Parshas Zos Habracha
После разрушения Второго Храма и Святая Святых единственным рубежом, за который не смогли переступить наши враги, стало Единство. Физически разделенные, общины то возвышались в Персии или на северных берегах Африки, утверждались в Испании, Франции, Германии, то терпели гнет, погромы и изгнание. Перебирались в Польшу и Турцию, возвращались в Австрию. Возникли сефардские и ашкеназийские традиции, но Тора, объединяющая всех, оставалась неизменной, как оставалась, например, традиция выкупать пленников и принимать беженцев. Девятнадцатый и двадцатый век провел почти непроницаемые границы национальных государств, принес Просвещение и фактическое ослабление внутриобщинных отношений ( везде по-разному). Многие евреи посчитали себя в праве жить сами по себе. Это "естественное право" поставило в наше время отход евреев от иудаизма и, как следствие, смешанные браки, ассимиляцию рядом с Холокостом. Так и говорят - "сладкий Холокост".
Почему? Ведь "со стороны Всевышнего" взаимоотношения между евреями и Б-гом не знают расставания, они вечны и непрерывны. "Евреи сохранили Субботу, а Суббота сохранила евреев". Лучше не скажешь! Откуда же со стороны немалого количества современников такое неприятие, доходящее до отчуждения? Приглядитесь и вы увидите: разлука евреев со Всевышним проистекает из разрозненности между самими евреями. Обратите внимание - сколько еврейских лиц вы видели в Йом Кипур? Больше половины из них это не эмансипированные немецкие "евреи Судного Дня", это уже евреи Поминальной Молитвы - Изкор, после которой они уходят. Мы обязаны их "вернуть" ради гармонии с Творцом, в конце концов, ради нас самих. Потому что сами произносим: "Благослови нас, Отец наш, всех вместе ("кулану кээхад" - всех как одного)".
Об этом-то и идет речь во все наши осенние праздники. Идет по нарастающей: от отчаянной попытки вырваться за рамки сотворенного мира и приблизиться к Творцу в своем раскаянии в Йом-Кипур, через строительство мира заново в семь дней праздника Суккот, до прорыва в область чистой, "наэлектризованной" духовности Шмини Ацерет и Симхат Тора, чтобы привнести в мир ее невидимый свет, пробуждающий в человеке чувство единства и радости. Вспомним, что важнейшая заповедь праздника Суккот - заповедь о четырех растениях. Она символизирует общность самых разных евреев - и знатоков Торы и простых ребят, на которых "воду возят" - и Всевышним. Но в Шмини-Ацерет, когда мудрец и простак обнимают свиток Торы и пляшут, в переплетенных руках и вытанцовывающих ногах поди определи кто где - все равны и неотличимы! Единство перед Всевышним, возникающее между евреями в Шмини-Ацерет, - не объединение отдельных единиц, а органическое единство, внутри которого нет деления. А в миг, когда человек стоит перед Б-гом есть только одна главная заповедь: «Радуйся!» Сказал мудрейший из земных царей: «И восхвалял я радость, ибо нет лучшего для человека...» Приходите - наша радость общая!
Желаем Вам Шаббат Шалом и радостного, веселого праздника - Симхат Тора!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Если в Суккот евреев объединяет заповедь, то в Шмини-Ацерет - танцы с Торой в руках. А в танце, заметьте, единство не достигается усилием: ведь и природных границ нету, мудрец и простак равны. "Усвоить" Тору каждый может в меру своих способностей, приложенного усилия и помощи Всевышнего, а вот просто обнять свиток Торы и плясать с ним может каждый в равной мере.
В заповеди о четырех растениях, объединение отдельных плодов и веток не связано с потерей их особенностей, более того, именно в объединении разнородного с сохранением разнородности и состоит исполнение заповеди. А вот в пляске Шмини-Ацерет, когда руки переплетены и ноги движутся в лад - стирается видимая граница между людьми.
Единство, возникающее между евреями в Шмини-Ацерет, - не объединение отдельных единиц, а органическое единство, внутри которого нет деления.
Когда все евреи, от самых великих мудрецов до самых простых ремесленников, пляшут вместе, нельзя сказать, что один пляшет "мудрее" другого. Нет градаций, все они равны в танце. И поскольку это единство не "собирает", а "уравнивает", оно не исчезает, когда танец кончается.
Недельная Глава - Бераха: «Счастлив ты, Израиль...»
Моше кончает свою жизнь благословением еврейского народа. В последней главе Пятикнижия сказано: «А вот благословение, которым благословил Моше, Б-жественный человек, сынов Израиля перед своей смертью». Как защитник, доказывающий, на каком основании он взялся защищать своего клиента, Моше доказывает, что евреи законно заслужили благословение.
«И сказал: Б-г от Синая пришел... от правой его руки огненное учение для них. (Они слышали десять заповедей из огня пылающей горы Синай.) И поверглись к стопам Твоим, несут Твои слова: «Учение (Тору) наказал нам Моше, наследие обществу Яакова». И был (Он) царем для йешурун (еврейский народ называется йешурун - от слова «яшар» /прямой/) , когда собираются главы народа, вместе колена Израиля».
Они заслужили благословение по трем причинам:
Во-первых, когда Б-г через Моше предложил евреям, что если они примут на себя исполнение того, что Б-г им скажет, то они будут ценностью, дражайшим уделом из всех народов, народом святым. Евреи ответили: все, что Б-г скажет, сделаем и послушаем. Раньше сказали - «сделаем», готовы на все, Но чтобы знать, что делать - «послушаем».
Во-вторых, они несут и вот (более 3000 лет) пронесли веру в Единого Б-га и Тору через тяжелейшие условия, будучи отвергнуты всеми народами, презренны и унижены, убиваемы и изгоняемы из многих стран. Когда ребенок начинает говорить, первые слова, которым его учат: «Учение наказал нам Моше, (передаем) в наследие обществу Яакова» и «Слушай, Израиль, Г-сподь Б-г наш, Б-г един!»
В-третьих, во всех случаях, когда собираются главы народа - во время ли судей, царей или мудрецов, Второго Храма и т. д., - начинают с того, что Б-г наш царь, и будем стараться делать, как по Его учению. Споры могут быть, как в данном случае по Торе поступить, но все хотят сделать, как желает Б-г.
«И взошел Моше из степей Моава на гору Нево, на вершину вышки, что против Йерихо, и показал ему Б-г всю страну, Гил'ад до Дана, и весь Нафтали, и страну Эфраима и Менаше, и всю страну Йегуда до западного (Средиземного) моря, и Негев, долину Йерихо, города пальм, до Цоар» («Деварим» 34, 1-3).
Предание говорит, что Б-г показал Моше не просто землю Израиля, но, как в фильме, показал ему, как Йегошуа занимает страну, как филистимляне нападают на евреев и как Шимшон борется с ними, как пророчица Двора и Барак бен-Авиноам воюют и побеждают полководца финикиян - Сисра, как Гид'он побеждает мидиян, войны Давида и всю историю страны, кончая приходом Машиаха.
«И сказал Б-г ему: вот страна, о которой Я поклялся Аврааму, Ицхаку и Яакову, сказав: «Твоим детям отдам ее». Показал твоим глазам, но туда не войдешь. И умер там Моше, раб Б-га, в земле Моава, по слову Б-га. И похоронил его (Б-г) в долине в земле Моава, против Бейт-Пеор, и не знает никто (место) его погребения до сего дня. А Моше (было) сто двадцать лет, когда он умер, не помутнел его глаз, и не истощилась его свежесть. И оплакивали сыны Израиля Моше в степях Моава тридцать дней, и кончились дни плача траура Моше. А Йегошуа, сын Нуна, полон духом мудрости, ибо Моше возложил на него руки свои ( т. е. передал ему все предания и тайны Торы), и слушались его дети Израиля, и делали, как повелел Б-г Моше» («Деварим» 34, 4-9).
Как понять, что Моше пишет в Торе: «И умер Моше, и похоронил его..., и оплакивали его тридцать дней»? Можно просто сказать, что как Моше писал всю Тору под диктовку Б-га, так он в последние минуты писал и это пророчески - ведь скоро это произойдет! Есть в Талмуде мнение Рабби Йегуды, что эти последние восемь стихов писал по приказу Б-га Йегошуа, на что возражает Рабби Шимон, что если так, то получится, что в Торе, данной Моше, не хватает нескольких слов, а написано «взять «ЭТУ» книгу Торы и положить ее со стороны ковчега завета Б-га, и будет свидетельством...». И поэтому он считает, что все писал Моше, но последние фразы писал со слезами. Очень интересно заметить, что в Тору нельзя ставить «никудот» (система диакритических знаков в еврейском правописании) - гласные: а, о, и, э, у.
А разница между будущим и прошлым в иврите в гласных.
Ваямат - и умер; в'ямат - и умрет
Вайикбор - и похоронил
Вйикбор - и похоронит
Вайивку - и оплакивали
Вйивку - и будут оплакивать.
Моше писал без гласных, какой-то момент можно было читать - и умрет, и похоронит..., а потом - и умер, и похоронил...
«И не было более в Израиле пророка, как Моше, которого знал Б-г лицом к лицу. По всем знакам и чудесам, которые послал его Б-г совершить в земле египетской над Паро, и над всеми его рабами, и над всей его страной (десять наказаний, переход через море). И по сильной руке (что нес скрижали, на которых были высечены десять заповедей), и по каждому диву великому, которые совершил Моше перед глазами всего Израиля» («Деварим» 34, 10-12).
Т. е. чудеса пребывания в пустыне - сорок лет выпадала манна, облака покрывали стан Израиля, защищая от жары, чудо с водой. Есть разница между Моше и остальными пророками. Моше-рабейну - отец всех пророков: все пророки пророчествуют, когда Б-г их посылает, но не когда они захотят, а Моше спрашивает у Б-га в любое время, как сказано: «Подождите, и я послушаю, что прикажет Б-г Вам» («Бамидбар» 9, 8). «И представил Моше дело их пред Б-гом» («Бамидбар» 27, 5), т. е. вход без пропуска! Поэтому, если кто-нибудь покажет любые чудеса и скажет: то-то можно отнять от Торы или прибавить, - заранее знаем, что это обман. «Все, что Я приказываю вам, бережно исполняйте, не прибавляй к нему и не убавляй от него» («Деварим» 13,1).
«Нам и детям нашим навечно исполнять все слова этого учения (Торы)» («Деварим» 29, 28).
Последнюю главу Торы читают в праздник Шмини-Ацерет и тут же начинают читать первую главу Пятикнижия. Это событие отмечается радостным празднеством Симхат-Тора. Праздник Шавуот тоже связан с Торой: он отмечается в тот день, когда Тора была дана свыше.
