Parshas Vayikra
Перерезать широким лезвием барану или верблюду горло на одной из центральных улиц города и вывалить парные кишки на асфальт перед глазами любопытной детворы - в этом, безусловно, что-то есть. Некоторые народы находят это выражением благочестивости. Хотя другим это может показаться и признаком яркого примитива, замешанного на брутальном менталитете. Ну и что, скажите вы, евреи тоже когда-то приносили жертвоприношения. Да, но в таких случаях в Одессе говорят: Давайте не путать две большие разницы! Оставим в стороне особенности ритуалов. Напомню только, что еврейский забой животных по мнению авторитетных ученных является самым гуманным, потому что он умерщвляет, а не обездвиживает животное.
"К чему Мне множество жертв ваших?" - говорит Всевышний словами пророков Шмуэля и Йешаягу. Сотворивший все в известном нам диапазоне от элементарных частиц до галактик не нуждается в ссудах и подарках из своего же "имущества". Представьте, что вы просите у жены денег, чтобы подарить ей цветы, и все станет ближе и понятней. А как же быть, если не обманываться, ведь "бюджет"-то общий? А вот так, из каких-то заначек, из каких-то выплат сверхурочных, главное - из тех денег, которые мог бы потратить на себя, а отдаешь в подарок близкому. Это и происходило в Храме: не ублажение хозяина мира или его языческого наместника, а жертва "от себя", через часть горячо любимого имущества расставание с частью своего животного "Я", которое как и всякое жвачное обращено головой к земле.
Это особенно важно сейчас, когда нет давно никаких жертвоприношений в разрушенном Храме, но есть субботнее застолье, есть молитвы, мицвот и цдока. Как не было пролитие крови жертв в Храме простым ритуалом, но отрывало "с мясом" от нас, любимых, куски гордыни и самодовольства, так и наши действия должны исходить от чистого сердца, а любые "жертвоприношения" приноситься с радостью, включая и просто время, потраченное на доброе дело. Наши взаимоотношения со Всевышним не прерывались и поэтому, хотя наша жизнь складывается из множества бытовых проблем и забот, и в ней не всегда можно ощутить Б-жественную святость, мы все равно в начале каждого дня, еще до того как успели войти в будничную жизнь, имеем все основания сказать молитву Модэ-Ани: "Благодарю Тебя, Владыка живой и вечный, за то, что Ты, по милости Своей, возвратил мне душу мою, велика моя вера в Тебя". Мы под улюлюканье не режем баранов - мы приносим в жертву свою животную душу ради Души Б-жественной. Почувствуйте разницу!
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Следует стремиться к тому, чтобы не только использовать то, что есть в этом материальном мире, во имя святости, но сами предметы материального мира превращать в средство для исполнения заповеди и насыщать его святостью - наподобие еды в субботу и праздник, ци-цит из шерсти, тфилин из кожи животного.
Вот это и есть жертвоприношение в духовном смысле -когда тело и животную душу сжигает огонь Б-жественной души, огонь любви ко Всевышнему. Это означает, что когда тело и животная душа начинают сгорать от любви ко Всевышнему, исполняется заповедь: «Люби Б-га, Всесильного твоего, всем сердцем своим».
Недельная Глава - Вайикра:
«И воззвал к Мойше»
«Ко всякому, кто избегает пребывать у власти, власть приходит сама, - говорит Мидраш «Ялкут Шимони». - Моше избегал власти. Когда Вс-вышний посылал его к фараону в роли руководителя, возглавляющего освобождение еврейского народа из египетского рабства, Моше отвечал: «О, Б-же! Пошли, прошу, кого ни пошлешь... Не речистый я человек». На это Вс-вышний сказал ему: «Клянусь, в конце концов пойдешь ты!» Когда он пошел-таки к фараону и передал ему слова Б-га евреев, а фараон заявил в ответ: «Кто он такой Б-г, чтобы я должен был внимать его голосу?» - Моше решил: «Я выполнил все, что мне было поручено». Но Вс-вышний повелел ему продолжать действовать. Наконец вывел он евреев из Египта, и раздвинул пред ними море, и опустил для них манну, и поднял им воды источника, и навел им перепелов, и окружил их облаками почета, и сделал им Скинию. «Теперь, - сказал он, - что мне еще делать?» Но и теперь не удалось ему уклониться от руководства. «Есть у тебя еще работа, - сказал ему Вс-вышний, - которая важнее всего, что ты сделал до сих пор. Это - учить детей Моих законам о скверне и чистоте и наставлять их в приношении жертв предо Мною». Этими немногими словами охарактеризовал Мидраш связь между книгой «Шемот», закончившейся рассказом об изготовлении Скинии Завета и книгой «Ваикра», третьей книгой Пятикнижия.
В книге «Ваикра» по сравнению с другими книгами Пятикнижия мало описательных повествований и много предписаний и законов. Первая глава ее, «Ваикра», полностью посвящена храмовым жертвоприношениям. До восстановления Иерусалимского Храма жертвоприношения, как и другие виды храмового богослужения, совершаться не могут. Однако некоторые законы, касающиеся жертвоприношений, повлекли за собой обычаи, соблюдаемые и сегодня. Например, закон, содержащийся в стихе: «И всякое приношение твое хлебное соли солью и не устрани соли завета Б-га Твоего от дара твоего: при всякой жертве твоей приноси соль». Отсюда следует обычай опускать в соль кусочек хлеба, съедаемый после застольного благословения. Ибо в Талмуде обеденный стол неоднократно уподобляется храмовому алтарю. Изречение мудрецов р. Йоханана и р. Элазара гласит: «Пока существовал Храм, жертвенник искуплял грехи евреев. Теперь же стол человека искупляет его грехи». По мнению комментаторов, смысл этого изречения состоит в том, что у своего обеденного стола еврей совершает одно из высших благодеяний - гостеприимство. Принятие гостей, по мнению Талмуда, стоит выше даже восприятия Б-жественного Откровения. Гостеприимство - не только характерное выражение любви к ближнему; оно способствует единению народа, ибо ничто так не объединяет людей, как совместная трапеза. Другие комментаторы считают, что сравнение обеденного стола с храмовым алтарем основано на том, что после трапезы за обеденным столом изучают Тору.
А так как обеденный стол подобен жертвеннику, еврей, произнося благословение «амоци лехем мин гаарец», перед тем, как съесть небольшой ломтик хлеба, что означает начало трапезы, опускает этот ломтик в соль, ибо и на храмовой алтарь всегда приносилась соль при богослужении.
Предписанию Торы о принесении соли вместе с любым жертвоприношением существует несколько объяснений. Соль неоднократно упоминается в ТАНАХе как символ вечного союза. Ибо в отличие от других пищевых продуктов соль не только сама не подвержена порче, но и предохраняет от порчи другие продукты. На этом основании авторы известного талмудического комментария под названием «Тосафот» утверждают, что обязательное приношение соли вместе со всякой жертвой имеет целью напоминать, что закон Торы о жертвоприношениях есть проявление вечного союза между Вс-вышним и Его творениями. «Не для нужды Вс-вышнего жертвоприношения, ибо нет при Нем ни еды, ни питья, но чтобы очистить ими евреев. Ибо когда человек грешит, а затем приносит жертву, и ему прощается, и знает он, что он чист теперь, он затем остерегается, чтобы не грешить и не оскверниться снова. Если же его грех не искупался бы, он продолжал бы грешить. Это подобно человеку, у которого загрязнились одеяния - он впредь не бережет их от грязи. Человек же, у которого одежды чисты, бережет их от любого загрязнения».
