Parshas Vayikra
Если бы быки умели ухаживать за коровами, что бы они дарили - траву или цветы? Наверно, это не важно, сочные цветы тоже можно схрумкать. Но почему мужчины дарят цветы дамам? За эти деньги можно было бы купить какую-то косметику, хватило бы на время ( хотя кому как). А так ведь день-два и - были цветы, а стал веник. И все-таки, как не крути, пусть цветы и заканчивают свой путь в мусорнике, но женщины очень любят получать их в подарок. Красота без рациональной пользы как ничто другое выражает нежность и преданность уже состоявшихся отношений. Не случайно не принято дарить дорогой подарок незамужней. В Талмуде говорится, что значимый в финансовом отношении подарок делается тогда, когда мужчина намеревается посвятить себе женщину, и если женщина приняла подарок...
Чем тогда, скажите на милость, "бесцельная трата денег" на цветы, которую мы периодически совершаем, чтобы наши жены улыбались, отличается от жертвоприношений в Храме? Пытливый обывательский ум, когда он старается понять внутренний смысл заповедей жертвоприношений, упирается, как в стенку, в принцип рациональности. Неужели не лучше найти работу быку в сельском хозяйстве или в тарелке, чем позволить ему превратиться в дым на жертвеннике? Но задумайтесь: жене приятно получать цветы в подарок, мужу ловить на себе благодарный взгляд, а кто бы стал селекционировать цветы, если бы их не покупали? Весь смысл их "бытия" - благоухать овеществленным символом любви.
Поэтому и советуют мудрецы - выполняй указания Торы ради удовольствия Творца, он "вправе" получать свои цветы, а ты, как и любой муж рассчитывать на поцелуй и спасибо. Ну а кто не хочет, чтобы его молитвы были услышаны? Здесь нет никакой рациональности в обе стороны: Творец отвечает на молитву не только, когда Ему это "надо", но и тогда, когда ты думаешь, что тебе это надо (что еще большой вопрос, а надо ли действительно). Всевышний порой также не рационален, как и наши жертвоприношения ему. Рабан Гамлиэль говорил об этом: "Исполняй Его волю как свою, дабы Он исполнил твою волю как Свою..." И если мы однажды научимся "красиво дарить цветы", то попроси мы в этот момент Мошиаха и он не сможет отказать - Он то ведь и Сам хочет.
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Следует стремиться к тому, чтобы не только использовать то, что есть в этом материальном мире, во имя святости, но сами предметы материального мира превращать в средство для исполнения заповеди и насыщать его святостью - наподобие еды в субботу и праздник, цицит из шерсти, тфилин из кожи животного.
Вот это и есть жертвоприношение в духовном смысле - когда тело и животную душу сжигает огонь Б-жественной души, огонь любви ко Всевышнему. Это означает, что когда тело и животная душа начинают сгорать от любви ко Всевышнему, исполняется заповедь: «Люби Б-га, Всесильного твоего, всем сердцем своим». По словам мудрецов наших - «обоими своими йецерами».
Недельная Глава - Ваикра: маленькие поступки
Эта глава - первая в одноименной книге Торы, посвященной в основном вопросам жертвоприношения в Шатер и Храм. Со времен разрушения Храма мы больше не приносим жертв, но эта заповедь касается всех последующих поколений.
Жертвенные службы ежедневно начинались и заканчивались корбан томид - «постоянной жертвой». Это была самая маленькая, «дешевая» коллективная жертва - одна овца, немного жира, мука и соль. Раз в год все граждане страны вносили символическую сумму, и на эти деньги весь год осуществлялось приношение жертвы. Считалось, что она обеспечивает благословение каждому в отдельности в течение всего года.
Из этого следует, что от человека вовсе не требуется, чтобы он отдавал все, что у него есть, в Храм, но то, что он дает, должно исходить от чистого сердца. Важно не сколько принесено - было бы оно принесено с радостью.
Жертву приносили два раза в день: рано утром, перед всеми остальными жертвами, и вечером, после всех других. При этом, как уже было сказано, она называется «постоянной». Наши мудрецы объясняют это тем, что ее влияние распространялось на всю службу.
Наша жизнь складывается из бытовых проблем, требующих решения, будничных забот, не всегда в ней можно ощутить Б-жественную святость. Более того, человеческая природа, разум могут помешать духовному восприятию, заставить свернуть с верной дороги, поступать вопреки воле Вс-вышнего.
Поэтому в начале каждого дня, еще до того как человек успел войти в будничную жизнь, он должен принести «постоянную жертву». Еврейский закон предлагает нам, как только мы открываем глаза, произнести: «Благодарю Тебя, Владыка живой и вечный, за то, что Ты, по милости Своей, возвратил мне душу мою, велика моя вера в Тебя». Этой молитвой мы признаем власть Хозяина мира, необходимость выполнять Его волю.
Это и есть наша «постоянная жертва» - несколько слов, оказывающих влияние на весь день, на все дела и поступки человека в наступившем дне.
Мидраш рассказывает.
Ашем призывает Моше в присутствии всего народа
Мишкан (Скиния Завета) был сооружен, и Шехина спустилась и пребывала в нем. Весь народ Израиля собрался вокруг Мишкана, и Моше среди них, как равный.
Мы не можем не обратить внимания на подобную скромность. Вероятно, человек, близкий главе государства, состоящий с ним в особых отношениях, чувствует себя вправе входить и выходить из резиденции правителя, когда ему вздумается. Моше, однако, считал иначе. Он рассуждал так: «Действительно, Ашем избрал меня вождем еврейского народа, и я был им до сих пор. Но как я могу знать, что буду сочтен достойным направлять его и в будущем? Может быть, Ашем нашел человека с большими заслугами, который и займет по праву это место?»
Этот мидраш (Ваикра раба 1:5) рисует Моше человеком, отказавшимся войти в Мишкан из скромности. В Таргум Йонатан (1:1) приводится еще одна причина, по которой Моше не перешагнул порога Мишкана до тех пор, пока Всемогущий прямо не позвал его. Моше рассуждал так: «Когда была дарована Тора, гора Синай из-за этого грандиозного события приобрела особую святость. Хотя ее величие было только временным, мне не разрешено было взойти на нее, пока Ашем не призвал меня к этому. Святость Мишкана превышает святость горы Синай, и, кроме того, святость его постоянна. И поэтому мне нельзя войти до тех пор, пока меня не призовет Всемогущий».
Такое чувство смирения характерно для Моше, оно то и дело заставляло его отказываться от роли вождя в полном убеждении, что вместо него можно найти более достойного человека.
Когда Ашем приказал Моше вывести евреев из Египта, тот отказался. Он возразил, что считает себя недостойным этой роли. Но Ашем сказал ему: «Если ты не выведешь их из Египта, то никто другой этого не сделает!»
И опять, когда Моше услышал, что через него на Египет будут навлечены Десять Казней, он отказался. Он являлся к фараону только тогда, когда Всемогущий говорил ему перед каждой казнью: «Встань и пойди к фараону».
Когда евреи достигли берегов Ям Суф, Моше не предполагал, что он будет избран осуществить чудо рассечения морских вод, и скромно стоял в стороне. Но Ашем сказал ему: «Рассечь воды морские дано не кому иному, как тебе. Я приказываю тебе поднять свой жезл и раздвинуть их!»
Перед дарованием Торы Моше не стал сам подниматься на гору Синай. Он стоял у ее подножья до тех пор, пока Всемогущий не призвал его, сказав: «Подымайся!»
После завершения Мишкана Моше отошел в сторону. Он размышлял так: «Аарон избран выполнять службу Первосвященника в Мишкане. Наверное, он, а не я, будет призван войти в него».
Тогда Всемогущий оказал Моше особую честь, призвав в Мишкан его и только его. Это действительно было чрезвычайно высокой наградой, потому что толпа, собравшаяся перед Мишканом, состояла не из заурядных людей. Среди них были выдающиеся праведники, такие, как Аарон, семьдесят старейшин, Ури, Бецалель и главы колен. Но зов Б-жий не был обращен ни к одному из них: только Моше приглашен был войти внутрь.
Более того, призыв Всемогущего нес утешение Моше, который был опечален мыслью о том, что все, кроме него, пожертвовали ценности для возведения Мишкана, он же был освобожден Ашемом от этой мицвы.
Почему Всемогущий не разрешил Моше внести свой дар на строительство Мишкана! Потому, что Мишкан служил искуплением за грех тельца, и назначение каждого пожертвования состояло в том, чтобы искупить какой-либо из аспектов этого прегрешения. А пожертвования Моше лишили бы евреев части искупления.
Когда Всемогущий из всего еврейского народа призвал только Моше и никого другого, это означало: Моше, Я знаю, ты огорчен тем, что лишен возможности внести, как все остальные евреи, свой вклад в строительство Мишкана. Но знай, что у тебя другая задача, более важная, чем у них. Их работа закончена, твоя сейчас только начинается. Я призываю тебя в Мишкан, чтобы дать тебе наставления о жертвоприношениях, которые ты разъяснишь и передашь потом народу. Твое обучение народа Торе милее Мне, чем их золотые и серебряные приношения.
Царь Шломо учил так: «Есть золото и есть мириады жемчужин, но сосуд познания драгоценнее» (Мишлей 20:15).
Шломо учил тому, что человеку лучше тратить свою жизнь не на накопление серебра и золота, а на углубление познания бытия Ашема. Согласно Торе, подлинной целью жизни является постижение истины. Рамбам перечисляет всякие пустые занятия, заполняющие жизнь большинства людей. Эти занятия суть игры взрослых, и, подобно детским играм, они оказываются бессмысленными, как только игра заканчивается, ибо они основаны на мнимых ценностях. Таковы игры, ведущие к денежному обогащению, улучшению и украшению своего тела и другим материальным сторонам жизни.
В Мире Истины они будут отброшены как не имеющие ценности, ибо они не обогащают душу. Рамбам пишет, что конечной целью, ради которой был создан человек, является приобретение Знания об Ашеме.
Призывая Моше, Ашем дважды произнес его имя: «Моше, Моше!» Тот отвечал: «Я здесь!» Когда Ашем повторяет имя праведника, Он показывает Свою любовь и заботу о нем и побуждает его продолжать Б-жественное служение.
Несмотря на то, что звук Гласа Б-жьего был громким и распространился от херувимов на ковчеге за пределы Мишкана, никто, кроме Моше, ничего не слышал. Однако, глядя на лицо Моше, люди могли догадаться, что тот общается с Ашемом: лицо его покраснело и стало излучать свет, как если бы оно было охвачено пламенем.
