Parshas Tzav
Все в живом существе взаимосвязано - хорошее настроение защищает от недугов, болезнь одной части тела порождают беспокойство другой: болит зуб, а отдается в ухе. Потому что все скреплено и соединено - костями, сухожилиями, венами и нервами. Клетки, ткани, органы - все это единый организм. Поэтому и психику человека и само общество сравнивают с организмом, подчеркивая важность взаимосвязей, откликов, обязательств и прав. И ничти так не противопоставляют жизни как пепел, символ разобщенности, рассеяния и потерь. Горсть пепла, хотя и занимает место, ее отдельная частичка бесконечно мала - никаких внутренних связей, ничего ценного, дунь - все по ветру. О безвозвратных потерях говорят:" Пепел воспоминаний."
В нашей недельной главе, Цав, есть две похожие и, казалось бы, невзрачные мицвы. "Трумат аДешен" и "Оцоат аДешен". Первая - это снятие пепла непосредственно с жертвенника: каждое утро коэн убирал полной лопаткой оставшийся от вчерашних жертвоприношений пепел и клал его у подножия жертвенника. А вторая - вынос всех накоплений этого пепла за пределы Храма. Чего особенного в этих "технических" операциях? За что они возвышены до мицвот? В еврейском мире, полном символов, пепел всегда ассоциировался с грустью и скорбью. Она всегда, увы, сопутствует нам в жизни. Даже если с величайшим жаром мы делаем какое-то дело, некоторое время спустя мы замечаем, что многое можно было сделать и лучше и с большей пользой, но время потеряно. "Как мало сделано!" - говорит любой вдумчивый человек.
Но груз несвершенного в жизни одного человека падает в печальную копилку всего поколения. Если бы мы могли спросить наших отцов, дедов, прадедов, как много они могли бы рассказать! Каждый о своем времени. И мы бы убедились, что заветной мечтой антисемитов любых мастей было сломить еврейский народ прежде всего духовно - посеять в наших душах аппатию, страх, неуверенность, внушить беспомощность и тогда - уничтожить. Но единый организм, называемый народом Израиля, хотя и рассеян по миру, жив, не поддавался и не поддастся никаким аманам. Потому что полагается на Всевышнего и служит Ему с симхой. И никакие скорби не сломают его счастье. Ле-хаим! Вынеси пепел за пределы Храма, еврей!
С Праздником Пурим! Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Есть евреи, которые утверждают, что «им хорошо в галуте» - не дай Б-г, и с их стороны - ситуация галута может продолжаться еще 2000 лет... Ужасно даже думать так, и тем более и тем более - говорить так! И тем не менее - никто не протестует!...
И причина этому - поскольку те, кто должны кричать «мошиах нау», стесняются делать это... более того, они сами удивляются - зачем это нужно кричать «мошиах сейчас».
И, само собой, все время, что мы находимся в изгнании (поскольку такова воля Вс-вышнего) - еврей должен делать свою работу, «я создан чтобы служить своему хозяину», как можно лучше, «всем сердцем и всей душой и всем достоянием», включая - «всем твоим имуществом», очищая его удел в мире и т.д., и все это - он действительно так делает...
Еврей может находиться в положении и ситуации хорошей и возвышенной, как материально, так и духовно, учить Тору и исполнять заповеди, но как же он может успокоиться и остановиться если еще не пришла геула истинная и полная?!.. Как же возможно, что он не кричит «мошиах сейчас»!?
Недельная Глава - Цав: связь с Б-жественностью
Три слова в Торе предваряют волю Вс-вышнего, которую Он передает евреям через Моше: «Скажи», «Говори» и «Прикажи». Глава «Цав» - «Прикажи» начинается со слов «Прикажи Аарону». Раши приводит слова мудрецов: «Всегда, где говорится «цав», - указывается на (необходимость) особого усердия отныне и навсегда».
Из всех трех слов именно «цав» ближе всего по смыслу к однокоренному с ним слову «мицва». Отсюда мы видим, что именно в такой воле Вс-вышнего особенно подчеркивается идея мицвы.
Хасидизм объясняет, что слово «мицва» следует объединять и с однокоренным ему словом «цавта» - «связь»: исполняя заповедь, человек связывается с Б-гом, давшим ему эту заповедь. Такая связь возможна только благодаря мицве. Между ограниченным физическими рамками человеком и бесконечной Б-жественностью, казалось бы, невозможен какой-либо контакт. И только потому, что Вс-вышний желает осуществлять связь с человеком, Он дал ему заповеди, потенциальную возможность такой связи.
Наиболее ясно эта связь проявляется в заповедях, которые начинаются словом «цав». В этих случаях человек исполняет заповеди потому, что они - приказ Вс-вышнего. В других случаях это не так очевидно, и человеку как бы предоставлен выбор выполнять или не выполнять ту или иную заповедь. Слово же «цав» подчеркивает, что со Своей стороны Вс-вышний уже осуществил «цавта», связь с человеком.
Конечно, у человека всегда есть свобода выбора, и приказы Вс-вышнего он может нарушить. Но и тогда связь, установленная с Вс-вышним, всегда остается в душе человека.
ПОСЛАНИЕ К ПРАЗДНИКУ ПУРИМ ЛЮБАВИЧЕР РЕВЕ РАББИ МЕНАХЕМ-М. ШНЕЕРСОНА
В праздник ПУРИМ мы все внимательно прослушали чтение МЕГИЛЛЫ. Раздумывая над рассказанной там историей, полезно припомнить следующие некоторые важные подробности и факты, имевшие место в эти дни в то время:
Появился тогда Аман, который издал указ убить и уничтожить цсех евреев в установленный заранее срок.
Затем царица Эстер призвала Мордехая собрать всех евреев и поститься, после чего она пойдет к царю просить его отменить ужасный указ Амана.
Мордехай пошел и собрал десятки тысяч еврейских детей и обучал их Торе. Он учил с ними о порядке принесения жертвы О М Е Р, когда Бет-Амикдаш будет отстроен вновь.
Все дети были так воодушевлены новым духом, который Мордехай вселил в них, что даже перед лицом смертельной опасности они заявили: «Мы с Мордехаем и с Торой на жизнь и на смерть!»
В этот самый день указ Амана был Свыше аннулирован и потерял свою силу. Падение Амана было уже делом решеным, а евреи были спасены, хотя об этом они узнали лишь многими месяцами позже. ПЕРЕЖИТОЕ НАШИМИ ПРЕДКАМИ ЯВЛЯЕТСЯ НРАВОУЧЕНИЕМ ДЛЯ ВСЕХ НАС.
Нам следует помнить, что одним из главных средств обезоружить всех Аманов нашего времени, привести их к падению, а нашему народу принести свет и радость, - это собрать всех еврейских детей и обучать их Торе и идишкайт!
- рассказать нашим детям, что истинное и полное избавление находится в наших собственных руках, ибо как только мы, евреи, вернёмся к Б-гу с полным раскаянием, - мы будем спасены тут же нашим праведным Машиахом;
- рассказать им дальше, что наш Святой Бет-Амикдаш будет вскоре вновь отстроен и что мы все должны быть достойны этого и готовы служить нашему Б-гу в Его Святилище.
В тот день, когда еврейские дети, воодушевляемые этим духом, будут готовы воскликнуть: «Мы остаёмся с тобою, Тора наша, на жизнь и на смерть» - в этот самый день, заверяет нас наша Тора, все Аманы потерпят поражение и все евреи насладятся «светом, счастьем, радостью и почётом», в скорости, в наше время.
О ЗНАЧЕНИИ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ(http://www.machanaim.org/)
(Продолжение)
В предыдущей статье мы столкнулись с двумя различными подходами - Рамбама и Рамбана - к проблеме значения жертвоприношений. Однако эта полемика не была завершена, и ее продолжили их последователи.