Кабалисты рассматривают соль как символ так называемого «тайного учения», кабалистической философии. «Тайное учение» в отличие от других областей Торы оперирует понятиями, сущность которых непостижима человеческому разуму. Считается, что по приходе Машиаха, с последующим за тем коренным преобразованием вселенной, человек будет способен постичь сущность «сфирот», ступеней Б-жественной эманации и других объектов изучения Кабалы. Но до той счастливой поры человеку предстоит довольствоваться лишь познанием существования этих духовных явлений, но не их сущности. Иное дело Талмуд, своды законов и другие области так наз. «явной» части Торы. Здесь в основном рассматриваются конкретные физические явления, сущность которых вполне уяснима. Познание сущности изучаемых явлений называется на языке ученых вкусом - «таам» на иврите,- ибо только такое познание приносит человеку подлинное наслаждение. Поэтому соль, не обладающая сама по себе приятным вкусом, считается символом кабалистической философии, тогда как хлеб и мясо жертвоприношений указывают на остальные области Торы. Однако именно соль придает вкус другим продуктам. Это означает, что изучение Кабалы, особенно в ее более доступной хасидской интерпретации, оживляет изучение «явной» Торы и исполнение заповедей, привносит в них глубокую осмысленность, одухотворенность и наслаждение. И поэтому наряду с хлебом и мясом на алтарь должна возноситься соль.
«Ваикра эл Моше...». И воззвал к Моше, и говорил с ним Б-г из шатра соборного». Этим словом начинается нынешняя недельная глава, первая глава третьей книги Торы, отчего как глава, так и вся книга получили название «Ваикра».
Те, кому посчастливилось посещать в детстве традиционный хедер, именно с этого слова начинали изучение Торы. Ибо испокон веков принято у евреев начинать изучать с детьми Тору не с первой книги «Берейшит», а с третьей - «Ваикра», и вот согласно комментарию р. Бахьи оказывается, что, будь Моше менее скромным, не существовало бы вообще книги «Ваикра», ибо начиналась бы третья книга Торы не словом «ваикра», а как-то иначе, и, следовательно, имела бы иное название.
Вот вкратце комментарий р. Бахьи. Как было упомянуто выше, «ваикра» означает «и воззвал». Вс-вышний позвал Моше в шатер для богослужений, чтобы там услышал он законы храмовой службы. В тот день Моше сам собрал этот шатер из деталей, изготовленных еврейскими мастерами. Причем задолго до этого Моше было сказано, что в собранном им шатре будет являться ему Вс-вышний и говорить с ним. Но Моше не считал себя достойным войти в священный шатер, пока его не позвали: «Ваикра эл Моше». И даже необычное написание слова «ваикра» в Торе указывает, по мнению комментаторов, на великую скромность Учителя. Слово «ваикра» заканчивается буквой «алеф». В свитке Торы этот алеф по традиции пишется меньшим, чем остальные буквы текста. Р. Яаков «Баал ха-Турим» объясняет это так: Моше, записывая Тору со слов Вс-вышнего, не хотел, чтобы будущие читатели знали о том особом внимании, которое оказал ему Творец, приглашая войти в священный шатер. Поэтому слово «ваикра» он намеревался вообще лишить конечного алефа. Тогда оно читалось бы как «ваикар», «встретился», что означало бы, что Б-г как бы случайно встретился с Моше. Ведь именно так пишет Тора о явлениях Вс-вышнего мессопотамскому пророку-антисемиту Биламу. Однако Б-г диктовал: «ваикра» с алефом, и Моше ничего не оставалось, как только сделать этот алеф маленьким и незаметным.
Раздел об очистительных жертвоприношениях начинается законом об очистительной жертве первосвященника. Этот закон начинается словами: «Если согрешит «коэн ха-Машиах». Здесь впервые в Библии упоминается слово «машиах», то есть «помазанник». Первосвященник называется «помазанником» в связи с тем, что, по закону Торы, возведение коэна в сан первосвященника отмечалось смазыванием его головы особо приготовленным благоуханным маслом. Подобным же образом происходило в древнем Израиле коронование царей. Этим ритуалом был возведен на престол царь Давид, а затем его сын, Соломон. Слово «машиах» - «помазанник» - стало означать законного еврейского царя.
Будущий освободитель еврейского народа и правитель возрожденного еврейского государства на Святой земле будет из рода Царя Давида. А так как его личное имя пока неизвестно, его принято называть «Машиах», как называли всех законных еврейских правителей, в том числе его далекого пращура Давида. В греческом языке этот титул превратился в слово «Мессия» и в таком виде перекочевал в другие языки, включая русский. Его постигла та же судьба, которая постигла Йерушалаим, ставший Иерусалимом; имена Моше и Шломо, ставшие Моисеем и Соломоном оттого лишь, что в греческом языке нет звука «ш». Кстати, основатель христианства называл себя Машиахом, и поэтому его последователи назвали его Христос, что на греческом языке тоже означает «помазанник». Евреи этого «машиаха» отвергли довольно скоро, потому что знали, что истинный Машиах ни в коем случае не займется реформацией Моисеева Закона, но, напротив, будет сам соблюдать его во всех тонкостях и следить, чтобы его свято соблюдали все представители народа, принявшего его у Синайской горы. К тому же для евреев Машиах - избавитель, с приходом которого навсегда прекратятся страдания Израилевы. Надо ли пояснять, что с появлением на сцене основателя христианства началась новая эпоха еврейских страданий. Но остальное человечество всего этого не знало, или не понимало, или не хотело понимать. Так возникла религия, имеющая сейчас наибольшее распространение. Впрочем, для остальных народов это означало известный прогресс, переход от безнравственного язычества к относительному монотеизму и относительному приобщению к моральным принципам Торы, на которых построена современная нравственность во всех цивилизованных странах.
Однако вернемся к нашей теме. После описания очистительного жертвоприношения, совершаемого первосвященником, в главе говорится о жертве «хатат», которую должен принести Верховный Суд - Синедрион, если его коллегия приняла неправильное решение по поводу того или иного закона Торы. В результате закон нарушается всем народом, и поэтому отрывок, посвященный жертвоприношению Синедриона, начинается словами: «Если неумышленно согрешит вся община Израилева».
Затем следует закон об очистительном жертвоприношении царя. В переводе этот закон начинается аналогично первым двум: «Если согрешит предводитель...» Но комментаторы обращают внимание на то, что в оригинале здесь употреблено не слово «им» («если»), как в предыдущих и последующих законах об очистительной жертве, а слово «ашер», имеющее в данном контексте то же значение. Талмудический мудрец р. Йоха-нан Бен-Заккай проводит аналогию между этим словом и сходным с ним словом «ошер» («счастье»). Ученый говорит: «Счастливо поколение, чей предводитель приносит жертву во искупление своего неумышленного греха. Ибо если он кается в неумышленном прегрешении, то тем более - в злоумышлении, и если кается предводитель, то тем более - простой человек».
Закон об очистительной жертве в некотором роде актуален и в наши дни. И поэтому упоминание о нем можно встретить и в книге «Шулхан Арух», содержащей лишь те законы, которые актуальны в эпоху изгнания.
Об очистительной жертве говорится в «Шулхан Арух» дважды: среди законов о субботнем покое и среди законов о чистоте семейных отношений. Как нарушение субботнего покоя, так и нарушение чистоты отношений между супругами подлежало искуплению очистительной жертвой, если эти нарушения были совершены неумышленно. Ввиду того что в данное время принести очистительную жертву в Храме невозможно, «Шулхан Арух» советует заменить ее пожертвованием на благотворительные цели. Причем величина пожертвования должна соответствовать стоимости жертвенного животного во времена Храма. Путем несложных подсчетов можно установить, что эта сумма примерно равна стоимости 20 г чистого серебра. Понятно, что в разных странах эта сумма будет выражаться в разных числах. Если же прегрешение было совершено умышленно (всякое бывает) , то «Шулхан Арух» советует для смывания пятна с души поститься 40 дней. Если пост затруднителен, допускается замена его пожертвованием на благотворительные цели в размере стоимости 13 г чистого серебра за каждый день поста.
Этот разговор о грехах и искуплениях хочется закончить оптимистическими словами пророка Исайи, который говорит от Имени Творца Вселенной: «Весь народ сей - праведники; навеки унаследуют они землю, ветвь насаждений Моих, творения рук Моих, которыми Мне гордиться».
СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ: Дов-Бер Прусс
Меня зовут Дов-Бер Прусс, я родился в 1934 году в Ленинграде в религиозной семье Шмуэля-Лейба и Штерны-Соры Прусс. Родители были любавичскими хасидами и в этом же духе воспитывали своих детей - меня и моего младшего брата Зушу. Отец зарабатывал на жизнь в швейной артели, а жили мы в квартире моего деда. Это была очень большая квартира, с несколькими комнатами размером в тридцать и даже сорок квадратных метров. В одной из таких комнат, напоминавшей, скорее, зал для бальных танцев, и жили мы с родителями. А в других - бабушка с дедушкой и тети.
