Национальные интересы. Все правильно. А теперь присмотритесь. Б-г говорит Моше: "Отомсти за сынов Израиля мидьянитянам". А он, в молодости спасавшийся от смертельной опасности в Мидьяне, перекладывает эту задачу на Пинхаса. Не может, он лично мстить - не может. Как не мог ударить посохом по нильской воде, которая его когда-то спасла. В кровь ее превращает Аарон. Как не смог ударить посохом по земле, потому что в свое время зарыл в нее убитого египтянина, и «прах земли» не выдал его. Это сделает Аарон, превратив пыль во вшей. От чего так? А почему в дни Пейсаха мы не радуемся смерти египтян? А могли бы. Может быть это все от того, что еще праотец Авраам на третий день после обрезания, в жару, бросился встречать ангелов, хотя говорил с Б-гом. Кстати, Всевышний не обиделся. На это нет прямого ответа, но он нам и не нужен. Мы его знаем.
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Суть законов об обетах -«...не должен нарушать слова своего», т.е. не делать слова свои будничными (незначительными, необязательными). Руководствуясь этим правилом в служении и изменении материальных вещей, можно так повлиять на них, чтобы не были они будничными, и придать им святость. Отсюда понятно, что есть силы на это служение у каждого еврея, даже у того, который еще не достиг ступени «отмены обетов».
Об этом и написано в законах об обетах: «...между мужем и женою его, между отцом и дочерью его». Так как каждый из сыновей Израиля - наподобие «жены» для Г-спода и «дочери» для Него, несомненно, что Г-сподь дает ему (еврею) необходимые силы, чтобы выполнить эту работу и исполнить высший замысел - создать Всевышнему жилище в нижних мирах.
Недельная Глава - Матот
В первых стихах этого недельного раздела приводятся законы о клятвах и обетах, а также о том, как их можно отменять. Сам человек не может снять с себя обязательства, но в известных случаях это могут сделать за него другие, скажем, отец вправе освободить от обещаний несовершеннолетнюю дочь, а муж - жену. В случае с девушкой, пока только помолвленной, сочетаются обе вышеуказанные возможности: ее могут освободить от какого-либо обета отец и потенциальный супруг. Их общая власть распространяется и на клятвы, данные ею до обручения.
В этой беседе рассматриваются в противопоставлениии помолвка и брак. Ребе анализирует отношения между евреем и Б-гом и разъясняет важный вопрос о том, почему обручение наделяет человека даже большими правами, нежели супружество.
КЛЯТВЫ И ИХ ОТМЕНА
Эту недельную главу открывает перечисление законов о том, как даются и отменяются клятвы и обеты. Отменять их можно тремя способами, то есть с помощью, во-первых, признанного мудреца («хахама»), который имеет право задним числом освободить человека от взятого им обязательства; во-вторых, отца юной женщины, которая дала обет, находясь еще под отцовской опекой; и, в-третьих, мужа, который может запретить обет, принятый женой. Власть отца и мужа не имеет обратной силы, то есть они могут отменять лишь те обязательства, которые должны быть исполнены впредь, но не прошлые.
В те времена, когда еврейский брак состоял из двух четко разделенных по времени ступеней - обручения («кидушин») и собственно бракосочетания («нисуин»), власть мужа над обещаниями жены в эти периоды различалась. Естественно было бы предположить, что после свадьбы власть будет больше, чем в период помолвки. Но в одном отношении дело обстоит иначе: между помолвкой и свадьбой - не после бракосочетания - мужчина имеет право отменять обеты, которые его супруга взяла еще в девичестве (Недорим, 67а, б; Шулхан Орух, Йоре Деа, 234:5 и 35).
Почему же обручение наделяет мужа бoльшими правами в отношении обязательств жены, чем сам брак?
Объяснить это, в частности, можно тем, что будущий супруг обладает подобной властью не один, а во взаимодействии с отцом невесты (Недорим, 66б). В этом случае отец как бы передает свои полномочия в отношении дочери жениху, и общими усилиями они могут отменять ее обеты и клятвы. С другой стороны, муж имеет право запрещать, а значит, он не заимствует это право у тестя. Вот почему его право не распространяется на период ее девичества, когда она не была с ним связана никакими узами.
ОБРУЧЕНИЕ И БРАКОСОЧЕТАНИЕ С Б-ГОМ
Нечто сходное происходит и в нашей религиозной жизни. Еврей может соединиться с Б-гом двумя путями: через «обручение» и через «бракосочетание».
Как девушка после помолвки становится запретной для всех мужчин, кроме жениха, так и еврей, «обрученный» со Всевышним, берет на себя серьезные обязательства. Он решает целиком и полностью посвятить себя воле Б-га, не давая ничему иному мешать проявлению такой преданности. Однако человек еще не достиг того духовного подобия брачного союза, при котором он «прилепляется... и они становятся одной плотью» (Брейшис, 2:24). Если плодом брака становятся дети- отражение своих родителей, - то плодом слияния с Г-сподом становятся благие дела, в которых воплощается Б-жья воля и скромность человека. «Какое потомство оставляют праведники? Свои благие дела» (Раши, нач. гл. Ноах, Брейшис Раба, 30:6).
ОЩУЩЕНИЕ НЕПОЛНОТЫ
Хотя духовное «супружество» идет дальше «обручения», первый уровень брачных уз обладает собственными достоинствами.
Мужчину, достигшего уровня супружества, подстерегает опасность поддаться гордыне. Ему может показаться, будто он достиг совершенства в своей праведности, будто он «хозяин в доме», а потому имеет право самостоятельно «отменять обеты». В отличие от жениха, может рассудить он, ему теперь не требуется согласия отца.
Что таким образом он совершает роковую ошибку, видно на примере Бар-Кохбы, поведение которого убедило раввинов в том, что он недостоин своего имени (Бар-Кохба, буквально «Сын Звезды», - мессианское прозвище, которое происходит из стиха «Взошла звезда от Яакова») и должен носить другое, Бар-Козиба, «Сын Обмана» (ср. Иерусалимский Талмуд, Таанис, 4, 5; Гитин, 57а; Сангедрин, 93б).
Сила обручения прежде всего проявляется в осознании женихом того факта, что его (алохическая) власть реализуется только в союзе с отцом невесты. Сам по себе он не имеет никаких прав. В духовном плане это означает понимание им того, что все его способности зависят от Б-га и что, действуя совместно с Ним, он может достичь высот, недосягаемых в одиночку. В частности, он может обрести способность к «отмене», если сумеет избавиться от иллюзий, которые скрывают от человека присутствие Б-га, причем эта способность имеет обратную силу, то есть распространяется далеко за пределы привычных представлений о времени и пространстве. Если обет связывает, а отмена его разрушает эти оковы, то обручившийся с Всевышним может освободить целый мир от его оков - обмана, ограниченности и сокрытия Б-га.
СИЛА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Суть вышесказанного заключается в следующем: как бы далеко ни ушел человек в своем духовном развитии, даже если он целиком и полностью посвящает себя Г-споду, он ни в коем случае не должен забывать, что собственными силами ему не достичь ничего. Необходимо объединиться с более могущественной силой.
В религиозной жизни нет места самоуспокоению. Как бы высоко ни поднялся человек, всегда есть нечто высшее, чему следует сохранять верность и к чему следует тянуться. Сам по себе человек несовершенен, он всего лишь «обрученный», но совместно с Г-сподом, то есть с Отцом, он обладает поистине безграничнойспособностью освобождать мир от оков.
Разрушение Первого Храма.
( Продолжение)
Последние цари Иудеи
Так сложилось, что после захвата Ассирией в -712/3214 году филистимских городов Ашдода и Азы Иудея осталась единственным относительно независимым царством западнее реки Иордан. Царь Иудеи Хизкия (727-698 до н.э.) тоже поддался на уговоры Египта и возглавил огромный международный заговор против Ассирии. Нити заговора тянулись из Египта в Вавилон, Иудея же оказалась в его эпицентре, и Хизкия начал готовиться к бунту. Он восстановил укрепления вокруг многих городов Иудеи, в частности укрепил стены Иерусалима. Предполагая возможность осады города, он построил знаменитый туннель Шилоах, который ввел в Иерусалим воды источника Гихон (этот туннель сохранился до нашего времени). Подходящим моментом для бунта был сочтен год смерти Саргона. Сын Саргона Санхерив после подавления бунта в Месопотамии предпринял грандиозный карательный поход против Иудеи. Хизкия попытался примириться с ним и послал ему дань, но Санхерив был неумолим. Он разрушал на своем пути все города, вскоре подошел к Иерусалиму и начал его осаду. Однако находившийся в это время в городе пророк Исайя получил пророчество, что с Иерусалимом ничего не случится. И действительно, в стане врага начался грандиозный мор, и осада была снята. (Это, видимо, единственный подобный случай в истории Ассирии.) После этого Иудейское царство существовало еще более ста лет.
Правление следующего царя Иудеи - Менаше (698 - 642 до н.э.) продолжалось около 55 лет и было относительно спокойным. Менаше приложил много усилий к тому, чтобы залечить нанесенные войнами раны и восстановить страну. Но при этом он проводил весьма жесткую внутреннюю политику, уничтожая всех своих противников. Его ничему не научила гибель Израильского царства, которое Бог наказал за то, что оно переняло культы ханаанейских народов и отделило себя от Храма Всевышнего в Иерусалиме. Менаше закрыл Храм, а потом установил в нем жертвенники финикийским и ханаанейским богам. Тех, кто пытался сохранить верность Всевышнему, убивали наравне с личными врагами царя. Только после пленения его ассирийцами (по подозрению в измене) он раскаялся в совершенном и, когда его очистили от обвинений и отпустили назад в Иерусалим, попытался восстановить в Храме службу Богу Израиля. Тем не менее Йоэль, Нахум и Хавакук - жившие в его время пророки - получили пророчество о гибели Иудеи и разрушении Иерусалима.