В этот день потомки Авраама, Ицхака и Яакова получили бесценный вечный дар, превративший их в народ священников, народ Книги. И безусловно, в этот день еврей не может не испытывать великую радость. Но нельзя сравнить радость получения этого дара с радостью обретения его своим собственным трудом, и поэтому в день, когда еврей видит, что, отдавая в течение целого года время и силы изучению Торы, он выучил ее всю, радость его несравненно сильнее.
Почему не совмещают обе даты и не начинают и заканчивают чтение Торы в Шавуот? Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним следующее. В 6-й день месяца сиван евреи услышали Десять заповедей. В 7-й день месяца сиван Моше взошел на гору Синай, чтобы в течение 40 дней принять наше Учение. В 17-й день тамуза Моше спускался с горы, неся в руках скрижали из драгоценного камня, данные ему Б-гом; на них были начертаны Десять заповедей. Спустившись, Моше с ужасом обнаружил, что евреи, не дождавшись его, поддались уговорам вышедших с ними из Египта иноплеменников и отлили золотого тельца.
Так нарушили они Десять заповедей сразу после их получения. И Моше бросил из рук своих скрижали, на которых были записаны попранные заповеди, и разбил их под горою. Велико было раскаяние народа. Но велик был и грех, совершенный им. Два раза поднимался Моше на Синайскую гору, чтобы упросить Вс-вышнего простить евреев. Оба раза пробыл он там по 40 дней. Во второй раз поднялся он в первый день элула, а спустился в 10-й день тишрей. В руке держал он новые скрижали, которые заранее вырубил из большого камня, но заповеди на них были начертаны самим Вс-вышним. Моше нес евреям радостную весть: «Простил Я по слову твоему». С тех пор день десятого тишрей стал днем прощения - Йом-Кипур.
Сравним теперь радость получения Торы в праздник Шавуот с радостью нового приобретения ее после, казалось бы, безвозвратной утери, мучительного раскаяния, долгих дней напряженного выжидания и надежды. Столь возвышен свет, озаривший еврейский народ в день Йом-Кипур, что лишь через двенадцать дней в праздник Шмини-Ацерет, люди смогли полностью осознать его и излить свое ликование в радостном празднестве Симхат-Тора. А теперь мы сможем лучше понять заключительные слова всего Пятикнижия: «И не восстал более пророк в Израиле, как Моисей... По всем знамениям и чудесам, которые послал его Б-г совершить в земле Египетской над фараоном, и над всеми рабами его, и над всею землею его. И по всем могучим деяниям и по всему великому чуду, которое произвел Моисей перед глазами всего Израиля». Чем же, произведенным перед глазами всего Израиля, возвышает Писание Моше? Обратимся к комментарию РАШИ: «Это то, что дерзнул он разбить скрижали перед их глазами. И согласился с ним Пресвятой, как сказано: правильно сделал ты, что разбил».
Только такой мудрый и преданный вождь, как Моше, мог совершить столь неимоверное по своей дерзости деяние. Деяние, единственно способное привести к раскаянию целый народ, заставить его осознать низость принесенных из галута привычек, помочь ему понять свою сущность и назначение и устремиться к выполнению возложенной на него миссии. И только благодаря этому приводящему в трепет деянию евреи смогли заново обрести Тору, обрести, чтобы уже не потерять никогда.
Все время Ангел смерти - он же Сатана - шел на различные ухищрения, чтобы не дать Моше возможности благословить евреев. Поэтому, когда наступил последний день его жизни, Моше схватил Сатану, связал его и бросил у своих ног, чтобы не помешал он и сегодня дать евреям благословение.
Так комментирует талмудический ученый рав Авин первый стих главы «Бераха» (Благословение) : «Вот благословение, которым благословил Моисей... сынов израилевых перед смертью своей». «Перед смертью» означает: перед Ангелом смерти, который лежал связанный у его ног.
Как видно, сильно напугал Моше тогда Сатану. Потому что всегда, когда читается в синагогах глава «Бераха», прекращает нечистый свои обычные козни, перестает на день сеять распри в еврейском народе, оставляет еврея в покое, чтобы мог он поступить так, как велит ему сердце. И поэтому полны в этот день синагоги. Толпами приходят в них евреи, чтобы выслушать благословения Моше.
Прежде чем благословить сынов изралевых, Моше упоминает их заслуги, за которые, считает он, они достойны благословения. «И сказал: Б-г пришел с Синая, и воссиял из Сеира, и явился с горы Парана...»
Мы знаем, что значит «пришел с Синая»: у горы Синая евреи получили Б-жественное Учение. Но почему упоминаются здесь местности Сеир и Паран?
Опять заглянем в талмудические источники. Оказывается, в Сеире тогда находились сыны Эйсава, а в Паране - потомки Ишмаэля. Эйсав, иначе - Эдом, и Ишмаэль (оба, между прочим, происходят от еврейского патриарха Авраама) во все времена были главенствующими среди других народов. Прежде чем дать Тору евреям, Вс-вышний предложил ее другим народам. «Что написано в этой Торе?»
- спросил Эйсав, «Написано в ней: не убий», - последовал ответ. «Это не для меня, - сказал Эйсав, - иной жизни, как с помощью меча, я не знаю». Ишмаэль тоже не пожелал «купить кота в мешке». А узнав, что в Торе написано: «не укради», и он тут же отказался от нее. Ну а евреи, те же не спрашивали, что включает в себя Тора. Они были рады приобщиться к Учению уже только потому, что оно дано Б-гом. И это, по мнению Моше, главное достоинство еврейского народа, за которое заслуживает он всех благ мира.
Праздник Симхат-Тора, в который читается глава «Бераха», начинается многолюдным торжеством накануне вечером. Свитки Торы выносятся из священных шкафов, и евреи танцуют с ними, закрытыми. Евреи бережно передают свитки друг другу и благоговейно целуют их. Зная лишь, что это «Тора, которую заповедал нам Моисей», совершенно не вникая в ее содержание. И лишь назавтра стремится каждый из них подняться к раскрытому свитку, чтобы прочесть самому или услышать из уст чтеца содержащиеся в ней благословения, «Счастлив ты, Израиль, кто подобен тебе, народ, спасаемый Б-гом».
Шемини-Ацерет и Симхат Тора
Шемини-Ацерет
Праздник Шемини-Ацерет, который следует сразу за Суккот, считается отдельным праздником, поэтому накануне его, перед зажиганием праздничных свечей, также следует произносить благодарственное благословение Шеэхэйону.
В Торе, после описания службы в каждый из семи дней праздника Суккот, говорится: «В день восьмой празднование да будет у вас...» Слова «ёосьмой» (шемини) и «празднование» (ацерет) дали название этому празднику, завершающему зман симхатейну - время нашего веселья. Мидраш говорит, что, завещая еврейскому народу еще один праздничный день после недели торжества и ликования, Всевышний как бы просит: «Дети Мои, задержитесь еще на день в Моей обители. Тяжело Мне расставаться с вами».
В Шемини-Ацерет приближается к завершению всеобщий духовный подъем, который так долго царил в еврейских общинах. Вначале был месяц Элул - тридцать дней искреннего отчета в содеянном, месяц самоанализа и подведения итогов. Затем десять дней трепета и раскаяния: от трубного гласа Шофара на Рош Ашана до субботы суббот - Йом Кипур, когда к концу последней молитвы Неила и самого огрубевшего охватывает сверхъестественное волнение. Потом прошли четыре дня волнующей подготовки к Суккот, когда сооружали и украшали сукко, тщательно выбирали «прекрасный плод» этрог и самый свежий нераспустившийся побег финиковой пальмы, а после - бережно связывали лулав для исполнения этой особой мицвы. Наконец, начались семь дней в сукко: трапезы под сенью свежесрезанных веток в кругу друзей и родственников, собравшихся вместе на праздник, и веселье и радость «истинного торжества».
Во времена Бейт-Амикдаш, при семидневном праздновании Суккот, на жертвенник возносили семьдесят волов, символизирующих семьдесят народов мира. А на восьмой день - в Шемини-Ацерет - приносили в жертву лишь одного вола и барана. Мидраш говорит: «Это похоже, как если бы царь позвал на семидневный пир всех жителей своей страны... А когда пир закончился, он сказал своему близкому другу: «Мы выполнили наши обязанности по отношению ко всем обитателям страны. Теперь пойдем и проведем время вместе. Только ты и я вдвоем...»
Остались позади и семь, и пятьдесят волнующих дней. Но есть еще сегодня, Шемини-Ацерет, прекрасный день, когда еврейское сердце слышит просьбу Всевышнего: «Задержись. Тяжело Мне расставаться с тобой...»
Симхат Тора
Праздник Симхат Тора (радость с Торой) также не связан с Суккот, но и он как бы продолжает последний. Этот день - начала нового цикла чтения Торы - самый радостный и веселый в еврейском году, когда танцует и ликует весь еврейский народ от мала до велика. Повсюду, где только живут евреи, веселье Симхат Тора выплескивается из стен синагог, переливается в дома и на улицы, охватывает еврейские кварталы. И радость эта одинакова у седобородого старца, постигшего великие тайны Учения, танцующего со свитком Торы в синагоге Израиля или любой свободной страны, и у юноши с салфеткой на голове, не умеющего отличить алеф от бейт, самозабвенно пляшущего у стен московской синагоги.
Но, может быть, самое оживленное и веселое место в мире на Симхат Тора - улица в Нью-Йорке, Истерн Парквей, где расположена Любавичская синагога. Сюда приходят отметить праздник тысячные, густеющие из года в год толпы людей.
Многие из них прилетели из дальних и самых дальних концов земли: из Австралии, Южной Африки, даже с Тайваня. А сотни других приехали на машинах, поездах и автобусах из разных штатов Америки, из Канады... Веселые, оживленные, они идут в синагогу - дом трепета и уважения перед Лицом Всевышнего, чтобы прикоснуться в этот день к сокровищу Торы во время танца со свитком Торы на плечах.
На Симхат Тора исчезает различие между людьми, и заповедь Ахават Исраел - любовь к брату-еврею - проявляется особенно ярко. Та самая любовь, о которой сказано: люби одинаково и абсолютно порочных, и абсолютно праведных, люби, невзирая на внешность, поведение, достоинства и недостатки. Люби его, как самого себя, т.е. прощай ему, как прощаешь себе любые прегрешения.