В этих больших комнатах проходили фарбренгены, к нам часто заходили евреи. Наша квартира находилась неподалеку от главной синагоги Ленинграда, поэтому у нас вечно толпился народ. А когда наступал праздник Суккот, то мать и тетки готовили полные кастрюли еды для тех, кто сидел в сукке, и таскали туда эти кастрюли - благо сукка была совсем рядом.
Самое сильное воспоминание моего детства - арест отца в 1940 году. Пришли, как это тогда было принято, к нам домой ночью, арестовали отца и начали проводить обыск. Помню чекистов, одетых в длинные кожаные плащи, в серые военизированные френчи наподобие того, что носил Сталин. Не знаю, что они искали, на каком основании делали обыск. Проводили его только в нашей комнате, а протокол почему-то писали в комнате у бабушки. Писали долго, и мне с братом надоело сидеть спокойно.
Мы начали играть: взяли игрушечные винтовки и стали маршировать по всей квартире, распевая песни: «Если завтра война, если завтра в поход», «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин» и другие, которые все пели в те годы. Научили нас этим песням тетки. Они были не так религиозны, как моя мать, и в большей мере жили жизнью «советского народа». Маршировали мы, естественно, и по комнате бабушки. Чекисты на нас недовольно поглядывали, но ничего не сказали.
Как выяснилось потом, это пение сыграло определенную роль в освобождении отца. Чекисты, проводившие обыск, показали в НКВД составленный ими протокол, и добавили: «Нас инструктировали, что мы идем в семью религиозных мракобесов, а их дети вовсе на мракобесов не похожи, обычные советские мальчишки, поющие нормальные песни. Что, это религиозная семья?»
Помогло и то, что швейная артель, которой заведовал отец, работала в том числе и на НКВД - шила им форму или что-то там еще. После ареста отца мать бросилась по всем инстанциям, пришла и к непосредственному начальнику отца. Тот оказался порядочным человеком, не испугался, позвонил кому-то в НКВД и походатайствовал. Продержав отца всего лишь три дня в тюрьме предварительного заключения, его отпустили, так и не предъявив никакого обвинения. Можно сказать, он легко отделался, хотя в тот момент перепуг у нас в семье был, конечно, немаленький.
В войну мы оказались в Ташкенте. Но тут случилась трагедия - наша мама скоропостижно скончалась. А вскоре отца посадили на девять лет. Хотя официально это был срок за экономические преступления, всем было ясно, что взяли его потому, что он был не просто религиозным евреем, а любавичским. Мы с братом остались одни: мать - в могиле, отец - в тюрьме. Родственники где-то далеко, всех разбросала война. Приехала, правда, одна из теток и помогла нам на первых порах. Но спасли нас наши, любавичские: передавали из семьи в семью, кормили, одевали, как-то отогревали семейным теплом.
Долго такая ситуация продолжаться не могла, и хабадники отправили меня в Самарканд, в ешиву. Я в ней учился, в ней же и жил. Собственно, это не была ешива в нынешнем понимании этого слова. Отдельного здания не существовало, да и не могло существовать. В Узбекистане порядки были не такие жесткие, как в России, - то есть власти смотрели более либерально на еврейскую религиозную жизнь. И наши хасиды пользовались этим вовсю, умудряясь даже в условиях советской власти содержать подпольные хедеры и подпольную ешиву, в которой учились 30-40 ребят. То есть стремились по мере возможности выполнить указание Ребе Раяца о том, чтобы дать детям религиозное образование.
Большинство учащихся ешивы жили дома и приходили лишь на занятия. Но у нескольких мальчиков, вроде меня, либо вообще не было родителей, либо по каким-то причинам они не находились в Самарканде. Я, Менди Агаронов, отец Йосефа-Ицхака Агаронова, нынешнего руководителя молодежной организации Хабада в Израиле, и Меир Грузман, он сейчас глава ешивы в Кфар-Хабаде, жили в синагоге. Мы учились в ней целый день, а ночью готовили себе импровизированные кровати - устанавливали на кирпичах доски и застилали их каким-то тряпьем. Укрывались собственными же пальтишками. Мы ложились спать поздно вечером, а вставали рано утром и первым делом убирали доски, чтобы никто не увидел. В синагоге ведь спать запрещалось.
Ели мы тоже в синагоге. Несмотря на то что Узбекистан - благословенный, богатый край, голод был тогда страшный. Люди умирали прямо на улицах, у меня до сих пор стоят перед глазами эти страшные сцены - трупы, валяющиеся на мостовой. Нам в ешиве с утра давали ломоть хлеба, а днем двенадцать рублей. На них мы покупали пятьдесят граммов изюма и кусок хлеба. А вечером мы «ели дни». Это понятие, вряд ли кому-то сегодня понятное, означает, что ешиботников распределяли между хабадскими семьями, которые добровольно обязывались нас кормить. А в те годы это было совсем непросто. Каждый вечер мы приходили в новую семью, нам давали суп, тарелку каши. Сытыми мы, конечно, не были, но и не умирали от голода.
Через какое-то время возникла другая проблема. Одежда наша поистрепалась, порвалась, ботинки разлезлись. И реб Нисан Неменов, который вместе с реб Йоной Каганом руководил ешивой, где-то умудрились достать деньги, купили материю, кожу и заказали нам всем нижнее белье, штаны, рубашки, телогрейки и ботинки. Так что, кроме духовной пищи, мы получали и материальное довольствие.
И хотя в те голодные годы оно было чрезвычайно важным, самое главное, что я приобрел, - это духовная закалка на всю оставшуюся жизнь. Можно сказать, до сих пор я питаюсь духовной пищей, усвоенной в самаркандской ешиве. Причем это касается не только знаний по хасидизму, Торе, но и правил поведения, моральных норм. Расскажу об одном случае, который я запомнил на всю жизнь.
Хотя в синагоге мы устроились неплохо (по нашим тогдашним понятиям), все-таки проживание в ней молодых ребят было довольно опасным делом, поскольку рано или поздно привлекло бы внимание властей. Поэтому нас расселили по семьям. Я жил у реб МихоэлаТейтельбойма. У него не было детей, и жена постоянно проходила курсы лечения. Как-то раз ее вызвали в больницу перед Рош а-Шана, она так долго ждала этого лечения, что отказаться было уже невозможно. И она отправилась в Ташкент.
А какие трапезы без хозяйки дома, тем более в праздник Рош а-Шана, длящийся два дня подряд? Реб Михоэл напросился к кому-то в гости и меня устроил к одному хасиду - Исроэлу Левину (Липовичеру). Тогда вся любавичская община была как одна семья, поэтому никаких проблем не возникло. Вернулись мы вечером из синагоги, уселись за праздничную трапезу. Хоть и жили все небогато и времена были трудные, но на первую трапезу Рош а-Шана хозяева расстарались. Ведь не зря эти два дня называют не «началом года», а «главой года». Как голова определяет, что делает все тело, так и эти два дня задают тон, каким будет весь наступивший год. Короче говоря, на столе были не только халы и салаты, но даже рыба.
И тут слышим стук в дверь. Открыли - это оказался незнакомый еврей. Выглядел он так, что краше в гроб кладут. Тогда много было отощавших людей, но этот отличался какой-то особой изможденностью. Увидел хозяин дома такого гостя и даже спрашивать его ни о чем не стал, а тут же усадил за стол. Налил стакан сладкого чая, положил хлеба, рыбы, салатов. И только когда тот поел, попросил его сказать праздничный кидуш и сделать нетилат ядаим. Поведение хозяина стало для меня уроком на всю жизнь: сперва дай человеку поесть, а уж потом говори с ним о духовности, о вере.
Но вернусь к ешиве. Она располагалась в махалля - квартале бухарских евреев Самарканда, и, чтобы не вызывать подозрений, занятия проходили в разных местах. В одном месте младшие учили Хумаш и Гемару, в другом те, кто постарше, - учение хасидизма. Я провел в этой ешиве все военные годы, и, несмотря на опасения, никаких особых проблем с властями так ни разу и не возникло - не только из-за того, что, как я уже упоминал, в национальной республике порядки были менее жесткими, но еще и потому, что официально ешиву «держали» польские евреи. А поскольку они были иностранцами, на них смотрели сквозь пальцы. И позволяли им то, что советским гражданам категорически запрещалось.