Сын Менаше Амон продолжал политику отца и погиб в результате заговора, причины которого неизвестны. Народ перебил заговорщиков и возвел на царский престол восьмилетнего сына Амона Йошияhу, который правил 31 год ( 639-609 до н.э.).
Став взрослым, Йошияhу начал деятельно восстанавливать веру отцов. Прежде всего он решил капитально отремонтировать Иерусалимский Храм. Во время ремонта в Храме был обнаружен свиток Торы, написанный Моисеем. Этот свиток хранился в Ковчеге Завета, который укрыли в тайнике священники еще в самом начале правления царя Менаше, когда тот стал преследовать веру в Единого Бога. Свиток был свернут так, что открывался не на первых словах ("В начале сотворил Бог..."), как это положено, а на проклятиях в конце книги Левит, в которых содержится обещание уничтожить страну, если она перестанет служить Всевышнему (Левит 26:14-46). (Существует версия, что свиток был открыт на проклятиях в книге Второзаконие (28:15-69). ) Проклятия эти столь ужасны, что даже чтецы в синагогах, когда ежегодный цикл чтения Торы доходит до этого места, стараются проговорить его как можно быстрей и невнятней. Прочтя все эти проклятия, царь послал к пророчице Хулде, и та ответила ему и всему народу: "Так говорит Господь: вот Я наведу горе на это место и на его жителей, все по словам книги, которую прочел царь Иудеи. За то, что оставили Меня и совершали воскурения другим богам..." (Царей II 22:16-17). В ужасе царь велел собрать народ и зачитать ему это место, после чего и началась деятельность по восстановлению веры в стране, жители которой нарушали заповеди Творца уже на протяжении 72 лет. По всей стране были уничтожены жертвенники, поставленные в честь ханаанейских и финикийских богов, идолы, вспомогательные предметы для вопрошения мертвых (в наше время это колдовское дело называется спиритизмом - по законам Торы оно преследуется смертной казнью). "Но не отступился Господь от Своего великого гнева, которым разгневался на Иудею... И сказал Господь: И Иудею уберу от Моего лица, как убрал Израиль. Ненавижу Я этот город, который избрал - Иерусалим, - и дом, про который сказал, что там Имя Мое" (Царей II 23:26-27).
Еще в 663 году до н.э. Ассирия сумела завоевать Египет и положить конец 25-й египетской династии. Огромная Ассирийская империя простерлась на весь Плодородный Полумесяц - от Персидского залива до Египта - и собиралась стоять вечно. Но падение ее произошло с потрясающей быстротой.
В 627 году до н.э. умер ассирийский царь Ашурбанипал. Столицу - город Нинве - охватила непрерывная грызня за престол. Цари один за другим сменяли друг друга. В этой обстановке Вавилон объединился с Мидией, и они совместно объявили о своей независимости. Египет добился независимости еще раньше. Ассирия не выдержала брожения изнутри, и после серии походов Вавилона и Мидии в 612 году до н.э. Нинве пал.
Распад и гибель Ассирийской империи совпали по времени с правлением иудейского царя Йошияhу, который быстро оценил новую международную ситуацию. Ассирии было не до того, чтобы удерживать окраины. Она боролась за свое собственное выживание. Вавилон еще не успел построить свою империю. В результате Йошияhу получил полную свободу действий, каковой и воспользовался, чтобы попытаться возродить былое могущество Иудеи. Он сумел почти полностью восстановить Израильское царство в границах, существовавших до поражения и изгнания десяти колен Северного царства во времена Саргона. Взяв Шомрон, он разрушил капище, которое поставил там царь Северного царства Иероваам бен-Неват (Царей II 23:49). Тем самым исполнилось упомянутое выше пророчество неизвестного пророка о том, что потомок царя Давида по имени Йошияhу разрушит это капище и убьет его жрецов на нем (Царей I 13:2).
В 609 году до н.э. египетский фараон Нехо решил помочь последнему ассирийскому царю Ашурубалиту вернуть власть над Хараном. Эта неожиданная помощь от заклятого врага Ассирии была вызвана просто тем, что Египет предпочитал в Месопотамии слабого гиганта Ассирию нарождающемуся хищнику Вавилону. Йошияhу, который проводил естественную в сложившейся международной обстановке антиегипетскую политику (в его интересах было не дать Египту укрепиться), попытался остановить фараона, но был смертельно ранен в битве при Магидо и умер в Иерусалиме (Хроник II 35:20-24 и Царей II 23:29-30).
Пока фараон воевал в Харане, на иудейский престол взошел сын Йошияhу - Йеhоахаз. Он, по-видимому, собирался продолжать политическую линию своего отца. Правил он в течение лишь тех трех месяцев, которые фараон со своим войском провел в Харане; возвращаясь после неудачной военной кампании, Нехо сместил Иеhоахаза и на его место назначил старшего сына Йошияhу - Эльякима (Йеhоякима). Йеhоахаза же фараон увел в Египет и там умертвил.
Египет не смог спасти Ассирию. В 610 году до н.э. Ассирия пала. Иудея попала под власть Египта. Фараон обложил страну тяжелой данью. Новый царь Эльяким выплатил контрибуцию, но, похоже, не за счет государственной казны (деньги из казны пошли на строительство царского дворца), а обложив податью тех своих подданных, которые выступали против его проегипетской политики. После этого Эльяким потерял всякую популярность в стране. Пророк говорит о нем такими словами: "Разве ты будешь царствовать потому, что окружил себя постройками из кедра? Отец твой ел и пил, но при этом творил суд и правду, и потому он благоденствовал" (Иеремия 22:15).
На четвертый год правления Эльякима (604 до н.э.) фараон был разбит Невухаднецаром II в Каркемише, что на реке Евфрат (Иеремия 46), и спустя год потерпел второе сокрушительное поражение в Хамате (территория нынешней Сирии). В результате Вавилон простер свое влияние вплоть до "реки Египетской" (русло ручья Эль-Ариш в Синае). Иудея вновь попала в вассальную зависимость, на этот раз от Вавилона. Если до этого политическая линия Эльякима имела хоть какой-то смысл: Египет был безусловно самой влиятельной силой на Ближнем Востоке, - то теперь проегипетскую ориентацию следовало сменить на провавилонскую.
Однако Эльяким упорствовал: на протяжении трех лет он терпел над собой власть Вавилона, а на третий год восстал. Вавилон направил против него войска соседних с Израилем народов, а в 598 году до н.э. войско союзника Вавилона - халдеев (касдим) - подошло к Иерусалиму и осадило город. Эльяким умер в самом начале осады (не исключена его гибель в результате дворцового заговора). Его сын Йеhояхин сдался осаждающим и вместе с князьями, потомками царя Давида, состоятельными людьми, воинами и ремесленниками был отправлен в Вавилон. Общее число изгнанников составило десять тысяч. Невухаднецар разграбил царскую сокровищницу и все имущество Храма вывез в Вавилон. Так как сам Йеhояхин не принимал непосредственного участия в бунте, ему сохранили царский титул, и он еще долго жил в Вавилоне на положении заложника.
Новым царем опустошенной страны с разрушенными городами Невухаднецар назначил дядю Йеhояхина, третьего сына царя Йошияhу - Матанию, который взошел на царский престол Иудеи под именем Цидкияhу (596-586 до н.э.).
Цидкияhу в первый период своего правления хранил верность Вавилону. Вокруг него сгруппировались все те, кто считал, что нужно терпеть подчинение Вавилону, примириться с потерей национальной независимости. Среди этих людей был пророк Иеремия, который многократно предупреждал об опасности авантюрной политики и расчетов на помощь Египта. Иеремия считал, что лучшая политика для Иудеи - та, которую сегодня назвали бы политикой нейтралитета: "Что тебе на дороге в Египет? Пить воду из Нила? Что тебе на дороге в Ассирию? Пить воду из Евфрата?" (Иеремия 2:18). Призывая сохранять верность Вавилону, Иеремия предсказывал, что Иудея будет находиться под его, Вавилона, властью еще в течение семидесяти лет (там же 25:11). При этом надо учитывать законодательный аспект ситуации: царь, который подчинился покорившей его империи, принес ей клятву верности, и эта клятва - свята.
Все же стремление к национальной независимости, желание вернуть изгнанников из Вавилона и восстановить власть законного царя Иеhояхина победили в Иудее. Когда в Вавилоне началось брожение, вызванное интригами египетского фараона Псамтиха II, Цидкияhу оказался вовлеченным в восстание против Вавилона, которое приобрело серьезное значение в связи с восшествием на египетский престол нового фараона Хафра (588 до н.э.).
Осада Иерусалима и разрушение Храма
На этот раз Вавилон предпринял огромную карательную экспедицию. Крепости Иудеи одна за другой пали перед врагом. Иерусалим вновь оказался в осаде. Она была снята на короткое время в связи со слухами о приближении египетской армии, вышедшей на помощь осажденным. Но египетская армия вернулась в Египет (Иеремия 37:5), и чудо, которое произошло во времена Санхерива в 701 году до н.э., когда при аналогичных обстоятельствах осада Иерусалима была снята, больше не повторилось. Иудея, в сущности, осталась в одиночестве против всей Вавилонской империи: "Все друзья предали ее (Иерусалим) и стали ей врагами" (Эйха 1:2). Воспользовавшись происшедшей катастрофой, эдумеи и филистимляне ворвались в южные районы Иудеи и захватили их. Одновременно арабские племена вторглись в Негев.