Глас Б-жий был все тем же всесокрушающим Голосом, который во время дарования Торы вызывал роды у оленей, расщеплял стволы кедров и сотрясал евреев так, что их души стремились прочь из тел. Тем не менее Моше мог внимать Б-жественным словам, не падая в страхе на землю, а слушая их так, как человек слушает своего друга.
Когда Ашем диктовал Моше Тору и велел ему записать слово Ваикра, Моше отказался сделать это. Он посчитал, что это чрезмерно высокая оценка его заслуг.
«Творец Вселенной, - спросил он, - обязательно ли нужно, записывая, что Ты призвал меня в Мишкан, употреблять слово Ваикра - слово, означающее особый почет?»
Тогда Ашем ответил ему: «Да, ты в самом деле должен написать слово Ваикра. Я не мог приказать тебе написать вместо этого слово Ваикар, ибо Я употреблял его по отношению к языческому пророку Биламу. Оно означает, что Я не призывал его, а как бы случайно встретил, когда он прогуливался по дороге».
Однажды случилось так, что царь должен был дать поручение человеку, пораженному проказой. Царь не хотел пускать прокаженного во дворец, вместо этого он вышел к нему и говорил с ним у входа. Когда же царь совещался с кем-нибудь из вельмож или министров, он приглашал их во внутренние палаты дворца.
По отношению к нееврейским пророкам в Торе употребляется слово Ваикар, означающее, что Ашем обнаруживал себя перед ними внезапно. Однако по отношению к Моше в Торе используется слово Ваикра. Ашем призвал его внутрь Мишкана и тем самым показал свою любовь к нему.
Несмотря на ответ Ашема, Моше все же не хотел записать слово Ваикра. «Пожалуйста, Ашем, - попросил он, - оставь какое-нибудь указание, что мне нелегко было написать это слово и что я подчинился только затем, чтобы исполнить Твою волю».
Ашем неохотно согласился: «Когда будешь писать слово Ваикра, уменьши размер буквы "алеф". Это будет указанием на то, что ты принизил себя».
Уменьшение буквы «алеф» имеет еще одно значение. Оно дает понять, что хотя призыв, обращенный к Моше, был очень важен и знаменовал начало служения в Мишкане, он все же не означал достижения цели.
Полное ликование могло воцариться только тогда, когда Шехина поселится в своей постоянной обители, Иерусалимском Храме. Этот же призыв застал Моше на чужбине, за пределами Святой земли, в шатрообразном жилище, временно сооруженном для Ашема. Отсюда маленький размер буквы «алеф», показывающий, что конечная цель еще впереди.
О ЗНАЧЕНИИ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ (http://www.machanaim.org/)
Законы о жертвоприношениях для нас - тайна за семью печатями: нам непонятны ни их основное значение в целом, ни их элементы. Вероятно, причина заключается в том, что после разрушения Храма мы лишились возможности практически исполнять эти законы, вследствие чего утратили способность надлежащим образом к ним относиться. Давайте вместе с выдающимися мудрецами и толкователями Священного писания постараемся понять, в чем же заключается их скрытый смысл.
Наш анализ мы начнем с разбора известной дискуссии по этому вопросу между Рамбамом и Рамбаном.
Рамбам затрагивает проблему значения жертвоприношений в двух фрагментах своего трактата «Морэ невухим». В первом и более пространном из них (3:32) он пишет:
Ибо неожиданный переход от одной крайности к другой невозможен, поскольку естество человека не позволяет ему внезапно отбросить все то, к чему он привык. И вот Господь посылает учителя нашего Моше, - мир ему! - основать «царство священнослужителей и народ святой» («Шмот», 19:6) посредством знания о Нем (да будет Он превознесен!), согласно сказанному: «Познай же ныне и положи на сердце твое, что Господь есть Бог на небе вверху и на земле внизу...» («Дварим», 4:39). Тогда же евреям было вменено в обязанность преданно Ему служить, как сказано: «...и [чтобы] служили Ему всем сердцем вашим...» (там же, 11:13), и так же сказано: «...и ему служите...» (там же, 13:5). А в те времена повсеместно был распространен способ поклонения, привычный для всех и прививаемый с детства, [заключавшийся в том, чтобы] приносить в жертву различных животных, в святилищах, где стояли идолы, которым все поклонялись и курили фимиам. Но премудрость [Господа] и, соответственно, снисхождение Божие, проявляющиеся по отношению ко всем творениям, побудили Его не давать нам повеления отрешиться от всех этих разновидностей служения, оставить и упразднить их. Ведь в тот момент из-за человеческого естества, всегда стремящегося к тому, что ему привычно, сердце отказалось бы принять подобный закон. Ведь это было бы равносильно тому, как если бы в наши дни явился пророк, призывающий всех служить Господу, и возвестил: «Господь велел, чтобы вы не молились и не постились, и чтобы не обращались к нему за помощью в час беды. Но пусть поклонение ваше будет мыслью, а не действием». По этой причине не упразднил Господь вышеупомянутые виды служения, и - дабы не было оно направлено на рукотворные объекты и воображаемые или нереальные вещи, - заповедал нам совершать те же обряды, но во имя Его - да будет Он превознесен! И заповедал возвести Храм для Него: «И сделают Мне Святилище...» («Шмот», 25:8), и чтобы был возведен жертвенник во имя Его: «Жертвенник на земле сделай Мне...» (там же, 20:21). И чтобы жертва [приносилась] Ему: «...Человек, когда захочет принести [из вас] жертву Господу...» («Ваикра», 1:2), и чтобы преклонялись пред Ним и совершали Ему воскурения. И предостерег Он, чтобы не совершали ничего иного помимо этих действий. <...> И этот Божественный замысел был направлен на то, чтобы стерлась память об идолопоклонстве, и был твердо установлен в нашем народе великий и незыблемый принцип - а именно: [вера в] существование Господа и Его единство. И [таким образом] не устрашились бы умы людские и не пребывали бы в смятении по причине того, что внезапно исчезли все те ритуалы, к которым они привыкли.
И так как сам Рамбам понимает, насколько революционен его подход, согласно которому ритуал жертвоприношений (а ему в Торе отведено не мало места) выполняет сравнительно скромную роль ограничения сил зла, сводя их к минимуму и придавая им должное направление, - то он приводит и альтернативную точку зрения:
И я знаю, что когда ты начнешь размышлять об этом, душа твоя неизбежно отвратится от подобной идеи, и ты задашься следующим вопросом и скажешь мне: «Ужель это возможно, чтобы столь существенные и скрупулезно истолкованные законы и действия, для которых отведены строгие временные рамки, не служили самодостаточной цели, а существовали для чего-то другого, словно они не что иное, как некая хитрость, которую измыслил Господь [для нас], чтобы добиться осуществления Его изначального намерения? И что могло воспрепятствовать Ему (да будет Он превознесен!) дать нам закон, соответствующий Его первоначальному намерению и наделить нас способностью принять его? И не было бы нужды повелевать о тех вещах [о жертвоприношениях], которые, как ты полагаешь, не более чем средство для достижения цели?» Выслушай же мой ответ, который устранит из твоего сердца сомнения и откроет тебе глаза на истинность того предмета, к которому я привлек твое внимание. Дело в том, в Торе уже содержится сходная с предметом нашего исследования идея: «...когда отпустил фараон народ, не повел их Господь через страну филистимлян, потому что короток этот путь - ибо сказал Господь: "Не передумал бы народ при виде войны и не возвратился бы в Египет". И Господь повернул народ на дорогу пустыни к Тростниковому морю...» («Шмот», 13:17, 18). Из опасений, что не смогут их тела - по природе своей - вынести все тяготы пути, Господь заставил их свернуть с прямой дороги, которая была намечена изначально, на другой путь, чтобы Его первоначальное намерение было все-таки выполнено. Подобным образом дело обстоит и с законом [о жертвоприношении], о котором мы упомянули. Он дал человеку не такие указы, которым тот, по причине его грубого естества, не смог бы повиноваться, но лишь такие заповеди, что способствуют достижению первоначального замысла, заключающегося в распространении знания о Господе (да будет Он превознесен!) и отказе от идолослужения.
Не способен человек, который был воспитан в рабстве, среди кирпичей, соломы и тому подобного, вдруг очистить свои руки от грязи, встать и сразиться с великанами [с народами Кнаана]. Также по природе своей он не способен, получив воспитание среди идолопоклоннических культов и ритуалов, с которыми сроднилась его душа, внезапно отвергнуть их, ведь он стал видеть в них изначальное намерение, непреложную и не нуждающуюся в доказательстве истину.
Господь в мудрости Своей постановил, что народ будет блуждать по пустыне, пока не научится отваге и смелости; ведь известно, что физические лишения закаляют, а тепличные условия ослабляют дух. И родилось [в пустыне] новое поколение, не свыкшееся с рабством и унижением. И все это свершилось согласно Божественному повелению, переданному через нашего наставника Моше: «...по указанию Господню останавливались и по указанию Господню двигались» («Бемидбар», 9:20). Подобным образом и эта часть Торы [законы о жертвоприношениях] была [изначально измышленной] Божественной хитростью, для того, чтобы люди могли продолжать совершать те виды ритуалов, с которыми они свыклись, чтобы с их помощью пробудилась [истинная] вера, которая и является первостепенным [Божественным] замыслом.
И так как эта разновидность служения - принесение жертв - стала вторичной целью, а просьбы, молитвы и тому подобное стали причисляться к видам служения наиболее близким к изначальному и непреложному замыслу, который, в конце концов, и был достигнут, то между этими двумя разновидностями служения было обнаружено существенное различие. А именно: жертвоприношения, несмотря на то, что они [совершаются] для Господа (да будет Он превознесен!), не являются для нас обязанностью <...> имеющей силу во всяком месте и во всякое время. И Храм не может быть отстроен тогда, когда придется, и жертвы не могут приноситься кем угодно [как сказано о Яроваме]: «...того, кого хотел, он посвящал...» («Млахим I», 13:33)1. Но все это является для нас запрещенным. И посему может быть отстроен только один Дом [Служения]: «...место, которое изберет Господь» («Дварим», 12:26). И поэтому священник может быть только из числа определенного семейства - и все это для того, чтобы внести ограничения в эту разновидность служения и чтобы оно осуществлялось лишь теми способами, от которых премудростью Своею не повелел нам Господь окончательно отказаться. Но просьбы и мольбы дозволено возносить каждому, кто того пожелает, и во всяком месте, что остается верным также и по отношению к другим заповедям, [таким как] цицит, мезуза или тфилин.