Абраванель отстаивает точку зрения Рамбама, которую Рамбан подверг жесткой критике. Он также приводит изречения мудрецов, доказывающие, что жертвоприношения играют превентивную роль и, исполняя защитную функцию, оберегают народ от идолослужения, хотя сами при этом не имеют какой-либо конструктивной или позитивной ценности. В четвертой части Введения, предваряющего его комментарий к «Ваикра» и посвященного цели жертвоприношений, он цитирует следующий мидраш:
Израиль можно сравнить со строптивым царским сыном, который привык к запретной пище. Повелел царь [его отец]: «Пусть он ест ее всегда за этим моим столом и сам отучится от этого». Так и Израиль: за то, что был преисполнен страстью к языческим богам и приносил запрещенные жертвы демонам, обрушились на него несчастья. Сказал Святой, благословен Он: «Пусть лучше совершают жертвоприношение предо Мною, в Шатре собрания, и таким образом оставят идолослужение». Поэтому Тора повелевает: «Каждый человек, из дома Израиля, который зарежет быка или овцу, или козу в стане...» («Ваикра», 17:3).
Однако р. Давид Гофман в своей книге «Ваикра» (стр. 60 - в издании на иврите) доказывает, что эта версия текста не может претендовать на точность. Ведь из сказанного можно заключить, что мидраш сравнивает жертвоприношения, совершающиеся в Храме, с употреблением в пищу запрещенных продуктов за царским столом! Но если царь желает оградить своего сына от употребления в пищу того, что запрещено, для этой цели он совсем не должен приглашать его есть запрещенное за царским столом. Так и Тора не может дать Израилю заповедь о совершении жертвоприношений идолам в избранном месте, в Храме, с целью оградить евреев от идолослужения.
Поэтому мы вынуждены признать, что версия, процитированная Абраванелем, ошибочна. И действительно: во всех изданиях мидраша «Ваикра рабба» (22:8), а также в «Ялкут Шимони» (п. 579) приведен иной вариант текста:
Израиль можно сравнить со строптивым царским сыном, который привык к запретной [мясной] пище. Повелел царь: «Пусть он ест постоянно за моим столом и сам оградится от этого». Так и Израиль, за то, что был преисполнен страстью к идолослужению и приносил запрещенные жертвы демонам <...> сказал Святой, благословен Он: «Пусть лучше совершают жертвоприношение предо Мною, в Шатре собрания, и таким образом спасутся от идолослужения».
Разница очевидна. Для того, чтобы оградить сына от употребления запрещенной пищи, царь приглашает его постоянно находиться за своим, царским столом. Таким же образом Царь царей повелел народу Израиля совершать жертвоприношения только в специально предназначенном для этого месте, которое изберет Господь. Они будут восседать за столом Господа и тем самым оставят любые разновидности идолослужения. Свою интерпретацию мидраша р. Давид Гофман продолжает с использованием правильной версии (там же, стр. 61):
Здесь даже ничего не говорится о том, что цель жертвоприношений - воспрепятствовать языческим ритуалам. Однако существует запрет - не употреблять в пищу никакого мяса, за исключением мяса [святых] жертв.
Мидраш отнюдь не обесценивает ритуал жертвоприношений; напротив, он причисляет его к высочайшей категории заповедей, данных Израилю: человек, который приносит жертву, как и тот, кто должен съесть ее мясо, [словно] восседает за столом Господа.
Жертвоприношение, таким образом, является не только средством, позволяющим избежать запретных действий. Оно еще и помогает нам приблизиться к Господу. [Словоקרבן, обычно переводящееся с иврита как «жертва», не имеет прямого аналога в русском языке. Оно образовано от корня ,קר"ב который указывает на «близость», «приближе-ние» - Прим. переводчика].
Шадаль (р. Шмуэль-Давид Луцатто) - постоянный оппонент Рамбама - и здесь, в своем комментарии к «Ваикра» (1:1) пишет:
Божественная Тора <...> не упразднила обычая приносить жертвы; отнюдь не потому, что не могла заповедать нечто подобное, а в силу того, что обычай этот сам по себе совсем не плох. Он не приносит человеку и его моральным качествам никакого вреда, но скорее способствует их совершенствованию.
Ведь если бы в Торе провозглашалось, что Господу не угодна ни жертва, ни всесожжение, то назавтра люди сказали бы: что за дело Ему до нашей праведности, что пользы Ему от нашего совершенства? Одним из стержневых принципов Торы является вера в то, что Бог надзирает за деяниями сынов человеческих, любит творящих добро и ненавидит нечестивцев. Однако в нашем мнении Он предстает не только Бесконечно Возвышенным (каковым Он является на самом деле); уровень нашего представления о Нем несколько «занижен», и в сознании людей он предстает Великим Царем, разумеющим все их деяния, слышащим их мольбы и принимающим их дары. И это остается верным не только по отношению к прошлым поколениям, но и ко всем [последующим] поколениям в одинаковой степени. А если бы вместо жертвоприношений Тора дала бы [только] заповеди о молитве, восхвалениях, чтении Торы и выслушивании проповедей, не повелевая при этом приносить жертвы, то величие Бога и страх пред Ним не запечатлелись бы в сердцах простого люда.
И повелела Тора о том, чтобы никто самостоятельно не возводил алтарей [за пределами Храма], но чтобы все совершали общественные жертвоприношения в специально предназначенном месте, избранном Господом. И да не будет это - упаси Боже! - преуменьшать значение жертвоприношений (согласно мнению Рамбама в «Морэ невухим», 3:32), но будет способствовать процветанию и благу народа, исправлению [дурных] наклонностей и соблюдению Закона. Ибо если у всего народа будет один Храм, то все соберутся в одном месте, и сердца будут спаяны узами братства, и [евреи] будут всегда единой общиной, и не будут каждое отдельное колено и семья отделены от народа. Но если каждый станет самостоятельно возводить алтарь, то человек будет доволен тем, что Бог благоволит лишь к нему одному, и принимает его жертвы, и сердце его вообще не будет заботиться об остальных соплеменниках, в то время как цель Торы заключается в том, чтобы весь народ получал единую награду, и были «все евреи ответственны друг за друга». Законы Торы могут быть искажены, если служение будет совершать отдельный род или колено, и мало-помалу они начнут жить по законам неевреев, введут отвратительные обычаи на глазах у Него (да будет Он благословен!) и начнут «сынов и дочерей своих приносить в жертву».
Но если служение будет происходить лишь в едином месте, подобное искажение Закона может быть предотвращено, поскольку для этого понадобилось бы согласие всего народа. Таким образом, цель общественных жертвоприношений заключалась в том, чтобы в Израиле были Мишкан)">Мишкан и Храм для служения Господу, чтобы запечатлелось в сердцах евреев, что Господь обитает в их среде и что Он является их Царем. Но этого невозможно достигнуть без конкретных действий, служащих указанием [на эту идею]. (В силу психологических особенностей человек не способен в полном объеме осмыслить ту или иную идею без конкретных действий, служащих указанием на нее.)
Шадаль предполагал, что, находясь в оппозиции по отношению к Рамбаму, - который, по его мнению, недооценивал ритуал принесения жертв, приписывая ему воспитательно-дидактическое значение, - он способен «реабилитировать» этот обряд в глазах людей. При этом он даже не подозревал о том, что своим упрощенным объяснением уничтожает присущий жертвоприношениям сакральный смысл, лишая их ореола святости.