Началась длительная осада Иерусалима. Защита города была абсолютно безнадежным делом. Еще перед началом осады пророк Иеремия получил пророчество: "...Тот, кто останется в этом городе, умрет от меча, голода и мора, а тот, кто выйдет к халдеям, останется жить, и будет ему собственная жизнь добычей" (Иеремия 38:2). За это его обвинили в измене и заключили под стражу, но Цидкияhу освободил его из заключения, прося Иеремию тщательно скрывать его пророчество. После полуторагодичной осады, когда в Иерусалиме не осталось продовольствия и голод стал невыносим, вражеские войска сумели пробить городскую стену и 9 ава 3338 года от Сотворения мира (586 до н.э.) город пал. Иерусалимский Храм был сожжен. Многие жители города были изгнаны в Вавилон, остальные разбежались по соседним странам или скрылись в лесах и пещерах. Цидкияhу, его семья и приближенные с частью войск попытались бежать из Иерусалима через подземный ход, но были схвачены в окрестностях Иерихонской долины, предстали перед судом царя, где им было предъявлено обвинение в измене и нарушении клятвы, и понесли суровое наказание. Вся Иудея опустела. Уцелели только несколько городов на севере страны.
У нас нет свидетельств, что с осуждением Цидкияhу прекратилось царствование дома Давида. По-видимому, пребывавший в Вавилонском изгнании Иеhояхин продолжал считаться законным царем Иудеи.
Смерть Гедалии
Невухаднецар назначил наместником Иудеи еврея Гедалию бен-Ахикама (Иеремия 40-44), дав ему самые широкие военные, экономические и административные полномочия. Узнав об этом, скрывавшиеся в лесах пришли к Гедалии во временную столицу Мицпу и спросили, что им теперь делать. Гедалия ответил, что нужно брать пустующие земли, обрабатывать их и жить, ничего не боясь, при условии, что народ будет хранить верность вавилонскому царю. Пророк Иеремия также пришел в Мицпу - поддержать нового правителя.
Теоретически можно себе представить, что страна еще была бы способна оправиться после происшедшей трагедии, что народ смог бы восстановить Иудею в прежнем блеске. Но пророчество, согласно которому разрушение должно было быть полным, сбылось. Князь царского дома Ишмаэль бен-Нетания был обижен тем, что не его назначили наместником. По наущению царя Аммона (царство на территории нынешней Иордании), он решил убить Гедалию бен-Ахикама. И хотя Гедалии вовремя сообщили о планах Ишмаэля, он предпочел не реагировать на эту угрозу. В результате Гедалия был убит, а вместе с ним перебиты преданные ему вавилонские телохранители. Ишмаэль сбежал в Аммон. Остатки народа испугались, что Невухаднецар предпримет карательную экспедицию за убийство наместника и его стражи, и задумали уйти от гнева Вавилона в Египет. Обратились за советом к пророку Иеремии. Через десять дней после запроса Иеремия получил пророчество о том, что можно оставаться в стране, что Вавилон не будет мстить за происшедшее. Однако жители страны не поверили пророку и ушли в Египет, основав там большие колонии в Эве (Элефантине) и Мофе (Мемфисе). Таким образом, в Иудее больше не осталось евреев. Страна пребывала в запустении до тех пор, пока с разрешения персидских царей не вернулся в страну (536 до н.э.) Шешбацар (весьма вероятно, что это сын Иеhояхина), который основал в ней новое еврейское поселение в окрестностях Иерусалима (Эзра 1:2-11; 5:13-16).
Процесс возвращения в Сион и восстановления еврейского государства оказался длительным. Не было грандиозных событий, не было войн. Была медленная кропотливая работа. Несколько волн алии прибыли в страну и начали постепенно ее отстраивать. Новые репатрианты натолкнулись на враждебность обосновавшихся там к тому времени народов, но это не могло остановить евреев. "Одной рукой делали работу, а другой держали меч" (Нехе-мия 4:11). Так буднично, незаметно произошло величайшее чудо в истории: народ, изгнанный со своей земли, вернулся на родину. Многие народы были изгнаны Ассирией; но нам ничего неизвестно об их возвращении на прежде принадлежавшие им земли, - и в этом смысле судьба евреев уникальна.
Спустя некоторое время персидские цари разрешили восстановить Храм. Началась эпоха, которую в еврейской традиции принято называть "эпохой Второго Храма". Она продолжалась с 517 года до н.э. до разрушения римлянами Второго Храма в 70 году.
Что можно узнать о евреях из лучших еврейских шуток и анекдотов.
Раввин Иосиф Телушкин.(Продолжение)
Талмуд
Молодой человек, лет двадцати пяти, стучит в дверь известного ученого Рабби Шварца.
- Меня зовут Сиан Голдстейн, - говорит он. - Я пришел к вам, поскольку хочу изучать Талмуд.
- Вы арамейский язык знаете? - спросил Рабби.
- Нет.
- а иврит?
- Нет.
- Вы Тору изучали?
- Нет, Рабби. Но не переживайте за это, в Беркли я окончил факультет философии и недавно завершил в Гарварде свою кандидатскую диссертацию (на доктора философии) по логике Сократа. И теперь я хочу завершить свое образование, немного изучив Талмуд.
- У меня есть серьезные опасения, что вы не готовы изучать Талмуд. Это сокровеннейшая книга нашего народа. Однако, если вы желаете, я бы хотел проверить, насколько вы хороши в логических рассуждениях, и если вы успешно пройдете проверку, то я возьмусь учить вас Талмуду.
Молодой человек согласился. Рабби показал два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
Молодой человек уставился на раввина:
- Это что, тест на логику?
Рабби утвердительно кивнул.
- Умывает лицо тот, у кого оно грязное, - со скукой ответил молодой.
- Ответ неверный. Умывается человек с чистым лицом. Логика проста. Тот, у кого лицо испачкалось, посмотрит на того, у кого оно чистое, и решит, что и его лицо чистое. Тот, у кого лицо чистое, увидев, какое грязное лицо у другого, решит, что его лицо такое же. Поэтому умывается тот, у кого лицо чистое.
- Очень хитро, - заметил Голдстейн. - Дайте мне еще задачу.
Снова Рабби показал ему два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Мы же уже установили, что умывается человек с чистым лицом.
- Неверно. Умываются оба. логика проста. Тот, у кого лицо грязное, смотрит на человека с чистым лицом и думает, что и его лицо чистое. Человек с чистым лицом смотрит на того, у кого лицо грязное, и решает, что и его лицо грязное, и потому идет умыться. Когда человек с грязным лицом видит, что тот, у кого лицо чистое, умывается, то тоже идет умываться. И, таким образом, умываются оба.
- Я не подумал об этом, - говорит Голдстейн. - Я в шоке от того, что допустил подобную логическую ошибку. Дайте мне еще задание.
И снова Рабби показал ему два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Умывается каждый из них.
- Неверно. Никто из них не умывается. логика проста. Человек с грязным лицом смотрит на того, у кого лицо чистое, и решает, что и у него лицо чистое. Тот, у кого чистое лицо, смотрит на человека с грязным лицом и думает, что его лицо грязное. Но когда человек с чистым лицом замечает, что тот, у кого лицо грязное, не умывается, то он тоже решает не умываться. И, таким образом, никто из них не умывается.
Голдстейн в отчаянии:
- Я компетентен для изучения Талмуда. Пожалуйста, дайте мне еще задачу.
Он издает стон, когда видит, что Рабби показывает два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Никто не умывается.
- Неверно. Теперь ты видишь, Сиан, почему логика Сократа не является приемлемым основанием для изучения Талмуда? Скажи мне, как может случиться, чтобы два человека, спустившиеся по одному дымоходу, вышли оттуда один с чистым, а другой с грязным лицом? Ты что, не понял? Вопрос сам по себе наришкейт, глупость, и если ты потратишь свою жизнь, ища ответы на глупые вопросы, то все твои ответы тоже будут глупыми.
В традиционной еврейской культуре сообразительность человека проявляет себя в первую очередь при изучении Талмуда. И хотя нееврейский мир зачастую рассматривает Талмуд как искаженную форму еврейского мышления (в английском языке выражение «talmudic mind» - «талмудное мышление» - указывает на скрупулезное выискивание недостатков с помощью логики), для ортодоксальных евреев он всегда олицетворял апофеоз мудрости. Сиан Голдстейн (вероятно, названный в честь своего дедушки Шмуэля; тщетно искать ирландца Шмуэля, названного в честь своего дедушки Сиана), кандидат философских наук, считает, что, уделив некоторое время изучению Талмуда, он станет образованным человеком с широким кругозором. Для Рабби Шварца логика Сократа, Беркли и степень доктора философии гарвардского университета не являются показателями весомой сообразительности. Как может молодой человек, не знающий иврита, никогда прежде не изучавший Тору, иметь чутцпах думать, что он готов к изучению Талмуда, глубочайшему из когда-либо написанных трудов?
Но интеллектуальные нападки раввина на Сиана Голдстейна - это нечто большее чем раздражение, вызванное самонадеянностью молодого человека. Религиозные евреи с давних пор скептически относятся к тому академическому способу мышления, в котором прошел подготовку Сиан. Похоже, что философы потратили неимоверные умственные усилия на бессмысленные поиски (светские евреи, изучающие философию, склонны думать то же о евреях, изучающих Талмуд). Иммануил Кант, один из титанов философии, не желал делать категорических заявлений о реальном существовании кого-то помимо него: возможно, все остальные люди - это плоды его воображения. Спустя столетие после Канта философы изнуряли себя попытками разрешить этот вопрос. Потому Рабби Шварц предупреждает: «Если ты потратишь свою жизнь, ища ответы на глупые вопросы, то все твои ответы тоже будут глупыми».