Относительно предмета, в который я тебя посвятил, сказано немало в книгах пророков, обличающих людей за их чрезмерное рвение и усердие в деле принесения жертв, в то время как они не являются основной целью и Господь в них отнюдь не нуждается. Как сказал об этом пророк Шмуэль: «...Неужели всесожжения и жертвы столь же желанны Господу, как и послушание гласу Господа?..» («Шмуэль I», 15:22). И как сказал пророк Йешаяѓу: «К чему Мне множество жертв ваших? - говорит Господь...» («Йешаяѓу», 1:11).
Перечитайте сказанное и еще раз убедитесь в том, что Рамбам находит подтверждение своей точке зрения в самом тексте Торы. Разве Писание не указывает явным образом, что идущее в пищу мясо заколотого животного следует сначала принести в качестве жертвы к Шатру собрания: «Дабы приносили сыны Израиля жертвы свои, которые они режут на поле, и приносили Господу ко входу в Шатер собрания, к священнику. <...> И чтобы не резали более жертв демонам, за которыми они, блудя, ходят...» («Ваикра», 17:5-7)? Еще одно доказательство своей точке зрения он видит в строгих ограничениях, сопровождающих ритуал жертвоприношений, которые не разрешается совершать каждому в любом месте и в любое время. Жертвоприношения совершаются только в Храме, священником из определенного семейства. Все это доказывает, что принесение жертв не является спонтанным действием, совершаемым в состоянии экстаза, поскольку подобное превращает священный ритуал в идолопоклоннический культ.
Однако, как это уже отмечалось ранее, сам Рамбам не был удовлетворен данным толкованием, и поэтому он также разъясняет значение отдельных элементов этой заповеди. Вот что говорится в «Морэ невухим» далее (3:46):
...Египтяне поклонялись созвездию Овна и потому запрещали резать овец и презирали пастухов - «...вот, принесем мы жертву, отвратительную для египтян, на глазах у них - не побьют ли они нас камнями?» («Шмот», 8:22); «...ибо отвращение для египтян всякий пастух овец» («Брейшит», 46:34). Но в большинстве идолопоклоннических культов ненавидели убой крупного рогатого скота, и все весьма почитали эти виды. И поэтому ты найдешь, что жители Индии и по сей день вообще не режут крупный рогатый скот, даже в тех областях, где убою подлежат все остальные виды животных. И для того, чтобы стереть память об этих ложных воззрениях, нам и было заповедано приносить в качестве жертв только эти три вида: «...из скота, крупного или мелкого, приносите жертву вашу» («Ваикра», 1:2). Таким образом с помощью того же самого деяния, которое язычником расценивается как величайшее преступление, можно приблизиться к Господу, и с его же помощью можно искупить прегрешения. И таким же образом устраняются ошибочные воззрения - болезни человеческой души, - с помощью противоположных, диаметрально противопоставленных принципов.
В духе концепции Рамбама, в соответствии с которой смысл Торы и ее заповедей заключается в преданном служении Господу, и только Ему, что требует от человека абсолютного отстранения от любых видов идолопоклонства, равно как и от порожденных им заблуждений - в духе этих обобщенных принципов можно также объяснить и значение жертвоприношений. Жертва - это и средство отдаления от идолопоклонства, и способ изгладить его из памяти, ибо «основная цель Торы и ось, вокруг которой все вертится - стереть эти помыслы [об идолопоклонстве] в сердцах человеческих».
В своей книге, посвященной смыслу заповедей, профессор Ицхак Гайнеман отмечает, что адекватно воспринять концепцию Рамбама способны немногие. Он пишет, что тот снискал «сомнительную славу» в глазах комментаторов, приписывающих ему роль поводыря для тех, кто отрицает любые «церемониальные» заповеди и придает жертвоприношениям малую религиозную ценность, считая, что они будут упразднены в будущем параллельно с прогрессом и духовным очищением (!) человечества в ходе истории. В то время как сам Рамбам говорит о том, что жертвоприношение - это служение Господу, хотя и не более чем «вторичная цель».
Чтобы устранить это заблуждение, обратимся к словам самого Рамбама («Мишнэ Тора»):
«Законы о злоупотреблении [святыми жертвами]» (8:8):
Человеку надлежит размышлять над законами Святой Торы с тем, чтобы как можно глубже - по мере его способностей - проникнуть в их подлинный смысл. Тем не менее, предмет, смысл которого так и не будет постигнут и не будет установлено его значение, не должен представляться людям примитивным, и да не будут они «порываться взойти к Господу, дабы вдруг не поразил их Он» («Шмот», 19:24). И да не будут помыслы их касательно этих вещей такими же, как и в отношении прочих обыденных предметов.
Смотри же, в какой мере Тора устрожает закон относительно запрета злоупотреблять святыми жертвами! Дерево, камень, земля и пыль [в Храме] освящены всего лишь словом, поскольку названы именем Владыки вселенной; тот, кто обращается с ними как с чем-то обыденным, преступает запрет злоупотребления святым, и даже если это делается совершенно непреднамеренно, ему все равно придется искупать свой грех. Насколько же это вернее по отношению к тем законам, которые постановил для нас Святой, благословен Он, дабы не презрел их человек по той лишь причине, что не постиг их смысл! И не должен он нагромождать лживых словес о Господе, и не должен он помышлять об этих вещах, как помышляют об обыденных предметах. Ведь сказано в Торе: «И соблюдайте все уставы Мои и все законы Мои, и исполняйте их...» («Ваикра», 19:37). Сказали мудрецы: «уставы» [не имеющие логического обоснования] надлежит исполнять столь же прилежно, как и «законы» [смысл которых очевиден]. Известно, в чем заключается «исполнение» - в том, чтобы выполнять «уставы». А «соблюдение» состоит в том, чтобы блюсти осторожность при исполнении их [«уставов»] и не воображать себе, будто они менее значимы, чем «законы». А «законы» - это заповеди, смысл которых очевиден и польза от исполнения которых в этом мире всем хорошо известна; так, например, для всех очевиден смысл запрета совершать грабеж или кровопролитие, или смысл заповеди почитать отца и мать. С другой стороны, «уставы» - это заповеди, смысл которых нам неведом. Сказали наши мудрецы: «"Уставы" Я для тебя учредил, и ты не имеешь права подвергать их сомнению!» Но ведь именно из-за них Злое побуждение не дает человеку покоя, и из-за них народы мира обвиняют евреев! К их числу относят, например, запрет употреблять в пищу свинину или смешивать мясо с молоком, заповедь о телице с проломленным затылком, о рыжей телице или же о «козле отпущения». И насколько печалился царь Давид из-за отступников и идолопоклонников, которые подвергали сомнениям истинность «уставов»! И чем больше его донимали лживыми выдумками, которые они измышляли своим скудным умом, тем сильнее он прилеплялся к Торе. Как сказано об этом: «Замышляющие на меня зло сплетают ложь - я же всем сердцем буду соблюдать повеления Твои» («Теѓилим», 119:69). И далее по этому же поводу сказано: «Все заповеди твои верны, несправедливо преследуют меня, помоги мне» (там же, 119:86). Что же до жертвоприношений, то все они относятся к категории «уставов». Сказали мудрецы о том, что жертвоприношения являются одной из трех вещей, благодаря которым существует мир (см. Мишна, трактат «Пиркей авот», 1:2), и что благодаря исполнению «уставов» и «законов» евреи удостаиваются жизни в Грядущем мире. Да и в тексте Торы сначала упомянуты повеления об «уставах», как сказано: «Соблюдайте же уставы Мои и законы Мои, исполняя которые, человек живет ими» («Ваикра», 18:5).
Согласно подходу Рамбама, представленному в «Морэ невухим», жертвоприношения не обладают самостоятельной ценностью; они не более чем средство для излечения недуга, служат «вторичной» и лишь косвенно способствуют осуществлению основной, подлинно-религиозной цели. Такой подход встречает множество возражений со стороны его оппонентов. Так, с острой полемикой против него выступает Рамбан в своем комментарии к книге «Ваикра» (1:9). Обратите внимание на то, что в продолжение цитаты из Рамбама («Морэ невухим», 3:46) Рамбан приводит отнюдь не тот пространный отрывок (3:32), который мы привели выше:
И вот, его [Рамбама] пустопорожние словеса «раны народа моего врачуют» - великие затруднения разрешают «с легкостью»2, и, тем самым, «оскверняют стол Господа». Ведь цель его заключается в том, чтобы угодить взглядам нечестивых и глупцов. Однако само Писание говорит о нем [о жертвоприношении]: «благоухание приятное Господу». [Таким образом данный оборот доказывает, что жертвоприношения обладают самостоятельной позитивной ценностью, и цель их не сводится только лишь к роли ритуала, способствующего исправлению ложных воззрений.]
Кроме того, это не излечивает порочные представления, заимствованные в Египте, а еще больше способствует их развитию. Ибо стремление вышеупомянутых нечестивцев - служить созвездиям Овна и Тельца, ибо полагают они, что эти животные имеют власть над ними. И посему нельзя их есть ради оказания почета их силе и источнику [т.е. созвездиям]. Но если приносить их как жертву Господу (да будет Он прославлен!), то тем самым будут оказаны высшие почести и уважение. И поэтому сами они [евреи] именно так и поступали. <...> А еще лучшим образом можно излечить эти духовные болезни, если мы будем наедаться ими досыта [то есть не приносить в жертву, а поедать мясо этих священных для них животных - так, как поедают повседневную пищу, с целью доказать, что они не обладают никакой святостью и не имеют никакого отношения к божественному]. Это является запрещенным для них и презренным в их глазах, и поэтому они никогда так не поступают.
Если описание Рамбана соответствует действительности, сам факт того, что Писание избирает столь возвышенную характеристику - «благоухание приятное Господу», - не позволяет нам относиться к жертвоприношениям лишь как к «средству для излечения недуга». И еще: даже если именно в этом заключается намерение Торы, то данная цель остается не достигнутой.
А теперь Рамбан приступает к рассмотрению вопроса с другой стороны. Если бы жертвоприношения и в самом деле способствовали одной лишь наступательной войне против язычества и помогали искоренить ошибочные представления, тогда бы они возникли лишь после появления в мире идолопоклонства. Однако дело обстояло совершенно иначе.