А теперь давайте выслушаем мнение выдающегося учителя Торы р. Давида Гофмана - одного из самых поздних комментаторов из Германии. Отчасти следуя по стопам Рамбана, он рассматривает жертву как средство, помогающее человеку выразить свою готовность к самопожертвованию. Все основные действия, которые совершались в момент этого ритуала, человек воспроизводил задолго до того, как им был получен соответствующий «устав» Торы; принесение жертвы являлось его спонтанной реакцией на гнев или милость свыше уже тогда, когда ему еще не была дана заповедь об этом. Во Введении, предваряющем его комментарий к книге «Ваикра», р. Давид Гофман пишет следующее (стр. 64, 65):
Первые жертвы принесли Каин и Ѓевель. [В Торе] они назывались,מנחה т.е. «подношение», «дар» (см. «Брейшит», 4:3). В Писании этот термин означает подношения, принесенные кому-либо, более величественному, сильному. Их жалуют высокопоставленному сановнику, потому что в его силах отнять у человека все его достояние. Для того, чтобы достичь соглашения с власть имущим, ему жертвуют часть достояния, с тем, чтобы спасти оставшееся. Вместе с тем дар может также являться знаком смирения перед более высокопо-ставленным, свидетельством признания его господства над тобой, выражением собственной покорности. В этом случае дары наилучшего качества преподносятся господину, а то, что более низкого качества, оставляют себе. К этому последнему типу и относится подношение Ѓевеля. Он принес «от перво-родных овец и от тука их» с намерением угодить Господу, поскольку хотел отдать Ему самое избранное из его достояния, с тем, чтобы получить из Его руки оставшееся - как милость свыше. И поэтому подношение Ѓевеля было принято с благо-склонностью, так как оно являлось конкретным воплощением его самых сокровенных чувств. Поэтому [в Торе] не написано: «и преклонился Господь к дару Ѓевеля», но сказано так: «...и преклонился Господь к Ѓевелю и к дару его» («Брейшит», 4:4).
Но приношение Каина относилось к первому типу. Он осознавал, что плодородие его земель зависит от Господа, и что в Его силах отнять у него все его достояние. И поэтому он решил достичь соглашения с Ним, отдав часть, с тем, чтобы гарантировать себе остаток. Поэтому не проявил Господь благосклонности ни к Каину, ни к его дару. Подобные мысли сопутствуют большинству идолопоклоннических жертвоприношений, совершающихся язычниками. Они охвачены страхом из-за «ревности богов» и прилагают всевозможные усилия, стараясь умилостивить по мере возможности высшие силы, угрожающие их жизни и имуществу.
К жертвоприношению Ѓевеля, которое свидетельствовало о его возвышенных намерениях, также в принципе применим термин ,מנחה т.е. - «подношение», «дар». Но хотя он и приносил в жертву животных, они не рассматривались им как символ его собственной жизни - жизни, принадлежащей Господу и зависящей от Него. Он рассматривал их лишь как часть его собственного имущества, подобно тому, как Каин рассматривал частью собственного имущества плоды земли.
Только Ноах, который был свидетелем разрушения целого мира - мира, полного злодейств, - и который был спасен [от вод Потопа] благодаря чуду, ниспосланному Господом, лишь он один осознавал, что жизнь, дарованная ему Господом, зависит от Него. И он нашел эффективное выражение этому чувству, принеся в жертву животных. Кровь их, пролитая на жертвеннике, являющаяся «носителем» души, символизировала собой животную душу и жизнь человека. И в этом жертвоприношении чувства Ноаха нашли свое конкретное воплощение, ибо [он понимал, что] не только его достояние, но также и кровь его принадлежала Господу, «в чьей руке душа всего живущего и дух всякой плоти человеческой» («Иов», 12:10).
Однако, в чем истинный смысл этой торжественной манифестации? Это становится понятным лишь благодаря жертвоприношению, совершенному нашим праотцем Авраамом. Авраам выстоял в девяти первых испытаниях, доказавших его преданность Господу, но теперь ему предстояло выстоять в еще одном, наиболее сложном испытании. В соответствии с повелением Господа он должен был принести в жертву единственного сына, к которому был привязан всем своим сердцем и жизнь которого была ему дороже, чем его собственное существование. Но после того как он продемонстрировал свою абсолютную готовность и свое величайшее послушание [воле Господа], последовал приказ сохранить сыну жизнь. И тут же отыскался ягненок, которого [Авраам] и принес в жертву вместо своего сына.
Эта история самым наглядным образом иллюстрирует идею о том, что с помощью принесенной в жертву жизни животного, через его заклание, мы выражаем наше полное повиновение и абсолютное послушание требованиям Господа, чем и достигается Его основная цель. Именно этого Бог требует от человека, в этом заключен смысл понятия «страх Господень»: безраздельное послушание воле Господа - «...ибо узнал уже Я теперь, что ты боишься Господа, когда ты не щадил своего сына, твоего единственного, ради Меня» («Брейшит», 22:12).
Однако как ранние, так и поздние пророки уже говорили, что жертвоприношение способно превратиться в самоцель, вместо того чтобы служить средством приближения к Господу или символом самопожертвования, готовности человека всецело отдать себя Творцу, о чем они не переставали напоминать. В этом заключается глубокий смысл так называемой «войны пророков Израиля против культа». Вот что говорит пророк Ирмеяѓу:
К ЧЕМУ МНЕ ЛЕВОНА,
ЧТО ИДЕТ ИЗ ШЕВЫ,
И БЛАГОВОННЫЙ ТРОСТНИК
ИЗ ДАЛЬНЕЙ СТРАНЫ?
ВСЕСОЖЖЕНИЯ ВАШИ НЕУГОДНЫ
И ЖЕРТВЫ ВАШИ
НЕПРИЯТНЫ МНЕ.
И в другом месте:
И СКАЗАЛ МНЕ ГОСПОДЬ:
«НЕ МОЛИСЬ ЗА ЭТОТ НАРОД
ВО БЛАГО ЕМУ».
ЕСЛИ БУДУТ ОНИ ПОСТИТЬСЯ, ТО НЕ
СТАНУ Я ВНИМАТЬ МОЛИТВЕ ИХ
И ЕСЛИ ВОЗНЕСУТ ОНИ
ВСЕСОЖЖЕНИЕ И ДАРОПРИНОШЕНИЕ,
ТО НЕ СТАНУ Я БЛАГОВОЛИТЬ К НИМ,
А ИСТРЕБЛЮ ИХ МЕЧОМ,
И ГОЛОДОМ, И МОРОМ.
Для того, чтобы правильно понять эти слова, давайте посмотрим, что сказано у Йехезкеля Кауфмана - одного из тех, кто ведет «войну пророков Израиля» против христианских теологов, искажающих слова Писания. Вот фрагмент из его книги «История еврейской религии» (т. 3, книга 1, стр. 80 - в издании на иврите):
Концепция иудаизма знаменовала кардинальную перестройку в сфере религиозных ценностей (по сравнению с языческим миром); теперь взаимоотношение Бога и мироздания могло быть выражено только через единственное понятие: Милость. Мироздание является олицетворением Божественной воли, воплощением Его речений, откровением атрибутов добра и милосердия. <...> Религиозный закон - это величайший дар, который Бог преподнес человеку, чтобы поднять и возвысить его. Через него Бог раскрыл человеку Себя, Свое «Имя», через него поведал ему о «путях» Своих, о Своих атрибутах, о Своей воле. Благодаря этой концепции ритуал, который доселе в язычестве рассматривался как ценность абсолютная и наивысшая, был лишен значимости. В философии язычества культ обладает верховной ценностью; от него зависит судьба и жизнь божества. Жрец языческого храма оберегал тайну жизни, смерти и воскресения богов. Жертва была «пупом земли», определяла судьбу божеств, а праздники являлись праздниками их жизни. Однако в соответствии с библейской доктриной культ не имеет никакой верховной ценности и никак не способен повлиять на «судьбу» Бога. Иудейский ритуал является не чем иным как божественным повелением, откровением божественной милости. Бог в нем отнюдь не нуждается, это всего лишь святой дар человеку. Цель его - служить символом и средством, помогающим сохранить дарованное человеку Божественное знание, содействовать освящению Божественного Имени, напоминать о Божественном Завете. Поэтому ценность ритуала имеет не абсолютный, а условный характер. Он обладает этой ценностью до тех пор, пока является символом милости Бога и Его Завета с человеком; если же по вине человека ритуал лишится этой ценности, тем самым он выродится в бессодержательную форму, уподобится треснувшему глиняному сосуду. <...> Ритуал воплощает не милость человека по отношению к Богу, но милость Бога по отношению к человеку...