Сам Талмуд выступает против абстрактного мышления, оторванного от реальности. Подумайте над следующей выдержкой из Талмуда с концовкой, достойной Вуди Аллен.
Если оперившийся птенец будет обнаружен в пятидесяти локтях [около двадцати пяти метров]... [от границ чьего-то участка], то он принадлежит владельцу участка. Если он будет обнаружен вне этих границ, то он принадлежит нашедшему его.
Рабби Иеремия спросил: «Как поступить, если одна лапа птенца будет в пределах установленных границ, а другая - за пределами?»
За этот вопрос Рабби Иеремию вышвырнули из учебного заведения (Бава Батра 23б).
Талмудические раввины были как знатоками акона, так и философами, что делало их правовые дискуссии весьма абстрактными, но при этом они пылко отрицали, что их спекуляции были непрактичны. Случаи, которые они разбирали, даже самые теоретические, всегда были для них тем, что может случиться в действительности.
Взгляните на библейский запрет, предписывающий евреям употреблять во время еврейской Пасхи только пресные продукты и перед праздником вынести из дома все изделия из непресного теста. Как следствие, всякая комната, где человек мог есть хлеб или иные продукты из непресного теста, например, пирожные, должна быть тщательнейшим образом вымыта, а все крошки - выметены. Но что делать, если комнату тщательно помыли, а потом внесли в нее хлеб? Должна ли быть снова проведена вся процедура очищения комнаты? Именно этот вопрос и стал предметом следующей дискуссии из Талмуда.
Рава [раввин, живший в Вавилонии в IV веке] спросил: «Предположим, что в комнату, которая уже была проверена на отсутствие непресного хлеба, попала мышь с кусочком хлеба во рту, которая потом выбежала с кусочком хлеба. Можно ли считать, что мышь [и хлеб], которые покинули комнату, это те же мышь и хлеб, которые в нее попали [и в этом случае нет необходимости повторно обследовать комнату]? Или же это могла быть другая мышь?»
Рава продолжил вопрос: «Предположим, что ответом на мой первый вопрос было то, что нет нужды считать, что это была другая мышь. Но как быть, если вбежала белая мышь с кусочком хлеба, а выбежала черная мышь с кусочком хлеба во рту? Нужно ли допускать, что это другой кусочек хлеба, или же можно предположить, что это тот кусочек хлеба, который бросила первая мышь и подобрала вторая?
Возможно, вы скажете: «Мыши не берут еду друг у друга». В этом случае что делать, если вбежала с кусочком хлеба мышь, а выбежала с хлебом во рту ласка? Можно ли предположить, что ласка взяла тот кусок хлеба, что был у мыши, или же у нее оказался другой кусок, поскольку ласка могла бы иметь во рту и саму мышь? Допустим тогда, что у ласки во рту были как мышь, так и хлеб. Но ведь если бы это был тот же кусок хлеба, то у ласки во рту должна была бы быть мышь, а у мыши во рту должен был бы быть кусок хлеба. Однако могло ли случиться так, что мышь от испуга выронила хлеб, а ласка ухватила мышь и хлеб по отдельности?»
Вопрос так и остался неразрешенным (Песахим, 10б).
Должно быть понятно, какое удовольствие находили раввины в утонченных, зачастую чисто теоретических прениях. Неизбежно настоятельное требование Талмуда о тщательном исследовании всех возможных нюансов и последствий поступков формировало определенный стиль мышления тех, кто тратил на его изучение многие годы. Отсюда среди евреев стал популярен образ знатока Талмуда, который на основе чистой логики и минимума фактов способен приходить к проникновенным и удивительным заключениям.
Следующая история настолько типично еврейская, что ее разные варианты можно отыскать фактически в любом сборнике еврейского юмора (я старался придерживаться версии, приведенной в «Еврейском остроумии» Симона Полака):
Мистер Голдстейн возвращается поездом из Нью-Йорка в Гленс Фолс, небольшой городок на севере штата Нью-Йорк. Рядом с ним в вагоне сидит незнакомый молодой человек. Поскольку дорога длинная, Голдстейн завел разговор со своим молодым соседом. Оказалось, что того зовут Алан Левин и он тоже направляется в Гленс Фолс.
- Вы туда едете по делам? - спросил Голдстейн.
- Нет, просто дружеский визит.
- У вас там живут родственники?
- Нет.
- Вы женаты?
- Нет, не женат.
Голдстейн подумал про себя: «Он едет в Гленс Фолс, не женат, не по делам, и у него там нет родственников. Тогда зачем он туда едет? Очевидно, встретиться с девушкой или, что более вероятно, с ее семьей. Вполне возможно, чтобы определиться с их помолвкой. Но кто она? В Гленс Фолс, помимо моей, есть только три еврейских семьи - Ресники, Фелдстейны и Коэны.
Ресники отпадают, поскольку у них только сыновья. У Фелдстейнов две дочери, но одна из них уже замужем, а другая уехала на год учиться в Европу. Должно быть, это Коэны. У них три дочери: Марша, Шейла и Рахель. Марша уже замужем. Шейла очень толста и непривлекательна для столь симпатичного молодого человека. Остается Рахель. Конечно же, это Рахель! Замечательная девушка!»
С этой мыслью Голдстейн нарушает молчание и улыбается незнакомцу:
- Ну что ж, могу поздравить вас с предстоящей женитьбой на Рахель Коэн.
- Ээ... мм... но, - заикается молодой человек, - мы никому об этом не говорили. Как вы узнали?
- Ну дак это же очевидно, - отвечает Голдстейн.
Притом что в истории показан достаточно тонкий процесс рассуждений, раввины Талмуда могут не понять, что это должно быть смешно. В конечном итоге некоторые отрывки из Талмуда могут убедить любого, что Шерлок Холмс был либо евреем, либо провел по меньшей мере несколько лет в ешиве. Можно легко представить себе молодого Холмса, углубленно обдумывающего следующее событие из Талмуда:
Как-то раз два еврея попали в плен на горе Кармель (в Палестине. - Примеч. пер.). Поскольку тот, кто их захватил, шел сзади, один из пленников сказал другому:
- Верблюд, который идет перед нами по дороге, слеп на один глаз и несет два бурдюка, один - с вином, а другой - с маслом. Один из погонщиков верблюдов еврей, а другой - язычник. Услышав разговор, их конвоир спросил:
- Откуда ты это знаешь? На что ему сказали:
- По траве, которая объедена только с одной стороны дороги - с той, на которую верблюд зряч, а с другой стороны трава не тронута. Очевидно и то, что у верблюда две поклажи, одна - с вином, а другая - с растительным маслом: капли вина впитываются [землей, и она остается влажной], а капли масла остаются на поверхности, и их заметно. Также очевиден и тот факт, что один из погонщиков еврей, а другой - нет, поскольку еврей отходит от дороги, чтобы справить нужду [что видно, если взглянуть на обочину], а второй погонщик - нет.
Продолжив путь, они нагнали верблюда, шедшего впереди них, и все оказалось так, как было описано. Тогда человек, взявший их в плен, поцеловал их в головы, привел к себе домой, приготовил для них еду и услуживал им... После этого он отпустил их на волю, и те благополучно добрались в родные места (Санhедрин, 104а).
Единственное, чего не хватает в этой истории, - это чтобы плененные пожали плечами и сказали: «Ну это же очевидно».
Шутка недели...
Одесса, телефонный звонок:
- Алло, тетя Роза, у нас возникли кое-какие проблемы, поэтому похороны дедушки переносятся со среды на пятницу.
- Ему что, стало лучше?
- Знаешь, когда я встречаю тебя, сразу думаю о Хаиме.
- Почему вдруг?
- Он тоже мне должен и не отдает.
Адвокат Двойрин вызвал коммивояжера Сегаля на дуэль, но секунданты, сколько ни бегали, сумели найти в местечке только одну шпагу.
- Ничего страшного, - согласились дуэлянты, - будем драться по очереди.
- Папа, кто такой дипломат? - спрашивает Зяма у отца-лавочника.
- Дипломат - это такой купец, который торгует политикой.
Раневская вспоминала о жизни в эвакуации: «Однажды в Ташкенте надо мной поселились бежавшие в свое время от Гитлера антифашисты. Они так ругались между собой и дрались, что я думала:
- Если антифашисты такие, то какие же тогда фашисты?!»
Умирает старик Мордехай.
Говорит жене: - Кованый сундук отдашь сыну. - Лучше дочери.
- А я говорю - сыну! А я говорю - дочери!
- Кто из нас умирает, ты или я?
Телефоный звонок в квартире Рабиновича
- Извините, пожалуйста, вас беспокоит Софа.
- Извините, пожалуйста, но Софа меня не беспокоит.
- Раби, у меня такие проблемы, такие проблемы!
Я не могу с этими проблемами справиться! Что мне делать, Раби?
- Хаим, Бог посылает каждому проблемы по его силам.
Так что одно из двух: либо ты таки можешь справиться с проблемами, либо это не твои проблемы.
Вести себя этично и достойно - первейшая обязанность соседа. Уступчивость, склонность к компромиссу и дипломатичность евреев были известны и в средние века и в новое время. Поэтому многих из них делали ответственными переговорщиками. Хотя и с такой же легкостью обвиняли в отсутствии должного патриотизма, когда все остальные буквально угорали от него. А евреи все никак не могли понять, что этика национального поведения не может быть такой же, как этика поведения индивидуального, а механическое перенесение второго на первое, говорит о тех изменениях, которые произошли в сознании народа за время долгого галута, когда мы можем составлять прекрасные собрания прекрасных индивидуумов, но без "Царя и Храма" как единый народ не существуем. Но ведь были и другие времена.