И вот, после того, как Ноах вышел из ковчега вместе со своими сыновьями - а тогда в мире не было ни халдеев, ни египтян, - он принес жертвы Господу, что расценивалось как благой поступок, так как было сказано: «И обонял Бог благоухание приятное...» («Брейшит», 8:21); и потому сказал Он в сердце Своем: «...Не буду более проклинать землю из-за человека...» (там же). «А Ѓевель принес также от первородных овец и тука их, и преклонился Бог к Ѓевелю и к дару его» (там же, 4:4), а тогда еще в мире вообще не прослеживалось никаких признаков идолопоклонства. Более того, жертвоприношения описывались как «хлеб Мой в огнеопалимые жертвы Мне, благоухание, приятное Мне» («Бемидбар», 28:2). И не дай Бог помыслить нам о том, что они не служат никакой иной цели, и что нет от них никакой пользы помимо искоренения идолопоклонства из умов невежд.
Далее Рамбан предлагает нам альтернативное толкование, которое - как мы вскоре увидим по его словам - все-таки не является наиболее глубоким и исчерпывающим:
Более приемлемым представляется следующее рассуждение. Утверждается, что поскольку человек достигает реализации своих намерений через мысль, речь и действие, то Господь повелел ему - если тот согрешит - принести жертву и возложить на нее руки, что будет соответствовать мысли, и исповедаться своими устами, что будет соответствовать речи. И предать огню внутренности и почки, являющиеся вместилищем вожделенных помыслов, и голени - что будет соответствовать рукам и ногам человека, поскольку ими совершает он всякие действия. И окропить кровью жертвенник, что будет соответствовать крови, в которой его душа, дабы, совершая это, помышлял человек о том, что согрешил он собственной душой и заслужил, чтобы пролилась его собственная кровь, и что если бы не милость Творца, который вместо него принял замену, то было бы предано огню его тело. И примет [Бог] кровь жертвы за его кровь, ее душу - за его душу, ее главные органы за его органы, а «части» [животного, поедаемые священниками] будут поддерживать учителей Торы, чтобы они молились за него. Соответственно этому, приносится «постоянная» жертва [дважды в день - утром и вечером, до захода солнца], потому что большинство людей не ленится совершать грехи постоянно. Такое объяснение является приемлемым, соответствует и здравому смыслу, и сказанному в Агаде. Однако, согласно истинной [каббалистической] традиции, законы жертвоприношений обладают тайным значением.
Слова Рамбана «более приемлемым представляется»3 красноречиво свидетельствуют о том, что данное мнение не соответствует его собственной точке зрения, хотя с ним он согласился бы скорее, чем с мнением Рамбама. Подлинный же смысл жертвоприношений способно объяснить только тайное Учение - Каббала, и ничто иное, кроме нее; поэтому следовать далее за рассуждениями комментатора мы также не можем по причине нашей некомпетентности в этой области.
Однако каким образом можно совместить слова Писания «благоухание приятное Господу» со стихом из «Теѓилим»: «Ибо не желаешь Ты жертвы - я дал бы ее, к всесожжению Ты не благоволишь» (51:18)? А также со стихом: «Жертв и приношений Ты не хотел, уши Ты открыл мне, всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал» (там же, 40:7)? Каким образом можно совместить эти строки с другим речением: «Тогда Ты возжелаешь жертвы правды - всесожжение, полностью предаваемое огню...» (там же, 51:21)?
В трактате Вавилонского Талмуда «Менахот» (110а) наши мудрецы говорят следующее:
Не думай, что Он нуждается в пище. Ведь сказано: «Если бы голоден был Я - не сказал бы тебе, ведь вселенная Моя и все, что ее наполняет» («Теѓилим», 50:12). И сказано: «Ибо Мне принадлежат все звери в лесу и скот на тысячах гор. Я знаю всех птиц на горах, и кишащие в полях - предо Мною» (там же, 10, 11). [Сказал Господь:] «Я не повелевал вам: приносите жертвы, - с тем, чтобы вы не говорили: я исполню желание Его, а Он исполнит желание мое (Раши объясняет: "я исполню желание Его" - принесу Ему жертву; "а Он исполнит желание мое" - поскольку Он в этом нуждается, я, таким образом, смогу Его подкупить). Не ради Моего ублаготворения (Раши: "Не для удовлетворения Моего, так как Я не собираюсь обременять вас жертвоприношениями") приносите вы жертвы, но по вашему желанию, как сказано: "...делайте это по желанию своему"» («Ваикра», 19:5; Раши: «"по желанию своему" - чтобы исполнять Мои заповеди, и таким образом будет даровано вам искупление»).
Итак, если вспомнить о том, что мы выучили в разделе «Бо» о значении и практической роли заповедей - согласно объяснению автора книги «Сефер ѓа-хинух» - можно сделать следующий вывод: каждый еврей независимо от его натуры и психологических особенностей должен совершать жертвоприношения. Ведь в соответствии с точкой зрения Рамбама ни один человек, к какой бы исторической эпохе он не принадлежал, - будь то персонаж Танаха или наш современник, - не способен служить Господу «мыслью, а не действием». Эту же идею выражает автор «Сефер ѓа-хинух» (глава 95, раздел «Трума», Заповедь о строительстве Храма), говоря о грехоочистительной жертве:
Мы уже писали о том, что человеческое сознание находится под влиянием практических действий. Посему согрешивший человек не способен очистить свое сердце надлежащим образом одними лишь легкими заверениями, которые он произносит, уткнувшись в стену лицом: «Я более не буду...». С этой целью должно быть совершено более существенное практическое действие: грешник должен взять из своего стада козлов, и потрудиться привести их в назначенное место - в Храм, к священнослужителю, и произвести все те обряды, которые Тора повелевает совершать с жертвами грешников. И такое «более существенное» действие окажет свое влияние на сознание согрешившего, что воспрепятствует ему в следующий раз совершить грех.
Шутка недели...
- Фима, я толстая?
- Что ты, Сара! Нет конечно! Ты просто заметная.
Роза жалуется знакомой:
- Нам домой постоянно звонит какой-то мужчина и просит позвать меня к
телефону! А моему Абраму нельзя волноваться!
- У вашего мужа больное сердце? - спрашивает собеседница.
- Да! - вздыхает Роза, - а теперь у него и с горлом проблемы. Бедняжка
совсем осип, он пытался мой голос подделать.
В 1964 году известному советскому антропологу Якову Яковлевичу Рогинскому предложили возглавить кафедру физической антропологии биологического факультета Московского университета. Однако руководство МГУ поставило ему при этом условие: либо вступить в партию, либо поменять национальность в паспорте. В партию Рогинский вступать не хотел, поэтому пошел в паспортный стол, чтобы поменять национальность (с официальной справкой, разрешающей это сделать). Девушка в паспортном столе спрашивает: какую национальность писать будем? Рогинский решил надуть начальство и попросил, чтобы его записали «иудеем». Когда же ему отдали паспорт, то в графе «национальность» стояло: «индей». Как потом выяснил Рогинский, девушка покопалась в каких-то официальных справочниках и выяснила, что национальности «иудей» там нет, зато «индейцы» есть. Так Рогинский стал единственным в СССР (а то и в мире) индеем. Должность завкафедры он получил и вообще в итоге благополучно прожил 101 год.
Кон побывал в Мексике. Он рассказывает:
- Ты только представь себе, что со мной было! Приезжаю в какую-то деревню, выхожу из машины - меня вмиг окружают индейцы! Справа индейцы, слева индейцы, впереди индейцы, сзади индейцы...
- Шма Исроэл! («Слушай, Израиль!» - первые слова молитвы, которые инстинктивно вырываются у еврея в трудную минуту.) Как же ты поступил?
- Я купил у них ковер.
В кабинет хозяина торгового дома вбегает взволнованный коммивояжер:
- Господин Лейбзон, на нас движется страшная гроза!
-Что значит «на нас»? - презрительно спрашивает хозяин. - Ты считаешь себя членом фирмы?
- Ну ладно, пускай молния ударит в вас одного!
- Знаете, какие гадости устраивают мне антисемиты! Итак: в понедельник утром я вижу на пороге моего магазина кучку. Я себе думаю: лучше сделать вид, будто не заметил! Во вторник - опять кучка. Я опять сказал себе - молчи! В среду - новая кучка. Тут уж я вскипел и подумал: ладно, придется вызвать полицию! Но в четверг, увидев на пороге еще одну кучку, я потерял терпение и решил: вот будет находка для прокурора!
Праздник совершеннолетия бар-мицва в Америке отмечают нередко с безумной помпой.
К бар-мицве своего сына миллионер Гинсберг из Бруклина решил предложить гостям нечто особенное. Он арендует два самолета, чтобы полететь вместе с гостями в Африку, и заказывает у тамошнего вождя племени праздничный обед на двести персон.
Вся компания направляется со слонами и погонщиками в девственный лес на охоту и вечером возвращается смертельно голодная. Они ждут и ждут обещанного обеда, и наконец Гинсберг спрашивает вождя:
- В чем дело? Когда подадут обед?
На это вождь отвечает:
- Простите, но у нас тут еще три другие бар-мицвы, которые были заказаны раньше!
Какой-то еврей маленького роста каждый день приходит в сигарную лавку, чтобы там зажечь свою сигару от газовой горелки. Владельцу лавки это надоело, и однажды он спрашивает:
- Собственно говоря, кто вы такой?
Тот искренне изумлен:
- Разве вы меня не знаете? Ведь я тот самый низенький еврей, который приходит к вам каждый день, чтобы зажечь сигару!
Гирш-Бер едет по делам в Краков.
- Ну, чего тебе удалось добиться? - спрашивает его жена по приезде.
- По делам - ничего, - признается Гирш-Бер, - зато я обвел вокруг пальца весь Краков. Я всем говорил, что меня зовут Вольф-Лев. И что ты думаешь? Все поверили!
Янкеле и его жена сидят в кино. Оба на ужин съели слишком много сливового компота и теперь почувствовали последствия. Они хотят поскорее выйти из зала, протискиваются по своему ряду, и Янкеле нечаянно наступает на ногу даме, сидящей на крайнем месте перед проходом.
Через некоторое время оба возвращаются. Янкеле шепчет на ухо той даме, что сидит на крайнем месте:
- Это не вам я наступил на ногу?
- Да, мне, - игриво отвечает дама, решившая, что он хочет извиниться. Но Янкеле поворачивается к жене:
- Идем, Сара, мы сидели в этом ряду!