И далее сказано (т. 3, книга 2, стр. 444):
Требование Ирмеяѓу соответствует характеру всех его пророчеств: нужны не жертвы, а осуществление всех слов Завета. Формальное культовое служение и подлинная вера, истинное исполнение заповедей Торы пребывают в антагонизме друг с другом. То, что Ирмеяѓу отнюдь не отрицает культ жертвоприношений, можно вывести из сказанного в главе 14 (стихи 11, 12): наряду со «всесожжением» и «даром» он упоминает также «молитву» и «песнопение». А разве Ирмеяѓу сам не молился, разве не повелевал о молитве (см. 29:7)?.. Когда Ирмеяѓу говорит о том, что Бог не нуждается в жертвах всесожжения и дарах «этого народа» (14:11, 12), то лишь по той причине, что деяния их скверны. А когда он говорит о том, что жертвы неприятны Господу, поскольку евреи не внимают Его словам (6:20), из этого следует, что если они начнут повиноваться, их жертвы станут Ему приятны (см. также книгу пророка «Ѓошеа», гл. 9)...
И там же, стр. 443:
Только либеральная христианская теология превратила его (т.е. пророка Ирмеяѓу) в борца против ритуала жертвоприношений, следуя принятой ею практике изъятий и поправок текста.
После этих вдохновенных слов становится понятным, что «война пророков» не утратила своей актуальности с прекращением жертвоприношений и разрушением Храма. Это непрекращающаяся битва, но не с ошибочной концепцией жертвоприношений, а с человеческим желанием уклоняться от исполнения божественных требований во всех сферах жизни ежедневно и ежечасно, посредством установления особых пространственно-временных ограничений; это война с человеческим стремлением довольствоваться лишь символами, отрицая при этом идеи, которые те представляют.
Подобное стремление к бегству и уклонению от обязанностей выражается не только в использовании человеком религиозных символов и церемоний по собственному выбору. Сходная тенденция бытует также и в светских реалиях: любая церемония, день памяти или митинг способны превратиться в самоцель. И эту опасность довольно отчетливо предвидел пророк Ирмеяѓу:
КАК, КРАСТЬ, УБИВАТЬ,
ПРЕЛЮБОДЕЙСТВОВАТЬ, КЛЯСТЬСЯ
ЛЖИВО И СОВЕРШАТЬ ВОСКУРЕНИЯ
БААЛУ, И СЛЕДОВАТЬ
ЗА ЧУЖИМИ БОГАМИ,
КОТОРЫХ ВЫ НЕ ЗНАЛИ,
А [ПОТОМ] ПРИХОДИТЬ
И ПРЕДСТОЯТЬ ПРЕДО МНОЮ
В ДОМЕ ЭТОМ, НАЗВАННОМ
ИМЕНЕМ МОИМ, И ГОВОРИТЬ:
«МЫ СПАСЕНЫ», - ЧТОБЫ
СОВЕРШАТЬ ВСЕ
ЭТИ МЕРЗОСТИ?!
Обратите внимание - пророк не говорит: «мы спасены, и продолжим совершать все эти мерзости». Сказано иначе: «...чтобы совершать все эти мерзости». Иначе говоря, церемонии и митинги, памятные даты и торжества, собрания и демонстрации не только не способны изменить характер человека и его поведение, но и являются грошовым искуплением, освобождающим его от более радикальных требований изменить всю его жизнь.
Кауфман, безусловно, прав. Ни Ирмеяѓу, ни другие пророки Израиля отнюдь не выступают против самой формы служения, принесения жертв, молитвы или храмового ритуала. Слова р. Акивы могут служить ответом для тех, кто при изучении книг пророков руководствуется избирательным подходом, замечая лишь то, что в них отрицаются заповеданные Торой разновидности служения Господу («Бемидбар рабба», 21:25):
Однажды нееврей спросил р. Акиву: «Зачем вы устраиваете празднества?! Разве не так сказал Святой, благословен Он: "[Жертвы] ваши в начале нового месяца и празднества ваши ненавистны стали душе Моей..." ("Йешаяѓу", 1:14)?» Ответил ему р. Акива: «Ты бы задавал такие вопросы, если бы было сказано: "Месяцы Мои и праздники Мои ненавистны душе Моей". Но сказано иначе: "Месяцы ваши и празднества ваши"».
После всего сказанного, нам ничего иного не остается, как обратиться к Богу со словами: «...и очисти наше сердце, чтобы мы служили Тебе искренне...» (молитва «Амида» в Субботу).
Шутка недели...
- Фира, почему ты не носишь свой пояс для похудания.
- Он стал мне мал.
Рабиновичи на семейном совете:
- Сынок! С понедельника начинаем новую жизнь! Я брошу есть мучное, папа бросит курить. А ты?
- Я могу бросить школу...
- Итак, молодой человек, вы хотите стать моим зятем? - спрашивает мадам Гольдштейн
- Честно говоря, нет, но я не вижу другого пути жениться на вашей дочери.
Одесская артгалерея. Покупатель:
- Барышня, а вы гаpантиpyете, что это подлинный Рембpандт?
- Конечно! Гаpантия полгода.
Один из советских деятелей как-то вещал с трибуны «о священном долге жрецов науки перед отечеством». Вдруг в зале раздался голос академика Льва Ландау: «Жрец науки - это тот, кто жрет за счет науки».
Проводник входит в вагон, и тот кажется ему подозрительно пустым. Он заглядывает под скамьи - и в самом деле, там лежат два еврея.
- Пожалейте меня, - умоляюще говорит один. - Моя дочь справляет свадьбу в Виннице, она - мой единственный ребенок, а у меня нет денег на билет!
Проводник чешет в затылке; в нем просыпается сострадание.
- А вы?
- А я с ним, - отвечает второй. - Он меня пригласил на свадьбу.
В экспрессе Лион-Марсель в купе сидят три пассажира. Входит еврей-коммивояжер и сразу же предлагает:
- Господа, давайте разделим путь до Марселя на четыре части. Каждый из нас на четверть пути получит в свое распоряжение целую скамью, чтобы поспать. Вы не против, если я буду спать первым, до Дижона?
Господа не против, и коммивояжер ложится.
В Дижоне он просыпается, берет с полки свой чемодан и собирается выходить. Оставшиеся три пассажира возмущены:
- Почему вы нам не сказали, что едете до Дижона?
- А вы меня и не спрашивали!
- ...И тогда подошел проводник и посмотрел на меня так, будто у меня нет билета.
- А ты что сделал?
- А я посмотрел на него так, будто у меня есть билет.
Северный вокзал в Вене. Ицик подходит к билетной кассе и нерешительно бормочет:
- Скажите, до Кракова можно ехать прямо или надо делать пересадку в Перемышле?
- Давайте быстрее, - торопит его кассир.
- А вы разговаривайте повежливей! - возмущается Ицик. - В Вене ведь и другой вокзал есть.
Казак и еврей стоят перед судьей. Еврей утверждает, что казак украл у него коня.
- Да нет, я этого коня нашел, - говорит казак.
- Что значит нашел? На том коне я сидел! А он огрел меня плетью, ударил кулаком и сбросил на землю!
- Так все было или не так? - спрашивает судья.
- Ну, так, - мрачно отвечает казак. - Я их обоих нашел, еврея и коня, только еврей мне ни к чему.
- Когда я минувшей зимой ехал в экипаже через Карпаты, за мной погнались девяносто девять волков.
- Почему именно девяносто девять?
- Я, собственно, хотел сказать: сто, но ведь тогда вы наверняка сказали бы, что это преувеличение.