Ах, весел праздник Симхат Тора! В канун его, после вечерней молитвы, и в самый день праздника, после утренней молитвы, семь раз обходят со свитками Торы вокруг бима - возвышения в центре синагоги, откуда читают Святую Книгу. При этом обходе - Хакафот, который длится часами, ликуют, поют и танцуют, и безграничная радость охватывает присутствующих. Все равны сегодня, и все пришли сюда, в Любавичский Центр, услышать Ребе и вместе с ним отпраздновать Хакафот.
Однажды на Симхат Тора великий Бешт - Исраэль Баал-Шем-Тов, основатель хасидизма, - рассказал своим ученикам такую притчу:
- Как вы знаете, - сказал он, - наутро праздника Симхат Тора евреи спят дольше обыкновенного и утренняя молитва запаздывет. В этом нет ничего дурного: накануне они поздно веселились во время Хакафот. А у ангелов это обычный день, и они встают, как всегда, спозаранку. Им хотелось бы петь песни во славу Всевышнего, но без людей они петь не могут. Чтобы занять себя делом, ангелы начинают убирать рай. И вдруг в удивлении обнаруживают разбросанные повсюду странные предметы - подметки, башмаки, рваные туфли... Ангелы изумлены,, они привыкли находить в раю тефиллин или мезузы. Но подметки?!
Отнесли они свои находки ангелу Михаэлю. «Не беспокойтесь, - сказал им ангел Михаэль, - это мое, это от плясок евреев с Торой», - и с удовольствием начал пересчитывать свое добро, называя, из каких оно синагог. Затем с гордостью показал свои приобретения ангелу Матату, который вяжет венцы Создателю из еврейских молитв. На этот раз ему, ангелу Михаэлю, удастся связать венец еще величественнее - из туфель, порванных на Симхат Тора...
Время нашей радости
Из посланий Любавичского Ребе Рабби Менахем М. Шнеерсона
Праздник Симхат Тора отмечает завершение еженедельных чтений Торы в течение года. В этот день мы читаем заключительную часть Торы и опять начинаем Берейшит (начальную ее главу). Однако и праздник Шавуот посвящен Торе, ее получению на горе Синай. Почему же на Симхат Тора мы должны радоваться нашей Великой Книге больше, чем на Шавуот?
Во времена передачи Торы еврейский народ достиг высшей точки духовного совершенства. Евреи получили первые скрижали как святые, совершенно праведные, очищенные от следов греха. Некоторое время спустя, после совершения тяжкого греха поклонения золотому тельцу, евреи стали Баалей Тшува - искренне раскаивающимися и сокрушающимися людьми. И только тогда получили вторые скрижали.
Первые были даны им среди молний и грома, когда сотрясались небеса и земля, но.были непрочными и вскоре разбились из-за поклонения золотому тельцу. Вторые скрижали были даны на Йом Кипур - в тишине и покое - символизируя тем самым спокойную искренность Баал Тшува, искренность, которая подлинна, вечна, нерушима и пронизывает ум, сердце и каждый день жизни еврея.
И вторые скрижали сохранились.
Именно поэтому мы больше радуемся на Симхат Тора, которая празднуется сразу после Йом Кипур - Дня Искупления, дня раскаяния перед Всевышним.
«Благословение и прощение, которых жаждут в Трепетные дни и о которых просят Всемогущего торжественной молитвой и серьезнейшим раскаянием, - сказал однажды Любавичский Ребе, Рабби Иосиф Ицхак Шнеерсон, - могут быть достигнуты на Симхат Тора в радостном настроении, в танце с Торой».
В день Симхат Тора все евреи - от лидеров и старейшин до простых людей - становятся равными. Это время не предназначено для изучения Торы. Это время, невзирая на разницу в образовании, пуститься в пляс и радоваться Торе. Свиток ее не развернут в определенном месте, а заключен в футляр, и еврей танцует со всем его содержимым. Еврей соединяется с Торой в такой степени, когда он становится ногами танцующего Свитка Торы - очеловеченной Торы. Это период нашего (евреев и Торы) ликования, когда Тора радуется еврею так же, как еврей Торе, и все евреи, независимо от положения и жизненного опыта, могут принять участие в Симхе.
На первый взгляд удивительно: на Симхат Тора евреи всего мира собираются веселиться с Торой - с той, что предписано изучать «день и ночь»! Но если бы Симхат Тора отмечали изучением или даже чтением Торы, это подчеркнуло бы разницу между евреями - между ученым и необученным. В танце же все мы - от величайшего из великих до простейшего из простых - радуемся вместе и на равных.
В толпе танцующих будут и те, кто не знает, кто такой Всемогущий и что такое Его Тора, - они знают только, что Б-г и Его Тора драгоценны, что нет ничего более ценного во всем громадном мире, и это понимание вызывает безграничную радость в груди любого еврея.
Когда мы танцуем со свернутыми свитками Торы, ее содержание невидимо, мы как бы не знаем, что в ней, но ощущаем только, что она бесконечно ценна, и поэтому веселимся с ней вместе, как равные наследники сокровища Б-га и его благосклонности.
Нас угоняли, как скот...
В России прошлого века два русских слова вызывали одинаковый ужас у евреев: погром и кантонист. Что такое погром, объяснять не нужно, а кантонист - ушло из разговорного языка, и страшный его смысл поразительно обелен в советских энциклопедиях, где говорится о суровой солдатчине с детства и - ни слова! - о насильно отнятых у родителей еврейских мальчиках 8-10 лет, насильно в дальнейшем крещенных и обреченных на 20-летнюю службу в армии.
Рассказ об одном таком случае, хотя и ведется от первого лица, основан на строгом историческом факте. Он был записан в конце прошлого века в местечке, где доживали свой век старики-кантонисты. Каждый год в синагоге, которую из-за множества кантонистов прозвали «солдатской», на Симхат Тора повторялось одно и то же. Во время Хакафот, в самый разгар веселья, на середину выходил почтенный старик и, танцуя со свитком Торы в руках, внезапно срывал с себя рубаху. И окружающие в ужасе вздрагивали при виде глубоких шрамов на его теле. А он, как ни в чем не бывало, танцевал и пел: «Тора, Тора, я люблю тебя, Тора!»
После окончания Хакафот молодежь окружала старого солдата и, затаив дыхание, слушала его историю, хотя многие уже знали ее наизусть:
- Мне было восемь лет, когда в наш городок приехали какие-то незнакомцы. Немедленно распространился слух, что прибыли «похитители» детей.
Мой отец, раввин Шеломо, умер за неделю до этого. Убитая горем мать спрятала меня в погребе, но я ничего не понимал в то время, и, когда наверху раздались незнакомые голоса, крик и шум падения тела, не выдержал, подскочил к двери погреба и закричал: «Мамочка, что случилось?! Выпусти меня отсюда!»
Дверь мгновенно отворилась, и грубые руки крепко схватили меня.
- Вот где ты спрятался...
Моя мама лежала на полу без сознания.
- Вы убили маму! - закричал я, вырываясь.
- Ничего с ней не случится, - зло прикрикнули на меня, - Веди себя спокойно или будет хуже, чем маме, - и они унесли меня из дома.
В тот день было похищено 20 мальчиков. Привязанных веревкой друг к другу, окруженных стражей, нас, как скот, угоняли из города. Наших родителей даже не подпустили проститься, и только издалека рыдающая мать прокричала: «Сынок, не забудь свою Бар-Мицву!» - и перебросила маленький пакетик. В нем оказались тефилин и молитвенник, но до моей Бар-Мицвы было еще так далеко...
Потом три года подряд нас «тренировали» в военных казармах. Это не было обучением, нас ничему не учили, из нас выбивали «еврейский дух». Страшно вспомнить, что с нами делали, когда мы отказывались есть с непокрытой головой или целовать крест, но мы всегда отказывались.
Мне доставалось тяжелее других: я был сыном раввина, товарищи обращались ко мне за поддержкой и советом, невольно я стал вожаком нашей группы, и это было подмечено унтер-офицером. Злой «воспитатель» немедленно решил, что, сломив меня, он покажет пример остальным и обрушил на меня всю свою жестокость... Эти шрамы - на груди, на плечах и спине - память о том, как меня готовили к обряду крещения, и память о моей детской стойкости. Я понимал: прояви я малейшую слабость, и дух моих товарищей пошатнется даже без издевательств и побоев.
Однажды, избитого в очередной раз до полусмерти, меня привели к унтер-офицеру, у которого сидел священник. Он был вежлив и, уговаривая креститься, обещал золотые горы: и карьеру по окончании школы, и учебу в высшей военной академии, и возможный в дальнейшем чин генерала русской армии. А унтер-офицер в свою очередь за отказ грозил забить насмерть, и я знал, что это не пустая угроза.
Я был измучен до последней степени, невыносимо болело разбитое до крови тело; умирая от жажды, я попросил глоток воды.
Зло усмехаясь, унтер-офицер наполнил стакан, но, когда я протянул руку, ударил меня.
- Не торопись, мой мальчик, мы ждем ответа.
- Дайте мне попить, - сказал я в отчаянии, - и дайте время подумать... Ну, хотя бы три дня.
Унтер-офицер и священник переглянулись и разрешили мне выпить воду...
Следующие три дня были худшими в моей жизни. Я сходил с ума от боли и дум: «нет» - означало ежедневные истязания даже смерть, «да» - было горше смерти...
В последнюю ночь мне приснился странный и памятный сон... Я плавал и нырял в быстрой речке возле нашего городка. Внезапно ноги свело судорогой и я начал тонуть. В отчаянии я ухватился за плывшую рядом солому, как вдруг она превратилась в прочную золотую цепь, дальним концом прикрепленную к дереву на берегу. Всмотревшись, я увидел, что золотые кольца у берега были самыми крупными и мощными, и смог разглядеть выбитое на них: Авраам... Ицхак... Яаков... ближе следовали имена, хорошо знакомые мне из Торы. Я взглянул на кольцо, за которое держался, прочел на нем свое имя, а на соседнем - имя отца.
Меня охватило чувство радости и безопасности, я понял, что спасен. Но их сменил ужас, когда я увидел, что мое кольцо надламывается. Еще секунда, оно распадется на части и я утону.
- Не надо! - закричал я в страхе... и проснулся.
Лицо мое заливали слезы, мне был понятен ясный смысл приснившегося, и остаток ночи я провел без сна.
Наутро меня привели в зал военного собрания, забитый людьми до отказа. На возвышении сидели офицеры, среди них священник и унтер-офицер, а в зале - мои товарищи и множество мальчиков-кантонистов из других казарм.