Если бы быки умели ухаживать за коровами, что бы они дарили - траву или цветы? Наверно, это не важно, сочные цветы тоже можно схрумкать. Но почему мужчины дарят цветы дамам? За эти деньги можно было бы купить какую-то косметику, хватило бы на время ( хотя кому как). А так ведь день-два и - были цветы, а стал веник. И все-таки, как не крути, пусть цветы и заканчивают свой путь в мусорнике, но женщины очень любят получать их в подарок. Красота без рациональной пользы как ничто другое выражает нежность и преданность уже состоявшихся отношений. Не случайно не принято дарить дорогой подарок незамужней. В Талмуде говорится, что значимый в финансовом отношении подарок делается тогда, когда мужчина намеревается посвятить себе женщину, и если женщина приняла подарок...
Чем тогда, скажите на милость, "бесцельная трата денег" на цветы, которую мы периодически совершаем, чтобы наши жены улыбались, отличается от жертвоприношений в Храме? Пытливый обывательский ум, когда он старается понять внутренний смысл заповедей жертвоприношений, упирается, как в стенку, в принцип рациональности. Неужели не лучше найти работу быку в сельском хозяйстве или в тарелке, чем позволить ему превратиться в дым на жертвеннике? Но задумайтесь: жене приятно получать цветы в подарок, мужу ловить на себе благодарный взгляд, а кто бы стал селекционировать цветы, если бы их не покупали? Весь смысл их "бытия" - благоухать овеществленным символом любви.
Поэтому и советуют мудрецы - выполняй указания Торы ради удовольствия Творца, он "вправе" получать свои цветы, а ты, как и любой муж рассчитывать на поцелуй и спасибо. Ну а кто не хочет, чтобы его молитвы были услышаны? Здесь нет никакой рациональности в обе стороны: Творец отвечает на молитву не только, когда Ему это "надо", но и тогда, когда ты думаешь, что тебе это надо (что еще большой вопрос, а надо ли действительно). Всевышний порой также не рационален, как и наши жертвоприношения ему. Рабан Гамлиэль говорил об этом: "Исполняй Его волю как свою, дабы Он исполнил твою волю как Свою..." И если мы однажды научимся "красиво дарить цветы", то попроси мы в этот момент Мошиаха и он не сможет отказать - Он то ведь и Сам хочет.
Желаем Вам Шаббат Шалом!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Следует стремиться к тому, чтобы не только использовать то, что есть в этом материальном мире, во имя святости, но сами предметы материального мира превращать в средство для исполнения заповеди и насыщать его святостью - наподобие еды в субботу и праздник, цицит из шерсти, тфилин из кожи животного.
Вот это и есть жертвоприношение в духовном смысле - когда тело и животную душу сжигает огонь Б-жественной души, огонь любви ко Всевышнему. Это означает, что когда тело и животная душа начинают сгорать от любви ко Всевышнему, исполняется заповедь: «Люби Б-га, Всесильного твоего, всем сердцем своим». По словам мудрецов наших - «обоими своими йецерами».
Недельная Глава - Ваикра: маленькие поступки
Эта глава - первая в одноименной книге Торы, посвященной в основном вопросам жертвоприношения в Шатер и Храм. Со времен разрушения Храма мы больше не приносим жертв, но эта заповедь касается всех последующих поколений.
Жертвенные службы ежедневно начинались и заканчивались корбан томид - «постоянной жертвой». Это была самая маленькая, «дешевая» коллективная жертва - одна овца, немного жира, мука и соль. Раз в год все граждане страны вносили символическую сумму, и на эти деньги весь год осуществлялось приношение жертвы. Считалось, что она обеспечивает благословение каждому в отдельности в течение всего года.
Из этого следует, что от человека вовсе не требуется, чтобы он отдавал все, что у него есть, в Храм, но то, что он дает, должно исходить от чистого сердца. Важно не сколько принесено - было бы оно принесено с радостью.
Жертву приносили два раза в день: рано утром, перед всеми остальными жертвами, и вечером, после всех других. При этом, как уже было сказано, она называется «постоянной». Наши мудрецы объясняют это тем, что ее влияние распространялось на всю службу.
Наша жизнь складывается из бытовых проблем, требующих решения, будничных забот, не всегда в ней можно ощутить Б-жественную святость. Более того, человеческая природа, разум могут помешать духовному восприятию, заставить свернуть с верной дороги, поступать вопреки воле Вс-вышнего.
Поэтому в начале каждого дня, еще до того как человек успел войти в будничную жизнь, он должен принести «постоянную жертву». Еврейский закон предлагает нам, как только мы открываем глаза, произнести: «Благодарю Тебя, Владыка живой и вечный, за то, что Ты, по милости Своей, возвратил мне душу мою, велика моя вера в Тебя». Этой молитвой мы признаем власть Хозяина мира, необходимость выполнять Его волю.
Это и есть наша «постоянная жертва» - несколько слов, оказывающих влияние на весь день, на все дела и поступки человека в наступившем дне.
Мидраш рассказывает.
Ашем призывает Моше в присутствии всего народа
Мишкан (Скиния Завета) был сооружен, и Шехина спустилась и пребывала в нем. Весь народ Израиля собрался вокруг Мишкана, и Моше среди них, как равный.
Мы не можем не обратить внимания на подобную скромность. Вероятно, человек, близкий главе государства, состоящий с ним в особых отношениях, чувствует себя вправе входить и выходить из резиденции правителя, когда ему вздумается. Моше, однако, считал иначе. Он рассуждал так: «Действительно, Ашем избрал меня вождем еврейского народа, и я был им до сих пор. Но как я могу знать, что буду сочтен достойным направлять его и в будущем? Может быть, Ашем нашел человека с большими заслугами, который и займет по праву это место?»
Этот мидраш (Ваикра раба 1:5) рисует Моше человеком, отказавшимся войти в Мишкан из скромности. В Таргум Йонатан (1:1) приводится еще одна причина, по которой Моше не перешагнул порога Мишкана до тех пор, пока Всемогущий прямо не позвал его. Моше рассуждал так: «Когда была дарована Тора, гора Синай из-за этого грандиозного события приобрела особую святость. Хотя ее величие было только временным, мне не разрешено было взойти на нее, пока Ашем не призвал меня к этому. Святость Мишкана превышает святость горы Синай, и, кроме того, святость его постоянна. И поэтому мне нельзя войти до тех пор, пока меня не призовет Всемогущий».
Такое чувство смирения характерно для Моше, оно то и дело заставляло его отказываться от роли вождя в полном убеждении, что вместо него можно найти более достойного человека.
Когда Ашем приказал Моше вывести евреев из Египта, тот отказался. Он возразил, что считает себя недостойным этой роли. Но Ашем сказал ему: «Если ты не выведешь их из Египта, то никто другой этого не сделает!»
И опять, когда Моше услышал, что через него на Египет будут навлечены Десять Казней, он отказался. Он являлся к фараону только тогда, когда Всемогущий говорил ему перед каждой казнью: «Встань и пойди к фараону».
Когда евреи достигли берегов Ям Суф, Моше не предполагал, что он будет избран осуществить чудо рассечения морских вод, и скромно стоял в стороне. Но Ашем сказал ему: «Рассечь воды морские дано не кому иному, как тебе. Я приказываю тебе поднять свой жезл и раздвинуть их!»
Перед дарованием Торы Моше не стал сам подниматься на гору Синай. Он стоял у ее подножья до тех пор, пока Всемогущий не призвал его, сказав: «Подымайся!»
После завершения Мишкана Моше отошел в сторону. Он размышлял так: «Аарон избран выполнять службу Первосвященника в Мишкане. Наверное, он, а не я, будет призван войти в него».
Тогда Всемогущий оказал Моше особую честь, призвав в Мишкан его и только его. Это действительно было чрезвычайно высокой наградой, потому что толпа, собравшаяся перед Мишканом, состояла не из заурядных людей. Среди них были выдающиеся праведники, такие, как Аарон, семьдесят старейшин, Ури, Бецалель и главы колен. Но зов Б-жий не был обращен ни к одному из них: только Моше приглашен был войти внутрь.
Более того, призыв Всемогущего нес утешение Моше, который был опечален мыслью о том, что все, кроме него, пожертвовали ценности для возведения Мишкана, он же был освобожден Ашемом от этой мицвы.
Почему Всемогущий не разрешил Моше внести свой дар на строительство Мишкана! Потому, что Мишкан служил искуплением за грех тельца, и назначение каждого пожертвования состояло в том, чтобы искупить какой-либо из аспектов этого прегрешения. А пожертвования Моше лишили бы евреев части искупления.
Когда Всемогущий из всего еврейского народа призвал только Моше и никого другого, это означало: Моше, Я знаю, ты огорчен тем, что лишен возможности внести, как все остальные евреи, свой вклад в строительство Мишкана. Но знай, что у тебя другая задача, более важная, чем у них. Их работа закончена, твоя сейчас только начинается. Я призываю тебя в Мишкан, чтобы дать тебе наставления о жертвоприношениях, которые ты разъяснишь и передашь потом народу. Твое обучение народа Торе милее Мне, чем их золотые и серебряные приношения.
Царь Шломо учил так: «Есть золото и есть мириады жемчужин, но сосуд познания драгоценнее» (Мишлей 20:15).
Шломо учил тому, что человеку лучше тратить свою жизнь не на накопление серебра и золота, а на углубление познания бытия Ашема. Согласно Торе, подлинной целью жизни является постижение истины. Рамбам перечисляет всякие пустые занятия, заполняющие жизнь большинства людей. Эти занятия суть игры взрослых, и, подобно детским играм, они оказываются бессмысленными, как только игра заканчивается, ибо они основаны на мнимых ценностях. Таковы игры, ведущие к денежному обогащению, улучшению и украшению своего тела и другим материальным сторонам жизни.
В Мире Истины они будут отброшены как не имеющие ценности, ибо они не обогащают душу. Рамбам пишет, что конечной целью, ради которой был создан человек, является приобретение Знания об Ашеме.
Призывая Моше, Ашем дважды произнес его имя: «Моше, Моше!» Тот отвечал: «Я здесь!» Когда Ашем повторяет имя праведника, Он показывает Свою любовь и заботу о нем и побуждает его продолжать Б-жественное служение.
Несмотря на то, что звук Гласа Б-жьего был громким и распространился от херувимов на ковчеге за пределы Мишкана, никто, кроме Моше, ничего не слышал. Однако, глядя на лицо Моше, люди могли догадаться, что тот общается с Ашемом: лицо его покраснело и стало излучать свет, как если бы оно было охвачено пламенем.