Вот так в Самарканде практически официально функционировала ешива. Наши любавичские были не лыком шиты и использовали ее как крышу. Я думаю, подавляющее большинство учеников той самаркандской ешивы были вовсе не польские беженцы, как это считалось официально, а наши, хабадники и дети бухарских евреев.
Но когда война закончилась, польские евреи сразу начали уезжать. Кто куда - в Польшу, Палестину. Нас это вроде бы не касалось. Но уже через несколько месяцев они почти все разъехались, и тогда сразу стало понятно, что не может быть такого большого числа учеников в ешиве. И произошло то, чего мы опасались все годы, - власти заинтересовались ешивой. В ешиву стало ходить опасно, и занятия в ней отменили.
Меня переправили в Ташкент, где я прожил еще два года. Вновь меня передавали из семьи в семью, и вновь ни у кого не возникало вопросов. А ведь это была не просто обуза - еще один рот, вдобавок к собственным детям, - но смертельная опасность. Однако хабадники помогали всем евреям, не считаясь ни с чем.
Десять ступеней. Хасидские высказывания.
Бубер М.
СТУПЕНЬ УЧЕНИЯ
ДО СЕРДЦА НЕБЕС. Вот как раби Ханох толковал слова Писания "...а гора горела до сердца небес" - огонь Синая жег людей насквозь до тех пор, пока не была сотворена святость в их сердцах.
ИСТИННЫЙ ИСХОД. Вопрос: праздник Шавуот был установлен в память о даровании Торы, почему же говорится о нем: "в ознаменование исхода из Египта"?
Ответ: разве не обратился Господь к Моше из горящего куста: "И вот тебе знамение, что Я посылаю тебя: когда выведешь этот народ из Египта, вы будете служить Богу на той же горе"? Дарование Торы на Синае было знаком избавления от египетского рабства. До того времени евреи продолжали быть рабами Египта.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ. Каждому еврею надлежит думать о себе, словно он стоит на горе Синай и получает Тору. Для человека это событие прошлого и будущего, но не так для Бога: изо дня в день Он вручает Тору.
ВЕЧНЫЙ ГОЛОС. О гласе над Синаем в Писании сказано: "И более не продолжал". Согласно арамейскому переводу, это означает, что голос никогда не прерывался. И голос, разумеется, вещает и сейчас так же, как и в прошлом. Но сейчас, как и раньше, каждому следует приготовиться, чтобы быть способным слышать его. Как написано: "Сейчас, если вы будете слушаться гласа Моего". Слово "сейчас" означает, что мы постоянно слышим Его голос.
ДАВАТЬ И ПОЛУЧАТЬ. Вопрос: почему праздник Шавуот установлен в ознаменование того, что нам была дарована Тора, а не в знак того, что мы получили Тору?
Ответ. Тора была дана именно в тот день, который мы отмечаем этим праздником, но получаем Тору мы во все времена. Тора была дарована всем одинаково, но не каждый получил ее в равной мере.
СНЫ. Сны - это тайники наших дум и сквозь них очищаются наши мысли. Вся мудрость мира есть тайник Торы и сквозь нее Тора очищается. Вот почему мы читаем: "Когда возвращал Господь пленников Сиона, мы были как во сне". Это открывает нам, что мудрость существует лишь для того, чтобы очищалась Тора, а изгнание - чтобы мысль Израиля могла очиститься, и всё как будто было во сне.
ЦЕПОЧКА. Цадик не должен начинать слова учения до тех пор, пока не скрепит свою душу с душой своего покойного учителя или наставника своего учителя. Он может начинать только тогда, когда связь скреплена и поток учения идет от Моше к Йегошуа, от Йегошуа к Старейшинам - и так до учителя цадика и далее к нему самому.
КАК МЫ ДОЛЖНЫ УЧИТЬСЯ. Вопрос: как может человек изучать Талмуд? Ведь там мы находим, что Абайе сказал так, а Рава сказал иначе... Это выглядит так, будто Абайе жил в одном мире, а Рава совсем в другом. Возможно ли изучать и понять обоих в одно и то же время?
Ответ: тот, кто стремится понять слова Абайе, должен скрепить свою душу с его душой, тогда он поймет истинный смысл его слов. И затем, если он желает понять сказанное Равой, он должен привязать свою душу к душе Равы. Именно это имеется в виду, когда мы читаем в Талмуде: "Когда слово произносится от имени того, кто его высказал, губы его движутся в могиле". И губы того, кто вновь произносит это слово, движутся так же, как губы его покойного наставника.
НЕ БОЛЕЕ ТОГО. Вопрос: написано: "И вы будете Мне царством священников и народом святым - вот слова, которые ты скажешь сынам Израиля". Раши, наш великий учитель, объясняет: "Эти слова, не больше и не меньше". Что он имел в виду?
Ответ: Моше хотел раскрыть людям больше, но ему не было разрешено. Б-г желал, чтобы люди приложили собственные усилия. Моше мог сказать лишь эти слова,- не больше и не меньше, чтобы они могли почувствовать: что-то здесь скрыто, мы должны постараться выяснить это для себя. Вот почему далее мы читаем: "И он изложил им все эти слова". Не больше и не меньше.
ВЕЧНОЕ НАЧАЛО. Вопрос: Талмуд учит: "Совершенные праведники не могут стоять на том месте, где стоят те, кто вернулся к Б-гу". Следовательно, человек, который свободен от греха с юности, стоит на более низкой ступени, чем тот, кто преступал законы Б-га много раз?
Ответ: человек, который каждый день видит новый свет, свет, которого не видел накануне, - если он желает творить истинное служение, способен осудить вчерашнюю слабость, исправиться и начать снова. Тот же, кто никогда не грешил и верит, что служит праведно, упорствуя в своей уверенности, - тот не воспринимает света и уступает человеку, который ежедневно вновь обращается к Б-гу.
Шутка недели...
Бедная еврейская община в Бердичеве обращается к богатому торговцу углём из Одессы с просьбой:
- Не могли бы вы пожертвовать нам шесть вагонов угля?
На что торговец отвечает:
- Подарить уголь я вам не могу, но продать за полцены готов.
Община согласна и заказывает три вагона. Спустя месяц, не получив ни платы, ни дополнительного заказа, торговец посылает туда напоминание.
Община отвечает: «...А напоминание ваше нам непонятно. Вы предложили шесть вагонов за полцены, что соответствует трём вагонам бесплатно. Эти три вагона мы благополучно получили, на оставшиеся три не претендуем».
- Знаете, я страшно недоволен своим домофоном! - рассказывает Рабинович.
- Почему?
- За один вечер ко мне явились три деда Пихто, два коня в пальто и одна Агния Барто!
Два еврея гуляют. Начинается дождь.
- Открой свой зонтик! - говорит один.
- Это ничего не даст, в нем одни дыры.
- Так зачем ты его взял?
- Откуда я мог знать, что пойдет дождь?
Это случилось в Атлантик-Сити много лет назад. Пожилая дама идет по многолюдному набережной, поминутно озираясь по сторонам и с надеждой вглядываясь в лица прохожих. Наконец она решается обратиться к бородатому мужчине:
- Кэнен зи рэдн идиш? (Вы говорите на идиш?)
- Hah? Ya talking' t'me, Lady? (диалект юга США - Что? Вы ко мне обращаетесь, леди?)
Безнадежно махнув рукой, женщина обращается к другому мужчине, который кажется ей похожим на еврея:
- Кэнен зи рэдн идиш?
- Senora Lo sentimos, no estoy hablando en Ingles (испанский - Извините, сеньора, я не говорю по-английски.)
Женщина беспомощно озирается, видит представительного, прилично одетого джентльмена и делает еще одну попытку:
- Кэнен зи рэдн идиш?
- Йо, их фарштей идиш (Да, я понимаю идиш.)
- Ой, Готеню, а данк дир! Зогт мир (Ой, Г-споди, спасибо тебе! Скажите мне...), what time is it?