"И Господь сказал Моисею: Когда перейдете через Иордан в землю Ханаанскую, то прогоните от себя всех жителей той земли и уничтожьте всех их идолов, и жертвенники их разрушьте. И завладейте землею, и заселите ее, ибо вам даю Я ее. Если же вы не прогоните жителей той земли и оставите их, то будут они колючками в глазах ваших и шипами в боках ваших, и стеснят они вас на земле, в которой вы поселились. И то, что думал Я сделать им, сделаю Я вам". Сказано перед тем, как еврейский народ начнет самостоятельную национальную жизнь в Святой Земле, но вовсе не уничтожит каждого в отдельности на своем пути в духе геноцида в Руанде. Он уничтожит саму общность идолопоклонников, их дух и коллективную силу. Это не спор пастухов за пастбища, но духовное столкновение. И поэтому не о воинской славе говорит Моше, но призывает «отомстить Мидьяну за Господа»!
Есть воля Господа, есть Национальные интересы. Все правильно. А теперь присмотритесь. Б-г говорит Моше: "Отомсти за сынов Израиля мидьянитянам". А он, в молодости спасавшийся от смертельной опасности в Мидьяне, перекладывает эту задачу на Пинхаса. Не может, он лично мстить - не может. Как не мог ударить посохом по нильской воде, которая его когда-то спасла. В кровь ее превращает Аарон. Как не смог ударить посохом по земле, потому что в свое время зарыл в нее убитого египтянина, и «прах земли» не выдал его. Это сделает Аарон, превратив пыль во вшей. От чего так? А почему в дни Пейсаха мы не радуемся смерти египтян? А могли бы. Может быть это все от того, что еще праотец Авраам на третий день после обрезания, в жару, бросился встречать ангелов, хотя говорил с Б-гом. Кстати, Всевышний не обиделся. На это нет прямого ответа, но он нам и не нужен. Мы его знаем.
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Суть законов об обетах -«...не должен нарушать слова своего», т.е. не делать слова свои будничными (незначительными, необязательными). Руководствуясь этим правилом в служении и изменении материальных вещей, можно так повлиять на них, чтобы не были они будничными, и придать им святость. Отсюда понятно, что есть силы на это служение у каждого еврея, даже у того, который еще не достиг ступени «отмены обетов».
Об этом и написано в законах об обетах: «...между мужем и женою его, между отцом и дочерью его». Так как каждый из сыновей Израиля - наподобие «жены» для Г-спода и «дочери» для Него, несомненно, что Г-сподь дает ему (еврею) необходимые силы, чтобы выполнить эту работу и исполнить высший замысел - создать Всевышнему жилище в нижних мирах.
Недельная Глава - Матот
В первых стихах этого недельного раздела приводятся законы о клятвах и обетах, а также о том, как их можно отменять. Сам человек не может снять с себя обязательства, но в известных случаях это могут сделать за него другие, скажем, отец вправе освободить от обещаний несовершеннолетнюю дочь, а муж - жену. В случае с девушкой, пока только помолвленной, сочетаются обе вышеуказанные возможности: ее могут освободить от какого-либо обета отец и потенциальный супруг. Их общая власть распространяется и на клятвы, данные ею до обручения.
В этой беседе рассматриваются в противопоставлениии помолвка и брак. Ребе анализирует отношения между евреем и Б-гом и разъясняет важный вопрос о том, почему обручение наделяет человека даже большими правами, нежели супружество.
КЛЯТВЫ И ИХ ОТМЕНА
Эту недельную главу открывает перечисление законов о том, как даются и отменяются клятвы и обеты. Отменять их можно тремя способами, то есть с помощью, во-первых, признанного мудреца («хахама»), который имеет право задним числом освободить человека от взятого им обязательства; во-вторых, отца юной женщины, которая дала обет, находясь еще под отцовской опекой; и, в-третьих, мужа, который может запретить обет, принятый женой. Власть отца и мужа не имеет обратной силы, то есть они могут отменять лишь те обязательства, которые должны быть исполнены впредь, но не прошлые.
В те времена, когда еврейский брак состоял из двух четко разделенных по времени ступеней - обручения («кидушин») и собственно бракосочетания («нисуин»), власть мужа над обещаниями жены в эти периоды различалась. Естественно было бы предположить, что после свадьбы власть будет больше, чем в период помолвки. Но в одном отношении дело обстоит иначе: между помолвкой и свадьбой - не после бракосочетания - мужчина имеет право отменять обеты, которые его супруга взяла еще в девичестве (Недорим, 67а, б; Шулхан Орух, Йоре Деа, 234:5 и 35).
Почему же обручение наделяет мужа бoльшими правами в отношении обязательств жены, чем сам брак?
Объяснить это, в частности, можно тем, что будущий супруг обладает подобной властью не один, а во взаимодействии с отцом невесты (Недорим, 66б). В этом случае отец как бы передает свои полномочия в отношении дочери жениху, и общими усилиями они могут отменять ее обеты и клятвы. С другой стороны, муж имеет право запрещать, а значит, он не заимствует это право у тестя. Вот почему его право не распространяется на период ее девичества, когда она не была с ним связана никакими узами.
ОБРУЧЕНИЕ И БРАКОСОЧЕТАНИЕ С Б-ГОМ
Нечто сходное происходит и в нашей религиозной жизни. Еврей может соединиться с Б-гом двумя путями: через «обручение» и через «бракосочетание».
Как девушка после помолвки становится запретной для всех мужчин, кроме жениха, так и еврей, «обрученный» со Всевышним, берет на себя серьезные обязательства. Он решает целиком и полностью посвятить себя воле Б-га, не давая ничему иному мешать проявлению такой преданности. Однако человек еще не достиг того духовного подобия брачного союза, при котором он «прилепляется... и они становятся одной плотью» (Брейшис, 2:24). Если плодом брака становятся дети- отражение своих родителей, - то плодом слияния с Г-сподом становятся благие дела, в которых воплощается Б-жья воля и скромность человека. «Какое потомство оставляют праведники? Свои благие дела» (Раши, нач. гл. Ноах, Брейшис Раба, 30:6).
ОЩУЩЕНИЕ НЕПОЛНОТЫ
Хотя духовное «супружество» идет дальше «обручения», первый уровень брачных уз обладает собственными достоинствами.
Мужчину, достигшего уровня супружества, подстерегает опасность поддаться гордыне. Ему может показаться, будто он достиг совершенства в своей праведности, будто он «хозяин в доме», а потому имеет право самостоятельно «отменять обеты». В отличие от жениха, может рассудить он, ему теперь не требуется согласия отца.
Что таким образом он совершает роковую ошибку, видно на примере Бар-Кохбы, поведение которого убедило раввинов в том, что он недостоин своего имени (Бар-Кохба, буквально «Сын Звезды», - мессианское прозвище, которое происходит из стиха «Взошла звезда от Яакова») и должен носить другое, Бар-Козиба, «Сын Обмана» (ср. Иерусалимский Талмуд, Таанис, 4, 5; Гитин, 57а; Сангедрин, 93б).
Сила обручения прежде всего проявляется в осознании женихом того факта, что его (алохическая) власть реализуется только в союзе с отцом невесты. Сам по себе он не имеет никаких прав. В духовном плане это означает понимание им того, что все его способности зависят от Б-га и что, действуя совместно с Ним, он может достичь высот, недосягаемых в одиночку. В частности, он может обрести способность к «отмене», если сумеет избавиться от иллюзий, которые скрывают от человека присутствие Б-га, причем эта способность имеет обратную силу, то есть распространяется далеко за пределы привычных представлений о времени и пространстве. Если обет связывает, а отмена его разрушает эти оковы, то обручившийся с Всевышним может освободить целый мир от его оков - обмана, ограниченности и сокрытия Б-га.
СИЛА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Суть вышесказанного заключается в следующем: как бы далеко ни ушел человек в своем духовном развитии, даже если он целиком и полностью посвящает себя Г-споду, он ни в коем случае не должен забывать, что собственными силами ему не достичь ничего. Необходимо объединиться с более могущественной силой.
В религиозной жизни нет места самоуспокоению. Как бы высоко ни поднялся человек, всегда есть нечто высшее, чему следует сохранять верность и к чему следует тянуться. Сам по себе человек несовершенен, он всего лишь «обрученный», но совместно с Г-сподом, то есть с Отцом, он обладает поистине безграничнойспособностью освобождать мир от оков.
Разрушение Первого Храма.
( Продолжение)
Последние цари Иудеи
Так сложилось, что после захвата Ассирией в -712/3214 году филистимских городов Ашдода и Азы Иудея осталась единственным относительно независимым царством западнее реки Иордан. Царь Иудеи Хизкия (727-698 до н.э.) тоже поддался на уговоры Египта и возглавил огромный международный заговор против Ассирии. Нити заговора тянулись из Египта в Вавилон, Иудея же оказалась в его эпицентре, и Хизкия начал готовиться к бунту. Он восстановил укрепления вокруг многих городов Иудеи, в частности укрепил стены Иерусалима. Предполагая возможность осады города, он построил знаменитый туннель Шилоах, который ввел в Иерусалим воды источника Гихон (этот туннель сохранился до нашего времени). Подходящим моментом для бунта был сочтен год смерти Саргона. Сын Саргона Санхерив после подавления бунта в Месопотамии предпринял грандиозный карательный поход против Иудеи. Хизкия попытался примириться с ним и послал ему дань, но Санхерив был неумолим. Он разрушал на своем пути все города, вскоре подошел к Иерусалиму и начал его осаду. Однако находившийся в это время в городе пророк Исайя получил пророчество, что с Иерусалимом ничего не случится. И действительно, в стане врага начался грандиозный мор, и осада была снята. (Это, видимо, единственный подобный случай в истории Ассирии.) После этого Иудейское царство существовало еще более ста лет.