Глас Б-жий был все тем же всесокрушающим Голосом, который во время дарования Торы вызывал роды у оленей, расщеплял стволы кедров и сотрясал евреев так, что их души стремились прочь из тел. Тем не менее Моше мог внимать Б-жественным словам, не падая в страхе на землю, а слушая их так, как человек слушает своего друга.
Когда Ашем диктовал Моше Тору и велел ему записать слово Ваикра, Моше отказался сделать это. Он посчитал, что это чрезмерно высокая оценка его заслуг.
«Творец Вселенной, - спросил он, - обязательно ли нужно, записывая, что Ты призвал меня в Мишкан, употреблять слово Ваикра - слово, означающее особый почет?»
Тогда Ашем ответил ему: «Да, ты в самом деле должен написать слово Ваикра. Я не мог приказать тебе написать вместо этого слово Ваикар, ибо Я употреблял его по отношению к языческому пророку Биламу. Оно означает, что Я не призывал его, а как бы случайно встретил, когда он прогуливался по дороге».
Однажды случилось так, что царь должен был дать поручение человеку, пораженному проказой. Царь не хотел пускать прокаженного во дворец, вместо этого он вышел к нему и говорил с ним у входа. Когда же царь совещался с кем-нибудь из вельмож или министров, он приглашал их во внутренние палаты дворца.
По отношению к нееврейским пророкам в Торе употребляется слово Ваикар, означающее, что Ашем обнаруживал себя перед ними внезапно. Однако по отношению к Моше в Торе используется слово Ваикра. Ашем призвал его внутрь Мишкана и тем самым показал свою любовь к нему.
Несмотря на ответ Ашема, Моше все же не хотел записать слово Ваикра. «Пожалуйста, Ашем, - попросил он, - оставь какое-нибудь указание, что мне нелегко было написать это слово и что я подчинился только затем, чтобы исполнить Твою волю».
Ашем неохотно согласился: «Когда будешь писать слово Ваикра, уменьши размер буквы "алеф". Это будет указанием на то, что ты принизил себя».
Уменьшение буквы «алеф» имеет еще одно значение. Оно дает понять, что хотя призыв, обращенный к Моше, был очень важен и знаменовал начало служения в Мишкане, он все же не означал достижения цели.
Полное ликование могло воцариться только тогда, когда Шехина поселится в своей постоянной обители, Иерусалимском Храме. Этот же призыв застал Моше на чужбине, за пределами Святой земли, в шатрообразном жилище, временно сооруженном для Ашема. Отсюда маленький размер буквы «алеф», показывающий, что конечная цель еще впереди.
О ЗНАЧЕНИИ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ (http://www.machanaim.org/)
Законы о жертвоприношениях для нас - тайна за семью печатями: нам непонятны ни их основное значение в целом, ни их элементы. Вероятно, причина заключается в том, что после разрушения Храма мы лишились возможности практически исполнять эти законы, вследствие чего утратили способность надлежащим образом к ним относиться. Давайте вместе с выдающимися мудрецами и толкователями Священного писания постараемся понять, в чем же заключается их скрытый смысл.
Наш анализ мы начнем с разбора известной дискуссии по этому вопросу между Рамбамом и Рамбаном.
Рамбам затрагивает проблему значения жертвоприношений в двух фрагментах своего трактата «Морэ невухим». В первом и более пространном из них (3:32) он пишет:
Ибо неожиданный переход от одной крайности к другой невозможен, поскольку естество человека не позволяет ему внезапно отбросить все то, к чему он привык. И вот Господь посылает учителя нашего Моше, - мир ему! - основать «царство священнослужителей и народ святой» («Шмот», 19:6) посредством знания о Нем (да будет Он превознесен!), согласно сказанному: «Познай же ныне и положи на сердце твое, что Господь есть Бог на небе вверху и на земле внизу...» («Дварим», 4:39). Тогда же евреям было вменено в обязанность преданно Ему служить, как сказано: «...и [чтобы] служили Ему всем сердцем вашим...» (там же, 11:13), и так же сказано: «...и ему служите...» (там же, 13:5). А в те времена повсеместно был распространен способ поклонения, привычный для всех и прививаемый с детства, [заключавшийся в том, чтобы] приносить в жертву различных животных, в святилищах, где стояли идолы, которым все поклонялись и курили фимиам. Но премудрость [Господа] и, соответственно, снисхождение Божие, проявляющиеся по отношению ко всем творениям, побудили Его не давать нам повеления отрешиться от всех этих разновидностей служения, оставить и упразднить их. Ведь в тот момент из-за человеческого естества, всегда стремящегося к тому, что ему привычно, сердце отказалось бы принять подобный закон. Ведь это было бы равносильно тому, как если бы в наши дни явился пророк, призывающий всех служить Господу, и возвестил: «Господь велел, чтобы вы не молились и не постились, и чтобы не обращались к нему за помощью в час беды. Но пусть поклонение ваше будет мыслью, а не действием». По этой причине не упразднил Господь вышеупомянутые виды служения, и - дабы не было оно направлено на рукотворные объекты и воображаемые или нереальные вещи, - заповедал нам совершать те же обряды, но во имя Его - да будет Он превознесен! И заповедал возвести Храм для Него: «И сделают Мне Святилище...» («Шмот», 25:8), и чтобы был возведен жертвенник во имя Его: «Жертвенник на земле сделай Мне...» (там же, 20:21). И чтобы жертва [приносилась] Ему: «...Человек, когда захочет принести [из вас] жертву Господу...» («Ваикра», 1:2), и чтобы преклонялись пред Ним и совершали Ему воскурения. И предостерег Он, чтобы не совершали ничего иного помимо этих действий. <...> И этот Божественный замысел был направлен на то, чтобы стерлась память об идолопоклонстве, и был твердо установлен в нашем народе великий и незыблемый принцип - а именно: [вера в] существование Господа и Его единство. И [таким образом] не устрашились бы умы людские и не пребывали бы в смятении по причине того, что внезапно исчезли все те ритуалы, к которым они привыкли.
И так как сам Рамбам понимает, насколько революционен его подход, согласно которому ритуал жертвоприношений (а ему в Торе отведено не мало места) выполняет сравнительно скромную роль ограничения сил зла, сводя их к минимуму и придавая им должное направление, - то он приводит и альтернативную точку зрения:
И я знаю, что когда ты начнешь размышлять об этом, душа твоя неизбежно отвратится от подобной идеи, и ты задашься следующим вопросом и скажешь мне: «Ужель это возможно, чтобы столь существенные и скрупулезно истолкованные законы и действия, для которых отведены строгие временные рамки, не служили самодостаточной цели, а существовали для чего-то другого, словно они не что иное, как некая хитрость, которую измыслил Господь [для нас], чтобы добиться осуществления Его изначального намерения? И что могло воспрепятствовать Ему (да будет Он превознесен!) дать нам закон, соответствующий Его первоначальному намерению и наделить нас способностью принять его? И не было бы нужды повелевать о тех вещах [о жертвоприношениях], которые, как ты полагаешь, не более чем средство для достижения цели?» Выслушай же мой ответ, который устранит из твоего сердца сомнения и откроет тебе глаза на истинность того предмета, к которому я привлек твое внимание. Дело в том, в Торе уже содержится сходная с предметом нашего исследования идея: «...когда отпустил фараон народ, не повел их Господь через страну филистимлян, потому что короток этот путь - ибо сказал Господь: "Не передумал бы народ при виде войны и не возвратился бы в Египет". И Господь повернул народ на дорогу пустыни к Тростниковому морю...» («Шмот», 13:17, 18). Из опасений, что не смогут их тела - по природе своей - вынести все тяготы пути, Господь заставил их свернуть с прямой дороги, которая была намечена изначально, на другой путь, чтобы Его первоначальное намерение было все-таки выполнено. Подобным образом дело обстоит и с законом [о жертвоприношении], о котором мы упомянули. Он дал человеку не такие указы, которым тот, по причине его грубого естества, не смог бы повиноваться, но лишь такие заповеди, что способствуют достижению первоначального замысла, заключающегося в распространении знания о Господе (да будет Он превознесен!) и отказе от идолослужения.
Не способен человек, который был воспитан в рабстве, среди кирпичей, соломы и тому подобного, вдруг очистить свои руки от грязи, встать и сразиться с великанами [с народами Кнаана]. Также по природе своей он не способен, получив воспитание среди идолопоклоннических культов и ритуалов, с которыми сроднилась его душа, внезапно отвергнуть их, ведь он стал видеть в них изначальное намерение, непреложную и не нуждающуюся в доказательстве истину.
Господь в мудрости Своей постановил, что народ будет блуждать по пустыне, пока не научится отваге и смелости; ведь известно, что физические лишения закаляют, а тепличные условия ослабляют дух. И родилось [в пустыне] новое поколение, не свыкшееся с рабством и унижением. И все это свершилось согласно Божественному повелению, переданному через нашего наставника Моше: «...по указанию Господню останавливались и по указанию Господню двигались» («Бемидбар», 9:20). Подобным образом и эта часть Торы [законы о жертвоприношениях] была [изначально измышленной] Божественной хитростью, для того, чтобы люди могли продолжать совершать те виды ритуалов, с которыми они свыклись, чтобы с их помощью пробудилась [истинная] вера, которая и является первостепенным [Божественным] замыслом.
И так как эта разновидность служения - принесение жертв - стала вторичной целью, а просьбы, молитвы и тому подобное стали причисляться к видам служения наиболее близким к изначальному и непреложному замыслу, который, в конце концов, и был достигнут, то между этими двумя разновидностями служения было обнаружено существенное различие. А именно: жертвоприношения, несмотря на то, что они [совершаются] для Господа (да будет Он превознесен!), не являются для нас обязанностью <...> имеющей силу во всяком месте и во всякое время. И Храм не может быть отстроен тогда, когда придется, и жертвы не могут приноситься кем угодно [как сказано о Яроваме]: «...того, кого хотел, он посвящал...» («Млахим I», 13:33)1. Но все это является для нас запрещенным. И посему может быть отстроен только один Дом [Служения]: «...место, которое изберет Господь» («Дварим», 12:26). И поэтому священник может быть только из числа определенного семейства - и все это для того, чтобы внести ограничения в эту разновидность служения и чтобы оно осуществлялось лишь теми способами, от которых премудростью Своею не повелел нам Господь окончательно отказаться. Но просьбы и мольбы дозволено возносить каждому, кто того пожелает, и во всяком месте, что остается верным также и по отношению к другим заповедям, [таким как] цицит, мезуза или тфилин.