Перерезать широким лезвием барану или верблюду горло на одной из центральных улиц города и вывалить парные кишки на асфальт перед глазами любопытной детворы - в этом, безусловно, что-то есть. Некоторые народы находят это выражением благочестивости. Хотя другим это может показаться и признаком яркого примитива, замешанного на брутальном менталитете. Ну и что, скажите вы, евреи тоже когда-то приносили жертвоприношения. Да, но в таких случаях в Одессе говорят: Давайте не путать две большие разницы! Оставим в стороне особенности ритуалов. Напомню только, что еврейский забой животных по мнению авторитетных ученных является самым гуманным, потому что он умерщвляет, а не обездвиживает животное.
"К чему Мне множество жертв ваших?" - говорит Всевышний словами пророков Шмуэля и Йешаягу. Сотворивший все в известном нам диапазоне от элементарных частиц до галактик не нуждается в ссудах и подарках из своего же "имущества". Представьте, что вы просите у жены денег, чтобы подарить ей цветы, и все станет ближе и понятней. А как же быть, если не обманываться, ведь "бюджет"-то общий? А вот так, из каких-то заначек, из каких-то выплат сверхурочных, главное - из тех денег, которые мог бы потратить на себя, а отдаешь в подарок близкому. Это и происходило в Храме: не ублажение хозяина мира или его языческого наместника, а жертва "от себя", через часть горячо любимого имущества расставание с частью своего животного "Я", которое как и всякое жвачное обращено головой к земле.
Это особенно важно сейчас, когда нет давно никаких жертвоприношений в разрушенном Храме, но есть субботнее застолье, есть молитвы, мицвот и цдока. Как не было пролитие крови жертв в Храме простым ритуалом, но отрывало "с мясом" от нас, любимых, куски гордыни и самодовольства, так и наши действия должны исходить от чистого сердца, а любые "жертвоприношения" приноситься с радостью, включая и просто время, потраченное на доброе дело. Наши взаимоотношения со Всевышним не прерывались и поэтому, хотя наша жизнь складывается из множества бытовых проблем и забот, и в ней не всегда можно ощутить Б-жественную святость, мы все равно в начале каждого дня, еще до того как успели войти в будничную жизнь, имеем все основания сказать молитву Модэ-Ани: "Благодарю Тебя, Владыка живой и вечный, за то, что Ты, по милости Своей, возвратил мне душу мою, велика моя вера в Тебя". Мы под улюлюканье не режем баранов - мы приносим в жертву свою животную душу ради Души Б-жественной. Почувствуйте разницу!
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Следует стремиться к тому, чтобы не только использовать то, что есть в этом материальном мире, во имя святости, но сами предметы материального мира превращать в средство для исполнения заповеди и насыщать его святостью - наподобие еды в субботу и праздник, ци-цит из шерсти, тфилин из кожи животного.
Вот это и есть жертвоприношение в духовном смысле -когда тело и животную душу сжигает огонь Б-жественной души, огонь любви ко Всевышнему. Это означает, что когда тело и животная душа начинают сгорать от любви ко Всевышнему, исполняется заповедь: «Люби Б-га, Всесильного твоего, всем сердцем своим».
Недельная Глава - Вайикра:
«И воззвал к Мойше»
«Ко всякому, кто избегает пребывать у власти, власть приходит сама, - говорит Мидраш «Ялкут Шимони». - Моше избегал власти. Когда Вс-вышний посылал его к фараону в роли руководителя, возглавляющего освобождение еврейского народа из египетского рабства, Моше отвечал: «О, Б-же! Пошли, прошу, кого ни пошлешь... Не речистый я человек». На это Вс-вышний сказал ему: «Клянусь, в конце концов пойдешь ты!» Когда он пошел-таки к фараону и передал ему слова Б-га евреев, а фараон заявил в ответ: «Кто он такой Б-г, чтобы я должен был внимать его голосу?» - Моше решил: «Я выполнил все, что мне было поручено». Но Вс-вышний повелел ему продолжать действовать. Наконец вывел он евреев из Египта, и раздвинул пред ними море, и опустил для них манну, и поднял им воды источника, и навел им перепелов, и окружил их облаками почета, и сделал им Скинию. «Теперь, - сказал он, - что мне еще делать?» Но и теперь не удалось ему уклониться от руководства. «Есть у тебя еще работа, - сказал ему Вс-вышний, - которая важнее всего, что ты сделал до сих пор. Это - учить детей Моих законам о скверне и чистоте и наставлять их в приношении жертв предо Мною». Этими немногими словами охарактеризовал Мидраш связь между книгой «Шемот», закончившейся рассказом об изготовлении Скинии Завета и книгой «Ваикра», третьей книгой Пятикнижия.
В книге «Ваикра» по сравнению с другими книгами Пятикнижия мало описательных повествований и много предписаний и законов. Первая глава ее, «Ваикра», полностью посвящена храмовым жертвоприношениям. До восстановления Иерусалимского Храма жертвоприношения, как и другие виды храмового богослужения, совершаться не могут. Однако некоторые законы, касающиеся жертвоприношений, повлекли за собой обычаи, соблюдаемые и сегодня. Например, закон, содержащийся в стихе: «И всякое приношение твое хлебное соли солью и не устрани соли завета Б-га Твоего от дара твоего: при всякой жертве твоей приноси соль». Отсюда следует обычай опускать в соль кусочек хлеба, съедаемый после застольного благословения. Ибо в Талмуде обеденный стол неоднократно уподобляется храмовому алтарю. Изречение мудрецов р. Йоханана и р. Элазара гласит: «Пока существовал Храм, жертвенник искуплял грехи евреев. Теперь же стол человека искупляет его грехи». По мнению комментаторов, смысл этого изречения состоит в том, что у своего обеденного стола еврей совершает одно из высших благодеяний - гостеприимство. Принятие гостей, по мнению Талмуда, стоит выше даже восприятия Б-жественного Откровения. Гостеприимство - не только характерное выражение любви к ближнему; оно способствует единению народа, ибо ничто так не объединяет людей, как совместная трапеза. Другие комментаторы считают, что сравнение обеденного стола с храмовым алтарем основано на том, что после трапезы за обеденным столом изучают Тору.
А так как обеденный стол подобен жертвеннику, еврей, произнося благословение «амоци лехем мин гаарец», перед тем, как съесть небольшой ломтик хлеба, что означает начало трапезы, опускает этот ломтик в соль, ибо и на храмовой алтарь всегда приносилась соль при богослужении.
Предписанию Торы о принесении соли вместе с любым жертвоприношением существует несколько объяснений. Соль неоднократно упоминается в ТАНАХе как символ вечного союза. Ибо в отличие от других пищевых продуктов соль не только сама не подвержена порче, но и предохраняет от порчи другие продукты. На этом основании авторы известного талмудического комментария под названием «Тосафот» утверждают, что обязательное приношение соли вместе со всякой жертвой имеет целью напоминать, что закон Торы о жертвоприношениях есть проявление вечного союза между Вс-вышним и Его творениями. «Не для нужды Вс-вышнего жертвоприношения, ибо нет при Нем ни еды, ни питья, но чтобы очистить ими евреев. Ибо когда человек грешит, а затем приносит жертву, и ему прощается, и знает он, что он чист теперь, он затем остерегается, чтобы не грешить и не оскверниться снова. Если же его грех не искупался бы, он продолжал бы грешить. Это подобно человеку, у которого загрязнились одеяния - он впредь не бережет их от грязи. Человек же, у которого одежды чисты, бережет их от любого загрязнения».