Правление следующего царя Иудеи - Менаше (698 - 642 до н.э.) продолжалось около 55 лет и было относительно спокойным. Менаше приложил много усилий к тому, чтобы залечить нанесенные войнами раны и восстановить страну. Но при этом он проводил весьма жесткую внутреннюю политику, уничтожая всех своих противников. Его ничему не научила гибель Израильского царства, которое Бог наказал за то, что оно переняло культы ханаанейских народов и отделило себя от Храма Всевышнего в Иерусалиме. Менаше закрыл Храм, а потом установил в нем жертвенники финикийским и ханаанейским богам. Тех, кто пытался сохранить верность Всевышнему, убивали наравне с личными врагами царя. Только после пленения его ассирийцами (по подозрению в измене) он раскаялся в совершенном и, когда его очистили от обвинений и отпустили назад в Иерусалим, попытался восстановить в Храме службу Богу Израиля. Тем не менее Йоэль, Нахум и Хавакук - жившие в его время пророки - получили пророчество о гибели Иудеи и разрушении Иерусалима.
Сын Менаше Амон продолжал политику отца и погиб в результате заговора, причины которого неизвестны. Народ перебил заговорщиков и возвел на царский престол восьмилетнего сына Амона Йошияhу, который правил 31 год ( 639-609 до н.э.).
Став взрослым, Йошияhу начал деятельно восстанавливать веру отцов. Прежде всего он решил капитально отремонтировать Иерусалимский Храм. Во время ремонта в Храме был обнаружен свиток Торы, написанный Моисеем. Этот свиток хранился в Ковчеге Завета, который укрыли в тайнике священники еще в самом начале правления царя Менаше, когда тот стал преследовать веру в Единого Бога. Свиток был свернут так, что открывался не на первых словах ("В начале сотворил Бог..."), как это положено, а на проклятиях в конце книги Левит, в которых содержится обещание уничтожить страну, если она перестанет служить Всевышнему (Левит 26:14-46). (Существует версия, что свиток был открыт на проклятиях в книге Второзаконие (28:15-69). ) Проклятия эти столь ужасны, что даже чтецы в синагогах, когда ежегодный цикл чтения Торы доходит до этого места, стараются проговорить его как можно быстрей и невнятней. Прочтя все эти проклятия, царь послал к пророчице Хулде, и та ответила ему и всему народу: "Так говорит Господь: вот Я наведу горе на это место и на его жителей, все по словам книги, которую прочел царь Иудеи. За то, что оставили Меня и совершали воскурения другим богам..." (Царей II 22:16-17). В ужасе царь велел собрать народ и зачитать ему это место, после чего и началась деятельность по восстановлению веры в стране, жители которой нарушали заповеди Творца уже на протяжении 72 лет. По всей стране были уничтожены жертвенники, поставленные в честь ханаанейских и финикийских богов, идолы, вспомогательные предметы для вопрошения мертвых (в наше время это колдовское дело называется спиритизмом - по законам Торы оно преследуется смертной казнью). "Но не отступился Господь от Своего великого гнева, которым разгневался на Иудею... И сказал Господь: И Иудею уберу от Моего лица, как убрал Израиль. Ненавижу Я этот город, который избрал - Иерусалим, - и дом, про который сказал, что там Имя Мое" (Царей II 23:26-27).
Еще в 663 году до н.э. Ассирия сумела завоевать Египет и положить конец 25-й египетской династии. Огромная Ассирийская империя простерлась на весь Плодородный Полумесяц - от Персидского залива до Египта - и собиралась стоять вечно. Но падение ее произошло с потрясающей быстротой.
В 627 году до н.э. умер ассирийский царь Ашурбанипал. Столицу - город Нинве - охватила непрерывная грызня за престол. Цари один за другим сменяли друг друга. В этой обстановке Вавилон объединился с Мидией, и они совместно объявили о своей независимости. Египет добился независимости еще раньше. Ассирия не выдержала брожения изнутри, и после серии походов Вавилона и Мидии в 612 году до н.э. Нинве пал.
Распад и гибель Ассирийской империи совпали по времени с правлением иудейского царя Йошияhу, который быстро оценил новую международную ситуацию. Ассирии было не до того, чтобы удерживать окраины. Она боролась за свое собственное выживание. Вавилон еще не успел построить свою империю. В результате Йошияhу получил полную свободу действий, каковой и воспользовался, чтобы попытаться возродить былое могущество Иудеи. Он сумел почти полностью восстановить Израильское царство в границах, существовавших до поражения и изгнания десяти колен Северного царства во времена Саргона. Взяв Шомрон, он разрушил капище, которое поставил там царь Северного царства Иероваам бен-Неват (Царей II 23:49). Тем самым исполнилось упомянутое выше пророчество неизвестного пророка о том, что потомок царя Давида по имени Йошияhу разрушит это капище и убьет его жрецов на нем (Царей I 13:2).
В 609 году до н.э. египетский фараон Нехо решил помочь последнему ассирийскому царю Ашурубалиту вернуть власть над Хараном. Эта неожиданная помощь от заклятого врага Ассирии была вызвана просто тем, что Египет предпочитал в Месопотамии слабого гиганта Ассирию нарождающемуся хищнику Вавилону. Йошияhу, который проводил естественную в сложившейся международной обстановке антиегипетскую политику (в его интересах было не дать Египту укрепиться), попытался остановить фараона, но был смертельно ранен в битве при Магидо и умер в Иерусалиме (Хроник II 35:20-24 и Царей II 23:29-30).
Пока фараон воевал в Харане, на иудейский престол взошел сын Йошияhу - Йеhоахаз. Он, по-видимому, собирался продолжать политическую линию своего отца. Правил он в течение лишь тех трех месяцев, которые фараон со своим войском провел в Харане; возвращаясь после неудачной военной кампании, Нехо сместил Иеhоахаза и на его место назначил старшего сына Йошияhу - Эльякима (Йеhоякима). Йеhоахаза же фараон увел в Египет и там умертвил.
Египет не смог спасти Ассирию. В 610 году до н.э. Ассирия пала. Иудея попала под власть Египта. Фараон обложил страну тяжелой данью. Новый царь Эльяким выплатил контрибуцию, но, похоже, не за счет государственной казны (деньги из казны пошли на строительство царского дворца), а обложив податью тех своих подданных, которые выступали против его проегипетской политики. После этого Эльяким потерял всякую популярность в стране. Пророк говорит о нем такими словами: "Разве ты будешь царствовать потому, что окружил себя постройками из кедра? Отец твой ел и пил, но при этом творил суд и правду, и потому он благоденствовал" (Иеремия 22:15).
На четвертый год правления Эльякима (604 до н.э.) фараон был разбит Невухаднецаром II в Каркемише, что на реке Евфрат (Иеремия 46), и спустя год потерпел второе сокрушительное поражение в Хамате (территория нынешней Сирии). В результате Вавилон простер свое влияние вплоть до "реки Египетской" (русло ручья Эль-Ариш в Синае). Иудея вновь попала в вассальную зависимость, на этот раз от Вавилона. Если до этого политическая линия Эльякима имела хоть какой-то смысл: Египет был безусловно самой влиятельной силой на Ближнем Востоке, - то теперь проегипетскую ориентацию следовало сменить на провавилонскую.
Однако Эльяким упорствовал: на протяжении трех лет он терпел над собой власть Вавилона, а на третий год восстал. Вавилон направил против него войска соседних с Израилем народов, а в 598 году до н.э. войско союзника Вавилона - халдеев (касдим) - подошло к Иерусалиму и осадило город. Эльяким умер в самом начале осады (не исключена его гибель в результате дворцового заговора). Его сын Йеhояхин сдался осаждающим и вместе с князьями, потомками царя Давида, состоятельными людьми, воинами и ремесленниками был отправлен в Вавилон. Общее число изгнанников составило десять тысяч. Невухаднецар разграбил царскую сокровищницу и все имущество Храма вывез в Вавилон. Так как сам Йеhояхин не принимал непосредственного участия в бунте, ему сохранили царский титул, и он еще долго жил в Вавилоне на положении заложника.
Новым царем опустошенной страны с разрушенными городами Невухаднецар назначил дядю Йеhояхина, третьего сына царя Йошияhу - Матанию, который взошел на царский престол Иудеи под именем Цидкияhу (596-586 до н.э.).
Цидкияhу в первый период своего правления хранил верность Вавилону. Вокруг него сгруппировались все те, кто считал, что нужно терпеть подчинение Вавилону, примириться с потерей национальной независимости. Среди этих людей был пророк Иеремия, который многократно предупреждал об опасности авантюрной политики и расчетов на помощь Египта. Иеремия считал, что лучшая политика для Иудеи - та, которую сегодня назвали бы политикой нейтралитета: "Что тебе на дороге в Египет? Пить воду из Нила? Что тебе на дороге в Ассирию? Пить воду из Евфрата?" (Иеремия 2:18). Призывая сохранять верность Вавилону, Иеремия предсказывал, что Иудея будет находиться под его, Вавилона, властью еще в течение семидесяти лет (там же 25:11). При этом надо учитывать законодательный аспект ситуации: царь, который подчинился покорившей его империи, принес ей клятву верности, и эта клятва - свята.
Все же стремление к национальной независимости, желание вернуть изгнанников из Вавилона и восстановить власть законного царя Иеhояхина победили в Иудее. Когда в Вавилоне началось брожение, вызванное интригами египетского фараона Псамтиха II, Цидкияhу оказался вовлеченным в восстание против Вавилона, которое приобрело серьезное значение в связи с восшествием на египетский престол нового фараона Хафра (588 до н.э.).