Относительно предмета, в который я тебя посвятил, сказано немало в книгах пророков, обличающих людей за их чрезмерное рвение и усердие в деле принесения жертв, в то время как они не являются основной целью и Господь в них отнюдь не нуждается. Как сказал об этом пророк Шмуэль: «...Неужели всесожжения и жертвы столь же желанны Господу, как и послушание гласу Господа?..» («Шмуэль I», 15:22). И как сказал пророк Йешаяѓу: «К чему Мне множество жертв ваших? - говорит Господь...» («Йешаяѓу», 1:11).
Перечитайте сказанное и еще раз убедитесь в том, что Рамбам находит подтверждение своей точке зрения в самом тексте Торы. Разве Писание не указывает явным образом, что идущее в пищу мясо заколотого животного следует сначала принести в качестве жертвы к Шатру собрания: «Дабы приносили сыны Израиля жертвы свои, которые они режут на поле, и приносили Господу ко входу в Шатер собрания, к священнику. <...> И чтобы не резали более жертв демонам, за которыми они, блудя, ходят...» («Ваикра», 17:5-7)? Еще одно доказательство своей точке зрения он видит в строгих ограничениях, сопровождающих ритуал жертвоприношений, которые не разрешается совершать каждому в любом месте и в любое время. Жертвоприношения совершаются только в Храме, священником из определенного семейства. Все это доказывает, что принесение жертв не является спонтанным действием, совершаемым в состоянии экстаза, поскольку подобное превращает священный ритуал в идолопоклоннический культ.
Однако, как это уже отмечалось ранее, сам Рамбам не был удовлетворен данным толкованием, и поэтому он также разъясняет значение отдельных элементов этой заповеди. Вот что говорится в «Морэ невухим» далее (3:46):
...Египтяне поклонялись созвездию Овна и потому запрещали резать овец и презирали пастухов - «...вот, принесем мы жертву, отвратительную для египтян, на глазах у них - не побьют ли они нас камнями?» («Шмот», 8:22); «...ибо отвращение для египтян всякий пастух овец» («Брейшит», 46:34). Но в большинстве идолопоклоннических культов ненавидели убой крупного рогатого скота, и все весьма почитали эти виды. И поэтому ты найдешь, что жители Индии и по сей день вообще не режут крупный рогатый скот, даже в тех областях, где убою подлежат все остальные виды животных. И для того, чтобы стереть память об этих ложных воззрениях, нам и было заповедано приносить в качестве жертв только эти три вида: «...из скота, крупного или мелкого, приносите жертву вашу» («Ваикра», 1:2). Таким образом с помощью того же самого деяния, которое язычником расценивается как величайшее преступление, можно приблизиться к Господу, и с его же помощью можно искупить прегрешения. И таким же образом устраняются ошибочные воззрения - болезни человеческой души, - с помощью противоположных, диаметрально противопоставленных принципов.
В духе концепции Рамбама, в соответствии с которой смысл Торы и ее заповедей заключается в преданном служении Господу, и только Ему, что требует от человека абсолютного отстранения от любых видов идолопоклонства, равно как и от порожденных им заблуждений - в духе этих обобщенных принципов можно также объяснить и значение жертвоприношений. Жертва - это и средство отдаления от идолопоклонства, и способ изгладить его из памяти, ибо «основная цель Торы и ось, вокруг которой все вертится - стереть эти помыслы [об идолопоклонстве] в сердцах человеческих».
В своей книге, посвященной смыслу заповедей, профессор Ицхак Гайнеман отмечает, что адекватно воспринять концепцию Рамбама способны немногие. Он пишет, что тот снискал «сомнительную славу» в глазах комментаторов, приписывающих ему роль поводыря для тех, кто отрицает любые «церемониальные» заповеди и придает жертвоприношениям малую религиозную ценность, считая, что они будут упразднены в будущем параллельно с прогрессом и духовным очищением (!) человечества в ходе истории. В то время как сам Рамбам говорит о том, что жертвоприношение - это служение Господу, хотя и не более чем «вторичная цель».
Чтобы устранить это заблуждение, обратимся к словам самого Рамбама («Мишнэ Тора»):
«Законы о злоупотреблении [святыми жертвами]» (8:8):
Человеку надлежит размышлять над законами Святой Торы с тем, чтобы как можно глубже - по мере его способностей - проникнуть в их подлинный смысл. Тем не менее, предмет, смысл которого так и не будет постигнут и не будет установлено его значение, не должен представляться людям примитивным, и да не будут они «порываться взойти к Господу, дабы вдруг не поразил их Он» («Шмот», 19:24). И да не будут помыслы их касательно этих вещей такими же, как и в отношении прочих обыденных предметов.
Смотри же, в какой мере Тора устрожает закон относительно запрета злоупотреблять святыми жертвами! Дерево, камень, земля и пыль [в Храме] освящены всего лишь словом, поскольку названы именем Владыки вселенной; тот, кто обращается с ними как с чем-то обыденным, преступает запрет злоупотребления святым, и даже если это делается совершенно непреднамеренно, ему все равно придется искупать свой грех. Насколько же это вернее по отношению к тем законам, которые постановил для нас Святой, благословен Он, дабы не презрел их человек по той лишь причине, что не постиг их смысл! И не должен он нагромождать лживых словес о Господе, и не должен он помышлять об этих вещах, как помышляют об обыденных предметах. Ведь сказано в Торе: «И соблюдайте все уставы Мои и все законы Мои, и исполняйте их...» («Ваикра», 19:37). Сказали мудрецы: «уставы» [не имеющие логического обоснования] надлежит исполнять столь же прилежно, как и «законы» [смысл которых очевиден]. Известно, в чем заключается «исполнение» - в том, чтобы выполнять «уставы». А «соблюдение» состоит в том, чтобы блюсти осторожность при исполнении их [«уставов»] и не воображать себе, будто они менее значимы, чем «законы». А «законы» - это заповеди, смысл которых очевиден и польза от исполнения которых в этом мире всем хорошо известна; так, например, для всех очевиден смысл запрета совершать грабеж или кровопролитие, или смысл заповеди почитать отца и мать. С другой стороны, «уставы» - это заповеди, смысл которых нам неведом. Сказали наши мудрецы: «"Уставы" Я для тебя учредил, и ты не имеешь права подвергать их сомнению!» Но ведь именно из-за них Злое побуждение не дает человеку покоя, и из-за них народы мира обвиняют евреев! К их числу относят, например, запрет употреблять в пищу свинину или смешивать мясо с молоком, заповедь о телице с проломленным затылком, о рыжей телице или же о «козле отпущения». И насколько печалился царь Давид из-за отступников и идолопоклонников, которые подвергали сомнениям истинность «уставов»! И чем больше его донимали лживыми выдумками, которые они измышляли своим скудным умом, тем сильнее он прилеплялся к Торе. Как сказано об этом: «Замышляющие на меня зло сплетают ложь - я же всем сердцем буду соблюдать повеления Твои» («Теѓилим», 119:69). И далее по этому же поводу сказано: «Все заповеди твои верны, несправедливо преследуют меня, помоги мне» (там же, 119:86). Что же до жертвоприношений, то все они относятся к категории «уставов». Сказали мудрецы о том, что жертвоприношения являются одной из трех вещей, благодаря которым существует мир (см. Мишна, трактат «Пиркей авот», 1:2), и что благодаря исполнению «уставов» и «законов» евреи удостаиваются жизни в Грядущем мире. Да и в тексте Торы сначала упомянуты повеления об «уставах», как сказано: «Соблюдайте же уставы Мои и законы Мои, исполняя которые, человек живет ими» («Ваикра», 18:5).
Согласно подходу Рамбама, представленному в «Морэ невухим», жертвоприношения не обладают самостоятельной ценностью; они не более чем средство для излечения недуга, служат «вторичной» и лишь косвенно способствуют осуществлению основной, подлинно-религиозной цели. Такой подход встречает множество возражений со стороны его оппонентов. Так, с острой полемикой против него выступает Рамбан в своем комментарии к книге «Ваикра» (1:9). Обратите внимание на то, что в продолжение цитаты из Рамбама («Морэ невухим», 3:46) Рамбан приводит отнюдь не тот пространный отрывок (3:32), который мы привели выше:
И вот, его [Рамбама] пустопорожние словеса «раны народа моего врачуют» - великие затруднения разрешают «с легкостью»2, и, тем самым, «оскверняют стол Господа». Ведь цель его заключается в том, чтобы угодить взглядам нечестивых и глупцов. Однако само Писание говорит о нем [о жертвоприношении]: «благоухание приятное Господу». [Таким образом данный оборот доказывает, что жертвоприношения обладают самостоятельной позитивной ценностью, и цель их не сводится только лишь к роли ритуала, способствующего исправлению ложных воззрений.]
Кроме того, это не излечивает порочные представления, заимствованные в Египте, а еще больше способствует их развитию. Ибо стремление вышеупомянутых нечестивцев - служить созвездиям Овна и Тельца, ибо полагают они, что эти животные имеют власть над ними. И посему нельзя их есть ради оказания почета их силе и источнику [т.е. созвездиям]. Но если приносить их как жертву Господу (да будет Он прославлен!), то тем самым будут оказаны высшие почести и уважение. И поэтому сами они [евреи] именно так и поступали. <...> А еще лучшим образом можно излечить эти духовные болезни, если мы будем наедаться ими досыта [то есть не приносить в жертву, а поедать мясо этих священных для них животных - так, как поедают повседневную пищу, с целью доказать, что они не обладают никакой святостью и не имеют никакого отношения к божественному]. Это является запрещенным для них и презренным в их глазах, и поэтому они никогда так не поступают.
Если описание Рамбана соответствует действительности, сам факт того, что Писание избирает столь возвышенную характеристику - «благоухание приятное Господу», - не позволяет нам относиться к жертвоприношениям лишь как к «средству для излечения недуга». И еще: даже если именно в этом заключается намерение Торы, то данная цель остается не достигнутой.
А теперь Рамбан приступает к рассмотрению вопроса с другой стороны. Если бы жертвоприношения и в самом деле способствовали одной лишь наступательной войне против язычества и помогали искоренить ошибочные представления, тогда бы они возникли лишь после появления в мире идолопоклонства. Однако дело обстояло совершенно иначе.