Кабалисты рассматривают соль как символ так называемого «тайного учения», кабалистической философии. «Тайное учение» в отличие от других областей Торы оперирует понятиями, сущность которых непостижима человеческому разуму. Считается, что по приходе Машиаха, с последующим за тем коренным преобразованием вселенной, человек будет способен постичь сущность «сфирот», ступеней Б-жественной эманации и других объектов изучения Кабалы. Но до той счастливой поры человеку предстоит довольствоваться лишь познанием существования этих духовных явлений, но не их сущности. Иное дело Талмуд, своды законов и другие области так наз. «явной» части Торы. Здесь в основном рассматриваются конкретные физические явления, сущность которых вполне уяснима. Познание сущности изучаемых явлений называется на языке ученых вкусом - «таам» на иврите,- ибо только такое познание приносит человеку подлинное наслаждение. Поэтому соль, не обладающая сама по себе приятным вкусом, считается символом кабалистической философии, тогда как хлеб и мясо жертвоприношений указывают на остальные области Торы. Однако именно соль придает вкус другим продуктам. Это означает, что изучение Кабалы, особенно в ее более доступной хасидской интерпретации, оживляет изучение «явной» Торы и исполнение заповедей, привносит в них глубокую осмысленность, одухотворенность и наслаждение. И поэтому наряду с хлебом и мясом на алтарь должна возноситься соль.
«Ваикра эл Моше...». И воззвал к Моше, и говорил с ним Б-г из шатра соборного». Этим словом начинается нынешняя недельная глава, первая глава третьей книги Торы, отчего как глава, так и вся книга получили название «Ваикра».
Те, кому посчастливилось посещать в детстве традиционный хедер, именно с этого слова начинали изучение Торы. Ибо испокон веков принято у евреев начинать изучать с детьми Тору не с первой книги «Берейшит», а с третьей - «Ваикра», и вот согласно комментарию р. Бахьи оказывается, что, будь Моше менее скромным, не существовало бы вообще книги «Ваикра», ибо начиналась бы третья книга Торы не словом «ваикра», а как-то иначе, и, следовательно, имела бы иное название.
Вот вкратце комментарий р. Бахьи. Как было упомянуто выше, «ваикра» означает «и воззвал». Вс-вышний позвал Моше в шатер для богослужений, чтобы там услышал он законы храмовой службы. В тот день Моше сам собрал этот шатер из деталей, изготовленных еврейскими мастерами. Причем задолго до этого Моше было сказано, что в собранном им шатре будет являться ему Вс-вышний и говорить с ним. Но Моше не считал себя достойным войти в священный шатер, пока его не позвали: «Ваикра эл Моше». И даже необычное написание слова «ваикра» в Торе указывает, по мнению комментаторов, на великую скромность Учителя. Слово «ваикра» заканчивается буквой «алеф». В свитке Торы этот алеф по традиции пишется меньшим, чем остальные буквы текста. Р. Яаков «Баал ха-Турим» объясняет это так: Моше, записывая Тору со слов Вс-вышнего, не хотел, чтобы будущие читатели знали о том особом внимании, которое оказал ему Творец, приглашая войти в священный шатер. Поэтому слово «ваикра» он намеревался вообще лишить конечного алефа. Тогда оно читалось бы как «ваикар», «встретился», что означало бы, что Б-г как бы случайно встретился с Моше. Ведь именно так пишет Тора о явлениях Вс-вышнего мессопотамскому пророку-антисемиту Биламу. Однако Б-г диктовал: «ваикра» с алефом, и Моше ничего не оставалось, как только сделать этот алеф маленьким и незаметным.
Раздел об очистительных жертвоприношениях начинается законом об очистительной жертве первосвященника. Этот закон начинается словами: «Если согрешит «коэн ха-Машиах». Здесь впервые в Библии упоминается слово «машиах», то есть «помазанник». Первосвященник называется «помазанником» в связи с тем, что, по закону Торы, возведение коэна в сан первосвященника отмечалось смазыванием его головы особо приготовленным благоуханным маслом. Подобным же образом происходило в древнем Израиле коронование царей. Этим ритуалом был возведен на престол царь Давид, а затем его сын, Соломон. Слово «машиах» - «помазанник» - стало означать законного еврейского царя.
Будущий освободитель еврейского народа и правитель возрожденного еврейского государства на Святой земле будет из рода Царя Давида. А так как его личное имя пока неизвестно, его принято называть «Машиах», как называли всех законных еврейских правителей, в том числе его далекого пращура Давида. В греческом языке этот титул превратился в слово «Мессия» и в таком виде перекочевал в другие языки, включая русский. Его постигла та же судьба, которая постигла Йерушалаим, ставший Иерусалимом; имена Моше и Шломо, ставшие Моисеем и Соломоном оттого лишь, что в греческом языке нет звука «ш». Кстати, основатель христианства называл себя Машиахом, и поэтому его последователи назвали его Христос, что на греческом языке тоже означает «помазанник». Евреи этого «машиаха» отвергли довольно скоро, потому что знали, что истинный Машиах ни в коем случае не займется реформацией Моисеева Закона, но, напротив, будет сам соблюдать его во всех тонкостях и следить, чтобы его свято соблюдали все представители народа, принявшего его у Синайской горы. К тому же для евреев Машиах - избавитель, с приходом которого навсегда прекратятся страдания Израилевы. Надо ли пояснять, что с появлением на сцене основателя христианства началась новая эпоха еврейских страданий. Но остальное человечество всего этого не знало, или не понимало, или не хотело понимать. Так возникла религия, имеющая сейчас наибольшее распространение. Впрочем, для остальных народов это означало известный прогресс, переход от безнравственного язычества к относительному монотеизму и относительному приобщению к моральным принципам Торы, на которых построена современная нравственность во всех цивилизованных странах.
Однако вернемся к нашей теме. После описания очистительного жертвоприношения, совершаемого первосвященником, в главе говорится о жертве «хатат», которую должен принести Верховный Суд - Синедрион, если его коллегия приняла неправильное решение по поводу того или иного закона Торы. В результате закон нарушается всем народом, и поэтому отрывок, посвященный жертвоприношению Синедриона, начинается словами: «Если неумышленно согрешит вся община Израилева».
Затем следует закон об очистительном жертвоприношении царя. В переводе этот закон начинается аналогично первым двум: «Если согрешит предводитель...» Но комментаторы обращают внимание на то, что в оригинале здесь употреблено не слово «им» («если»), как в предыдущих и последующих законах об очистительной жертве, а слово «ашер», имеющее в данном контексте то же значение. Талмудический мудрец р. Йоха-нан Бен-Заккай проводит аналогию между этим словом и сходным с ним словом «ошер» («счастье»). Ученый говорит: «Счастливо поколение, чей предводитель приносит жертву во искупление своего неумышленного греха. Ибо если он кается в неумышленном прегрешении, то тем более - в злоумышлении, и если кается предводитель, то тем более - простой человек».
Закон об очистительной жертве в некотором роде актуален и в наши дни. И поэтому упоминание о нем можно встретить и в книге «Шулхан Арух», содержащей лишь те законы, которые актуальны в эпоху изгнания.
Об очистительной жертве говорится в «Шулхан Арух» дважды: среди законов о субботнем покое и среди законов о чистоте семейных отношений. Как нарушение субботнего покоя, так и нарушение чистоты отношений между супругами подлежало искуплению очистительной жертвой, если эти нарушения были совершены неумышленно. Ввиду того что в данное время принести очистительную жертву в Храме невозможно, «Шулхан Арух» советует заменить ее пожертвованием на благотворительные цели. Причем величина пожертвования должна соответствовать стоимости жертвенного животного во времена Храма. Путем несложных подсчетов можно установить, что эта сумма примерно равна стоимости 20 г чистого серебра. Понятно, что в разных странах эта сумма будет выражаться в разных числах. Если же прегрешение было совершено умышленно (всякое бывает) , то «Шулхан Арух» советует для смывания пятна с души поститься 40 дней. Если пост затруднителен, допускается замена его пожертвованием на благотворительные цели в размере стоимости 13 г чистого серебра за каждый день поста.
Этот разговор о грехах и искуплениях хочется закончить оптимистическими словами пророка Исайи, который говорит от Имени Творца Вселенной: «Весь народ сей - праведники; навеки унаследуют они землю, ветвь насаждений Моих, творения рук Моих, которыми Мне гордиться».
СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ: Дов-Бер Прусс
Меня зовут Дов-Бер Прусс, я родился в 1934 году в Ленинграде в религиозной семье Шмуэля-Лейба и Штерны-Соры Прусс. Родители были любавичскими хасидами и в этом же духе воспитывали своих детей - меня и моего младшего брата Зушу. Отец зарабатывал на жизнь в швейной артели, а жили мы в квартире моего деда. Это была очень большая квартира, с несколькими комнатами размером в тридцать и даже сорок квадратных метров. В одной из таких комнат, напоминавшей, скорее, зал для бальных танцев, и жили мы с родителями. А в других - бабушка с дедушкой и тети.