Все в живом существе взаимосвязано - хорошее настроение защищает от недугов, болезнь одной части тела порождают беспокойство другой: болит зуб, а отдается в ухе. Потому что все скреплено и соединено - костями, сухожилиями, венами и нервами. Клетки, ткани, органы - все это единый организм. Поэтому и психику человека и само общество сравнивают с организмом, подчеркивая важность взаимосвязей, откликов, обязательств и прав. И ничти так не противопоставляют жизни как пепел, символ разобщенности, рассеяния и потерь. Горсть пепла, хотя и занимает место, ее отдельная частичка бесконечно мала - никаких внутренних связей, ничего ценного, дунь - все по ветру. О безвозвратных потерях говорят:" Пепел воспоминаний."
В нашей недельной главе, Цав, есть две похожие и, казалось бы, невзрачные мицвы. "Трумат аДешен" и "Оцоат аДешен". Первая - это снятие пепла непосредственно с жертвенника: каждое утро коэн убирал полной лопаткой оставшийся от вчерашних жертвоприношений пепел и клал его у подножия жертвенника. А вторая - вынос всех накоплений этого пепла за пределы Храма. Чего особенного в этих "технических" операциях? За что они возвышены до мицвот? В еврейском мире, полном символов, пепел всегда ассоциировался с грустью и скорбью. Она всегда, увы, сопутствует нам в жизни. Даже если с величайшим жаром мы делаем какое-то дело, некоторое время спустя мы замечаем, что многое можно было сделать и лучше и с большей пользой, но время потеряно. "Как мало сделано!" - говорит любой вдумчивый человек.
Но груз несвершенного в жизни одного человека падает в печальную копилку всего поколения. Если бы мы могли спросить наших отцов, дедов, прадедов, как много они могли бы рассказать! Каждый о своем времени. И мы бы убедились, что заветной мечтой антисемитов любых мастей было сломить еврейский народ прежде всего духовно - посеять в наших душах аппатию, страх, неуверенность, внушить беспомощность и тогда - уничтожить. Но единый организм, называемый народом Израиля, хотя и рассеян по миру, жив, не поддавался и не поддастся никаким аманам. Потому что полагается на Всевышнего и служит Ему с симхой. И никакие скорби не сломают его счастье. Ле-хаим! Вынеси пепел за пределы Храма, еврей!
С Праздником Пурим! Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Есть евреи, которые утверждают, что «им хорошо в галуте» - не дай Б-г, и с их стороны - ситуация галута может продолжаться еще 2000 лет... Ужасно даже думать так, и тем более и тем более - говорить так! И тем не менее - никто не протестует!...
И причина этому - поскольку те, кто должны кричать «мошиах нау», стесняются делать это... более того, они сами удивляются - зачем это нужно кричать «мошиах сейчас».
И, само собой, все время, что мы находимся в изгнании (поскольку такова воля Вс-вышнего) - еврей должен делать свою работу, «я создан чтобы служить своему хозяину», как можно лучше, «всем сердцем и всей душой и всем достоянием», включая - «всем твоим имуществом», очищая его удел в мире и т.д., и все это - он действительно так делает...
Еврей может находиться в положении и ситуации хорошей и возвышенной, как материально, так и духовно, учить Тору и исполнять заповеди, но как же он может успокоиться и остановиться если еще не пришла геула истинная и полная?!.. Как же возможно, что он не кричит «мошиах сейчас»!?
Недельная Глава - Цав: связь с Б-жественностью
Три слова в Торе предваряют волю Вс-вышнего, которую Он передает евреям через Моше: «Скажи», «Говори» и «Прикажи». Глава «Цав» - «Прикажи» начинается со слов «Прикажи Аарону». Раши приводит слова мудрецов: «Всегда, где говорится «цав», - указывается на (необходимость) особого усердия отныне и навсегда».
Из всех трех слов именно «цав» ближе всего по смыслу к однокоренному с ним слову «мицва». Отсюда мы видим, что именно в такой воле Вс-вышнего особенно подчеркивается идея мицвы.
Хасидизм объясняет, что слово «мицва» следует объединять и с однокоренным ему словом «цавта» - «связь»: исполняя заповедь, человек связывается с Б-гом, давшим ему эту заповедь. Такая связь возможна только благодаря мицве. Между ограниченным физическими рамками человеком и бесконечной Б-жественностью, казалось бы, невозможен какой-либо контакт. И только потому, что Вс-вышний желает осуществлять связь с человеком, Он дал ему заповеди, потенциальную возможность такой связи.
Наиболее ясно эта связь проявляется в заповедях, которые начинаются словом «цав». В этих случаях человек исполняет заповеди потому, что они - приказ Вс-вышнего. В других случаях это не так очевидно, и человеку как бы предоставлен выбор выполнять или не выполнять ту или иную заповедь. Слово же «цав» подчеркивает, что со Своей стороны Вс-вышний уже осуществил «цавта», связь с человеком.
Конечно, у человека всегда есть свобода выбора, и приказы Вс-вышнего он может нарушить. Но и тогда связь, установленная с Вс-вышним, всегда остается в душе человека.
ПОСЛАНИЕ К ПРАЗДНИКУ ПУРИМ ЛЮБАВИЧЕР РЕВЕ РАББИ МЕНАХЕМ-М. ШНЕЕРСОНА
В праздник ПУРИМ мы все внимательно прослушали чтение МЕГИЛЛЫ. Раздумывая над рассказанной там историей, полезно припомнить следующие некоторые важные подробности и факты, имевшие место в эти дни в то время:
Появился тогда Аман, который издал указ убить и уничтожить цсех евреев в установленный заранее срок.
Затем царица Эстер призвала Мордехая собрать всех евреев и поститься, после чего она пойдет к царю просить его отменить ужасный указ Амана.
Мордехай пошел и собрал десятки тысяч еврейских детей и обучал их Торе. Он учил с ними о порядке принесения жертвы О М Е Р, когда Бет-Амикдаш будет отстроен вновь.
Все дети были так воодушевлены новым духом, который Мордехай вселил в них, что даже перед лицом смертельной опасности они заявили: «Мы с Мордехаем и с Торой на жизнь и на смерть!»
В этот самый день указ Амана был Свыше аннулирован и потерял свою силу. Падение Амана было уже делом решеным, а евреи были спасены, хотя об этом они узнали лишь многими месяцами позже. ПЕРЕЖИТОЕ НАШИМИ ПРЕДКАМИ ЯВЛЯЕТСЯ НРАВОУЧЕНИЕМ ДЛЯ ВСЕХ НАС.
Нам следует помнить, что одним из главных средств обезоружить всех Аманов нашего времени, привести их к падению, а нашему народу принести свет и радость, - это собрать всех еврейских детей и обучать их Торе и идишкайт!
- рассказать нашим детям, что истинное и полное избавление находится в наших собственных руках, ибо как только мы, евреи, вернёмся к Б-гу с полным раскаянием, - мы будем спасены тут же нашим праведным Машиахом;
- рассказать им дальше, что наш Святой Бет-Амикдаш будет вскоре вновь отстроен и что мы все должны быть достойны этого и готовы служить нашему Б-гу в Его Святилище.
В тот день, когда еврейские дети, воодушевляемые этим духом, будут готовы воскликнуть: «Мы остаёмся с тобою, Тора наша, на жизнь и на смерть» - в этот самый день, заверяет нас наша Тора, все Аманы потерпят поражение и все евреи насладятся «светом, счастьем, радостью и почётом», в скорости, в наше время.
О ЗНАЧЕНИИ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ(http://www.machanaim.org/)
(Продолжение)
В предыдущей статье мы столкнулись с двумя различными подходами - Рамбама и Рамбана - к проблеме значения жертвоприношений. Однако эта полемика не была завершена, и ее продолжили их последователи.