Осада Иерусалима и разрушение Храма
На этот раз Вавилон предпринял огромную карательную экспедицию. Крепости Иудеи одна за другой пали перед врагом. Иерусалим вновь оказался в осаде. Она была снята на короткое время в связи со слухами о приближении египетской армии, вышедшей на помощь осажденным. Но египетская армия вернулась в Египет (Иеремия 37:5), и чудо, которое произошло во времена Санхерива в 701 году до н.э., когда при аналогичных обстоятельствах осада Иерусалима была снята, больше не повторилось. Иудея, в сущности, осталась в одиночестве против всей Вавилонской империи: "Все друзья предали ее (Иерусалим) и стали ей врагами" (Эйха 1:2). Воспользовавшись происшедшей катастрофой, эдумеи и филистимляне ворвались в южные районы Иудеи и захватили их. Одновременно арабские племена вторглись в Негев.
Началась длительная осада Иерусалима. Защита города была абсолютно безнадежным делом. Еще перед началом осады пророк Иеремия получил пророчество: "...Тот, кто останется в этом городе, умрет от меча, голода и мора, а тот, кто выйдет к халдеям, останется жить, и будет ему собственная жизнь добычей" (Иеремия 38:2). За это его обвинили в измене и заключили под стражу, но Цидкияhу освободил его из заключения, прося Иеремию тщательно скрывать его пророчество. После полуторагодичной осады, когда в Иерусалиме не осталось продовольствия и голод стал невыносим, вражеские войска сумели пробить городскую стену и 9 ава 3338 года от Сотворения мира (586 до н.э.) город пал. Иерусалимский Храм был сожжен. Многие жители города были изгнаны в Вавилон, остальные разбежались по соседним странам или скрылись в лесах и пещерах. Цидкияhу, его семья и приближенные с частью войск попытались бежать из Иерусалима через подземный ход, но были схвачены в окрестностях Иерихонской долины, предстали перед судом царя, где им было предъявлено обвинение в измене и нарушении клятвы, и понесли суровое наказание. Вся Иудея опустела. Уцелели только несколько городов на севере страны.
У нас нет свидетельств, что с осуждением Цидкияhу прекратилось царствование дома Давида. По-видимому, пребывавший в Вавилонском изгнании Иеhояхин продолжал считаться законным царем Иудеи.
Смерть Гедалии
Невухаднецар назначил наместником Иудеи еврея Гедалию бен-Ахикама (Иеремия 40-44), дав ему самые широкие военные, экономические и административные полномочия. Узнав об этом, скрывавшиеся в лесах пришли к Гедалии во временную столицу Мицпу и спросили, что им теперь делать. Гедалия ответил, что нужно брать пустующие земли, обрабатывать их и жить, ничего не боясь, при условии, что народ будет хранить верность вавилонскому царю. Пророк Иеремия также пришел в Мицпу - поддержать нового правителя.
Теоретически можно себе представить, что страна еще была бы способна оправиться после происшедшей трагедии, что народ смог бы восстановить Иудею в прежнем блеске. Но пророчество, согласно которому разрушение должно было быть полным, сбылось. Князь царского дома Ишмаэль бен-Нетания был обижен тем, что не его назначили наместником. По наущению царя Аммона (царство на территории нынешней Иордании), он решил убить Гедалию бен-Ахикама. И хотя Гедалии вовремя сообщили о планах Ишмаэля, он предпочел не реагировать на эту угрозу. В результате Гедалия был убит, а вместе с ним перебиты преданные ему вавилонские телохранители. Ишмаэль сбежал в Аммон. Остатки народа испугались, что Невухаднецар предпримет карательную экспедицию за убийство наместника и его стражи, и задумали уйти от гнева Вавилона в Египет. Обратились за советом к пророку Иеремии. Через десять дней после запроса Иеремия получил пророчество о том, что можно оставаться в стране, что Вавилон не будет мстить за происшедшее. Однако жители страны не поверили пророку и ушли в Египет, основав там большие колонии в Эве (Элефантине) и Мофе (Мемфисе). Таким образом, в Иудее больше не осталось евреев. Страна пребывала в запустении до тех пор, пока с разрешения персидских царей не вернулся в страну (536 до н.э.) Шешбацар (весьма вероятно, что это сын Иеhояхина), который основал в ней новое еврейское поселение в окрестностях Иерусалима (Эзра 1:2-11; 5:13-16).
Процесс возвращения в Сион и восстановления еврейского государства оказался длительным. Не было грандиозных событий, не было войн. Была медленная кропотливая работа. Несколько волн алии прибыли в страну и начали постепенно ее отстраивать. Новые репатрианты натолкнулись на враждебность обосновавшихся там к тому времени народов, но это не могло остановить евреев. "Одной рукой делали работу, а другой держали меч" (Нехе-мия 4:11). Так буднично, незаметно произошло величайшее чудо в истории: народ, изгнанный со своей земли, вернулся на родину. Многие народы были изгнаны Ассирией; но нам ничего неизвестно об их возвращении на прежде принадлежавшие им земли, - и в этом смысле судьба евреев уникальна.
Спустя некоторое время персидские цари разрешили восстановить Храм. Началась эпоха, которую в еврейской традиции принято называть "эпохой Второго Храма". Она продолжалась с 517 года до н.э. до разрушения римлянами Второго Храма в 70 году.
Что можно узнать о евреях из лучших еврейских шуток и анекдотов.
Раввин Иосиф Телушкин.(Продолжение)
Талмуд
Молодой человек, лет двадцати пяти, стучит в дверь известного ученого Рабби Шварца.
- Меня зовут Сиан Голдстейн, - говорит он. - Я пришел к вам, поскольку хочу изучать Талмуд.
- Вы арамейский язык знаете? - спросил Рабби.
- Нет.
- а иврит?
- Нет.
- Вы Тору изучали?
- Нет, Рабби. Но не переживайте за это, в Беркли я окончил факультет философии и недавно завершил в Гарварде свою кандидатскую диссертацию (на доктора философии) по логике Сократа. И теперь я хочу завершить свое образование, немного изучив Талмуд.
- У меня есть серьезные опасения, что вы не готовы изучать Талмуд. Это сокровеннейшая книга нашего народа. Однако, если вы желаете, я бы хотел проверить, насколько вы хороши в логических рассуждениях, и если вы успешно пройдете проверку, то я возьмусь учить вас Талмуду.
Молодой человек согласился. Рабби показал два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
Молодой человек уставился на раввина:
- Это что, тест на логику?
Рабби утвердительно кивнул.
- Умывает лицо тот, у кого оно грязное, - со скукой ответил молодой.
- Ответ неверный. Умывается человек с чистым лицом. Логика проста. Тот, у кого лицо испачкалось, посмотрит на того, у кого оно чистое, и решит, что и его лицо чистое. Тот, у кого лицо чистое, увидев, какое грязное лицо у другого, решит, что его лицо такое же. Поэтому умывается тот, у кого лицо чистое.
- Очень хитро, - заметил Голдстейн. - Дайте мне еще задачу.
Снова Рабби показал ему два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Мы же уже установили, что умывается человек с чистым лицом.
- Неверно. Умываются оба. логика проста. Тот, у кого лицо грязное, смотрит на человека с чистым лицом и думает, что и его лицо чистое. Человек с чистым лицом смотрит на того, у кого лицо грязное, и решает, что и его лицо грязное, и потому идет умыться. Когда человек с грязным лицом видит, что тот, у кого лицо чистое, умывается, то тоже идет умываться. И, таким образом, умываются оба.
- Я не подумал об этом, - говорит Голдстейн. - Я в шоке от того, что допустил подобную логическую ошибку. Дайте мне еще задание.
И снова Рабби показал ему два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Умывается каждый из них.
- Неверно. Никто из них не умывается. логика проста. Человек с грязным лицом смотрит на того, у кого лицо чистое, и решает, что и у него лицо чистое. Тот, у кого чистое лицо, смотрит на человека с грязным лицом и думает, что его лицо грязное. Но когда человек с чистым лицом замечает, что тот, у кого лицо грязное, не умывается, то он тоже решает не умываться. И, таким образом, никто из них не умывается.
Голдстейн в отчаянии:
- Я компетентен для изучения Талмуда. Пожалуйста, дайте мне еще задачу.
Он издает стон, когда видит, что Рабби показывает два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Никто не умывается.
- Неверно. Теперь ты видишь, Сиан, почему логика Сократа не является приемлемым основанием для изучения Талмуда? Скажи мне, как может случиться, чтобы два человека, спустившиеся по одному дымоходу, вышли оттуда один с чистым, а другой с грязным лицом? Ты что, не понял? Вопрос сам по себе наришкейт, глупость, и если ты потратишь свою жизнь, ища ответы на глупые вопросы, то все твои ответы тоже будут глупыми.
В традиционной еврейской культуре сообразительность человека проявляет себя в первую очередь при изучении Талмуда. И хотя нееврейский мир зачастую рассматривает Талмуд как искаженную форму еврейского мышления (в английском языке выражение «talmudic mind» - «талмудное мышление» - указывает на скрупулезное выискивание недостатков с помощью логики), для ортодоксальных евреев он всегда олицетворял апофеоз мудрости. Сиан Голдстейн (вероятно, названный в честь своего дедушки Шмуэля; тщетно искать ирландца Шмуэля, названного в честь своего дедушки Сиана), кандидат философских наук, считает, что, уделив некоторое время изучению Талмуда, он станет образованным человеком с широким кругозором. Для Рабби Шварца логика Сократа, Беркли и степень доктора философии гарвардского университета не являются показателями весомой сообразительности. Как может молодой человек, не знающий иврита, никогда прежде не изучавший Тору, иметь чутцпах думать, что он готов к изучению Талмуда, глубочайшему из когда-либо написанных трудов?