В этих больших комнатах проходили фарбренгены, к нам часто заходили евреи. Наша квартира находилась неподалеку от главной синагоги Ленинграда, поэтому у нас вечно толпился народ. А когда наступал праздник Суккот, то мать и тетки готовили полные кастрюли еды для тех, кто сидел в сукке, и таскали туда эти кастрюли - благо сукка была совсем рядом.
Самое сильное воспоминание моего детства - арест отца в 1940 году. Пришли, как это тогда было принято, к нам домой ночью, арестовали отца и начали проводить обыск. Помню чекистов, одетых в длинные кожаные плащи, в серые военизированные френчи наподобие того, что носил Сталин. Не знаю, что они искали, на каком основании делали обыск. Проводили его только в нашей комнате, а протокол почему-то писали в комнате у бабушки. Писали долго, и мне с братом надоело сидеть спокойно.
Мы начали играть: взяли игрушечные винтовки и стали маршировать по всей квартире, распевая песни: «Если завтра война, если завтра в поход», «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин» и другие, которые все пели в те годы. Научили нас этим песням тетки. Они были не так религиозны, как моя мать, и в большей мере жили жизнью «советского народа». Маршировали мы, естественно, и по комнате бабушки. Чекисты на нас недовольно поглядывали, но ничего не сказали.
Как выяснилось потом, это пение сыграло определенную роль в освобождении отца. Чекисты, проводившие обыск, показали в НКВД составленный ими протокол, и добавили: «Нас инструктировали, что мы идем в семью религиозных мракобесов, а их дети вовсе на мракобесов не похожи, обычные советские мальчишки, поющие нормальные песни. Что, это религиозная семья?»
Помогло и то, что швейная артель, которой заведовал отец, работала в том числе и на НКВД - шила им форму или что-то там еще. После ареста отца мать бросилась по всем инстанциям, пришла и к непосредственному начальнику отца. Тот оказался порядочным человеком, не испугался, позвонил кому-то в НКВД и походатайствовал. Продержав отца всего лишь три дня в тюрьме предварительного заключения, его отпустили, так и не предъявив никакого обвинения. Можно сказать, он легко отделался, хотя в тот момент перепуг у нас в семье был, конечно, немаленький.
В войну мы оказались в Ташкенте. Но тут случилась трагедия - наша мама скоропостижно скончалась. А вскоре отца посадили на девять лет. Хотя официально это был срок за экономические преступления, всем было ясно, что взяли его потому, что он был не просто религиозным евреем, а любавичским. Мы с братом остались одни: мать - в могиле, отец - в тюрьме. Родственники где-то далеко, всех разбросала война. Приехала, правда, одна из теток и помогла нам на первых порах. Но спасли нас наши, любавичские: передавали из семьи в семью, кормили, одевали, как-то отогревали семейным теплом.
Долго такая ситуация продолжаться не могла, и хабадники отправили меня в Самарканд, в ешиву. Я в ней учился, в ней же и жил. Собственно, это не была ешива в нынешнем понимании этого слова. Отдельного здания не существовало, да и не могло существовать. В Узбекистане порядки были не такие жесткие, как в России, - то есть власти смотрели более либерально на еврейскую религиозную жизнь. И наши хасиды пользовались этим вовсю, умудряясь даже в условиях советской власти содержать подпольные хедеры и подпольную ешиву, в которой учились 30-40 ребят. То есть стремились по мере возможности выполнить указание Ребе Раяца о том, чтобы дать детям религиозное образование.
Большинство учащихся ешивы жили дома и приходили лишь на занятия. Но у нескольких мальчиков, вроде меня, либо вообще не было родителей, либо по каким-то причинам они не находились в Самарканде. Я, Менди Агаронов, отец Йосефа-Ицхака Агаронова, нынешнего руководителя молодежной организации Хабада в Израиле, и Меир Грузман, он сейчас глава ешивы в Кфар-Хабаде, жили в синагоге. Мы учились в ней целый день, а ночью готовили себе импровизированные кровати - устанавливали на кирпичах доски и застилали их каким-то тряпьем. Укрывались собственными же пальтишками. Мы ложились спать поздно вечером, а вставали рано утром и первым делом убирали доски, чтобы никто не увидел. В синагоге ведь спать запрещалось.
Ели мы тоже в синагоге. Несмотря на то что Узбекистан - благословенный, богатый край, голод был тогда страшный. Люди умирали прямо на улицах, у меня до сих пор стоят перед глазами эти страшные сцены - трупы, валяющиеся на мостовой. Нам в ешиве с утра давали ломоть хлеба, а днем двенадцать рублей. На них мы покупали пятьдесят граммов изюма и кусок хлеба. А вечером мы «ели дни». Это понятие, вряд ли кому-то сегодня понятное, означает, что ешиботников распределяли между хабадскими семьями, которые добровольно обязывались нас кормить. А в те годы это было совсем непросто. Каждый вечер мы приходили в новую семью, нам давали суп, тарелку каши. Сытыми мы, конечно, не были, но и не умирали от голода.
Через какое-то время возникла другая проблема. Одежда наша поистрепалась, порвалась, ботинки разлезлись. И реб Нисан Неменов, который вместе с реб Йоной Каганом руководил ешивой, где-то умудрились достать деньги, купили материю, кожу и заказали нам всем нижнее белье, штаны, рубашки, телогрейки и ботинки. Так что, кроме духовной пищи, мы получали и материальное довольствие.
И хотя в те голодные годы оно было чрезвычайно важным, самое главное, что я приобрел, - это духовная закалка на всю оставшуюся жизнь. Можно сказать, до сих пор я питаюсь духовной пищей, усвоенной в самаркандской ешиве. Причем это касается не только знаний по хасидизму, Торе, но и правил поведения, моральных норм. Расскажу об одном случае, который я запомнил на всю жизнь.
Хотя в синагоге мы устроились неплохо (по нашим тогдашним понятиям), все-таки проживание в ней молодых ребят было довольно опасным делом, поскольку рано или поздно привлекло бы внимание властей. Поэтому нас расселили по семьям. Я жил у реб МихоэлаТейтельбойма. У него не было детей, и жена постоянно проходила курсы лечения. Как-то раз ее вызвали в больницу перед Рош а-Шана, она так долго ждала этого лечения, что отказаться было уже невозможно. И она отправилась в Ташкент.
А какие трапезы без хозяйки дома, тем более в праздник Рош а-Шана, длящийся два дня подряд? Реб Михоэл напросился к кому-то в гости и меня устроил к одному хасиду - Исроэлу Левину (Липовичеру). Тогда вся любавичская община была как одна семья, поэтому никаких проблем не возникло. Вернулись мы вечером из синагоги, уселись за праздничную трапезу. Хоть и жили все небогато и времена были трудные, но на первую трапезу Рош а-Шана хозяева расстарались. Ведь не зря эти два дня называют не «началом года», а «главой года». Как голова определяет, что делает все тело, так и эти два дня задают тон, каким будет весь наступивший год. Короче говоря, на столе были не только халы и салаты, но даже рыба.
И тут слышим стук в дверь. Открыли - это оказался незнакомый еврей. Выглядел он так, что краше в гроб кладут. Тогда много было отощавших людей, но этот отличался какой-то особой изможденностью. Увидел хозяин дома такого гостя и даже спрашивать его ни о чем не стал, а тут же усадил за стол. Налил стакан сладкого чая, положил хлеба, рыбы, салатов. И только когда тот поел, попросил его сказать праздничный кидуш и сделать нетилат ядаим. Поведение хозяина стало для меня уроком на всю жизнь: сперва дай человеку поесть, а уж потом говори с ним о духовности, о вере.
Но вернусь к ешиве. Она располагалась в махалля - квартале бухарских евреев Самарканда, и, чтобы не вызывать подозрений, занятия проходили в разных местах. В одном месте младшие учили Хумаш и Гемару, в другом те, кто постарше, - учение хасидизма. Я провел в этой ешиве все военные годы, и, несмотря на опасения, никаких особых проблем с властями так ни разу и не возникло - не только из-за того, что, как я уже упоминал, в национальной республике порядки были менее жесткими, но еще и потому, что официально ешиву «держали» польские евреи. А поскольку они были иностранцами, на них смотрели сквозь пальцы. И позволяли им то, что советским гражданам категорически запрещалось.