Священник торжественно спросил, готов ли я отречься от прежней веры и стать христианином. Я оглянулся - посмотрел в испуганные, выжидающие глаза друзей, потом перевел взгляд на стены, украшенные военным оружием, саблями и кортиками... Священник нетерпеливо повторил вопрос. Тогда, не говоря ни слова, я подошел к стене, снял с нее легкий солдатский топорик, вернулся к столу на возвышении и положил на него три пальца левой руки. Даже в эту минуту я не забыл подумать, что тефиллин надевают на средний палец... И прежде чем кто-либо сообразил, что я намерен сделать, я изо всех сил ударил топориком по пальцам.
- Вот вам, - крикнул я им в лицо, подняв окровавленную руку, - мой ответ, - и потерял сознание...
История самоотверженного мальчика получила широкую огласку, и вскоре царь Николай 1 отменил декрет обязательного крещения еврейских детей-кантонистов.
Законы и обычаи
На восьмой день - праздник Шемини Ацерет, на девятый - Симхат Тора (в Израиле их празднуют в один день). На эти два дня распространяются те же запреты, что и на первые дни Суккот. При зажигании свечей произносят упомянутые выше благословения.
На Шемини Ацерет мы все еще едим в сукко, но при этом не говорят Лейшейв Басуко.
Во время утренней молитвы на Шемини Ацерет произносят Изкор - поминальную молитву по умершим.
Вечером Шемини Ацерет, а также вечером и утром Симхат Тора, в синагогах устраивают Хакафот: торжественное шествие со свитками Торы вокруг бима - возвышения в центре синагоги, на котором обычно читается Тора. Хакафот сопровождается песнями, танцами и всеобщим ликованием, которыми евреи выражают веру и любовь к Творцу жизни. Эти минуты - одни из самых светлых в жизни каждого еврея.
В день Симхат Тора, завершая годичный цикл чтения Торы в синагогах по субботам, читают заключительную главу, и, чтобы подчеркнуть непрерывность и вечность Торы, тут же начинают ее с начала. На Симхат Тора принято вызывать к чтению Торы всех без исключения мужчин, даже самых , маленьких мальчиков.
День после Симхат Тора, как и после любого большого праздника, называется Исро-Хаг - «прикрепленный к празднику». Он значительнее обычного дня, что должно быть подчеркнуто едой и одеждой.
Еврейские Мудрости.
Цель - не в выживании еврейского народа. Это - средство. Главная цель - сделать мир таким, каким Бог создал его в начале Творения. Рабби Гарольд Кушнер
Иудаизм будет мешать вам лишь до тех пор, пока вы не начнете им гордиться. Берта Паппенгейм
Если евреи не научат мир этическому монотеизму, они станут жертвами людей, на которых не смогли повлиять. Денис Прагер
То что не делается быстро - не делается никогда.
Любая истина в конце концов - жизнеутверждающа. Ицхак Хордас
И еще:
Еврей должен быть золотом, чтобы сойти за серебро. Леон Харрисон
Я вам больше скажу: даже открытие Америки финансировали еврейские банкиры. Мордехай Ричлер
Никакой доблести в том, чтобы умереть как еврей; доблесть в том, чтобы жить как еврей. Хафец Хаим
Еврей таков же, как и всякий другой человек, только в большей степени.Арнольд Форстер
Евреи добиваются превосходства лишь потому, что им отказано в равенстве. Макс Нордау
Пессимизм - это роскошь, которую евреи не могут себе позволить. Голда Меир
Антисемит не становится приличнее оттого, что лжет согласно принципу.Фридрих Ницше
Трём евреям современное человечество обязано самыми значительными своими достижениями - французскому еврею философу Бергсону, немецкому еврею Эйнштейну и австрийскому еврею Фрейду. Бальфур Артур Джеймс
Антисемитизм - это социализм дураков. Бебель Август
Я всегда знал, что еврей может быть только евреем, открыто и гордо провозглашающим свою принадлежность к своей расе и вере. Блюм Леон
Когда предки моего достоуважаемого оппонента были дикарями на никому не известном острове, мои предки были священниками в храме Соломона. Дизраэли Бенджамин
Господь относится к народам мира так, как они относятся к евреям.Дизраэли Бенджамин
Антисемитизм - это кнут в руке Всевышнего, кнут, которым Г-сподь наказывает нас за грехи. Раввин Ицхак Зильбер
Из всех видов мракобесия, которые ожесточают человеческий нрав, нет ничего глупее антисемитизма. Ллойд - Джордж Дэвид
Обращение с евреями в любой стране - термометр её цивилизованности.Наполеон Бонапарт
Евреи были и остаются очень своебразным и удивительно упорным народом. Неру Джавахарлал
Недостатки евреев коренятся в той степени унижения, которую вы им навязывали. Робеспьер Максимильен
Безотказный способ определить, является ли человек русским интеллигентом, - истинный русский интеллигент никогда не антисемит; если же есть налёт этой болезни, то это уже не интеллигент, а что-то другое, страшное и опасное. Сахаров Андрей
Вот, не оспоришь роль немцев в русской культуре и науке; но немцы, входя в русскую культуру, без остатка в ней и растворяются. Не то евреи.Струве Пётр
Евреи верят в единое божественное начало, постигаемое только разумом, высшее, вечное, непреходящее, не поддающееся изображению, и считают безумцами всех, кто делает себе богов из тлена, по человеческому образу и подобию. Тацит Гай Корнелий
Я уверен, что ХХI век будет веком еврейского интеллекта. Теллер Эдвард
Еврей обладает рассудком, работоспособностью, инстинктивной остротой ума, - качествами, которые почти автоматически возносят его на верхи.Форд Генри
Евреи, хотя они и наши рабы, властвуют над нами. Цицерон
В Англии антисемитизма быть не может, поскольку англичане не считают себя глупее евреев. Черчилль Уинстон
По отношению к обществу, где силён антисемитизм, еврей обязан проявлять гордую сдержанность! Антисемитизм - тень еврейского народа. Альберт Эйнштейн
Евреи доказали, что в процессе исторического развития лучшим оружием является интеллект. Альберт Эйнштейн
Шутка недели...
Шадхен совсем уже было сговорил молодую пару, но в последний момент жених заколебался:
- По правде говоря, я вообще не уверен, стоит ли мне жениться...
- Что за странные мысли приходят вам в голову? - увещевает молодого человека шадхен. - Мужчина без жены - все равно что бутерброд с пастрамой, но без соленого огурчика: нет ни остроты, ни приятного привкуса. Только представьте себе: вы просыпаетесь утром, и жена подает вам кофе в постель. Она уже наполнила водой ванну и предлагает потереть вам спинку. Вечером, когда вы возвращаетесь с работы, вам не приходится в одиночестве поедать вчерашний бутерброд. Вы вдвоем садитесь за стол и наслаждаетесь свежеприготовленной домашней пищей!
- Ну что ж, - заметил жених задумчиво, - все это звучит довольно привлекательно.
- И это только начало! В Шабес ваш дом сияет, нигде не пылинки, на столе сверкает столовое серебро, подаренное вам на свадьбу. Жена, примерная дочь Израиля, зажигает субботние свечи...
- Вы знаете, идея с женитьбой нравится мне все больше!
- Но и это не все! Вечером вы сидите рядышком, и жена рассказывает вам обо всем, что произошло за день, обо всех мелочах, о разговорах с соседками... Она говорит, а вы сидите и слушаете... И вот она говорит, и говорит, и говорит! Черт бы ее побрал.
Изя Менделевич, придя в кошерный ресторан, заказал запеченную камбалу. Попробовав поданное блюдо, он брезгливо поморщился, оттолкнул тарелку и подозвал официанта:
- Эта рыба не только неприятна на вкус, она просто нестерпимо воняет!
- Но это невозможно, - запротестовал официант, - когда вы были здесь неделю назад, вы превозносили нашу рыбу до небес!
- Какое может быть сравнение? Та рыба была, по крайней мере, свежая!
- Ну вот, вы сами это признаете. А ведь рыба, которая вам сегодня не понравилась, - это та же самая, что была на прошлой неделе!
Хаим делает покупки для праздничного стола в связи с рождением первенца.
- Поздравьте меня, - говорит он хозяину мясной лавки, - моя Фрида родила мальчика весом почти десять фунтов!
Мясник, укладывая в пакет выбранный покупателем кусок мяса и думая о чем-то своем, машинально реагирует:
- Вот как, десять фунтов! Это с косточкой или филе?
В добрые старые времена, когда в почете была кавалерия, считалось очень важным, чтобы лошадь стояла «под выстрелом», то есть не пугалась, не вставала на дыбы и не уносилась прочь...
Родовитый офицер за большие деньги купил у торговца Блюменталя прекрасную верховую лошадь; купил с условием, что та будет «стоять под выстрелом». Однако при первом же выстреле лошадь понесла и самым позорным образом сбросила всадника. Офицер предъявил еврею иск.
- Господин судья, - сказал Блюменталь на суде, - вы несправедливы ко мне. Герр офицер получил у меня эту прекрасную лошадь, которая стоит под выстрелом. А что она делает после выстрела, об этом речи не было!
Приезжий еврей на улице обращается к местному еврею:
- Извините, не могли бы вы мне сказать, где живет реб Айзик?
- Айзик? Не знаю.
- Быть не может! Такой запоминающийся человек, сутулый, говорит фальцетом...
- Айзик - сутулый - говорит фальцетом... Нет, не знаю.
- Но ведь он здесь родился, вы должны его знать! Он еще ходит в замызганном халате и глаза у него слезятся.
- Айзик - сутулый - говорит фальцетом - замызганный - глаза слезятся... не знаю.
- Попробуйте вспомнить, он определенно живет здесь! Его еще все называют «парех» (буквально - «парша», в переносном смысле - выродок).
Местный житель, просияв:
- Так вот вы о ком! Конечно, Айзик-парех, кто ж его не знает. Я покажу вам, где он живет! Умный еврей, образованный, из хорошей семьи...
В купе ночью вдруг раздается сильный стук. Испуганные пассажиры спрашивают:
- Что это упало?
Еврей отвечает:
- Это мое пальто упало.
- А почему так стукнуло?
- Так это я ж в нем лежал.
На перроне к еврею, из-под носа которого ушел поезд, подходит какой-то мужичок и спрашивает:
- Что, упустил поезд-то?
- Не упустил - спугнул я его!
Два еврейских купца встречаются в поезде. Один из них говорит:
- Спорим на гульден, что я угадаю ваши мысли?
- Ну, спорим.
- Вы не хотите объявлять себя банкротом и едете в Вену договариваться с кредиторами. Я не прав?
- Вот вам гульден.
- Значит, я отгадал ваши мысли?
- Нет, у меня были совсем другие планы, но вы подали мне хорошую идею!