Абраванель отстаивает точку зрения Рамбама, которую Рамбан подверг жесткой критике. Он также приводит изречения мудрецов, доказывающие, что жертвоприношения играют превентивную роль и, исполняя защитную функцию, оберегают народ от идолослужения, хотя сами при этом не имеют какой-либо конструктивной или позитивной ценности. В четвертой части Введения, предваряющего его комментарий к «Ваикра» и посвященного цели жертвоприношений, он цитирует следующий мидраш:
Израиль можно сравнить со строптивым царским сыном, который привык к запретной пище. Повелел царь [его отец]: «Пусть он ест ее всегда за этим моим столом и сам отучится от этого». Так и Израиль: за то, что был преисполнен страстью к языческим богам и приносил запрещенные жертвы демонам, обрушились на него несчастья. Сказал Святой, благословен Он: «Пусть лучше совершают жертвоприношение предо Мною, в Шатре собрания, и таким образом оставят идолослужение». Поэтому Тора повелевает: «Каждый человек, из дома Израиля, который зарежет быка или овцу, или козу в стане...» («Ваикра», 17:3).
Однако р. Давид Гофман в своей книге «Ваикра» (стр. 60 - в издании на иврите) доказывает, что эта версия текста не может претендовать на точность. Ведь из сказанного можно заключить, что мидраш сравнивает жертвоприношения, совершающиеся в Храме, с употреблением в пищу запрещенных продуктов за царским столом! Но если царь желает оградить своего сына от употребления в пищу того, что запрещено, для этой цели он совсем не должен приглашать его есть запрещенное за царским столом. Так и Тора не может дать Израилю заповедь о совершении жертвоприношений идолам в избранном месте, в Храме, с целью оградить евреев от идолослужения.
Поэтому мы вынуждены признать, что версия, процитированная Абраванелем, ошибочна. И действительно: во всех изданиях мидраша «Ваикра рабба» (22:8), а также в «Ялкут Шимони» (п. 579) приведен иной вариант текста:
Израиль можно сравнить со строптивым царским сыном, который привык к запретной [мясной] пище. Повелел царь: «Пусть он ест постоянно за моим столом и сам оградится от этого». Так и Израиль, за то, что был преисполнен страстью к идолослужению и приносил запрещенные жертвы демонам <...> сказал Святой, благословен Он: «Пусть лучше совершают жертвоприношение предо Мною, в Шатре собрания, и таким образом спасутся от идолослужения».
Разница очевидна. Для того, чтобы оградить сына от употребления запрещенной пищи, царь приглашает его постоянно находиться за своим, царским столом. Таким же образом Царь царей повелел народу Израиля совершать жертвоприношения только в специально предназначенном для этого месте, которое изберет Господь. Они будут восседать за столом Господа и тем самым оставят любые разновидности идолослужения. Свою интерпретацию мидраша р. Давид Гофман продолжает с использованием правильной версии (там же, стр. 61):
Здесь даже ничего не говорится о том, что цель жертвоприношений - воспрепятствовать языческим ритуалам. Однако существует запрет - не употреблять в пищу никакого мяса, за исключением мяса [святых] жертв.
Мидраш отнюдь не обесценивает ритуал жертвоприношений; напротив, он причисляет его к высочайшей категории заповедей, данных Израилю: человек, который приносит жертву, как и тот, кто должен съесть ее мясо, [словно] восседает за столом Господа.
Жертвоприношение, таким образом, является не только средством, позволяющим избежать запретных действий. Оно еще и помогает нам приблизиться к Господу. [Словоקרבן, обычно переводящееся с иврита как «жертва», не имеет прямого аналога в русском языке. Оно образовано от корня ,קר"ב который указывает на «близость», «приближе-ние» - Прим. переводчика].
Шадаль (р. Шмуэль-Давид Луцатто) - постоянный оппонент Рамбама - и здесь, в своем комментарии к «Ваикра» (1:1) пишет:
Божественная Тора <...> не упразднила обычая приносить жертвы; отнюдь не потому, что не могла заповедать нечто подобное, а в силу того, что обычай этот сам по себе совсем не плох. Он не приносит человеку и его моральным качествам никакого вреда, но скорее способствует их совершенствованию.
Ведь если бы в Торе провозглашалось, что Господу не угодна ни жертва, ни всесожжение, то назавтра люди сказали бы: что за дело Ему до нашей праведности, что пользы Ему от нашего совершенства? Одним из стержневых принципов Торы является вера в то, что Бог надзирает за деяниями сынов человеческих, любит творящих добро и ненавидит нечестивцев. Однако в нашем мнении Он предстает не только Бесконечно Возвышенным (каковым Он является на самом деле); уровень нашего представления о Нем несколько «занижен», и в сознании людей он предстает Великим Царем, разумеющим все их деяния, слышащим их мольбы и принимающим их дары. И это остается верным не только по отношению к прошлым поколениям, но и ко всем [последующим] поколениям в одинаковой степени. А если бы вместо жертвоприношений Тора дала бы [только] заповеди о молитве, восхвалениях, чтении Торы и выслушивании проповедей, не повелевая при этом приносить жертвы, то величие Бога и страх пред Ним не запечатлелись бы в сердцах простого люда.
И повелела Тора о том, чтобы никто самостоятельно не возводил алтарей [за пределами Храма], но чтобы все совершали общественные жертвоприношения в специально предназначенном месте, избранном Господом. И да не будет это - упаси Боже! - преуменьшать значение жертвоприношений (согласно мнению Рамбама в «Морэ невухим», 3:32), но будет способствовать процветанию и благу народа, исправлению [дурных] наклонностей и соблюдению Закона. Ибо если у всего народа будет один Храм, то все соберутся в одном месте, и сердца будут спаяны узами братства, и [евреи] будут всегда единой общиной, и не будут каждое отдельное колено и семья отделены от народа. Но если каждый станет самостоятельно возводить алтарь, то человек будет доволен тем, что Бог благоволит лишь к нему одному, и принимает его жертвы, и сердце его вообще не будет заботиться об остальных соплеменниках, в то время как цель Торы заключается в том, чтобы весь народ получал единую награду, и были «все евреи ответственны друг за друга». Законы Торы могут быть искажены, если служение будет совершать отдельный род или колено, и мало-помалу они начнут жить по законам неевреев, введут отвратительные обычаи на глазах у Него (да будет Он благословен!) и начнут «сынов и дочерей своих приносить в жертву».
Но если служение будет происходить лишь в едином месте, подобное искажение Закона может быть предотвращено, поскольку для этого понадобилось бы согласие всего народа. Таким образом, цель общественных жертвоприношений заключалась в том, чтобы в Израиле были Мишкан)">Мишкан и Храм для служения Господу, чтобы запечатлелось в сердцах евреев, что Господь обитает в их среде и что Он является их Царем. Но этого невозможно достигнуть без конкретных действий, служащих указанием [на эту идею]. (В силу психологических особенностей человек не способен в полном объеме осмыслить ту или иную идею без конкретных действий, служащих указанием на нее.)
Шадаль предполагал, что, находясь в оппозиции по отношению к Рамбаму, - который, по его мнению, недооценивал ритуал принесения жертв, приписывая ему воспитательно-дидактическое значение, - он способен «реабилитировать» этот обряд в глазах людей. При этом он даже не подозревал о том, что своим упрощенным объяснением уничтожает присущий жертвоприношениям сакральный смысл, лишая их ореола святости.