Вот так в Самарканде практически официально функционировала ешива. Наши любавичские были не лыком шиты и использовали ее как крышу. Я думаю, подавляющее большинство учеников той самаркандской ешивы были вовсе не польские беженцы, как это считалось официально, а наши, хабадники и дети бухарских евреев.
Но когда война закончилась, польские евреи сразу начали уезжать. Кто куда - в Польшу, Палестину. Нас это вроде бы не касалось. Но уже через несколько месяцев они почти все разъехались, и тогда сразу стало понятно, что не может быть такого большого числа учеников в ешиве. И произошло то, чего мы опасались все годы, - власти заинтересовались ешивой. В ешиву стало ходить опасно, и занятия в ней отменили.
Меня переправили в Ташкент, где я прожил еще два года. Вновь меня передавали из семьи в семью, и вновь ни у кого не возникало вопросов. А ведь это была не просто обуза - еще один рот, вдобавок к собственным детям, - но смертельная опасность. Однако хабадники помогали всем евреям, не считаясь ни с чем.
Десять ступеней. Хасидские высказывания.
Бубер М.
СТУПЕНЬ УЧЕНИЯ
ДО СЕРДЦА НЕБЕС. Вот как раби Ханох толковал слова Писания "...а гора горела до сердца небес" - огонь Синая жег людей насквозь до тех пор, пока не была сотворена святость в их сердцах.
ИСТИННЫЙ ИСХОД. Вопрос: праздник Шавуот был установлен в память о даровании Торы, почему же говорится о нем: "в ознаменование исхода из Египта"?
Ответ: разве не обратился Господь к Моше из горящего куста: "И вот тебе знамение, что Я посылаю тебя: когда выведешь этот народ из Египта, вы будете служить Богу на той же горе"? Дарование Торы на Синае было знаком избавления от египетского рабства. До того времени евреи продолжали быть рабами Египта.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ. Каждому еврею надлежит думать о себе, словно он стоит на горе Синай и получает Тору. Для человека это событие прошлого и будущего, но не так для Бога: изо дня в день Он вручает Тору.
ВЕЧНЫЙ ГОЛОС. О гласе над Синаем в Писании сказано: "И более не продолжал". Согласно арамейскому переводу, это означает, что голос никогда не прерывался. И голос, разумеется, вещает и сейчас так же, как и в прошлом. Но сейчас, как и раньше, каждому следует приготовиться, чтобы быть способным слышать его. Как написано: "Сейчас, если вы будете слушаться гласа Моего". Слово "сейчас" означает, что мы постоянно слышим Его голос.
ДАВАТЬ И ПОЛУЧАТЬ. Вопрос: почему праздник Шавуот установлен в ознаменование того, что нам была дарована Тора, а не в знак того, что мы получили Тору?
Ответ. Тора была дана именно в тот день, который мы отмечаем этим праздником, но получаем Тору мы во все времена. Тора была дарована всем одинаково, но не каждый получил ее в равной мере.
СНЫ. Сны - это тайники наших дум и сквозь них очищаются наши мысли. Вся мудрость мира есть тайник Торы и сквозь нее Тора очищается. Вот почему мы читаем: "Когда возвращал Господь пленников Сиона, мы были как во сне". Это открывает нам, что мудрость существует лишь для того, чтобы очищалась Тора, а изгнание - чтобы мысль Израиля могла очиститься, и всё как будто было во сне.
ЦЕПОЧКА. Цадик не должен начинать слова учения до тех пор, пока не скрепит свою душу с душой своего покойного учителя или наставника своего учителя. Он может начинать только тогда, когда связь скреплена и поток учения идет от Моше к Йегошуа, от Йегошуа к Старейшинам - и так до учителя цадика и далее к нему самому.
КАК МЫ ДОЛЖНЫ УЧИТЬСЯ. Вопрос: как может человек изучать Талмуд? Ведь там мы находим, что Абайе сказал так, а Рава сказал иначе... Это выглядит так, будто Абайе жил в одном мире, а Рава совсем в другом. Возможно ли изучать и понять обоих в одно и то же время?
Ответ: тот, кто стремится понять слова Абайе, должен скрепить свою душу с его душой, тогда он поймет истинный смысл его слов. И затем, если он желает понять сказанное Равой, он должен привязать свою душу к душе Равы. Именно это имеется в виду, когда мы читаем в Талмуде: "Когда слово произносится от имени того, кто его высказал, губы его движутся в могиле". И губы того, кто вновь произносит это слово, движутся так же, как губы его покойного наставника.
НЕ БОЛЕЕ ТОГО. Вопрос: написано: "И вы будете Мне царством священников и народом святым - вот слова, которые ты скажешь сынам Израиля". Раши, наш великий учитель, объясняет: "Эти слова, не больше и не меньше". Что он имел в виду?
Ответ: Моше хотел раскрыть людям больше, но ему не было разрешено. Б-г желал, чтобы люди приложили собственные усилия. Моше мог сказать лишь эти слова,- не больше и не меньше, чтобы они могли почувствовать: что-то здесь скрыто, мы должны постараться выяснить это для себя. Вот почему далее мы читаем: "И он изложил им все эти слова". Не больше и не меньше.
ВЕЧНОЕ НАЧАЛО. Вопрос: Талмуд учит: "Совершенные праведники не могут стоять на том месте, где стоят те, кто вернулся к Б-гу". Следовательно, человек, который свободен от греха с юности, стоит на более низкой ступени, чем тот, кто преступал законы Б-га много раз?
Ответ: человек, который каждый день видит новый свет, свет, которого не видел накануне, - если он желает творить истинное служение, способен осудить вчерашнюю слабость, исправиться и начать снова. Тот же, кто никогда не грешил и верит, что служит праведно, упорствуя в своей уверенности, - тот не воспринимает света и уступает человеку, который ежедневно вновь обращается к Б-гу.
Шутка недели...
Бедная еврейская община в Бердичеве обращается к богатому торговцу углём из Одессы с просьбой:
- Не могли бы вы пожертвовать нам шесть вагонов угля?
На что торговец отвечает:
- Подарить уголь я вам не могу, но продать за полцены готов.
Община согласна и заказывает три вагона. Спустя месяц, не получив ни платы, ни дополнительного заказа, торговец посылает туда напоминание.
Община отвечает: «...А напоминание ваше нам непонятно. Вы предложили шесть вагонов за полцены, что соответствует трём вагонам бесплатно. Эти три вагона мы благополучно получили, на оставшиеся три не претендуем».
- Знаете, я страшно недоволен своим домофоном! - рассказывает Рабинович.
- Почему?
- За один вечер ко мне явились три деда Пихто, два коня в пальто и одна Агния Барто!
Два еврея гуляют. Начинается дождь.
- Открой свой зонтик! - говорит один.
- Это ничего не даст, в нем одни дыры.
- Так зачем ты его взял?
- Откуда я мог знать, что пойдет дождь?
Это случилось в Атлантик-Сити много лет назад. Пожилая дама идет по многолюдному набережной, поминутно озираясь по сторонам и с надеждой вглядываясь в лица прохожих. Наконец она решается обратиться к бородатому мужчине:
- Кэнен зи рэдн идиш? (Вы говорите на идиш?)
- Hah? Ya talking' t'me, Lady? (диалект юга США - Что? Вы ко мне обращаетесь, леди?)
Безнадежно махнув рукой, женщина обращается к другому мужчине, который кажется ей похожим на еврея:
- Кэнен зи рэдн идиш?
- Senora Lo sentimos, no estoy hablando en Ingles (испанский - Извините, сеньора, я не говорю по-английски.)
Женщина беспомощно озирается, видит представительного, прилично одетого джентльмена и делает еще одну попытку:
- Кэнен зи рэдн идиш?
- Йо, их фарштей идиш (Да, я понимаю идиш.)
- Ой, Готеню, а данк дир! Зогт мир (Ой, Г-споди, спасибо тебе! Скажите мне...), what time is it?