После разрушения Второго Храма и Святая Святых единственным рубежом, за который не смогли переступить наши враги, стало Единство. Физически разделенные, общины то возвышались в Персии или на северных берегах Африки, утверждались в Испании, Франции, Германии, то терпели гнет, погромы и изгнание. Перебирались в Польшу и Турцию, возвращались в Австрию. Возникли сефардские и ашкеназийские традиции, но Тора, объединяющая всех, оставалась неизменной, как оставалась, например, традиция выкупать пленников и принимать беженцев. Девятнадцатый и двадцатый век провел почти непроницаемые границы национальных государств, принес Просвещение и фактическое ослабление внутриобщинных отношений ( везде по-разному). Многие евреи посчитали себя в праве жить сами по себе. Это "естественное право" поставило в наше время отход евреев от иудаизма и, как следствие, смешанные браки, ассимиляцию рядом с Холокостом. Так и говорят - "сладкий Холокост".
Почему? Ведь "со стороны Всевышнего" взаимоотношения между евреями и Б-гом не знают расставания, они вечны и непрерывны. "Евреи сохранили Субботу, а Суббота сохранила евреев". Лучше не скажешь! Откуда же со стороны немалого количества современников такое неприятие, доходящее до отчуждения? Приглядитесь и вы увидите: разлука евреев со Всевышним проистекает из разрозненности между самими евреями. Обратите внимание - сколько еврейских лиц вы видели в Йом Кипур? Больше половины из них это не эмансипированные немецкие "евреи Судного Дня", это уже евреи Поминальной Молитвы - Изкор, после которой они уходят. Мы обязаны их "вернуть" ради гармонии с Творцом, в конце концов, ради нас самих. Потому что сами произносим: "Благослови нас, Отец наш, всех вместе ("кулану кээхад" - всех как одного)".
Об этом-то и идет речь во все наши осенние праздники. Идет по нарастающей: от отчаянной попытки вырваться за рамки сотворенного мира и приблизиться к Творцу в своем раскаянии в Йом-Кипур, через строительство мира заново в семь дней праздника Суккот, до прорыва в область чистой, "наэлектризованной" духовности Шмини Ацерет и Симхат Тора, чтобы привнести в мир ее невидимый свет, пробуждающий в человеке чувство единства и радости. Вспомним, что важнейшая заповедь праздника Суккот - заповедь о четырех растениях. Она символизирует общность самых разных евреев - и знатоков Торы и простых ребят, на которых "воду возят" - и Всевышним. Но в Шмини-Ацерет, когда мудрец и простак обнимают свиток Торы и пляшут, в переплетенных руках и вытанцовывающих ногах поди определи кто где - все равны и неотличимы! Единство перед Всевышним, возникающее между евреями в Шмини-Ацерет, - не объединение отдельных единиц, а органическое единство, внутри которого нет деления. А в миг, когда человек стоит перед Б-гом есть только одна главная заповедь: «Радуйся!» Сказал мудрейший из земных царей: «И восхвалял я радость, ибо нет лучшего для человека...» Приходите - наша радость общая!
Желаем Вам Шаббат Шалом и радостного, веселого праздника - Симхат Тора!
Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский
Отрывки из бесед Ребе:
Если в Суккот евреев объединяет заповедь, то в Шмини-Ацерет - танцы с Торой в руках. А в танце, заметьте, единство не достигается усилием: ведь и природных границ нету, мудрец и простак равны. "Усвоить" Тору каждый может в меру своих способностей, приложенного усилия и помощи Всевышнего, а вот просто обнять свиток Торы и плясать с ним может каждый в равной мере.
В заповеди о четырех растениях, объединение отдельных плодов и веток не связано с потерей их особенностей, более того, именно в объединении разнородного с сохранением разнородности и состоит исполнение заповеди. А вот в пляске Шмини-Ацерет, когда руки переплетены и ноги движутся в лад - стирается видимая граница между людьми.
Единство, возникающее между евреями в Шмини-Ацерет, - не объединение отдельных единиц, а органическое единство, внутри которого нет деления.
Когда все евреи, от самых великих мудрецов до самых простых ремесленников, пляшут вместе, нельзя сказать, что один пляшет "мудрее" другого. Нет градаций, все они равны в танце. И поскольку это единство не "собирает", а "уравнивает", оно не исчезает, когда танец кончается.
Недельная Глава - Бераха: «Счастлив ты, Израиль...»
Моше кончает свою жизнь благословением еврейского народа. В последней главе Пятикнижия сказано: «А вот благословение, которым благословил Моше, Б-жественный человек, сынов Израиля перед своей смертью». Как защитник, доказывающий, на каком основании он взялся защищать своего клиента, Моше доказывает, что евреи законно заслужили благословение.
«И сказал: Б-г от Синая пришел... от правой его руки огненное учение для них. (Они слышали десять заповедей из огня пылающей горы Синай.) И поверглись к стопам Твоим, несут Твои слова: «Учение (Тору) наказал нам Моше, наследие обществу Яакова». И был (Он) царем для йешурун (еврейский народ называется йешурун - от слова «яшар» /прямой/) , когда собираются главы народа, вместе колена Израиля».
Они заслужили благословение по трем причинам:
Во-первых, когда Б-г через Моше предложил евреям, что если они примут на себя исполнение того, что Б-г им скажет, то они будут ценностью, дражайшим уделом из всех народов, народом святым. Евреи ответили: все, что Б-г скажет, сделаем и послушаем. Раньше сказали - «сделаем», готовы на все, Но чтобы знать, что делать - «послушаем».
Во-вторых, они несут и вот (более 3000 лет) пронесли веру в Единого Б-га и Тору через тяжелейшие условия, будучи отвергнуты всеми народами, презренны и унижены, убиваемы и изгоняемы из многих стран. Когда ребенок начинает говорить, первые слова, которым его учат: «Учение наказал нам Моше, (передаем) в наследие обществу Яакова» и «Слушай, Израиль, Г-сподь Б-г наш, Б-г един!»
В-третьих, во всех случаях, когда собираются главы народа - во время ли судей, царей или мудрецов, Второго Храма и т. д., - начинают с того, что Б-г наш царь, и будем стараться делать, как по Его учению. Споры могут быть, как в данном случае по Торе поступить, но все хотят сделать, как желает Б-г.
«И взошел Моше из степей Моава на гору Нево, на вершину вышки, что против Йерихо, и показал ему Б-г всю страну, Гил'ад до Дана, и весь Нафтали, и страну Эфраима и Менаше, и всю страну Йегуда до западного (Средиземного) моря, и Негев, долину Йерихо, города пальм, до Цоар» («Деварим» 34, 1-3).
Предание говорит, что Б-г показал Моше не просто землю Израиля, но, как в фильме, показал ему, как Йегошуа занимает страну, как филистимляне нападают на евреев и как Шимшон борется с ними, как пророчица Двора и Барак бен-Авиноам воюют и побеждают полководца финикиян - Сисра, как Гид'он побеждает мидиян, войны Давида и всю историю страны, кончая приходом Машиаха.
«И сказал Б-г ему: вот страна, о которой Я поклялся Аврааму, Ицхаку и Яакову, сказав: «Твоим детям отдам ее». Показал твоим глазам, но туда не войдешь. И умер там Моше, раб Б-га, в земле Моава, по слову Б-га. И похоронил его (Б-г) в долине в земле Моава, против Бейт-Пеор, и не знает никто (место) его погребения до сего дня. А Моше (было) сто двадцать лет, когда он умер, не помутнел его глаз, и не истощилась его свежесть. И оплакивали сыны Израиля Моше в степях Моава тридцать дней, и кончились дни плача траура Моше. А Йегошуа, сын Нуна, полон духом мудрости, ибо Моше возложил на него руки свои ( т. е. передал ему все предания и тайны Торы), и слушались его дети Израиля, и делали, как повелел Б-г Моше» («Деварим» 34, 4-9).
Как понять, что Моше пишет в Торе: «И умер Моше, и похоронил его..., и оплакивали его тридцать дней»? Можно просто сказать, что как Моше писал всю Тору под диктовку Б-га, так он в последние минуты писал и это пророчески - ведь скоро это произойдет! Есть в Талмуде мнение Рабби Йегуды, что эти последние восемь стихов писал по приказу Б-га Йегошуа, на что возражает Рабби Шимон, что если так, то получится, что в Торе, данной Моше, не хватает нескольких слов, а написано «взять «ЭТУ» книгу Торы и положить ее со стороны ковчега завета Б-га, и будет свидетельством...». И поэтому он считает, что все писал Моше, но последние фразы писал со слезами. Очень интересно заметить, что в Тору нельзя ставить «никудот» (система диакритических знаков в еврейском правописании) - гласные: а, о, и, э, у.
А разница между будущим и прошлым в иврите в гласных.
Ваямат - и умер; в'ямат - и умрет
Вайикбор - и похоронил
Вйикбор - и похоронит
Вайивку - и оплакивали
Вйивку - и будут оплакивать.
Моше писал без гласных, какой-то момент можно было читать - и умрет, и похоронит..., а потом - и умер, и похоронил...
«И не было более в Израиле пророка, как Моше, которого знал Б-г лицом к лицу. По всем знакам и чудесам, которые послал его Б-г совершить в земле египетской над Паро, и над всеми его рабами, и над всей его страной (десять наказаний, переход через море). И по сильной руке (что нес скрижали, на которых были высечены десять заповедей), и по каждому диву великому, которые совершил Моше перед глазами всего Израиля» («Деварим» 34, 10-12).
Т. е. чудеса пребывания в пустыне - сорок лет выпадала манна, облака покрывали стан Израиля, защищая от жары, чудо с водой. Есть разница между Моше и остальными пророками. Моше-рабейну - отец всех пророков: все пророки пророчествуют, когда Б-г их посылает, но не когда они захотят, а Моше спрашивает у Б-га в любое время, как сказано: «Подождите, и я послушаю, что прикажет Б-г Вам» («Бамидбар» 9, 8). «И представил Моше дело их пред Б-гом» («Бамидбар» 27, 5), т. е. вход без пропуска! Поэтому, если кто-нибудь покажет любые чудеса и скажет: то-то можно отнять от Торы или прибавить, - заранее знаем, что это обман. «Все, что Я приказываю вам, бережно исполняйте, не прибавляй к нему и не убавляй от него» («Деварим» 13,1).
«Нам и детям нашим навечно исполнять все слова этого учения (Торы)» («Деварим» 29, 28).
Последнюю главу Торы читают в праздник Шмини-Ацерет и тут же начинают читать первую главу Пятикнижия. Это событие отмечается радостным празднеством Симхат-Тора. Праздник Шавуот тоже связан с Торой: он отмечается в тот день, когда Тора была дана свыше.