А теперь давайте выслушаем мнение выдающегося учителя Торы р. Давида Гофмана - одного из самых поздних комментаторов из Германии. Отчасти следуя по стопам Рамбана, он рассматривает жертву как средство, помогающее человеку выразить свою готовность к самопожертвованию. Все основные действия, которые совершались в момент этого ритуала, человек воспроизводил задолго до того, как им был получен соответствующий «устав» Торы; принесение жертвы являлось его спонтанной реакцией на гнев или милость свыше уже тогда, когда ему еще не была дана заповедь об этом. Во Введении, предваряющем его комментарий к книге «Ваикра», р. Давид Гофман пишет следующее (стр. 64, 65):
Первые жертвы принесли Каин и Ѓевель. [В Торе] они назывались,מנחה т.е. «подношение», «дар» (см. «Брейшит», 4:3). В Писании этот термин означает подношения, принесенные кому-либо, более величественному, сильному. Их жалуют высокопоставленному сановнику, потому что в его силах отнять у человека все его достояние. Для того, чтобы достичь соглашения с власть имущим, ему жертвуют часть достояния, с тем, чтобы спасти оставшееся. Вместе с тем дар может также являться знаком смирения перед более высокопо-ставленным, свидетельством признания его господства над тобой, выражением собственной покорности. В этом случае дары наилучшего качества преподносятся господину, а то, что более низкого качества, оставляют себе. К этому последнему типу и относится подношение Ѓевеля. Он принес «от перво-родных овец и от тука их» с намерением угодить Господу, поскольку хотел отдать Ему самое избранное из его достояния, с тем, чтобы получить из Его руки оставшееся - как милость свыше. И поэтому подношение Ѓевеля было принято с благо-склонностью, так как оно являлось конкретным воплощением его самых сокровенных чувств. Поэтому [в Торе] не написано: «и преклонился Господь к дару Ѓевеля», но сказано так: «...и преклонился Господь к Ѓевелю и к дару его» («Брейшит», 4:4).
Но приношение Каина относилось к первому типу. Он осознавал, что плодородие его земель зависит от Господа, и что в Его силах отнять у него все его достояние. И поэтому он решил достичь соглашения с Ним, отдав часть, с тем, чтобы гарантировать себе остаток. Поэтому не проявил Господь благосклонности ни к Каину, ни к его дару. Подобные мысли сопутствуют большинству идолопоклоннических жертвоприношений, совершающихся язычниками. Они охвачены страхом из-за «ревности богов» и прилагают всевозможные усилия, стараясь умилостивить по мере возможности высшие силы, угрожающие их жизни и имуществу.
К жертвоприношению Ѓевеля, которое свидетельствовало о его возвышенных намерениях, также в принципе применим термин ,מנחה т.е. - «подношение», «дар». Но хотя он и приносил в жертву животных, они не рассматривались им как символ его собственной жизни - жизни, принадлежащей Господу и зависящей от Него. Он рассматривал их лишь как часть его собственного имущества, подобно тому, как Каин рассматривал частью собственного имущества плоды земли.
Только Ноах, который был свидетелем разрушения целого мира - мира, полного злодейств, - и который был спасен [от вод Потопа] благодаря чуду, ниспосланному Господом, лишь он один осознавал, что жизнь, дарованная ему Господом, зависит от Него. И он нашел эффективное выражение этому чувству, принеся в жертву животных. Кровь их, пролитая на жертвеннике, являющаяся «носителем» души, символизировала собой животную душу и жизнь человека. И в этом жертвоприношении чувства Ноаха нашли свое конкретное воплощение, ибо [он понимал, что] не только его достояние, но также и кровь его принадлежала Господу, «в чьей руке душа всего живущего и дух всякой плоти человеческой» («Иов», 12:10).
Однако, в чем истинный смысл этой торжественной манифестации? Это становится понятным лишь благодаря жертвоприношению, совершенному нашим праотцем Авраамом. Авраам выстоял в девяти первых испытаниях, доказавших его преданность Господу, но теперь ему предстояло выстоять в еще одном, наиболее сложном испытании. В соответствии с повелением Господа он должен был принести в жертву единственного сына, к которому был привязан всем своим сердцем и жизнь которого была ему дороже, чем его собственное существование. Но после того как он продемонстрировал свою абсолютную готовность и свое величайшее послушание [воле Господа], последовал приказ сохранить сыну жизнь. И тут же отыскался ягненок, которого [Авраам] и принес в жертву вместо своего сына.
Эта история самым наглядным образом иллюстрирует идею о том, что с помощью принесенной в жертву жизни животного, через его заклание, мы выражаем наше полное повиновение и абсолютное послушание требованиям Господа, чем и достигается Его основная цель. Именно этого Бог требует от человека, в этом заключен смысл понятия «страх Господень»: безраздельное послушание воле Господа - «...ибо узнал уже Я теперь, что ты боишься Господа, когда ты не щадил своего сына, твоего единственного, ради Меня» («Брейшит», 22:12).
Однако как ранние, так и поздние пророки уже говорили, что жертвоприношение способно превратиться в самоцель, вместо того чтобы служить средством приближения к Господу или символом самопожертвования, готовности человека всецело отдать себя Творцу, о чем они не переставали напоминать. В этом заключается глубокий смысл так называемой «войны пророков Израиля против культа». Вот что говорит пророк Ирмеяѓу:
К ЧЕМУ МНЕ ЛЕВОНА,
ЧТО ИДЕТ ИЗ ШЕВЫ,
И БЛАГОВОННЫЙ ТРОСТНИК
ИЗ ДАЛЬНЕЙ СТРАНЫ?
ВСЕСОЖЖЕНИЯ ВАШИ НЕУГОДНЫ
И ЖЕРТВЫ ВАШИ
НЕПРИЯТНЫ МНЕ.
И в другом месте:
И СКАЗАЛ МНЕ ГОСПОДЬ:
«НЕ МОЛИСЬ ЗА ЭТОТ НАРОД
ВО БЛАГО ЕМУ».
ЕСЛИ БУДУТ ОНИ ПОСТИТЬСЯ, ТО НЕ
СТАНУ Я ВНИМАТЬ МОЛИТВЕ ИХ
И ЕСЛИ ВОЗНЕСУТ ОНИ
ВСЕСОЖЖЕНИЕ И ДАРОПРИНОШЕНИЕ,
ТО НЕ СТАНУ Я БЛАГОВОЛИТЬ К НИМ,
А ИСТРЕБЛЮ ИХ МЕЧОМ,
И ГОЛОДОМ, И МОРОМ.
Для того, чтобы правильно понять эти слова, давайте посмотрим, что сказано у Йехезкеля Кауфмана - одного из тех, кто ведет «войну пророков Израиля» против христианских теологов, искажающих слова Писания. Вот фрагмент из его книги «История еврейской религии» (т. 3, книга 1, стр. 80 - в издании на иврите):
Концепция иудаизма знаменовала кардинальную перестройку в сфере религиозных ценностей (по сравнению с языческим миром); теперь взаимоотношение Бога и мироздания могло быть выражено только через единственное понятие: Милость. Мироздание является олицетворением Божественной воли, воплощением Его речений, откровением атрибутов добра и милосердия. <...> Религиозный закон - это величайший дар, который Бог преподнес человеку, чтобы поднять и возвысить его. Через него Бог раскрыл человеку Себя, Свое «Имя», через него поведал ему о «путях» Своих, о Своих атрибутах, о Своей воле. Благодаря этой концепции ритуал, который доселе в язычестве рассматривался как ценность абсолютная и наивысшая, был лишен значимости. В философии язычества культ обладает верховной ценностью; от него зависит судьба и жизнь божества. Жрец языческого храма оберегал тайну жизни, смерти и воскресения богов. Жертва была «пупом земли», определяла судьбу божеств, а праздники являлись праздниками их жизни. Однако в соответствии с библейской доктриной культ не имеет никакой верховной ценности и никак не способен повлиять на «судьбу» Бога. Иудейский ритуал является не чем иным как божественным повелением, откровением божественной милости. Бог в нем отнюдь не нуждается, это всего лишь святой дар человеку. Цель его - служить символом и средством, помогающим сохранить дарованное человеку Божественное знание, содействовать освящению Божественного Имени, напоминать о Божественном Завете. Поэтому ценность ритуала имеет не абсолютный, а условный характер. Он обладает этой ценностью до тех пор, пока является символом милости Бога и Его Завета с человеком; если же по вине человека ритуал лишится этой ценности, тем самым он выродится в бессодержательную форму, уподобится треснувшему глиняному сосуду. <...> Ритуал воплощает не милость человека по отношению к Богу, но милость Бога по отношению к человеку...