Но интеллектуальные нападки раввина на Сиана Голдстейна - это нечто большее чем раздражение, вызванное самонадеянностью молодого человека. Религиозные евреи с давних пор скептически относятся к тому академическому способу мышления, в котором прошел подготовку Сиан. Похоже, что философы потратили неимоверные умственные усилия на бессмысленные поиски (светские евреи, изучающие философию, склонны думать то же о евреях, изучающих Талмуд). Иммануил Кант, один из титанов философии, не желал делать категорических заявлений о реальном существовании кого-то помимо него: возможно, все остальные люди - это плоды его воображения. Спустя столетие после Канта философы изнуряли себя попытками разрешить этот вопрос. Потому Рабби Шварц предупреждает: «Если ты потратишь свою жизнь, ища ответы на глупые вопросы, то все твои ответы тоже будут глупыми».
Сам Талмуд выступает против абстрактного мышления, оторванного от реальности. Подумайте над следующей выдержкой из Талмуда с концовкой, достойной Вуди Аллен.
Если оперившийся птенец будет обнаружен в пятидесяти локтях [около двадцати пяти метров]... [от границ чьего-то участка], то он принадлежит владельцу участка. Если он будет обнаружен вне этих границ, то он принадлежит нашедшему его.
Рабби Иеремия спросил: «Как поступить, если одна лапа птенца будет в пределах установленных границ, а другая - за пределами?»
За этот вопрос Рабби Иеремию вышвырнули из учебного заведения (Бава Батра 23б).
Талмудические раввины были как знатоками акона, так и философами, что делало их правовые дискуссии весьма абстрактными, но при этом они пылко отрицали, что их спекуляции были непрактичны. Случаи, которые они разбирали, даже самые теоретические, всегда были для них тем, что может случиться в действительности.
Взгляните на библейский запрет, предписывающий евреям употреблять во время еврейской Пасхи только пресные продукты и перед праздником вынести из дома все изделия из непресного теста. Как следствие, всякая комната, где человек мог есть хлеб или иные продукты из непресного теста, например, пирожные, должна быть тщательнейшим образом вымыта, а все крошки - выметены. Но что делать, если комнату тщательно помыли, а потом внесли в нее хлеб? Должна ли быть снова проведена вся процедура очищения комнаты? Именно этот вопрос и стал предметом следующей дискуссии из Талмуда.
Рава [раввин, живший в Вавилонии в IV веке] спросил: «Предположим, что в комнату, которая уже была проверена на отсутствие непресного хлеба, попала мышь с кусочком хлеба во рту, которая потом выбежала с кусочком хлеба. Можно ли считать, что мышь [и хлеб], которые покинули комнату, это те же мышь и хлеб, которые в нее попали [и в этом случае нет необходимости повторно обследовать комнату]? Или же это могла быть другая мышь?»
Рава продолжил вопрос: «Предположим, что ответом на мой первый вопрос было то, что нет нужды считать, что это была другая мышь. Но как быть, если вбежала белая мышь с кусочком хлеба, а выбежала черная мышь с кусочком хлеба во рту? Нужно ли допускать, что это другой кусочек хлеба, или же можно предположить, что это тот кусочек хлеба, который бросила первая мышь и подобрала вторая?
Возможно, вы скажете: «Мыши не берут еду друг у друга». В этом случае что делать, если вбежала с кусочком хлеба мышь, а выбежала с хлебом во рту ласка? Можно ли предположить, что ласка взяла тот кусок хлеба, что был у мыши, или же у нее оказался другой кусок, поскольку ласка могла бы иметь во рту и саму мышь? Допустим тогда, что у ласки во рту были как мышь, так и хлеб. Но ведь если бы это был тот же кусок хлеба, то у ласки во рту должна была бы быть мышь, а у мыши во рту должен был бы быть кусок хлеба. Однако могло ли случиться так, что мышь от испуга выронила хлеб, а ласка ухватила мышь и хлеб по отдельности?»
Вопрос так и остался неразрешенным (Песахим, 10б).
Должно быть понятно, какое удовольствие находили раввины в утонченных, зачастую чисто теоретических прениях. Неизбежно настоятельное требование Талмуда о тщательном исследовании всех возможных нюансов и последствий поступков формировало определенный стиль мышления тех, кто тратил на его изучение многие годы. Отсюда среди евреев стал популярен образ знатока Талмуда, который на основе чистой логики и минимума фактов способен приходить к проникновенным и удивительным заключениям.
Следующая история настолько типично еврейская, что ее разные варианты можно отыскать фактически в любом сборнике еврейского юмора (я старался придерживаться версии, приведенной в «Еврейском остроумии» Симона Полака):
Мистер Голдстейн возвращается поездом из Нью-Йорка в Гленс Фолс, небольшой городок на севере штата Нью-Йорк. Рядом с ним в вагоне сидит незнакомый молодой человек. Поскольку дорога длинная, Голдстейн завел разговор со своим молодым соседом. Оказалось, что того зовут Алан Левин и он тоже направляется в Гленс Фолс.
- Вы туда едете по делам? - спросил Голдстейн.
- Нет, просто дружеский визит.
- У вас там живут родственники?
- Нет.
- Вы женаты?
- Нет, не женат.
Голдстейн подумал про себя: «Он едет в Гленс Фолс, не женат, не по делам, и у него там нет родственников. Тогда зачем он туда едет? Очевидно, встретиться с девушкой или, что более вероятно, с ее семьей. Вполне возможно, чтобы определиться с их помолвкой. Но кто она? В Гленс Фолс, помимо моей, есть только три еврейских семьи - Ресники, Фелдстейны и Коэны.
Ресники отпадают, поскольку у них только сыновья. У Фелдстейнов две дочери, но одна из них уже замужем, а другая уехала на год учиться в Европу. Должно быть, это Коэны. У них три дочери: Марша, Шейла и Рахель. Марша уже замужем. Шейла очень толста и непривлекательна для столь симпатичного молодого человека. Остается Рахель. Конечно же, это Рахель! Замечательная девушка!»
С этой мыслью Голдстейн нарушает молчание и улыбается незнакомцу:
- Ну что ж, могу поздравить вас с предстоящей женитьбой на Рахель Коэн.
- Ээ... мм... но, - заикается молодой человек, - мы никому об этом не говорили. Как вы узнали?
- Ну дак это же очевидно, - отвечает Голдстейн.
Притом что в истории показан достаточно тонкий процесс рассуждений, раввины Талмуда могут не понять, что это должно быть смешно. В конечном итоге некоторые отрывки из Талмуда могут убедить любого, что Шерлок Холмс был либо евреем, либо провел по меньшей мере несколько лет в ешиве. Можно легко представить себе молодого Холмса, углубленно обдумывающего следующее событие из Талмуда:
Как-то раз два еврея попали в плен на горе Кармель (в Палестине. - Примеч. пер.). Поскольку тот, кто их захватил, шел сзади, один из пленников сказал другому:
- Верблюд, который идет перед нами по дороге, слеп на один глаз и несет два бурдюка, один - с вином, а другой - с маслом. Один из погонщиков верблюдов еврей, а другой - язычник. Услышав разговор, их конвоир спросил:
- Откуда ты это знаешь? На что ему сказали:
- По траве, которая объедена только с одной стороны дороги - с той, на которую верблюд зряч, а с другой стороны трава не тронута. Очевидно и то, что у верблюда две поклажи, одна - с вином, а другая - с растительным маслом: капли вина впитываются [землей, и она остается влажной], а капли масла остаются на поверхности, и их заметно. Также очевиден и тот факт, что один из погонщиков еврей, а другой - нет, поскольку еврей отходит от дороги, чтобы справить нужду [что видно, если взглянуть на обочину], а второй погонщик - нет.
Продолжив путь, они нагнали верблюда, шедшего впереди них, и все оказалось так, как было описано. Тогда человек, взявший их в плен, поцеловал их в головы, привел к себе домой, приготовил для них еду и услуживал им... После этого он отпустил их на волю, и те благополучно добрались в родные места (Санhедрин, 104а).
Единственное, чего не хватает в этой истории, - это чтобы плененные пожали плечами и сказали: «Ну это же очевидно».
Шутка недели...
Одесса, телефонный звонок:
- Алло, тетя Роза, у нас возникли кое-какие проблемы, поэтому похороны дедушки переносятся со среды на пятницу.
- Ему что, стало лучше?
- Знаешь, когда я встречаю тебя, сразу думаю о Хаиме.
- Почему вдруг?
- Он тоже мне должен и не отдает.
Адвокат Двойрин вызвал коммивояжера Сегаля на дуэль, но секунданты, сколько ни бегали, сумели найти в местечке только одну шпагу.
- Ничего страшного, - согласились дуэлянты, - будем драться по очереди.
- Папа, кто такой дипломат? - спрашивает Зяма у отца-лавочника.
- Дипломат - это такой купец, который торгует политикой.
Раневская вспоминала о жизни в эвакуации: «Однажды в Ташкенте надо мной поселились бежавшие в свое время от Гитлера антифашисты. Они так ругались между собой и дрались, что я думала:
- Если антифашисты такие, то какие же тогда фашисты?!»
Умирает старик Мордехай.
Говорит жене: - Кованый сундук отдашь сыну. - Лучше дочери.
- А я говорю - сыну! А я говорю - дочери!
- Кто из нас умирает, ты или я?
Телефоный звонок в квартире Рабиновича
- Извините, пожалуйста, вас беспокоит Софа.
- Извините, пожалуйста, но Софа меня не беспокоит.
- Раби, у меня такие проблемы, такие проблемы!
Я не могу с этими проблемами справиться! Что мне делать, Раби?
- Хаим, Бог посылает каждому проблемы по его силам.
Так что одно из двух: либо ты таки можешь справиться с проблемами, либо это не твои проблемы.