В этот день потомки Авраама, Ицхака и Яакова получили бесценный вечный дар, превративший их в народ священников, народ Книги. И безусловно, в этот день еврей не может не испытывать великую радость. Но нельзя сравнить радость получения этого дара с радостью обретения его своим собственным трудом, и поэтому в день, когда еврей видит, что, отдавая в течение целого года время и силы изучению Торы, он выучил ее всю, радость его несравненно сильнее.
Почему не совмещают обе даты и не начинают и заканчивают чтение Торы в Шавуот? Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним следующее. В 6-й день месяца сиван евреи услышали Десять заповедей. В 7-й день месяца сиван Моше взошел на гору Синай, чтобы в течение 40 дней принять наше Учение. В 17-й день тамуза Моше спускался с горы, неся в руках скрижали из драгоценного камня, данные ему Б-гом; на них были начертаны Десять заповедей. Спустившись, Моше с ужасом обнаружил, что евреи, не дождавшись его, поддались уговорам вышедших с ними из Египта иноплеменников и отлили золотого тельца.
Так нарушили они Десять заповедей сразу после их получения. И Моше бросил из рук своих скрижали, на которых были записаны попранные заповеди, и разбил их под горою. Велико было раскаяние народа. Но велик был и грех, совершенный им. Два раза поднимался Моше на Синайскую гору, чтобы упросить Вс-вышнего простить евреев. Оба раза пробыл он там по 40 дней. Во второй раз поднялся он в первый день элула, а спустился в 10-й день тишрей. В руке держал он новые скрижали, которые заранее вырубил из большого камня, но заповеди на них были начертаны самим Вс-вышним. Моше нес евреям радостную весть: «Простил Я по слову твоему». С тех пор день десятого тишрей стал днем прощения - Йом-Кипур.
Сравним теперь радость получения Торы в праздник Шавуот с радостью нового приобретения ее после, казалось бы, безвозвратной утери, мучительного раскаяния, долгих дней напряженного выжидания и надежды. Столь возвышен свет, озаривший еврейский народ в день Йом-Кипур, что лишь через двенадцать дней в праздник Шмини-Ацерет, люди смогли полностью осознать его и излить свое ликование в радостном празднестве Симхат-Тора. А теперь мы сможем лучше понять заключительные слова всего Пятикнижия: «И не восстал более пророк в Израиле, как Моисей... По всем знамениям и чудесам, которые послал его Б-г совершить в земле Египетской над фараоном, и над всеми рабами его, и над всею землею его. И по всем могучим деяниям и по всему великому чуду, которое произвел Моисей перед глазами всего Израиля». Чем же, произведенным перед глазами всего Израиля, возвышает Писание Моше? Обратимся к комментарию РАШИ: «Это то, что дерзнул он разбить скрижали перед их глазами. И согласился с ним Пресвятой, как сказано: правильно сделал ты, что разбил».
Только такой мудрый и преданный вождь, как Моше, мог совершить столь неимоверное по своей дерзости деяние. Деяние, единственно способное привести к раскаянию целый народ, заставить его осознать низость принесенных из галута привычек, помочь ему понять свою сущность и назначение и устремиться к выполнению возложенной на него миссии. И только благодаря этому приводящему в трепет деянию евреи смогли заново обрести Тору, обрести, чтобы уже не потерять никогда.
Все время Ангел смерти - он же Сатана - шел на различные ухищрения, чтобы не дать Моше возможности благословить евреев. Поэтому, когда наступил последний день его жизни, Моше схватил Сатану, связал его и бросил у своих ног, чтобы не помешал он и сегодня дать евреям благословение.
Так комментирует талмудический ученый рав Авин первый стих главы «Бераха» (Благословение) : «Вот благословение, которым благословил Моисей... сынов израилевых перед смертью своей». «Перед смертью» означает: перед Ангелом смерти, который лежал связанный у его ног.
Как видно, сильно напугал Моше тогда Сатану. Потому что всегда, когда читается в синагогах глава «Бераха», прекращает нечистый свои обычные козни, перестает на день сеять распри в еврейском народе, оставляет еврея в покое, чтобы мог он поступить так, как велит ему сердце. И поэтому полны в этот день синагоги. Толпами приходят в них евреи, чтобы выслушать благословения Моше.
Прежде чем благословить сынов изралевых, Моше упоминает их заслуги, за которые, считает он, они достойны благословения. «И сказал: Б-г пришел с Синая, и воссиял из Сеира, и явился с горы Парана...»
Мы знаем, что значит «пришел с Синая»: у горы Синая евреи получили Б-жественное Учение. Но почему упоминаются здесь местности Сеир и Паран?
Опять заглянем в талмудические источники. Оказывается, в Сеире тогда находились сыны Эйсава, а в Паране - потомки Ишмаэля. Эйсав, иначе - Эдом, и Ишмаэль (оба, между прочим, происходят от еврейского патриарха Авраама) во все времена были главенствующими среди других народов. Прежде чем дать Тору евреям, Вс-вышний предложил ее другим народам. «Что написано в этой Торе?»
- спросил Эйсав, «Написано в ней: не убий», - последовал ответ. «Это не для меня, - сказал Эйсав, - иной жизни, как с помощью меча, я не знаю». Ишмаэль тоже не пожелал «купить кота в мешке». А узнав, что в Торе написано: «не укради», и он тут же отказался от нее. Ну а евреи, те же не спрашивали, что включает в себя Тора. Они были рады приобщиться к Учению уже только потому, что оно дано Б-гом. И это, по мнению Моше, главное достоинство еврейского народа, за которое заслуживает он всех благ мира.
Праздник Симхат-Тора, в который читается глава «Бераха», начинается многолюдным торжеством накануне вечером. Свитки Торы выносятся из священных шкафов, и евреи танцуют с ними, закрытыми. Евреи бережно передают свитки друг другу и благоговейно целуют их. Зная лишь, что это «Тора, которую заповедал нам Моисей», совершенно не вникая в ее содержание. И лишь назавтра стремится каждый из них подняться к раскрытому свитку, чтобы прочесть самому или услышать из уст чтеца содержащиеся в ней благословения, «Счастлив ты, Израиль, кто подобен тебе, народ, спасаемый Б-гом».
Шемини-Ацерет и Симхат Тора
Шемини-Ацерет
Праздник Шемини-Ацерет, который следует сразу за Суккот, считается отдельным праздником, поэтому накануне его, перед зажиганием праздничных свечей, также следует произносить благодарственное благословение Шеэхэйону.
В Торе, после описания службы в каждый из семи дней праздника Суккот, говорится: «В день восьмой празднование да будет у вас...» Слова «ёосьмой» (шемини) и «празднование» (ацерет) дали название этому празднику, завершающему зман симхатейну - время нашего веселья. Мидраш говорит, что, завещая еврейскому народу еще один праздничный день после недели торжества и ликования, Всевышний как бы просит: «Дети Мои, задержитесь еще на день в Моей обители. Тяжело Мне расставаться с вами».
В Шемини-Ацерет приближается к завершению всеобщий духовный подъем, который так долго царил в еврейских общинах. Вначале был месяц Элул - тридцать дней искреннего отчета в содеянном, месяц самоанализа и подведения итогов. Затем десять дней трепета и раскаяния: от трубного гласа Шофара на Рош Ашана до субботы суббот - Йом Кипур, когда к концу последней молитвы Неила и самого огрубевшего охватывает сверхъестественное волнение. Потом прошли четыре дня волнующей подготовки к Суккот, когда сооружали и украшали сукко, тщательно выбирали «прекрасный плод» этрог и самый свежий нераспустившийся побег финиковой пальмы, а после - бережно связывали лулав для исполнения этой особой мицвы. Наконец, начались семь дней в сукко: трапезы под сенью свежесрезанных веток в кругу друзей и родственников, собравшихся вместе на праздник, и веселье и радость «истинного торжества».
Во времена Бейт-Амикдаш, при семидневном праздновании Суккот, на жертвенник возносили семьдесят волов, символизирующих семьдесят народов мира. А на восьмой день - в Шемини-Ацерет - приносили в жертву лишь одного вола и барана. Мидраш говорит: «Это похоже, как если бы царь позвал на семидневный пир всех жителей своей страны... А когда пир закончился, он сказал своему близкому другу: «Мы выполнили наши обязанности по отношению ко всем обитателям страны. Теперь пойдем и проведем время вместе. Только ты и я вдвоем...»
Остались позади и семь, и пятьдесят волнующих дней. Но есть еще сегодня, Шемини-Ацерет, прекрасный день, когда еврейское сердце слышит просьбу Всевышнего: «Задержись. Тяжело Мне расставаться с тобой...»
Симхат Тора
Праздник Симхат Тора (радость с Торой) также не связан с Суккот, но и он как бы продолжает последний. Этот день - начала нового цикла чтения Торы - самый радостный и веселый в еврейском году, когда танцует и ликует весь еврейский народ от мала до велика. Повсюду, где только живут евреи, веселье Симхат Тора выплескивается из стен синагог, переливается в дома и на улицы, охватывает еврейские кварталы. И радость эта одинакова у седобородого старца, постигшего великие тайны Учения, танцующего со свитком Торы в синагоге Израиля или любой свободной страны, и у юноши с салфеткой на голове, не умеющего отличить алеф от бейт, самозабвенно пляшущего у стен московской синагоги.
Но, может быть, самое оживленное и веселое место в мире на Симхат Тора - улица в Нью-Йорке, Истерн Парквей, где расположена Любавичская синагога. Сюда приходят отметить праздник тысячные, густеющие из года в год толпы людей.
Многие из них прилетели из дальних и самых дальних концов земли: из Австралии, Южной Африки, даже с Тайваня. А сотни других приехали на машинах, поездах и автобусах из разных штатов Америки, из Канады... Веселые, оживленные, они идут в синагогу - дом трепета и уважения перед Лицом Всевышнего, чтобы прикоснуться в этот день к сокровищу Торы во время танца со свитком Торы на плечах.
На Симхат Тора исчезает различие между людьми, и заповедь Ахават Исраел - любовь к брату-еврею - проявляется особенно ярко. Та самая любовь, о которой сказано: люби одинаково и абсолютно порочных, и абсолютно праведных, люби, невзирая на внешность, поведение, достоинства и недостатки. Люби его, как самого себя, т.е. прощай ему, как прощаешь себе любые прегрешения.