И вот, после того, как Ноах вышел из ковчега вместе со своими сыновьями - а тогда в мире не было ни халдеев, ни египтян, - он принес жертвы Господу, что расценивалось как благой поступок, так как было сказано: «И обонял Бог благоухание приятное...» («Брейшит», 8:21); и потому сказал Он в сердце Своем: «...Не буду более проклинать землю из-за человека...» (там же). «А Ѓевель принес также от первородных овец и тука их, и преклонился Бог к Ѓевелю и к дару его» (там же, 4:4), а тогда еще в мире вообще не прослеживалось никаких признаков идолопоклонства. Более того, жертвоприношения описывались как «хлеб Мой в огнеопалимые жертвы Мне, благоухание, приятное Мне» («Бемидбар», 28:2). И не дай Бог помыслить нам о том, что они не служат никакой иной цели, и что нет от них никакой пользы помимо искоренения идолопоклонства из умов невежд.
Далее Рамбан предлагает нам альтернативное толкование, которое - как мы вскоре увидим по его словам - все-таки не является наиболее глубоким и исчерпывающим:
Более приемлемым представляется следующее рассуждение. Утверждается, что поскольку человек достигает реализации своих намерений через мысль, речь и действие, то Господь повелел ему - если тот согрешит - принести жертву и возложить на нее руки, что будет соответствовать мысли, и исповедаться своими устами, что будет соответствовать речи. И предать огню внутренности и почки, являющиеся вместилищем вожделенных помыслов, и голени - что будет соответствовать рукам и ногам человека, поскольку ими совершает он всякие действия. И окропить кровью жертвенник, что будет соответствовать крови, в которой его душа, дабы, совершая это, помышлял человек о том, что согрешил он собственной душой и заслужил, чтобы пролилась его собственная кровь, и что если бы не милость Творца, который вместо него принял замену, то было бы предано огню его тело. И примет [Бог] кровь жертвы за его кровь, ее душу - за его душу, ее главные органы за его органы, а «части» [животного, поедаемые священниками] будут поддерживать учителей Торы, чтобы они молились за него. Соответственно этому, приносится «постоянная» жертва [дважды в день - утром и вечером, до захода солнца], потому что большинство людей не ленится совершать грехи постоянно. Такое объяснение является приемлемым, соответствует и здравому смыслу, и сказанному в Агаде. Однако, согласно истинной [каббалистической] традиции, законы жертвоприношений обладают тайным значением.
Слова Рамбана «более приемлемым представляется»3 красноречиво свидетельствуют о том, что данное мнение не соответствует его собственной точке зрения, хотя с ним он согласился бы скорее, чем с мнением Рамбама. Подлинный же смысл жертвоприношений способно объяснить только тайное Учение - Каббала, и ничто иное, кроме нее; поэтому следовать далее за рассуждениями комментатора мы также не можем по причине нашей некомпетентности в этой области.
Однако каким образом можно совместить слова Писания «благоухание приятное Господу» со стихом из «Теѓилим»: «Ибо не желаешь Ты жертвы - я дал бы ее, к всесожжению Ты не благоволишь» (51:18)? А также со стихом: «Жертв и приношений Ты не хотел, уши Ты открыл мне, всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал» (там же, 40:7)? Каким образом можно совместить эти строки с другим речением: «Тогда Ты возжелаешь жертвы правды - всесожжение, полностью предаваемое огню...» (там же, 51:21)?
В трактате Вавилонского Талмуда «Менахот» (110а) наши мудрецы говорят следующее:
Не думай, что Он нуждается в пище. Ведь сказано: «Если бы голоден был Я - не сказал бы тебе, ведь вселенная Моя и все, что ее наполняет» («Теѓилим», 50:12). И сказано: «Ибо Мне принадлежат все звери в лесу и скот на тысячах гор. Я знаю всех птиц на горах, и кишащие в полях - предо Мною» (там же, 10, 11). [Сказал Господь:] «Я не повелевал вам: приносите жертвы, - с тем, чтобы вы не говорили: я исполню желание Его, а Он исполнит желание мое (Раши объясняет: "я исполню желание Его" - принесу Ему жертву; "а Он исполнит желание мое" - поскольку Он в этом нуждается, я, таким образом, смогу Его подкупить). Не ради Моего ублаготворения (Раши: "Не для удовлетворения Моего, так как Я не собираюсь обременять вас жертвоприношениями") приносите вы жертвы, но по вашему желанию, как сказано: "...делайте это по желанию своему"» («Ваикра», 19:5; Раши: «"по желанию своему" - чтобы исполнять Мои заповеди, и таким образом будет даровано вам искупление»).
Итак, если вспомнить о том, что мы выучили в разделе «Бо» о значении и практической роли заповедей - согласно объяснению автора книги «Сефер ѓа-хинух» - можно сделать следующий вывод: каждый еврей независимо от его натуры и психологических особенностей должен совершать жертвоприношения. Ведь в соответствии с точкой зрения Рамбама ни один человек, к какой бы исторической эпохе он не принадлежал, - будь то персонаж Танаха или наш современник, - не способен служить Господу «мыслью, а не действием». Эту же идею выражает автор «Сефер ѓа-хинух» (глава 95, раздел «Трума», Заповедь о строительстве Храма), говоря о грехоочистительной жертве:
Мы уже писали о том, что человеческое сознание находится под влиянием практических действий. Посему согрешивший человек не способен очистить свое сердце надлежащим образом одними лишь легкими заверениями, которые он произносит, уткнувшись в стену лицом: «Я более не буду...». С этой целью должно быть совершено более существенное практическое действие: грешник должен взять из своего стада козлов, и потрудиться привести их в назначенное место - в Храм, к священнослужителю, и произвести все те обряды, которые Тора повелевает совершать с жертвами грешников. И такое «более существенное» действие окажет свое влияние на сознание согрешившего, что воспрепятствует ему в следующий раз совершить грех.
Шутка недели...
- Фима, я толстая?
- Что ты, Сара! Нет конечно! Ты просто заметная.
Роза жалуется знакомой:
- Нам домой постоянно звонит какой-то мужчина и просит позвать меня к
телефону! А моему Абраму нельзя волноваться!
- У вашего мужа больное сердце? - спрашивает собеседница.
- Да! - вздыхает Роза, - а теперь у него и с горлом проблемы. Бедняжка
совсем осип, он пытался мой голос подделать.
В 1964 году известному советскому антропологу Якову Яковлевичу Рогинскому предложили возглавить кафедру физической антропологии биологического факультета Московского университета. Однако руководство МГУ поставило ему при этом условие: либо вступить в партию, либо поменять национальность в паспорте. В партию Рогинский вступать не хотел, поэтому пошел в паспортный стол, чтобы поменять национальность (с официальной справкой, разрешающей это сделать). Девушка в паспортном столе спрашивает: какую национальность писать будем? Рогинский решил надуть начальство и попросил, чтобы его записали «иудеем». Когда же ему отдали паспорт, то в графе «национальность» стояло: «индей». Как потом выяснил Рогинский, девушка покопалась в каких-то официальных справочниках и выяснила, что национальности «иудей» там нет, зато «индейцы» есть. Так Рогинский стал единственным в СССР (а то и в мире) индеем. Должность завкафедры он получил и вообще в итоге благополучно прожил 101 год.
Кон побывал в Мексике. Он рассказывает:
- Ты только представь себе, что со мной было! Приезжаю в какую-то деревню, выхожу из машины - меня вмиг окружают индейцы! Справа индейцы, слева индейцы, впереди индейцы, сзади индейцы...
- Шма Исроэл! («Слушай, Израиль!» - первые слова молитвы, которые инстинктивно вырываются у еврея в трудную минуту.) Как же ты поступил?
- Я купил у них ковер.
В кабинет хозяина торгового дома вбегает взволнованный коммивояжер:
- Господин Лейбзон, на нас движется страшная гроза!
-Что значит «на нас»? - презрительно спрашивает хозяин. - Ты считаешь себя членом фирмы?
- Ну ладно, пускай молния ударит в вас одного!
- Знаете, какие гадости устраивают мне антисемиты! Итак: в понедельник утром я вижу на пороге моего магазина кучку. Я себе думаю: лучше сделать вид, будто не заметил! Во вторник - опять кучка. Я опять сказал себе - молчи! В среду - новая кучка. Тут уж я вскипел и подумал: ладно, придется вызвать полицию! Но в четверг, увидев на пороге еще одну кучку, я потерял терпение и решил: вот будет находка для прокурора!
Праздник совершеннолетия бар-мицва в Америке отмечают нередко с безумной помпой.
К бар-мицве своего сына миллионер Гинсберг из Бруклина решил предложить гостям нечто особенное. Он арендует два самолета, чтобы полететь вместе с гостями в Африку, и заказывает у тамошнего вождя племени праздничный обед на двести персон.
Вся компания направляется со слонами и погонщиками в девственный лес на охоту и вечером возвращается смертельно голодная. Они ждут и ждут обещанного обеда, и наконец Гинсберг спрашивает вождя:
- В чем дело? Когда подадут обед?
На это вождь отвечает:
- Простите, но у нас тут еще три другие бар-мицвы, которые были заказаны раньше!
Какой-то еврей маленького роста каждый день приходит в сигарную лавку, чтобы там зажечь свою сигару от газовой горелки. Владельцу лавки это надоело, и однажды он спрашивает:
- Собственно говоря, кто вы такой?
Тот искренне изумлен:
- Разве вы меня не знаете? Ведь я тот самый низенький еврей, который приходит к вам каждый день, чтобы зажечь сигару!
Гирш-Бер едет по делам в Краков.
- Ну, чего тебе удалось добиться? - спрашивает его жена по приезде.
- По делам - ничего, - признается Гирш-Бер, - зато я обвел вокруг пальца весь Краков. Я всем говорил, что меня зовут Вольф-Лев. И что ты думаешь? Все поверили!
Янкеле и его жена сидят в кино. Оба на ужин съели слишком много сливового компота и теперь почувствовали последствия. Они хотят поскорее выйти из зала, протискиваются по своему ряду, и Янкеле нечаянно наступает на ногу даме, сидящей на крайнем месте перед проходом.
Через некоторое время оба возвращаются. Янкеле шепчет на ухо той даме, что сидит на крайнем месте:
- Это не вам я наступил на ногу?
- Да, мне, - игриво отвечает дама, решившая, что он хочет извиниться. Но Янкеле поворачивается к жене:
- Идем, Сара, мы сидели в этом ряду!