И далее сказано (т. 3, книга 2, стр. 444):
Требование Ирмеяѓу соответствует характеру всех его пророчеств: нужны не жертвы, а осуществление всех слов Завета. Формальное культовое служение и подлинная вера, истинное исполнение заповедей Торы пребывают в антагонизме друг с другом. То, что Ирмеяѓу отнюдь не отрицает культ жертвоприношений, можно вывести из сказанного в главе 14 (стихи 11, 12): наряду со «всесожжением» и «даром» он упоминает также «молитву» и «песнопение». А разве Ирмеяѓу сам не молился, разве не повелевал о молитве (см. 29:7)?.. Когда Ирмеяѓу говорит о том, что Бог не нуждается в жертвах всесожжения и дарах «этого народа» (14:11, 12), то лишь по той причине, что деяния их скверны. А когда он говорит о том, что жертвы неприятны Господу, поскольку евреи не внимают Его словам (6:20), из этого следует, что если они начнут повиноваться, их жертвы станут Ему приятны (см. также книгу пророка «Ѓошеа», гл. 9)...
И там же, стр. 443:
Только либеральная христианская теология превратила его (т.е. пророка Ирмеяѓу) в борца против ритуала жертвоприношений, следуя принятой ею практике изъятий и поправок текста.
После этих вдохновенных слов становится понятным, что «война пророков» не утратила своей актуальности с прекращением жертвоприношений и разрушением Храма. Это непрекращающаяся битва, но не с ошибочной концепцией жертвоприношений, а с человеческим желанием уклоняться от исполнения божественных требований во всех сферах жизни ежедневно и ежечасно, посредством установления особых пространственно-временных ограничений; это война с человеческим стремлением довольствоваться лишь символами, отрицая при этом идеи, которые те представляют.
Подобное стремление к бегству и уклонению от обязанностей выражается не только в использовании человеком религиозных символов и церемоний по собственному выбору. Сходная тенденция бытует также и в светских реалиях: любая церемония, день памяти или митинг способны превратиться в самоцель. И эту опасность довольно отчетливо предвидел пророк Ирмеяѓу:
КАК, КРАСТЬ, УБИВАТЬ,
ПРЕЛЮБОДЕЙСТВОВАТЬ, КЛЯСТЬСЯ
ЛЖИВО И СОВЕРШАТЬ ВОСКУРЕНИЯ
БААЛУ, И СЛЕДОВАТЬ
ЗА ЧУЖИМИ БОГАМИ,
КОТОРЫХ ВЫ НЕ ЗНАЛИ,
А [ПОТОМ] ПРИХОДИТЬ
И ПРЕДСТОЯТЬ ПРЕДО МНОЮ
В ДОМЕ ЭТОМ, НАЗВАННОМ
ИМЕНЕМ МОИМ, И ГОВОРИТЬ:
«МЫ СПАСЕНЫ», - ЧТОБЫ
СОВЕРШАТЬ ВСЕ
ЭТИ МЕРЗОСТИ?!
Обратите внимание - пророк не говорит: «мы спасены, и продолжим совершать все эти мерзости». Сказано иначе: «...чтобы совершать все эти мерзости». Иначе говоря, церемонии и митинги, памятные даты и торжества, собрания и демонстрации не только не способны изменить характер человека и его поведение, но и являются грошовым искуплением, освобождающим его от более радикальных требований изменить всю его жизнь.
Кауфман, безусловно, прав. Ни Ирмеяѓу, ни другие пророки Израиля отнюдь не выступают против самой формы служения, принесения жертв, молитвы или храмового ритуала. Слова р. Акивы могут служить ответом для тех, кто при изучении книг пророков руководствуется избирательным подходом, замечая лишь то, что в них отрицаются заповеданные Торой разновидности служения Господу («Бемидбар рабба», 21:25):
Однажды нееврей спросил р. Акиву: «Зачем вы устраиваете празднества?! Разве не так сказал Святой, благословен Он: "[Жертвы] ваши в начале нового месяца и празднества ваши ненавистны стали душе Моей..." ("Йешаяѓу", 1:14)?» Ответил ему р. Акива: «Ты бы задавал такие вопросы, если бы было сказано: "Месяцы Мои и праздники Мои ненавистны душе Моей". Но сказано иначе: "Месяцы ваши и празднества ваши"».
После всего сказанного, нам ничего иного не остается, как обратиться к Богу со словами: «...и очисти наше сердце, чтобы мы служили Тебе искренне...» (молитва «Амида» в Субботу).
Шутка недели...
- Фира, почему ты не носишь свой пояс для похудания.
- Он стал мне мал.
Рабиновичи на семейном совете:
- Сынок! С понедельника начинаем новую жизнь! Я брошу есть мучное, папа бросит курить. А ты?
- Я могу бросить школу...
- Итак, молодой человек, вы хотите стать моим зятем? - спрашивает мадам Гольдштейн
- Честно говоря, нет, но я не вижу другого пути жениться на вашей дочери.
Одесская артгалерея. Покупатель:
- Барышня, а вы гаpантиpyете, что это подлинный Рембpандт?
- Конечно! Гаpантия полгода.
Один из советских деятелей как-то вещал с трибуны «о священном долге жрецов науки перед отечеством». Вдруг в зале раздался голос академика Льва Ландау: «Жрец науки - это тот, кто жрет за счет науки».
Проводник входит в вагон, и тот кажется ему подозрительно пустым. Он заглядывает под скамьи - и в самом деле, там лежат два еврея.
- Пожалейте меня, - умоляюще говорит один. - Моя дочь справляет свадьбу в Виннице, она - мой единственный ребенок, а у меня нет денег на билет!
Проводник чешет в затылке; в нем просыпается сострадание.
- А вы?
- А я с ним, - отвечает второй. - Он меня пригласил на свадьбу.
В экспрессе Лион-Марсель в купе сидят три пассажира. Входит еврей-коммивояжер и сразу же предлагает:
- Господа, давайте разделим путь до Марселя на четыре части. Каждый из нас на четверть пути получит в свое распоряжение целую скамью, чтобы поспать. Вы не против, если я буду спать первым, до Дижона?
Господа не против, и коммивояжер ложится.
В Дижоне он просыпается, берет с полки свой чемодан и собирается выходить. Оставшиеся три пассажира возмущены:
- Почему вы нам не сказали, что едете до Дижона?
- А вы меня и не спрашивали!
- ...И тогда подошел проводник и посмотрел на меня так, будто у меня нет билета.
- А ты что сделал?
- А я посмотрел на него так, будто у меня есть билет.
Северный вокзал в Вене. Ицик подходит к билетной кассе и нерешительно бормочет:
- Скажите, до Кракова можно ехать прямо или надо делать пересадку в Перемышле?
- Давайте быстрее, - торопит его кассир.
- А вы разговаривайте повежливей! - возмущается Ицик. - В Вене ведь и другой вокзал есть.
Казак и еврей стоят перед судьей. Еврей утверждает, что казак украл у него коня.
- Да нет, я этого коня нашел, - говорит казак.
- Что значит нашел? На том коне я сидел! А он огрел меня плетью, ударил кулаком и сбросил на землю!
- Так все было или не так? - спрашивает судья.
- Ну, так, - мрачно отвечает казак. - Я их обоих нашел, еврея и коня, только еврей мне ни к чему.
- Когда я минувшей зимой ехал в экипаже через Карпаты, за мной погнались девяносто девять волков.
- Почему именно девяносто девять?
- Я, собственно, хотел сказать: сто, но ведь тогда вы наверняка сказали бы, что это преувеличение.