Ах, весел праздник Симхат Тора! В канун его, после вечерней молитвы, и в самый день праздника, после утренней молитвы, семь раз обходят со свитками Торы вокруг бима - возвышения в центре синагоги, откуда читают Святую Книгу. При этом обходе - Хакафот, который длится часами, ликуют, поют и танцуют, и безграничная радость охватывает присутствующих. Все равны сегодня, и все пришли сюда, в Любавичский Центр, услышать Ребе и вместе с ним отпраздновать Хакафот.
Однажды на Симхат Тора великий Бешт - Исраэль Баал-Шем-Тов, основатель хасидизма, - рассказал своим ученикам такую притчу:
- Как вы знаете, - сказал он, - наутро праздника Симхат Тора евреи спят дольше обыкновенного и утренняя молитва запаздывет. В этом нет ничего дурного: накануне они поздно веселились во время Хакафот. А у ангелов это обычный день, и они встают, как всегда, спозаранку. Им хотелось бы петь песни во славу Всевышнего, но без людей они петь не могут. Чтобы занять себя делом, ангелы начинают убирать рай. И вдруг в удивлении обнаруживают разбросанные повсюду странные предметы - подметки, башмаки, рваные туфли... Ангелы изумлены,, они привыкли находить в раю тефиллин или мезузы. Но подметки?!
Отнесли они свои находки ангелу Михаэлю. «Не беспокойтесь, - сказал им ангел Михаэль, - это мое, это от плясок евреев с Торой», - и с удовольствием начал пересчитывать свое добро, называя, из каких оно синагог. Затем с гордостью показал свои приобретения ангелу Матату, который вяжет венцы Создателю из еврейских молитв. На этот раз ему, ангелу Михаэлю, удастся связать венец еще величественнее - из туфель, порванных на Симхат Тора...
Время нашей радости
Из посланий Любавичского Ребе Рабби Менахем М. Шнеерсона
Праздник Симхат Тора отмечает завершение еженедельных чтений Торы в течение года. В этот день мы читаем заключительную часть Торы и опять начинаем Берейшит (начальную ее главу). Однако и праздник Шавуот посвящен Торе, ее получению на горе Синай. Почему же на Симхат Тора мы должны радоваться нашей Великой Книге больше, чем на Шавуот?
Во времена передачи Торы еврейский народ достиг высшей точки духовного совершенства. Евреи получили первые скрижали как святые, совершенно праведные, очищенные от следов греха. Некоторое время спустя, после совершения тяжкого греха поклонения золотому тельцу, евреи стали Баалей Тшува - искренне раскаивающимися и сокрушающимися людьми. И только тогда получили вторые скрижали.
Первые были даны им среди молний и грома, когда сотрясались небеса и земля, но.были непрочными и вскоре разбились из-за поклонения золотому тельцу. Вторые скрижали были даны на Йом Кипур - в тишине и покое - символизируя тем самым спокойную искренность Баал Тшува, искренность, которая подлинна, вечна, нерушима и пронизывает ум, сердце и каждый день жизни еврея.
И вторые скрижали сохранились.
Именно поэтому мы больше радуемся на Симхат Тора, которая празднуется сразу после Йом Кипур - Дня Искупления, дня раскаяния перед Всевышним.
«Благословение и прощение, которых жаждут в Трепетные дни и о которых просят Всемогущего торжественной молитвой и серьезнейшим раскаянием, - сказал однажды Любавичский Ребе, Рабби Иосиф Ицхак Шнеерсон, - могут быть достигнуты на Симхат Тора в радостном настроении, в танце с Торой».
В день Симхат Тора все евреи - от лидеров и старейшин до простых людей - становятся равными. Это время не предназначено для изучения Торы. Это время, невзирая на разницу в образовании, пуститься в пляс и радоваться Торе. Свиток ее не развернут в определенном месте, а заключен в футляр, и еврей танцует со всем его содержимым. Еврей соединяется с Торой в такой степени, когда он становится ногами танцующего Свитка Торы - очеловеченной Торы. Это период нашего (евреев и Торы) ликования, когда Тора радуется еврею так же, как еврей Торе, и все евреи, независимо от положения и жизненного опыта, могут принять участие в Симхе.
На первый взгляд удивительно: на Симхат Тора евреи всего мира собираются веселиться с Торой - с той, что предписано изучать «день и ночь»! Но если бы Симхат Тора отмечали изучением или даже чтением Торы, это подчеркнуло бы разницу между евреями - между ученым и необученным. В танце же все мы - от величайшего из великих до простейшего из простых - радуемся вместе и на равных.
В толпе танцующих будут и те, кто не знает, кто такой Всемогущий и что такое Его Тора, - они знают только, что Б-г и Его Тора драгоценны, что нет ничего более ценного во всем громадном мире, и это понимание вызывает безграничную радость в груди любого еврея.
Когда мы танцуем со свернутыми свитками Торы, ее содержание невидимо, мы как бы не знаем, что в ней, но ощущаем только, что она бесконечно ценна, и поэтому веселимся с ней вместе, как равные наследники сокровища Б-га и его благосклонности.
Нас угоняли, как скот...
В России прошлого века два русских слова вызывали одинаковый ужас у евреев: погром и кантонист. Что такое погром, объяснять не нужно, а кантонист - ушло из разговорного языка, и страшный его смысл поразительно обелен в советских энциклопедиях, где говорится о суровой солдатчине с детства и - ни слова! - о насильно отнятых у родителей еврейских мальчиках 8-10 лет, насильно в дальнейшем крещенных и обреченных на 20-летнюю службу в армии.
Рассказ об одном таком случае, хотя и ведется от первого лица, основан на строгом историческом факте. Он был записан в конце прошлого века в местечке, где доживали свой век старики-кантонисты. Каждый год в синагоге, которую из-за множества кантонистов прозвали «солдатской», на Симхат Тора повторялось одно и то же. Во время Хакафот, в самый разгар веселья, на середину выходил почтенный старик и, танцуя со свитком Торы в руках, внезапно срывал с себя рубаху. И окружающие в ужасе вздрагивали при виде глубоких шрамов на его теле. А он, как ни в чем не бывало, танцевал и пел: «Тора, Тора, я люблю тебя, Тора!»
После окончания Хакафот молодежь окружала старого солдата и, затаив дыхание, слушала его историю, хотя многие уже знали ее наизусть:
- Мне было восемь лет, когда в наш городок приехали какие-то незнакомцы. Немедленно распространился слух, что прибыли «похитители» детей.
Мой отец, раввин Шеломо, умер за неделю до этого. Убитая горем мать спрятала меня в погребе, но я ничего не понимал в то время, и, когда наверху раздались незнакомые голоса, крик и шум падения тела, не выдержал, подскочил к двери погреба и закричал: «Мамочка, что случилось?! Выпусти меня отсюда!»
Дверь мгновенно отворилась, и грубые руки крепко схватили меня.
- Вот где ты спрятался...
Моя мама лежала на полу без сознания.
- Вы убили маму! - закричал я, вырываясь.
- Ничего с ней не случится, - зло прикрикнули на меня, - Веди себя спокойно или будет хуже, чем маме, - и они унесли меня из дома.
В тот день было похищено 20 мальчиков. Привязанных веревкой друг к другу, окруженных стражей, нас, как скот, угоняли из города. Наших родителей даже не подпустили проститься, и только издалека рыдающая мать прокричала: «Сынок, не забудь свою Бар-Мицву!» - и перебросила маленький пакетик. В нем оказались тефилин и молитвенник, но до моей Бар-Мицвы было еще так далеко...
Потом три года подряд нас «тренировали» в военных казармах. Это не было обучением, нас ничему не учили, из нас выбивали «еврейский дух». Страшно вспомнить, что с нами делали, когда мы отказывались есть с непокрытой головой или целовать крест, но мы всегда отказывались.
Мне доставалось тяжелее других: я был сыном раввина, товарищи обращались ко мне за поддержкой и советом, невольно я стал вожаком нашей группы, и это было подмечено унтер-офицером. Злой «воспитатель» немедленно решил, что, сломив меня, он покажет пример остальным и обрушил на меня всю свою жестокость... Эти шрамы - на груди, на плечах и спине - память о том, как меня готовили к обряду крещения, и память о моей детской стойкости. Я понимал: прояви я малейшую слабость, и дух моих товарищей пошатнется даже без издевательств и побоев.
Однажды, избитого в очередной раз до полусмерти, меня привели к унтер-офицеру, у которого сидел священник. Он был вежлив и, уговаривая креститься, обещал золотые горы: и карьеру по окончании школы, и учебу в высшей военной академии, и возможный в дальнейшем чин генерала русской армии. А унтер-офицер в свою очередь за отказ грозил забить насмерть, и я знал, что это не пустая угроза.
Я был измучен до последней степени, невыносимо болело разбитое до крови тело; умирая от жажды, я попросил глоток воды.
Зло усмехаясь, унтер-офицер наполнил стакан, но, когда я протянул руку, ударил меня.
- Не торопись, мой мальчик, мы ждем ответа.
- Дайте мне попить, - сказал я в отчаянии, - и дайте время подумать... Ну, хотя бы три дня.
Унтер-офицер и священник переглянулись и разрешили мне выпить воду...
Следующие три дня были худшими в моей жизни. Я сходил с ума от боли и дум: «нет» - означало ежедневные истязания даже смерть, «да» - было горше смерти...
В последнюю ночь мне приснился странный и памятный сон... Я плавал и нырял в быстрой речке возле нашего городка. Внезапно ноги свело судорогой и я начал тонуть. В отчаянии я ухватился за плывшую рядом солому, как вдруг она превратилась в прочную золотую цепь, дальним концом прикрепленную к дереву на берегу. Всмотревшись, я увидел, что золотые кольца у берега были самыми крупными и мощными, и смог разглядеть выбитое на них: Авраам... Ицхак... Яаков... ближе следовали имена, хорошо знакомые мне из Торы. Я взглянул на кольцо, за которое держался, прочел на нем свое имя, а на соседнем - имя отца.
Меня охватило чувство радости и безопасности, я понял, что спасен. Но их сменил ужас, когда я увидел, что мое кольцо надламывается. Еще секунда, оно распадется на части и я утону.
- Не надо! - закричал я в страхе... и проснулся.
Лицо мое заливали слезы, мне был понятен ясный смысл приснившегося, и остаток ночи я провел без сна.
Наутро меня привели в зал военного собрания, забитый людьми до отказа. На возвышении сидели офицеры, среди них священник и унтер-офицер, а в зале - мои товарищи и множество мальчиков-кантонистов из других казарм.
Священник торжественно спросил, готов ли я отречься от прежней веры и стать христианином. Я оглянулся - посмотрел в испуганные, выжидающие глаза друзей, потом перевел взгляд на стены, украшенные военным оружием, саблями и кортиками... Священник нетерпеливо повторил вопрос. Тогда, не говоря ни слова, я подошел к стене, снял с нее легкий солдатский топорик, вернулся к столу на возвышении и положил на него три пальца левой руки. Даже в эту минуту я не забыл подумать, что тефиллин надевают на средний палец... И прежде чем кто-либо сообразил, что я намерен сделать, я изо всех сил ударил топориком по пальцам.
- Вот вам, - крикнул я им в лицо, подняв окровавленную руку, - мой ответ, - и потерял сознание...
История самоотверженного мальчика получила широкую огласку, и вскоре царь Николай 1 отменил декрет обязательного крещения еврейских детей-кантонистов.
Законы и обычаи
На восьмой день - праздник Шемини Ацерет, на девятый - Симхат Тора (в Израиле их празднуют в один день). На эти два дня распространяются те же запреты, что и на первые дни Суккот. При зажигании свечей произносят упомянутые выше благословения.
На Шемини Ацерет мы все еще едим в сукко, но при этом не говорят Лейшейв Басуко.
Во время утренней молитвы на Шемини Ацерет произносят Изкор - поминальную молитву по умершим.
Вечером Шемини Ацерет, а также вечером и утром Симхат Тора, в синагогах устраивают Хакафот: торжественное шествие со свитками Торы вокруг бима - возвышения в центре синагоги, на котором обычно читается Тора. Хакафот сопровождается песнями, танцами и всеобщим ликованием, которыми евреи выражают веру и любовь к Творцу жизни. Эти минуты - одни из самых светлых в жизни каждого еврея.
В день Симхат Тора, завершая годичный цикл чтения Торы в синагогах по субботам, читают заключительную главу, и, чтобы подчеркнуть непрерывность и вечность Торы, тут же начинают ее с начала. На Симхат Тора принято вызывать к чтению Торы всех без исключения мужчин, даже самых , маленьких мальчиков.
День после Симхат Тора, как и после любого большого праздника, называется Исро-Хаг - «прикрепленный к празднику». Он значительнее обычного дня, что должно быть подчеркнуто едой и одеждой.
Еврейские Мудрости.
Цель - не в выживании еврейского народа. Это - средство. Главная цель - сделать мир таким, каким Бог создал его в начале Творения. Рабби Гарольд Кушнер
Иудаизм будет мешать вам лишь до тех пор, пока вы не начнете им гордиться. Берта Паппенгейм
Если евреи не научат мир этическому монотеизму, они станут жертвами людей, на которых не смогли повлиять. Денис Прагер
То что не делается быстро - не делается никогда.
Любая истина в конце концов - жизнеутверждающа. Ицхак Хордас
И еще:
Еврей должен быть золотом, чтобы сойти за серебро. Леон Харрисон
Я вам больше скажу: даже открытие Америки финансировали еврейские банкиры. Мордехай Ричлер
Никакой доблести в том, чтобы умереть как еврей; доблесть в том, чтобы жить как еврей. Хафец Хаим
Еврей таков же, как и всякий другой человек, только в большей степени.Арнольд Форстер
Евреи добиваются превосходства лишь потому, что им отказано в равенстве. Макс Нордау
Пессимизм - это роскошь, которую евреи не могут себе позволить. Голда Меир
Антисемит не становится приличнее оттого, что лжет согласно принципу.Фридрих Ницше
Трём евреям современное человечество обязано самыми значительными своими достижениями - французскому еврею философу Бергсону, немецкому еврею Эйнштейну и австрийскому еврею Фрейду. Бальфур Артур Джеймс
Антисемитизм - это социализм дураков. Бебель Август
Я всегда знал, что еврей может быть только евреем, открыто и гордо провозглашающим свою принадлежность к своей расе и вере. Блюм Леон
Когда предки моего достоуважаемого оппонента были дикарями на никому не известном острове, мои предки были священниками в храме Соломона. Дизраэли Бенджамин
Господь относится к народам мира так, как они относятся к евреям.Дизраэли Бенджамин
Антисемитизм - это кнут в руке Всевышнего, кнут, которым Г-сподь наказывает нас за грехи. Раввин Ицхак Зильбер
Из всех видов мракобесия, которые ожесточают человеческий нрав, нет ничего глупее антисемитизма. Ллойд - Джордж Дэвид
Обращение с евреями в любой стране - термометр её цивилизованности.Наполеон Бонапарт
Евреи были и остаются очень своебразным и удивительно упорным народом. Неру Джавахарлал
Недостатки евреев коренятся в той степени унижения, которую вы им навязывали. Робеспьер Максимильен
Безотказный способ определить, является ли человек русским интеллигентом, - истинный русский интеллигент никогда не антисемит; если же есть налёт этой болезни, то это уже не интеллигент, а что-то другое, страшное и опасное. Сахаров Андрей
Вот, не оспоришь роль немцев в русской культуре и науке; но немцы, входя в русскую культуру, без остатка в ней и растворяются. Не то евреи.Струве Пётр
Евреи верят в единое божественное начало, постигаемое только разумом, высшее, вечное, непреходящее, не поддающееся изображению, и считают безумцами всех, кто делает себе богов из тлена, по человеческому образу и подобию. Тацит Гай Корнелий
Я уверен, что ХХI век будет веком еврейского интеллекта. Теллер Эдвард
Еврей обладает рассудком, работоспособностью, инстинктивной остротой ума, - качествами, которые почти автоматически возносят его на верхи.Форд Генри
Евреи, хотя они и наши рабы, властвуют над нами. Цицерон
В Англии антисемитизма быть не может, поскольку англичане не считают себя глупее евреев. Черчилль Уинстон
По отношению к обществу, где силён антисемитизм, еврей обязан проявлять гордую сдержанность! Антисемитизм - тень еврейского народа. Альберт Эйнштейн
Евреи доказали, что в процессе исторического развития лучшим оружием является интеллект. Альберт Эйнштейн
Шутка недели...
Шадхен совсем уже было сговорил молодую пару, но в последний момент жених заколебался:
- По правде говоря, я вообще не уверен, стоит ли мне жениться...
- Что за странные мысли приходят вам в голову? - увещевает молодого человека шадхен. - Мужчина без жены - все равно что бутерброд с пастрамой, но без соленого огурчика: нет ни остроты, ни приятного привкуса. Только представьте себе: вы просыпаетесь утром, и жена подает вам кофе в постель. Она уже наполнила водой ванну и предлагает потереть вам спинку. Вечером, когда вы возвращаетесь с работы, вам не приходится в одиночестве поедать вчерашний бутерброд. Вы вдвоем садитесь за стол и наслаждаетесь свежеприготовленной домашней пищей!
- Ну что ж, - заметил жених задумчиво, - все это звучит довольно привлекательно.
- И это только начало! В Шабес ваш дом сияет, нигде не пылинки, на столе сверкает столовое серебро, подаренное вам на свадьбу. Жена, примерная дочь Израиля, зажигает субботние свечи...
- Вы знаете, идея с женитьбой нравится мне все больше!
- Но и это не все! Вечером вы сидите рядышком, и жена рассказывает вам обо всем, что произошло за день, обо всех мелочах, о разговорах с соседками... Она говорит, а вы сидите и слушаете... И вот она говорит, и говорит, и говорит! Черт бы ее побрал.
Изя Менделевич, придя в кошерный ресторан, заказал запеченную камбалу. Попробовав поданное блюдо, он брезгливо поморщился, оттолкнул тарелку и подозвал официанта:
- Эта рыба не только неприятна на вкус, она просто нестерпимо воняет!
- Но это невозможно, - запротестовал официант, - когда вы были здесь неделю назад, вы превозносили нашу рыбу до небес!
- Какое может быть сравнение? Та рыба была, по крайней мере, свежая!
- Ну вот, вы сами это признаете. А ведь рыба, которая вам сегодня не понравилась, - это та же самая, что была на прошлой неделе!
Хаим делает покупки для праздничного стола в связи с рождением первенца.
- Поздравьте меня, - говорит он хозяину мясной лавки, - моя Фрида родила мальчика весом почти десять фунтов!
Мясник, укладывая в пакет выбранный покупателем кусок мяса и думая о чем-то своем, машинально реагирует:
- Вот как, десять фунтов! Это с косточкой или филе?
В добрые старые времена, когда в почете была кавалерия, считалось очень важным, чтобы лошадь стояла «под выстрелом», то есть не пугалась, не вставала на дыбы и не уносилась прочь...
Родовитый офицер за большие деньги купил у торговца Блюменталя прекрасную верховую лошадь; купил с условием, что та будет «стоять под выстрелом». Однако при первом же выстреле лошадь понесла и самым позорным образом сбросила всадника. Офицер предъявил еврею иск.
- Господин судья, - сказал Блюменталь на суде, - вы несправедливы ко мне. Герр офицер получил у меня эту прекрасную лошадь, которая стоит под выстрелом. А что она делает после выстрела, об этом речи не было!
Приезжий еврей на улице обращается к местному еврею:
- Извините, не могли бы вы мне сказать, где живет реб Айзик?
- Айзик? Не знаю.
- Быть не может! Такой запоминающийся человек, сутулый, говорит фальцетом...
- Айзик - сутулый - говорит фальцетом... Нет, не знаю.
- Но ведь он здесь родился, вы должны его знать! Он еще ходит в замызганном халате и глаза у него слезятся.
- Айзик - сутулый - говорит фальцетом - замызганный - глаза слезятся... не знаю.
- Попробуйте вспомнить, он определенно живет здесь! Его еще все называют «парех» (буквально - «парша», в переносном смысле - выродок).
Местный житель, просияв:
- Так вот вы о ком! Конечно, Айзик-парех, кто ж его не знает. Я покажу вам, где он живет! Умный еврей, образованный, из хорошей семьи...
В купе ночью вдруг раздается сильный стук. Испуганные пассажиры спрашивают:
- Что это упало?
Еврей отвечает:
- Это мое пальто упало.
- А почему так стукнуло?
- Так это я ж в нем лежал.
На перроне к еврею, из-под носа которого ушел поезд, подходит какой-то мужичок и спрашивает:
- Что, упустил поезд-то?
- Не упустил - спугнул я его!
Два еврейских купца встречаются в поезде. Один из них говорит:
- Спорим на гульден, что я угадаю ваши мысли?
- Ну, спорим.
- Вы не хотите объявлять себя банкротом и едете в Вену договариваться с кредиторами. Я не прав?
- Вот вам гульден.
- Значит, я отгадал ваши мысли?
- Нет, у меня были совсем другие планы, но вы подали мне хорошую идею!